стил ее на кровать. Она обняла его и взглянула ему в лицо с печальной улыбкой.
     - Я по тебе скучала.
     - Все же не так сильно, как я по тебе. Расчет притянул Зельду к себе, почувствовав, как подол ее платья легко задел его по ногам. Она подняла
     Голову навстречу его поцелую, и он припал к ее губам с жадностью и неутоленным желанием. Он знал, что это желание будет преследовать его долгие дни и ночи после их расставания. Какое-то время он только наслаждался обещанием, которое давало ему ее тело, упиваясь нектаром ее губ. Зельда прижалась к нему со свойственной ей страстностью, и Расчет снова подумал о том, как трудно ему будет прожить без нее во время долгой разлуки. А мысль о том, что в конце этого мучительного ожидания выяснится, что Зельда уже не ждет его, наполнила его опасной яростью. Запоздало он заметил, что его поцелуй стал грубым, непримиримым. А ведь она - такая нежная, хрупкая!
     - Прости, я не хотел сделать тебе больно.
     - Мне не больно.
     Она обхватила его лицо ладонями.
     - Мне надо бы сначала помыться.
     - Потом, - пробормотала она у самых его губ. - У нас так мало времени!
     - Зельда, ты знаешь, что со мной делает вот такой твой взгляд?
     - Какой?
     - Такой, словно ты вот-вот вспыхнешь от жара страсти - так ты меня хочешь
     - Да, так.
     Дрожащими пальцами он расстегнул изящные застежки ее платья. Золотистая ткань скользнула на пол, упав к ее ногам горкой драгоценного сокровища. Расчет подумал, что это сокровище ни в какое сравнение не шло с тем, которое было под ним скрыто. Расстегнув
     Портупею, он положил ее на стол у изголовья кровати, а потом нетерпеливо скинул с себя всю одежду. Раздевшись, он снова жадно потянулся к Зельде. У него мелькнула мысль, что следовало бы сначала встать под горячий душ, а уже потом прикасаться к этому душистому телу, - но остановиться было невозможно. Он уже нежно толкал ее на постель.
     - Осторожно, не придави Фреда, - сказал Зельда.
     - А где он?
     - Не знаю. Обычно где-нибудь здесь. Расчет поднял голову и увидел, как ему ухмыляются три ряда зубов - с подоконника над кроватью.
     - Привет, Фред. Спи дальше.
     Зубы скрылись. Расчет привлек Зельду к себе. Он услышал ее тихий вздох, почувствовал теплый, страстный привет ее рук - и снова подумал о том, сможет ли расстаться с ней утром. А потом он вообще перестал думать о будущем. Существовало только настоящее, с его обещанием страсти и блаженства. На Ренессансе всегда надо брать все, что можешь получить, и сразу.
     Он любил Зельду с обжигающей страстью человека, который знает, что его ждет долгое воздержание.
     Расчет не сразу понял, что заставило его проснуться посреди ночи. Пробуждение было таким, как всегда бывает на Ренессансе: мгновенное бодрствование, когда все чувства обострены до предела. Он неподвижно лежал, прислушиваясь к темноте. Одна его рука крепко обнимала Зельду, словно и во сне он боялся ее потерять. Ее тугая попка прижалась к его животу, под ладонью он ощущал округлость груди.
     Но разбудила его не Зельда. Она по-прежнему крепко спала. Расчет прислушался - и вскоре различил какой-то шорох на подоконнике. Фред тоже не спал. Возможно, Расчет просто услышал его движение. Уже начался дождь, он хлестал за окном с такой силой, что заглушал все звуки, которые могли донестись с улицы. Расчет подумал, что его могло разбудить возвращение домой Дезмы. Но в прихожей было абсолютно тихо.
     И тут он услышал новый звук - и на этот раз, понял, какой именно: это было шипение защитного экрана, когда через него проходит человек. Слабый шум доносился от экрана, установленного на окне с противоположной стороны комнаты. Расчет осторожно повернул голову и увидел темный силуэт. На подоконнике снова зашевелился Фред.
     Подняв руку, Расчет прикоснулся к скалоковрику. Фред замер, напряженный и внимательный. Убедившись в том, что животное готово повиноваться безмолвному приказу, Расчет потянулся к портупее. Странно, что неизвестный гость открыл окно. Диазит был на запоре. Однако не существует замков, которых нельзя открыть. К сожалению.
