Не
трудитесь вызывать экономку. Я найду дорогу самостоятельно.
   Дрейкотт торопливо вышел, после чего  в  библиотеке  повисла  тишина.
Наконец Олимпия взглянула на Чиллхерста.
   Он изучал ее с непроницаемым видом. Ни один из  них  не  произнес  ни
слова до  тех  пор,  пока  из  холла  не  донесся  звук  закрываемых  за
Дрейкоттом дверей.
   Олимпия улыбнулась:
   - Благодарю вас за помощь, мистер  Чиллхерст.  С  вашей  стороны  это
весьма  галантный  поступок.  До  сегодняшнего  случая  мне  никогда  не
требовалась подобная помощь. Признаться, весьма необычный опыт.
   Чиллхерст кивнул с ироничной церемонностью:
   - Пустяки, мисс Вингфилд. Я был рад оказаться вам полезным.
   - Вы действительно оказались таковым,  хотя  я  и  сомневаюсь,  чтобы
мистеру Дрейкотту удалось сделать большее, чем попытаться украсть у меня
безответный поцелуй.
   - Вы на самом деле так считаете?
   Олимпия нахмурила брови, уловив скептицизм в словах Чиллхерста.
   - Он неплохой человек. Я знаю его с тех пор, как поселилась в Верхнем
Тудвее. Но должна заметить, что, после того как его  жена  умерла  шесть
месяцев назад, он стал вести себя странно. - Она  помолчала.  -  У  него
внезапно появился  жгучий  интерес  к  старинным  легендам,  которые,  к
счастью, весьма увлекают и меня.
   - Неудивительно.
   - Что именно? То, что ими интересуюсь я?
   - Нет, то, что ими внезапно увлекся Дрейкотт. - Лицо Чиллхерста  было
по-прежнему непроницаемым. - Он увлекся книгами только ради того,  чтобы
соблазнить вас, мисс Вингфилд.
   Олимпия испуганно взглянула на него.
   - Боже мой, не  хотите  же  вы  сказать,  что  все  планировалось  им
заранее?
   - Подозреваю, что со стороны Дрейкотта имели место в  высшей  степени
преднамеренные действия, мисс Вингфилд.
   - Я понимаю... - Олимпия на минуту задумалась. - Я  не  предусмотрела
такую возможность.
   - Безусловно, нет. И с  вашей  стороны  будет  благоразумнее  никогда
больше не оставаться с ним наедине.
   Олимпия вдруг решила перевести разговор на нейтральную тему:
   - Хорошо, в конце концов, это не важно. Все позади. А я совсем забыла
о правилах приличия. Не желаете ли чашку чаю?  Вы,  вероятно,  проделали
долгий путь. Сейчас я позову экономку.
   Звук с треском распахнувшейся двери прервал Олимпию, прежде  чем  она
успела позвонить миссис Берд.  Холл  наполнился  громким  лаем.  Снаружи
раздался скрежет собачьих  когтей  о  паркет.  Затем  затопали  ботинки.
Нарастал гудящий хор юных голосов:
   - Тетя Олимпия! Тетя Олимпия, где вы?! Мы уже дома, тетя Олимпия!
   Олимпия взглянула на Чиллхерста:
   - Кажется,  мои  племянники  вернулись  с  рыбалки.  Они  будут  рады
познакомиться с вами. Они без ума от  дяди  Артемиса  и,  уверена,  рады
будут услышать о его путешествии  любые  подробности,  какие  только  вы
пожелаете рассказать. Вы должны также упомянуть о достижениях в боксе. У
моих племянников всегда множество вопросов, связанных со спортом.
   В этот момент покрытая густой шерстью гигантская  собака  неизвестной
породы ворвалась в библиотеку. Сначала  она  очень  громко  гавкнула  на
Чиллхерста, а затем помчалась к Олимпии. Собака промокла насквозь, и  ее
массивные лапы оставляли грязные следы на ковре.
