а Салли. -  Тебя  кто-то
заподозрил?
   Августа наморщила носик:
   - Мало того, меня застукали на месте  преступления!  Лорд  Грейстоун,
конечно, - кто же еще! Ну разве могло мне прийти  в  голову,  что  он  в
полночь будет слоняться по дому? Вероятно,  он  трудился  над  очередным
научным трактатом о каком-нибудь замшелом древнем греке и только поэтому
еще не лег спать. И само собой разумеется, он, как всегда преисполненный
ледяной вежливости, подкрался и сунул нос  в  библиотеку  именно  в  тот
момент, когда я стояла на коленях у письменного стола Энфилда.
   - Грейстоун! О господи! - Розалинда съежилась в кресле  с  выражением
ужаса на лице. - Какой кошмарный тип!  Значит,  он  видел  тебя?  И  мой
дневник тоже?
   Августа покачала головой, пытаясь ее успокоить:
   - Не волнуйся, Розалинда. Он не понял, что  это  твой  дневник,  хотя
действительно обнаружил меня в библиотеке. - Она  повернулась  и  мрачно
посмотрела  на  Салли.  -  Должна  заметить,  его  появление   выглядело
чрезвычайно загадочно. Он явно знал, что я окажусь в библиотеке  и  буду
что-то искать в письменном столе. Во всяком случае, он мгновенно  извлек
из кармана тонкую проволоку и отпер мне замок! Однако  назвать  источник
столь пикантных сведений обо мне наотрез отказался.
   Розалинда  прижала  пальцы  к  губам,  ее   темные   глаза   тревожно
расширились.
   - Боже мой, неужели среди нас есть шпионы?
   Салли постаралась успокоить подруг.
   - Я совершенно уверена, что беспокоиться не о чем, - заявила она. - Я
давно знаю графа. Особняк Грейстоуна находится рядом, мы с ним соседи. К
тому же могу сослаться на собственный опыт: он почти  всегда  располагал
прямо-таки невероятными сведениями обо всем на свете.
   - Он дал  слово,  что  никому  не  расскажет  о  случившемся,  и  мне
почему-то хочется ему  верить,  -  медленно  проговорила  Августа.  -  В
последнее время Грейстоун очень дружен с моим дядюшкой - ты  же  знаешь,
Салли.  И  по-моему,  он  считал,  что  делает  сэру  Томасу  одолжение,
приглядывая за мной у Энфилда.
   - Да, пожалуй. Впрочем, надо признать, что  Грейстоун  умеет  держать
язык за зубами. И верить ему, безусловно, можно, - легко обронила Салли.
   - Вы в этом уверены? - Розалинда с беспокойством смотрела на нее.
   - Абсолютно. - Салли поднесла к бледным губам  чашку,  отпила  чаю  и
решительным движением поставила чашку и блюдце  на  краешек  столика.  -
Полагаю, мои храбрые друзья, нам удастся успешно завершить  предпринятую
операцию - как благодаря смелости Августы, так и благодаря моей привычке
никогда не выбрасывать приглашения на приемы...  Леди  Энфилд,  в  конце
концов, кое-чем мне  обязана.  Однако  я,  видимо,  должна  поспешить  и
воспользоваться своей привилегией.
   - По-моему, я догадываюсь, что ты собираешься ей сказать,  -  шепнула
Августа, наливая себе чаю. - Хотя в этом нет никакой необходимости. Ведь
не только лорд Грейстоун извлек для себя пользу из сложившейся  ситуации
и счел вполне допустимым прочитать мне скучнейшую  нотацию,  но,  уверяю
тебя, я и сама извлекла урок из печальной помолвки  бедняжки  Розалинды.
Во всяком случае, я никогда больше не стану записывать в дневник  ничего
такого, что могло бы потом быть обращено против меня.
   - Ох, и я тоже - никогда! - Розалинда Морисси изо  всех  сил  прижала
дневник к груди. - Какое же он отвратительное чудовище!
   - Кто? Энфилд? - мрачно усмехнулась Салли.  -  Да,  он,  определенно,
становится негодяем, когда  дело  касается  женщин.  Впрочем,  так  было
всегда. Хотя никто не решится оспаривать тот факт, что во время войны он
храбро сражался.
   - И все равно не понимаю, что я в нем нашла! - воскликнула Розалинда.
- Куда приятнее,  например,  общество  лорда  Лавджоя.  Кстати,  что  вы
скажете о нем, Салли? У вас всегда самые свежие новости, несмотря на то,
что вы так редко покидаете свой замечательный особняк.