     Расчет не слишком удивился, когда диазитовая створка бесшумно отворилась внутрь комнаты. Человек, влезавший в спальню, держал бластер. Пока он только перекинул через подоконник одну ногу. Расчет резко сел в кровати и метнул нож.
     Тяжелый и острый нож попал взломщику в грудь. Раздался стук упавшего бластера, мужчина закричал. Сила удара отбросила его назад, так что он сорвался с окна и упал на землю.
     - Расчет! - Изумленно ахнув, Зельда села на постели, прижимая к груди простыню. Через открытое окно в спальню хлестал дождь. - Что случилось? В чем дело?
     Но Расчет уже соскочил с постели и перегнулся через подоконник. Еще через несколько секунд выскочил на улицу и присел около упавшего на корточки. Зельда услышала, как над ней взволнованно шебур-шится Фред. Тут же он соскользнул с подоконника ей на плечо, а оттуда - на кровать. Двигался скалоков-рик почти так же стремительно, как Расчет. Он пересек комнату и заполз на подоконник открытого окна. Зельда - за ним.
     - Расчет! Что ты... Голуби небесные, это он! - Она уставилась на лежавшего на земле мужчину, залитого потоками дождя. Расчет нагнулся над ним, и его обнаженное тело блестело от воды, лившей с неба сильнее любого душа. - Это он! - снова ошеломленно повторила она. - Тот человек, который напал на нас с Дезмой у нее в лаборатории.
     Тут она заметила, что к струям дождя, стекавшего по груди незнакомца, примешивается кровь. Из смятой рубашки торчала рукоятка ножа. У Зельды перехватило дыхание.
     - Он... он умер?
     - Нет. Я немного промахнулся. Сидя на кровати, очень трудно попасть в яблочко. Особенно когда спешишь. - Расчет разглядывал свою жертву. - Ты уверена в том, что это - тот самый подонок?
     Зельда всмотрелась в раненого, чье лицо исказилось гримасой боли. Сейчас оно мало отличалось от того, каким она видела его в прошлый раз.
     - Да, это он. Что он здесь делает? Все считали, что он сбежал.
     - Поскольку он жив, мы сможем задать ему массу самых интересных вопросов. Посмотри, пришла ли Дезма. Если нет, воспользуйся ее компфоном и вызови сюда охранников из ее компании.
     Зельда медлила, остро сознавая, какую боль должен сейчас испытывать этот человек.
     - Расчет, нам надо остановить кровотечение.
     Он выпрямился, чтобы посмотреть на Зельду, остановившуюся в окне, и она увидела его лицо. Оно превратилось в мрачную, безжизненную маску. Это зрелище потрясло ее до глубины души.
     - Я почти уверен, что он лез к нам в окно, чтобы убить тебя, - проговорил Расчет чересчур тихо и мягко. - И мне абсолютно не жаль, если он прямо сейчас умрет. Иди позови Дезму.
     Ей все еще очень далеко до того, чтобы полностью привыкнуть к волчьим обычаям, решила Зельда, послушно отправляясь за хозяйкой дома. И не надо себя обманывать. В некоторых вещах она никогда не станет настоящей волчицей. Может быть, именно слабость ее характера мешает Расчету оставить ее с собой.
     Расчет смотрел на удаляющуюся фигуру Зельды, думая о том, сможет ли она принять ту сторону его
     Натуры, которая способна на насилие, такое, как сегодня. А потом он посмотрел на лежавшего на земле мужчину, и ему отчаянно захотелось перерезать этому подонку горло. Соблазн докончить дело, которое он начал с помощью своего походного ножа, был необычайно велик. Этот человек не только угрожал жизни Зель-ды - он невольно продемонстрировал ей, что Расчет невероятно далек от истинно голубиного идеала - дальше просто некуда.
     На следующий день Зельда стояла в зале для отъезжающих, ожидая, пока Расчет получит забронированный для нее билет. На ней было зеленое полуденное платье, а волосы она уложила в привычную корону. Сцепленные перед собой пальцы соответствовали официально рекомендованной позе терпеливого ожидания. Вокруг нее суетились пассажиры и служащие космо-порта, но она их не замечала. Она чувствовала себя оторванной от всех и до боли одинокой. Взгляд ее был прикован к Расчету, договаривающемуся о ее отлете. Когда он повернулся и начал пробираться к ней через зал, она всмотрелась в его лицо: может быть, он все-таки передумал?