   - О, Минотавр снова сорвался с цепи! - Олимпия явно успокаивала  саму
себя. - Лежать, Минотавр. Лежать, я сказала... Хорошая собака.
   Без малейшей паузы Минотавр рванул вперед, свешивая язык из раскрытой
в ухмылке пасти.
   Олимпия торопливо отпрянула.
   - Итон? Хью? Пожалуйста, отзовите вашу собаку.
   - Минотавр! - позвал Итон из холла. - Сюда, мальчик!
   - На место, Минотавр! - завопил Хью.
   Минотавр не обратил на их призывы никакого внимания.  Он  намеревался
поприветствовать Олимпию,  и  ничто  не  могло  остановить  его.  Весьма
дружелюбный монстр, которого однажды ее племянники  где-то  подобрали  и
притащили домой, сразу понравился Олимпии. Но к сожалению, у этой  твари
напрочь отсутствовали хорошие манеры.
   Гигантская собака остановилась перед  Олимпией  и  встала  на  задние
лапы. Олимпия протянула руку,  пытаясь  оттолкнуть  ее,  хотя  прекрасно
знала, что это бесполезно.
   - Стоять, мальчик! Стоять! - приказала Олимпия без всякой, надежды. -
Пожалуйста, сядь. Пожалуйста.
   Минотавр залаял, предчувствуя победу.  Его  грязные  лапы.  неумолимо
нацелились на чистое платье Олимпии.
   - С меня довольно, - прозвучал голос Чиллхерста.  -  Мне  никогда  не
нравилось присутствие в доме невоспитанных собак.
   Уголком глаза Олимпия заметила,  как  он  сделал  скользящий  шаг  по
направлению к Минотавру, сграбастал его за пушистый воротник  и  потянул
пса вниз, пока все четыре мокрые лапы вновь не оказались на полу.
   - Стоять! - приказал Чиллхерст собаке. - Сидеть!
   Минотавр изумленно поглядел вверх. В течение нескольких секунд собака
и человек созерцали друг друга. Затем, к неописуемому удивлению Олимпии,
Минотавр послушно сел. - Просто поразительно! - воскликнула  Олимпия.  -
Скажите, ради Бога, как вам  это  удалось,  мистер  Чиллхерст?  Минотавр
никогда не слушается команд.
   - Ему просто требуется крепкая рука.
   - Тетя Олимпия, вы в библиотеке?  -  В  дверях  появился  Итон.  Лицо
восьмилетнего мальчика светилось от возбуждения. Его рыжевато-коричневые
волосы прилипли к голове, а одежда была столь же мокрая и  грязная,  как
шерсть Минотавра.  -  На  дороге  стоит  странный  экипаж.  Он  огромных
размеров и выглядит так, будто доверху забит чемоданами.
   Не посетил ли нас снова дядя Артемис?
   - Нет. - Олимпия неодобрительно посмотрела на промокшее платье Итона,
недоумевая, почему он купался в одежде.
   Но прежде чем она успела спросить об этом, в комнату ворвался близнец
Итона - Хью. Он так же, как и брат, был весь перепачкан грязью. Вдобавок
ко всему его рубашка была порвана.
   - Тетя Олимпия, у нас гости?  -  спросил  он  нетерпеливо,  при  этом
голубые глаза светились энтузиазмом.
   Поймав  взгляд  Чиллхерста,  оба  мальчика   мгновенно   встали   как
вкопанные. Пока они изумленно смотрели на него, грязная вода  капала  на
ковер у их ног.
   - Кто вы? - грубо спросил Хью.
   - Вы из Лондона? - перебил его  Итон.  -  А  что  упаковано  в  вашем
экипаже? , - А что случилось с вашим глазом? - снова встрял Хью.
   - Хью, Итон, вы что, забыли, как надо себя вести?! - Олимпия  бросила
на каждого укоризненный взор. - Так  не  годится  приветствовать  гостя.
Пожалуйста, поднимитесь наверх и переоденьтесь. Похоже, что вы оба упали
в реку.