   - Да, вы правы, мне не нужно далеко ходить,  чтобы  узнать  последние
сплетни, - улыбнулась Салли. - Рано или поздно все они сами приплывают к
дверям "Помпеи". Что же касается Лавджоя, то я лишь недавно  услышала  о
его чарах. И как мне говорили, чары эти уже не раз  применялись.  -  Она
глянула на Августу. - Не так ли, Августа?
   - Пожалуй. На прошлой неделе я танцевала с ним у Лофенбери. - Августа
вспомнила смеющегося рыжеволосого барона Лавджоя и его блестящие зеленые
глаза. - Должна заметить, что  танцевать  с  ним  вальс  было  в  высшей
степени приятно. И насколько я поняла, он скрывает какую-то тайну.  Судя
по всему, мало кто осведомлен о его жизни.
   - По-моему, он последний в роду. Помнится, говорили что-то насчет его
богатых имений в Норфолке. - Салли поджала губы.  -  Однако  понятия  не
имею, какой доход приносят эти  владения.  Будьте  предельно  осторожны,
Розалинда, иначе снова угодите в лапы охотнику за приданым.
   Розалинда застонала:
   - Ну почему  все  привлекательные  мужчины  страдают  столь  ужасными
недостатками?
   -  Иногда  бывает  и  наоборот,  -  вздохнула   Августа.   -   Иногда
привлекательный мужчина первым обнаруживает массу недостатков в женщине,
которая, к несчастью, довольно сильно им увлечена...
   - Мы снова обсуждаем Грейстоуна? - Салли проницательно посмотрела  на
Августу.
   - Боюсь, что да, - вздохнула  та.  -  А  знаете,  он  просто  взял  и
признался мне, что у него действительно есть список невест,  которых  он
примеряет на роль будущей графини Грейстоун.
   Розалинда с мрачным видом кивнула:
   - Я тоже слышала об этом списке. Кто бы  в  нем  ни  значился,  любая
женщина в конце концов поймет, что почти невозможно жить в  соответствии
с установленными им законами  и  правилами.  Его  первая  жена,  Кэтрин,
умерла при родах в первый же год их брака, однако успела  произвести  на
Грейстоуна поистине неизгладимое впечатление своими добродетелями.
   - Наверное, она была само совершенство? - поинтересовалась Августа.
   - Да, образцовая жена... или  что-то  в  этом  роде.  -  И  Розалинда
состроила гримаску, - Кого хочешь спроси.  Моя  мать  хорошо  знала  эту
семью и частенько приводила Кэтрин мне в пример. Я  тоже  встречалась  с
ней раз или два, когда была еще девчонкой, и, признаться, она показалась
мне весьма самодовольной и скучной.  Правда,  она  была  очень  красива.
Похожа на Мадонну одного из знаменитых итальянских художников.
   - Говорят, добродетельная женщина дороже рубинов, - шепнула Салли.  -
Но большинству мужчин в конце концов женская добродетель, как и  женская
красота, начинает приедаться. Так что вполне возможно, Грейстоун уже  не
ищет столь же добродетельную супругу.
   - О, совершенно определенно - ищет! - заверила  ее  Августа.  -  Если
подумать серьезно, становится  ясно,  он  был  бы  несносным  мужем  для
женщины вроде меня, обладающей нравом непредсказуемым и свободным.
   - А если подумать не очень  серьезно...  -  легонько  поддразнила  ее
Салли. Августа нахмурилась:
   - В наиболее мрачные минуты своей жизни я подумываю даже о том, чтобы
серьезнейшим образом заняться изучением трудов Геродота и Тацита, забыть
все свои статьи о правах женщин и  заказать  новый  гардероб,  состоящий
исключительно из старомодных платьев с высокой стойкой. Но знаешь что  я
обнаружила? Стоит мне выпить чашку  чаю  и  несколько  минут  отдохнуть,
приступ подобного безумия быстро проходит  и  я  снова  становлюсь  сама
собой.
   - О господи! Надеюсь, все обстоит именно так. Я  просто  не  способна
вообразить  тебя  в  роли  добродетельной  жены.  -   И   Салли   громко
рассмеялась. Ее смех привлек  внимание  всех  присутствующих  к  дружной
троице, восседавшей за  чаепитием  у  камина.  Дамы  из  клуба  "Помпея"
понимающе улыбались друг другу: так приятно  было  видеть  хозяйку  дома
веселой.
   Скраггз, который в этот момент приоткрыл двери  гостиной,  несомненно
тоже слышал смех Салли. Случайно подняв глаза, Августа заметила, как  он
наблюдает за своей хозяйкой из-под густых нависших бровей,  и  подумала,
какое у него странное и печальное выражение лица.