     Увы. Расчет был непоколебим, Зельда перестала надеяться.
     Она вдруг ощутила прилив ненависти к ночному гостю - не потому, что тот влез к ним в окно и хотел ее убить, чтобы она не смогла его опознать, а потому, что он испортил остаток последней ночи, которая оставалась у нее с Расчетом. Преступника допросили охранники компании - сразу после того, как перевязали ему ножевую рану. А потом Расчет и Зельда вынуждены были дать свои показания. Что касается юридического аспекта, дело было абсолютно ясным. Насилие в пределах Попытайся Опять наказывалось очень сурово. Жители Ренессанса не могли допустить, чтобы была скомпрометирована единственная безопасная зона на планете. Плохо для бизнеса. Преступника посадили под компьютерный замок - но никто не мог вернуть Зельде последнюю ночь. Утро наступило слишком быстро.
     - Все улажено. Я взял тебе каюту классом выше. Там будет просторнее.
     Она молча склонила голову, выражая свою благодарность.
     - И ванная там побольше, - серьезно добавил он. - Сможешь мыться сколько душе угодно. Можешь хоть всю дорогу простоять под душем.
     - Это очень любезно с твоей стороны. Я у тебя в долгу.
     Расчет поморщился:
     - Ты не могла бы отбросить свою ритуальную вежливость? В последнее время мне иногда начинает казаться, что ты пользуешься ею, когда хочешь меня уязвить. Я никогда не знаю, как мне ее воспринимать.
     - Извини, Расчет, - печально прошептала Зельда.
     Все шло из рук вон плохо. После того как ему пришлось применить нож против убийцы, Расчет все время был с ней резок. Времени оставалось все меньше,
     А им, кажется, уже нечего сказать друг другу! Зельда почувствовала, что начинает паниковать.
     Расчет не ответил на ее тихие слова извинения. Взяв ее за руку, он отвел ее в относительно тихий угол зала ожидания.
     - Я хочу кое о чем тебя попросить. Впервые за утро Зельде стало немного легче на душе.
     - Конечно, - только и сказала она, но глаза ее засияли.
     Расчет протянул ей кредитную карточку:
     - Вот, возьми.
     Она в ужасе уставилась на нее:
     - Но ведь это карточка твоего счета!
     - Он открыт для тебя. С помощью этой карточки ты можешь им пользоваться.
     - Но, Расчет, мне не нужны деньги! У меня полно моих собственных, разве ты не помнишь? К чему все это? Я ничего не понимаю. Если это очередная дань твоему чувству ответственности, то забудь об этом. Не нужны мне твои деньги!
     - Зельда, не впадай в истерику из-за таких пустяков. Я ведь не дарю тебе все, что лежит на моем счете.
     - А что тогда ты мне даешь?
     - Я даю тебе доступ к деньгам. Все следующие недели я буду сидеть на борту "Окончательного Расчета". Когда находишься в полете, связь сильно ограничена. Ты это знаешь. У меня не будет условий, чтобы проводить на корабле анализ рынка и заниматься помещением средств и инвестициями. А вот ты, напротив,
     Будешь порхать по Клеменции, где самая лучшая система доступа к информации во всей системе Девятой Строфы. Я не хочу, чтобы мои двести пятьдесят тысяч лежали все это время без дела, на счету. Я хочу, чтобы мои средства работали.
     - Ты хочешь, чтобы я их инвестировала?
     - На короткие сроки и под самые высокие проценты, - подтвердил он. - Ведь ты у нас получила такое прекрасное образование. Вот и примени его с максимальной пользой. Действуй осторожно, Зельда. Если ты растратишь мой капитал, я...
     - Знаю-знаю, - перебила она его. - Ты с меня шкуру спустишь. - Крепко сжимая кредитную карточку в руке, она смотрела на Расчета, и глаза ее светились счастьем. - Я позабочусь о твоих деньгах, Расчет. Даю тебе слово.
     Он улыбнулся:
     - Знаю. Я тебе верю.