   - Итон толкнул меня. Ну и я толкнул его, - быстро объяснил Хью.  -  А
Минотавр прыгнул в воду вслед за нами.
   Итон немедленно оскорбился:
   - Я тебя в воду не толкал.
   - Нет, толкал, - настаивал Хью.
   - Нет, я этого не делал.
   - Делал, делал!
   - Сейчас уже  не  имеет  значения,  кто  кого  толкнул,  -  поспешила
вмешаться Олимпия. - Поднимайтесь наверх и  приведите  себя  в  порядок.
Когда спуститесь, я должным образом представлю вас мистеру Чиллхерсту.
   - Ну, тетя Олимпия, - протянул  Итон  капризным  хныкающим  тоном,  в
котором он с недавних пор,  весьма  преуспел.  -  Не  отравляйте  другим
удовольствие. Лучше скажите сначала, кто этот малый.
   Олимпия не понимала, почему Итон прибегает в разговорах  к  плаксивым
интонациям.
   - Я все объясню позже. Вас ждет удивительная история.
   Но вы оба очень грязные, поэтому сначала должны подняться к себе.  Не
вам объяснять, как расстраивается миссис Берд, замечая грязь на ковре. ,
- К дьяволу миссис Берд, -  выпалил  Хью,  -  Что  ты  сказал,  Хью?!  -
изумленно произнесла Олимпия.
   - Она вечно чем-нибудь недовольна, тетя Олимпия. Вы это знаете. -  Он
посмотрел на Чиллхерста:
   - А вы пират?
   Чиллхерст не ответил. Частично потому, что  в  холле  опять  раздался
грохот. В комнате появились два спаниеля.  Они  бешено  скакали  вокруг,
радостно лая, чтобы возвестить  о  своем  прибытии.  Затем  помчались  в
другой  конец  библиотеки,  недоумевая,  что  происходит  с  Минотавром,
который все еще сидел у ног Чиллхерста.
   - Тетя Олимпия! Что  случилось?  На  дороге  странный  экипаж...  Кто
прибыл? - В дверях показался Роберт, двумя годами старше близнецов.
   Его волосы были темнее, чем у братьев, но глаза того же ярко-голубого
оттенка. Он не промок насквозь, однако на  его  ботинки  налипла  грязь.
Лицо и руки тоже были перемазаны.
   Под мышкой он держал  воздушного  змея,  чей  грязный  длинный  хвост
волочился за мальчиком по полу. В другой его  руке  болталась  леска,  с
которой свисали три рыбины. Увидев Чиллхерста, он резко  остановился.  В
глазах у него появилось изумление.
   - Привет, - бросил Роберт. - Я хотел узнать, кто вы такой,  сэр?  Это
ваш экипаж там, снаружи?
   Словно не замечая прыгающих спаниелей,  Чиллхерст  задумчиво  оглядел
мальчиков.
   - Я Чиллхерст, - произнес он наконец. - Меня прислал ваш дядя.
   - Действительно? - спросил Хью. - А откуда вы знаете дядю Артемиса?
   - Мы познакомились недавно, - пояснил Чиллхерст. -  Он  знал,  что  я
собираюсь в Англию,  и  попросил  меня  остановиться  здесь,  в  Верхнем
Тудвее.
   Роберт просиял.
   - И он наверняка прислал нам подарки. Они в вашем экипаже?
   - Дядя Артемис всегда присылает подарки, - пояснил Хью.
   - Что верно, то верно, - подтвердил Итон. - Где они?
   - Итон, - вмешалась Олимпия. - Особенно невежливо требовать  у  гостя
подарки, прежде чем он освежится после дороги.
   - Все в  порядке,  мисс  Вингфилд,  -  мягко  заметил  Чиллхерст.  Он
повернулся к Итону:
   - Вдобавок к прочим вещам ваш дядя прислал меня.
   - Вас?! - Итон был ошеломлен. - Но почему он прислал вас?