   Вдруг его удивительно  яркие  голубые  глаза  встретились  с  глазами
Августы, он понимающе покивал ей и отвернулся. Она с изумлением  поняла,
что Скраггз молча благодарит ее за подаренную  его  хозяйке  возможность
смеяться так радостно.
   Через несколько минут, покидая клуб, Августа чуть задержалась,  чтобы
заглянуть в книгу для  записи  заключенных  пари,  лежавшую  у  окна  на
невысокой подставке  в  ионическом  стиле.  И  прочитала:  "Мисс  Л.  С.
поставила против мисс Д. П. десять фунтов, полагая, что  лорд  Грейстоун
попросит руки небезызвестного Ангелочка еще до конца месяца".
   В течение двух  последующих  часов  Августа  находилась  в  состоянии
необычайного раздражения.

***

   - Клянусь тебе, Гарри,  на  сей  счет  даже  заключено  пари,  запись
сделана в книге клуба "Помпея".  Забавно!  -  Питер  Шелдрейк  с  томным
изяществом потянулся, устраиваясь  в  кожаном  кресле,  и  посмотрел  на
Грейстоуна поверх своего бокала с портвейном.
   - Очень мило, что ты находишь это забавным. Лично я ничего  забавного
не вижу. - Гарри отложил гусиное перо и тоже взял бокал.
   - Ну еще бы! - усмехнулся Питер. - В конце концов,  ты  почти  ничего
забавного не находишь и в своем способе подыскивать себе невесту.  Да  в
каждом  лондонском  клубе  заключают  пари  по  этому   поводу!   Ничего
удивительного, что и в "Помпее" тоже. Ты  же  знаешь,  Салли  и  все  те
эксцентричные особы, которых она коллекционирует, изо всех сил стараются
не отставать от мужчин. Так это правда?
   - Что именно?  -  Рассерженный  Гарри  обернулся  к  своему  молодому
собеседнику.   Питер   Шелдрейк   ужасно   скучал.   Что    ж,    весьма
распространенный недуг среди джентльменов высшего света, особенно  среди
тех, кто, подобно Питеру, провел последние несколько лет в Европе, играя
в опасные военные игры с Наполеоном.
   - Не морочь  мне  голову,  Грейстоун.  Ты  действительно  собираешься
просить у сэра Томаса разрешения на помолвку с его дочерью? -  терпеливо
уточнил свой вопрос Питер. - Да ладно тебе, Гарри! Ну хотя  бы  намекни,
а? Мне ведь тоже хочется использовать обстоятельства в свою  пользу.  Ты
же знаешь, мне и дела  нет  до  этих  пари...  -  Он  помолчал  и  снова
усмехнулся. - Пресвятая дева, пари да еще по такому поводу!
   А Гарри как раз обдумывал сам повод.
   -  По-твоему,  Клодия  Баллинджер   стала   бы   достойной   графиней
Грейстоун?
   - О господи, нет, приятель, нет! Если говорить об Ангелочке - это  же
ходячая добродетель! Образец.  Эталон.  И  честное  слово,  она  слишком
похожа на тебя! Соединившись в браке, вы только усилите худшие  качества
друг друга. И не далее чем через месяц после свадьбы  поймете,  что  уже
осточертели друг другу! Поинтересуйся у Салли, если мне не веришь.  Она,
между прочим, со мной согласна.
   Гарри вскинул брови:
   - В отличие от  тебя,  Питер,  мне  вовсе  не  требуются  бесконечные
приключения. И я определенно не желаю  заполучить  в  жены  искательницу
приключений.
   - Вот здесь-то  ты  и  заблуждаешься,  друг  мой.  Я  проанализировал
положение вещей весьма серьезно и смею предположить, что тебе как раз  и
нужна живая, склонная к приключениям женщина. - Питер резко поднялся  на
ноги и прошел кокну.
   Закатное солнце вспыхивало в его искусно причесанных светлых волосах,
высвечивало красивый изящный  профиль.  Он,  как  всегда,  был  одет  по
последней  моде.  Элегантно  повязанный  галстук,  отглаженная  и   туго
накрахмаленная сорочка с защипами  прекрасно  дополняли  его  безупречно
скроенный сюртук и плотно облегающие бриджи.
   - Это тебе все хочется действовать и  получать  все  новые  встряски,
Шелдрейк, - спокойно заметил Гарри. - Это ты все время  скучаешь  с  тех
пор, как вернулся в Лондон. И слишком много  времени  уделяешь  нарядам,
слишком много пьешь и слишком много играешь.
   - Зато ты похоронил себя в  этом  кабинете  среди  древних  греков  и
римлян! Признайся, Гарри, ты ведь тоже скучаешь по той жизни,  какую  мы
вели на Континенте?