     Пока он верит ей не во всем - и не может доверить ей свое будущее, но он доверил ей свои деньги! Это было добрым знаком.
     Зельда осторожно опустила кредитную карточку в потайной карман своего платья. Это - ниточка между нею и Расчетом, залог того, что он обязательно вернется, хотя бы для того, чтобы выяснить, что она сделала с его капиталом. Любой знак доверия от такого матерого волка, как Расчет, - это само по себе чудо.
     - Будь осторожен, Расчет.
     - Хорошо. - Он ласково дернул ее за мочку уха. - А ты вернешься прямо на Клеменцию и не станешь сидеть в сомнительных тавернах и притонах?
     - Обещаю.
     - Зельда... - Он замолчал, словно не знал, что
     Сказать.
     Зельда дотронулась до его руки:
     - Ничего, Расчет, я все понимаю. Надо было поступить именно так. Только так ты можешь проверить себя и меня. - Она приподнялась на цыпочки и легко поцеловала его. А потом сделала шаг назад. - Я буду тебя ждать.
     С этими словами она повернулась и скрылась в
     Толпе.
     У Расчета сжалось сердце, когда она затерялась среди отъезжающих. Ее стройную фигурку в зеленом одеянии заслонили громоздкие мундиры и рабочие комбинезоны. Он готов был броситься за Зельдой, но сдержался. Страдание раздирало душу. Зельда уже стала недостижимой. Двери посадочного комплекса закрылись. Корабль увозил ее от него - возможно, навсегда.
     Он поступил невероятно глупо. Ему следовало пойти на риск и оставить Зельду. Он же часто рисковал. Почему он не смог рискнуть и в этот раз?
     Нет, он не имел права навязывать ей решение. Зельде необходимы время и безмятежность Клемен-ции. Только тогда она будет точно знать, на что идет.
     Расчет опустил руку в небольшой мешочек на портупее и крепко сжал огнеберилловый гребень. Это прикосновение немного успокоило его. Однако он знал, что тревога будет его неизменной спутницей в течение следующих невероятно долгих недель.
     Наблюдая за отгрузкой почты, Расчет заметил, что на этот раз ЧТД кажется ему совершенно иной. Бесконечные пространства оранжевой и красной пыли были все такими же бесплодными и неприветливыми, как прежде, но их вид уже не заставлял его сердце больно сжиматься.
     Мщение принесло то, что, как он всегда подозревал, должно было принести, - удовлетворение и покой. Оно не уняло старой боли. Расчет никогда не забудет, что произошло с Джедом. И в то же время он наконец-то успокоился. Боль и чувство вины были тем, с чем он привык жить в последние два года. Время сгладило остроту его самобичевания, и в дальнейшем душевные муки станут еще слабее. Но осуществленное правосудие успокоило его по-иному - так, как не смогло бы успокоить время. Своей смертью Гонщик заплатил не только за то, что угрожал Зельде, но и за гибель Джеда, и это вернуло Расчету какое-то внутреннее равновесие.
     Конечно, он никогда не станет считать ЧТД идеальным местом для отдыха. Эта планета всегда будет напоминать ему о смерти родителей и брата. Но теперь Расчет мог смотреть на неухоженный, беспорядочно разрастающийся город Логарифм и окружавшие его оранжевые холмы по-другому. Однако вскоре ему пришло в голову, что новый взгляд на вещи дарован ему не только мщением. Он кое-чему научился у Зельды. Ее мягкость что-то в нем изменила.
     Эта земля богата рудами и минералами. Как компании, так и частные предприниматели добывали из почвы целые состояния с помощью вездесущих пауко-саней. Пока Расчет пересекал посадочную площадку по дороге к зданиям порта, ему несколько раз приходилось уступать дорогу движущимся металлическим монстрам. Один раз длинные членистые ноги, похожие на ноги насекомых, столь приспособленные к движению по пересеченной местности, чуть было не придавили
     Ему ногу.
     - Эй, там, наверху, - заорал он мужчине, сидевшему на водительском месте, - если не можешь как следует управлять этой штукой, то лучше не садись за руль - а то попадешь в передрягу!
     - Насчет передряг ты бы лучше помалкивал, - прохрипел немолодой рудокоп. - А то я тебе одну такую устрою. Снова прилетел, а, Расчет? Соскучился по нашим притонам?