   - Я буду вашим новым учителем, - сказал Чиллхерст.
   В  библиотеке  воцарилось  молчание.  Олимпия  наблюдала  за   сменой
выражений на лицах своих юных племянников; от нетерпеливого ожидания  до
ужаса. Они потрясение уставились на Чиллхерста.
   - Черт побери! - выдохнул Хью.
   -  Мы  не  хотим  другого  преподавателя,  -  наморщил  нос  Итон.  -
Предыдущий надоел до смерти. Он без конца  заунывно  читал  по-латыни  и
по-гречески.
   - Нам не нужен учитель, - заверил Хью Чиллхерста.  -  Не  правда  ли,
Роберт?
   - Совершенно верно, - быстро согласился тот. -  Тетя  Олимпия  научит
нас всему, что мы должны знать. Скажите ему, тетя Олимпия,  что  нам  не
нужен преподаватель. ;
   - Вы не ошиблись, мистер Чиллхерст?  -  Олимпия  взирала  на  пирата,
неизвестно откуда возникшего в ее библиотеке. - Уверена, дядя  не  нанял
бы учителя для моих племянников, предварительно  не  посоветовавшись  со
мной.
   Чиллхерст резко повернулся  к  ней.  Его  единственный  глаз  странно
блеснул серебром.
   - Нет, именно это он и предложил мне, мисс Вингфилд.
   Я не предполагал, что возникнут проблемы, и  проделал  длинный  путь,
поскольку мне  была  обещана  ставка.  Думаю,  вы  найдете  меня  весьма
полезным.
   - Не уверена, что смогу позволить себе нанять нового преподавателя, -
медленно произнесла Олимпия.
   - Не беспокойтесь о деньгах, -  успокоил  ее  Чиллхерст.  -  Все  уже
оплачено.
   - Ну что ж, мне ничего не остается как согласиться.
   Чиллхерст повернулся к мальчикам, которые испуганно наблюдали за ним,
полные мрачных предчувствий.
   - Роберт, ты выйдешь тем же путем, каким и пришел.
   Этих аппетитных рыбок захвати с собой на кухню и там почисть.
   - Их всегда чистит миссис Берд, - торопливо пробормотал Роберт.
   - Ты их поймал, ты и почистишь, - невозмутимо продолжал Чиллхерст.  -
Итон, Хью, вы вдвоем немедленно уберете всех собак из библиотеки.
   - Но их всегда пускали в дом, - возразил  Итон.  -  По  крайней  мере
Минотавра. Спаниели принадлежат соседу.
   - Впредь ни одной из собак, кроме Минотавра, не разрешается  заходить
внутрь. Минотавр имеет право войти только сухим  и  чистым.  Проследите,
чтобы спаниели вернулись к хозяину, а затем позаботьтесь  о  собственном
псе.
   - Но, мистер Чиллхерст... - начал было Итон раздражающе пронзительным
тоном.
   - Впредь я не хотел  бы  слышать  никакого  хныканья,  -  предупредил
Чиллхерст. - Хныканье меня раздражает. - Он  вынул  из  кармана  золотые
часы и взглянул на циферблат:
   - У вас есть полчаса, чтобы умыться и облачиться в чистую одежду.
   - Мне умываться не нужно, - проворчал Роберт. - Ты примешь  ванну,  и
как можно быстрее. - Чиллхерст спрятал часы в карман. - Когда закончите,
мы встретимся и я определю курс занятий, которому вы  будете  Следовать,
пока находитесь на моем попечении. Все ясно?
   - Черт побери, - прошептал Роберт. - Он буйный сумасшедший.
   Пораженные, Итон и Хью продолжали созерцать Чиллхерста.
   - Я  спросил,  все  ли  вам  ясно?  -  повторил  Чиллхерст  обманчиво
вкрадчивым голосом.
   Взгляды Итона  и  Хью  наткнулись  на  кинжал,  болтающийся  у  бедра
Чиллхерста.
   - Да, сэр, - быстро ответил Итон.