   - Ничуть. К счастью, я действительно очень увлечен древними греками и
римлянами. И что бы там ни было, Наполеон наконец-то  убрался  с  нашего
пути, так что теперь у меня  есть  иные  дела  и  обязанности  здесь,  в
Англии.
   - Ну конечно!.. Ты должен присматривать за  своими  поместьями,  и  у
тебя долг перед титулом. Честь и хвала твоим обязанностям!  Да,  еще  ты
непременно должен жениться и произвести  на  свет  наследника.  -  Питер
одним глотком допил вино.
   - Между прочим, не только у меня  имеются  кое-какие  обязанности,  -
многозначительно произнес Гарри.  Однако  Питер  сделал  вид,  будто  не
услышал намека.
   - Ради бога, перестань! Ты же считался лучшим в разведке Веллингтона!
Под твоим началом служили десятки агентов, в  том  числе  и  я,  которые
добывали  для  тебя  самые  разные  сведения.   Ты   разработал   шифры,
оказавшиеся не по зубам  лучшим  дешифровалыцикам  Франции.  Ты  не  раз
рисковал своей и моей  головой,  чтобы  добыть  карты,  необходимые  для
проведения самых важных сражений на полуострове. И не говори мне, что не
скучаешь по всему этому!
   - Знаешь, я предпочитаю расшифровывать тексты на латыни и  греческом,
а не военные  донесения,  написанные  симпатическими  чернилами.  Уверяю
тебя: я нахожу истории  Тацита  куда  более  вдохновляющими,  чем  плоды
трудов французских шпионов.
   - Но подумай о том душевном  трепете  и  подъеме,  о  той  опасности,
подстерегавшей тебя каждый день в течение нескольких лет! Подумай о  той
смертельной игре,  которую  ты  вел  со  своим  главным  противником  по
прозвищу Паук. Как ты можешь не тосковать, вспоминая об этом?
   - Единственные мои сожаления связаны с Пауком, - пожал плечами Гарри.
- Нам так и не удалось сорвать с него маску и заставить предстать  перед
лицом закона. Что же до трепета, то он мне, право же, не знаком; поверь,
задания, которые я выполнял, всегда воспринимались мною как тяжкое, хотя
и необходимое бремя.
   - Но выполнял ты их с блеском!
   -  Я  просто  старался  решить  поставленные  передо  мной  задачи  с
максимальной  тщательностью.  А  теперь  война  закончена.   И   ее   не
предвидится, по крайней мере в обозримом будущем. А  вот  ты,  Шелдрейк,
все время стремишься испытать этот нездоровый душевный  трепет,  чувство
постоянной угрозы. И, надо тебе сказать, стараешься отыскать возможности
для этого в  самых  неподходящих  местах.  Неужели  тебе  нравится  быть
дворецким?
   Питер состроил Грейстоуну гримасу. Его голубые глаза сверкали лукавым
весельем.
   - В роли  Скраггза,  конечно,  маловато  трепета,  во  всяком  случае
такого, какой  испытываешь,  соблазняя  жену  французского  офицера  или
выкрадывая секретные документы, однако и в этой  роли  иногда  находятся
свои прелести. Но самое большое утешение для меня - видеть, как радуется
Салли. Боюсь, она недолго еще будет с нами, Гарри.
   - Знаю. Удивительная женщина! Сведения, которые она сумела добыть  во
время войны на приемах в Англии, оказались поистине бесценными. Она ведь
отчаянно рисковала во имя своей родины.
   Питер кивнул, взгляд его стал задумчивым.
   - Салли всегда обожала интриги. Так же, как и я. У нас  с  ней  много
общего, и мне даже приятно охранять вход в ее драгоценный клуб. "Помпея"
сейчас самое важное в ее жизни. Клуб  приносит  ей  такое  удовольствие!
Кстати, при случае поблагодари за его создание свою  юную  приятельницу,
этого сорванца в юбке.
   Гарри сурово поджал губы:
   - Да, Салли говорила мне, что  легкомысленная  идея  создать  дамский
клуб по образу  и  подобию  мужского  целиком  и  полностью  принадлежит
Августе Баллинджер. И почему-то меня это вовсе не удивило.
   - Ха! Это бы  не  удивило  никого  из  тех,  кто  знаком  с  Августой
Баллинджер. Вокруг нее вечно что-то происходит, ты же знаешь.
   - К сожалению, отлично знаю.