     - Единственное, по чему я соскучился, так это по крупным выигрышам в "Свободный рынок", Дубильщик. - Водитель остановил паукосани, и Расчет подошел поближе. - Хочешь попробовать отыграть то, что просадил в мой прошлый приезд?
     Дубильщик широко улыбнулся, отчего по всему его лицу разбежались сотни морщинок.
     - Конечно, но только с моими кубариками.
     - День, когда я позволю тебе играть твоими кубариками, будет днем, когда я окончательно с катушек съеду и забуду, как вообще играют.
     - Никому не доверяешь, да, Расчет? - спросил Дубильщик с ироническим восхищением.
     Расчет задумался над этими словами. Было время, когда он моментально ответил бы на, этот вопрос отрицательно.
     - Может, только одной моей знакомой.
     - Расчет, если ты вдруг решил доверять женщине, то ты просто круглый дурак. По-моему, у тебя что-то с головой.
     - Ничего, это мое дело. Увидимся вечером. Ку-барики я принесу.
     Он поспешно отошел от паукосаней, которые двинулись к посадочной площадке.
     В этом рейсе он пробудет на ЧТД всего одну ночь. Расчет больше не мог думать о том, что лишится нескольких выгодных почтовых отправлений из-за слишком поспешного отлета. И его совершенно не волновало то, что он начнет новый шестинедельный перелет после всего одной ночи отдыха. Единственное, чего ему хотелось, - это поскорее вернуться на Возлюбленную.
     Шесть недель, которые прошли с момента его отлета с Ренессанса, были самыми долгими и одинокими
     За всю его жизнь. Даже период беспросветного отчаяния после гибели Джеда прошел легче. По крайней мере тогда с ним были чувство горечи и вины. А последние шесть недель у него не было ничего, кроме Фреда - и воспоминаний о Зельде.
     Без нее корабль казался странно опустевшим. Поначалу Расчета это изумляло. Он привык к тому, что находится на корабле один, что скалоковрик - его единственный спутник. Одиночество не должно было оказаться таким непривычным и гнетущим - но оказалось. Он просыпался утром, мечтая об аромате горячего кофеида и спутнице, с которой он его пил. Он вставал под душ в ванной - и ему вспоминалась привычка Зельды лить слишком много воды. Она была такая чистюля - и от нее так приятно пахло!
     Ему не хватало и еще очень многого. Зельда обладала способностью проводить с ним время и не требовать при этом, чтобы он ее развлекал. Она могла часами просиживать на своей койке, погрузившись в чтение, или с головой уходила в программирование, пока он занимался на тренажере или ковырялся в каком-нибудь приборе. Но он всегда ощущал ее присутствие, и ощущение это было неизменно приятным. Она стала ему настоящей спутницей, а не просто пассажиркой.
     И к его нраву она тоже сумела приноровиться. Расчет знал, что не раз бывал с ней резок. Но она принимала это спокойно, не плакала и не дулась.
     Но больше всего ему недоставало ее близости. Воспоминания о том, как он держал ее в объятиях, о ее сладкой и пылкой страсти преследовали его на всем
     Протяжении полета от Ренессанса - и Расчет не сомневался в том, что так же они будут преследовать его на обратном пути. А еще ему не давали покоя тревожные мысли. Он обнаружил, что рисует ее такой, какой она станет у себя дома, на Клеменции, в окружении безмятежности и спокойствия, к которым она привыкла с самого раннего детства.
     Однако внутренний голос говорил Расчету, что Зельда никогда не будет по-настоящему счастлива на Клеменции. Что бы там ни было, а она все-таки не голубка! Ее страстность, ее энергия и стойкость навсегда закроют для нее этот мир - еще более неотвратимо, чем отсутствие телепатических способностей.
     Если Зельде не суждено узнать счастье на Клеменции, тогда он, Расчет, имеет право увезти ее с собой. Эта уверенность становилась в нем все сильнее, зародившись в тот день, когда он посадил ее на коммерческий корабль на Возлюбленную. Расчет решил, что имеет право забрать Зельду с Клеменции, потому что теперь она принадлежит ему. И всегда будет принадлежать. Если она еще этого не осознала, то ему придется заставить ее это понять.
     Нетерпеливое желание поскорее отправиться обратно и заявить св