   - Да, сэр, - сглотнул Хью.
   Роберт наградил Чиллхерста угрюмым взором, но спорить не стал.
   - Да, сэр.
   - Вы свободны, - заключил Чиллхерст.
   Все трое повернулись и стрелой понеслись к  дверям.  За  ними  дружно
помчались собаки В дверях возникло небольшое  столпотворение,  но  скоро
комната опустела.
   На мгновение в библиотеке снова воцарилась тишина.
   Олимпия уставилась на дверь с благоговейным трепетом.
   - Совершенно невероятно, мистер Чиллхерст.  Вы  можете  считать  себя
нанятым.
   - Благодарю вас, мисс Вингфилд. Я приложу все усилия, чтобы оправдать
свое содержание.

Глава 2

   - Я должна быть полностью откровенной  с  вами,  мистер  Чиллхерст  -
Олимпия вглядывалась в Джареда, сложив руки на крышке письменного стола.
- За последние шесть месяцев я нанимала троих учителей.
   Никто из них не продержался более двух недель.
   - Заверяю вас, мисс Вингфилд, что пробуду  столько  времени,  сколько
потребуется. - Джаред откинулся в кресле,  опираясь  на  подлокотники  и
пристально изучая Олимпию.
   "Проклятие!" - подумал он, не в силах отвести  от  нее  взгляда.  Она
очаровала его с того самого момента, когда он вошел в библиотеку.
   Нет, очарование началось с той ночи в грязной портовой таверне, когда
Артемис Вингфилд описывал свою племянницу. Всю дорогу через канал Джаред
провел в размышлениях  о  женщине,  открывшей  местонахождение  дневника
Лайтберн.
   Многие его родственники потратили на поиски годы и не  преуспели.  Он
удивлялся, какой же характер должен быть у леди, которая  смогла  обойти
их.
   Однако, делая скидку на уже возникший к ней интерес, он все же не мог
объяснить  впечатление  шока,  которое  произвела  на   него   сцена   в
библиотеке,  когда  Дрейкотт  обхватил  Олимпию.  Чувство,   завладевшее
Джаредом, было темным, глубоким, по-первобытному безудержным.
   Он ощутил такой гнев, как если бы, войдя в  комнату,  обнаружил,  что
принадлежащую ему женщину похищает другой мужчина. Он готов был задушить
Дрейкотта, но в  то  же  время  его  почти  сводило  с  ума  безмятежное
спокойствие  Олимпии  Ему  внезапно  и  остро  захотелось  схватить  ее,
встряхнуть, опрокинуть на ковер и заняться с ней любовью.
   Джаред сам был удивлен такому взрыву чувств Он восстановил  в  памяти
давние переживания, когда обнаружил  свою  невесту,  Деметрию  Ситон,  в
объятиях соперника. Но испытанные тогда эмоции ни в какое  сравнение  не
идут с теми, что он испытал сегодня.
   В происходящем не было никакого смысла. И никакой логики.
   Но осознав странность случившегося, Джаред в считанные секунды принял
безрассудное решение Под стук бешено бьющегося сердца он отбросил  прочь
все хладнокровно разработанные, потрясающе логичные планы. Все  мысли  о
том, чтобы купить дневник с его секретами, после чего вернуться к делам,
моментально улетучились. С удивительным, почти невероятным равнодушием к
здравому смыслу он послал дневник Лайтберн к черту. Деловые отношения  -
последние отношения  на  земле,  которые  он  желал  бы  поддерживать  с
Олимпией. Он не мог совладать со своими желаниями.
   Он хотел ее. Хотел ее.
   Мгновенно осознав это, Джаред понял, что осталось только найти повод,
позволяющий  находиться  здесь,  вблизи   очаровательной   сирены.   Ему
предстояло разобраться в неистовом, могущественно-страстном  притяжении,
поглотившем все его земные помыслы и желания.