   - Хотя я  убежден,  что  мисс  Баллинджер  пришла  к  мысли  о  клубе
исключительно из желания развлечь Салли... - Питер задумался -  он  явно
колебался. - Мисс Баллинджер очень добра.  Даже  с  прислугой.  Сегодня,
например,  она  принесла  мне  лекарство  от  ревматизма.  Мало  кто  из
великосветских дам стал бы утруждать себя заботой о каком-то дворецком с
его ревматизмом.
   - Для меня новость, что ты  страдаешь  ревматизмом,  -  сухо  заметил
Гарри.
   - Я-то не страдаю. А вот бедняга Скраггз - да.
   - Ты только уж, будь добр, последи, чтобы в  "Помпею"  кто-нибудь  не
пробрался,  Шелдрейк.  Очень  бы  не  хотелось,  чтобы  мисс  Баллинджер
подвергалась осуждению в высшем обществе за создание клуба.
   Питер изумленно вздернул бровь:
   - Ты  беспокоишься  о  ее  репутации,  потому  что  дружишь  с  сэром
Томасом?
   - Не только. - Гарри  рассеянно  вертел  в  руках  гусиное  перо.  Он
помолчал и тихо добавил:
   - У меня есть и другая причина постараться уберечь ее от скандала.
   - Ага! Я так и знал! -  Питер  с  размаху  опустил  пустой  бокал  на
полированную поверхность стола; в  его  голосе  слышалось  торжество.  -
Значит, ты все-таки намерен последовать нашему с Салли совету и включить
Августу Баллинджер  в  свой  список?  Ну  согласись!  И  голову  даю  на
отсечение, что она вскоре станет в нем первой и единственной!
   -  Просто  поразительно,  до  чего   весь   Лондон   озабочен   моими
матримониальными планами!
   - Это только потому, что вы, граф,  избрали  столь  необычный  способ
выбора жены! Все слышали о твоем списке. Я же  говорил  тебе:  по  всему
городу заключаются пари.
   - Да, ты говорил... - Гарри сосредоточенно изучал  содержимое  своего
бокала. - А какое именно пари заключили в "Помпее"?
   - Десять фунтов, что ты до конца месяца попросишь руки Ангелочка.
   - Вообще-то я собирался просить руки мисс Баллинджер прямо сегодня.
   - Черт тебя побери! - Питер был явно потрясен. - Мисс Баллинджер!  Но
уж конечно не Клодии! Тебе наверняка кажется, что именно Клодия могла бы
стать превосходной графиней Грейстоун, однако поверь, дама с  крылышками
и нимбом вокруг головы не совсем то, что тебе нужно. Тебе  нужна  совсем
другая женщина, а нашему Ангелочку нужен  совсем  другой  муж.  Не  будь
глупцом, Гарри.
   Гарри поднял брови:
   - А ты когда-нибудь видел меня в этой роли?
   Питер прищурился, потом на лице его медленно расплылась улыбка.
   - Нет,  милорд,  никогда!  Значит,  вот  как  обстоят  дела?  Что  ж,
превосходно! Просто превосходно/ Ты ни о чем не пожалеешь.
   - Я совсем не уверен в этом, - печально возразил Гарри.
   - Ну хорошо, скажем так: тебе, по крайней мере, никогда  не  придется
скучать. И ты действительно сегодня намерен сделать Августе предложение?
   - О господи, нет! Я вовсе не собираюсь делать предложение Августе.  Я
собираюсь просить ее руки у сэра Томаса.
   На мгновение Питер смешался.
   - Но как же Августа? Конечно же, в первую очередь тебе нужно спросить
у нее самой, не так ли? Ей все же двадцать четыре, Грейстоун,  и  у  нее
давно нет гувернантки.
   - Мы с тобой, помнится, договорились, что роль глупца  не  характерна
для меня, Шелдрейк? Так вот, я вовсе не намерен отдавать  решение  столь
серьезного вопроса  в  руки  представительницы  нортамберлендской  ветви
Баллинджеров.
   Питер как будто снова смутился, потом  лицо  его  просветлело,  и  он
расхохотался:
   - Я наконец понял! Желаю удачи, приятель. А теперь прошу прощения, но
я должен заглянуть в два-три клуба  -  хотелось  бы  успеть  кое  с  кем
заключить пари. Полагаю, ты не усмотришь в этом государственной измены?
   - Нет конечно, -  успокоил  его  Гарри,  вспомнив,  сколько  раз  его
собственная жизнь и жизни  многих  других  людей  зависели  от  успешной
разведки. В отличие от своего беспокойного друга, он был очень рад,  что
эти дни давно миновали.

***

   В тот же день, в три часа, дворецкий проводил Гарри в библиотеку сэра
Томаса Баллинджера.
   Сэр Томас, человек весьма энергич