   Все остальное ничего не  значило:  ни  благоразумные  планы  получить
дневник и тем самым положить конец семейной погоне за ним; ни проблемы в
его бизнесе; ни выслеживание того человека, который  систематически  его
обворовывал.
   Семья, бизнес и чертов растратчик  могли  пока  сами  позаботиться  о
себе. Впервые  в  жизни  он  собирался  сделать  то,  что  ему  страстно
захотелось  сделать  ради  себя  самого,  послав  к   дьяволу   долг   и
обязанности.
   Неистребимая природная сметка помогла ему быстро найти решение  новой
неожиданной задачи и отрекомендоваться в  качестве  очередного  учителя.
Все получилось на редкость просто, как если бы сама судьба протянула ему
руку.
   И  только  сейчас,  когда  появилась   возможность   поразмышлять   о
собственной импульсивности, Джаред с удивлением спросил себя, не лишился
ли он рассудка.
   Однако он не мог заставить себя пожалеть об опрометчивом поступке. Он
прекрасно понимал, что жажда страсти во всем теле и чувство жара в крови
представляли собой опасную угрозу для столь высоко ценимого  им  чувства
самоконтроля. Но неизвестно почему рискованность  предстоящего  дела  ни
капли не беспокоила его.
   Он не мог понять, куда подевалось присущее ему чувство  осторожности.
Единственное, что Джаред ценил превыше всего в жизни, -  это  спокойный,
трезвый, логический подход, который он применял к любой ситуации.
   В отличие от своих родственников, вечно находящихся в плену  страстей
и капризов,  Джаред  при  помощи  постоянного  самоконтроля  и  холодной
сдержанности  сохранял  равновесие  внутреннего  мира  и   успокаивающее
чувство порядка. Он достиг такого совершенства в обуздании  эмоций,  что
временами с удивлением спрашивал себя, осталось ли в нем  хотя  бы  одно
чувство, неподвластное контролю разума.
   Олимпия Вингфилд доказала ему, что сохранилось. Она настоящая сирена,
решил он. Одна из тех, кто еще не осознал своего могущества.
   Вовсе не ее красота пробила броню, которой он так долго окружал себя.
Он признавал, что  Деметрия  была  гораздо  красивее  и  элегантнее.  Но
Олимпия с непокорными  темно-медными  волосами,  выразительными  чертами
лица и глазами, манящими, как глубокая и тихая  лагуна,  была  для  него
самой несравненной и желанной. Восхитительной. Интригующей. Живой. В ней
имелось то невинное обаяние, которое соблазняет больше, чем  можно  себе
представить.
   Ему казалось, что под скромным муслиновым платьем  ее  тело,  тонкое,
плавно изгибающееся, пело беззвучную, чувственную песню. В конце концов,
решил Джаред,  Реджинальду  Дрейкотту  придется  поискать  иное  женское
общество.
   Он сам желал Олимпию и,  очарованный  ею,  не  намеревался  позволять
другому мужчине приближаться к ней.
   Но, даже будучи  пойманным  в  сплетение  паутины  из  любопытства  и
восхищения, Джаред не мог не отметить, что Олимпия распространяет вокруг
себя ауру неорганизованности и беспорядка. Все - начиная с  чепца,  косо
сидевшего на огненных волосах,  и  кончая  чулками,  освободившимися  от
подвязок и сползшими почти к лодыжкам, - придавало  ее  наряду  забавную
безумность. У нее была внешность  женщины,  застрявшей  между  будничным
миром и видимым ей одной мифическим пейзажем.
   Она была типичным "синим  чулком",  которому  была  уготована  участь
остаться забытым на  книжной  полке,  и  при  этом  выказывавшим  полное
согласие с судьбой.  Джаред  вполне  мог  поверить,  что  ее  устраивало
положение старой девы.
   Она,  без  сомнения,  уже  поняла,  что  ей  вряд  ли  посчастливится
встретить мужчину, способного понять, а тем более разделить ее  духовные
запросы...Олимпия нервно покусывала губы.
   - С вашей стороны очень мило обещать о