апа не сможет поехать с нами к Эстли?
   - Вряд ли, Мередит. Вы же знаете, у него  очень  много  дел,  которые
нужно завершить, пока мы в Лондоне. Вспомните, мы с  вами  обещали  ему,
что будем развлекать себя сами.
   Мередит улыбнулась своей сдержанной задумчивой улыбкой:
   - И мы отлично с этим справляемся, верно?
   - Да, отлично.

***

   Гарри приоткрыл дверь библиотеки, когда Августа и Мередит  влетели  в
холл особняка. Встретившись взглядом с Августой, он улыбнулся:
   - Ну и как, понравился вам мистер Митфорд и его шар?
   - Да. Это было весьма интересно и познавательно, милорд, -  сдержанно
сообщила ему Августа. Сейчас она могла думать лишь о записке, что лежала
у нее в ридикюле. Больше всего сейчас ей хотелось взбежать по  лестнице,
остаться в одиночестве и снова внимательно перечитать ее.
   - Ой, папа, это  было  так  замечательно!  -  закричала  с  восторгом
Мередит. - Августа купила мне хорошенький платочек на память  о  мистере
Митфорде и его воздушном шаре! Они там нарисованы. И она сказала, что ты
объяснишь мне, почему люди мерзнут, когда поднимаются на воздушном  шаре
особенно высоко. Ведь они приближаются к солнцу?
   Гарри приподнял бровь  и  ласково  посмотрел  на  Августу,  собираясь
отвечать дочери:
   - Значит, Августа сказала, что я непременно тебе это объясню,  да?  А
почему она решила, что я знаю ответ на этот вопрос?
   - Ну довольно, Грейстоун! - неожиданно для себя рассердилась Августа.
- У вас всегда на все есть ответ, не так ли?
   - Августа...
   - Сегодня вечером вы опять уедете, милорд?
   - К сожалению, да. И вернусь тоже довольно поздно.
   - Ну мы, разумеется, ждать вас не будем. - И, не ожидая  ответа,  она
решительно направилась по лестнице к себе.
   Оглянувшись, она заметила, как Мередит дергает отца за рукав:
   - Папа!
   - Зайди на минутку в библиотеку, Мередит.  Я  попытаюсь  ответить  на
твой вопрос.
   Августа услышала, как дверь в  библиотеку  закрылась.  Она  подобрала
юбки и бегом бросилась в свою комнату. Едва  очутившись  в  одиночестве,
она присела на стул возле письменного столика и раскрыла ридикюль.
   Если хотите узнать правду о своем брате...
   Возможно, на этот вопрос у Грейстоуна как раз нет  ответа.  Она  сама
сумеет  найти  ответ!  Она  предоставит   своему   мужу   доказательства
невиновности Ричарда и наконец-то покажет ему, на что способна!

***

   Тщательно все обдумав, Августа пришла к выводу, что из особняка легче
всего выбраться через окно библиотеки, а потом пройти через сад.
   Можно было, конечно, просто воспользоваться задней дверью,  но  тогда
придется идти мимо кухни и комнат слуг. Вдруг она кого-нибудь разбудит?
   Открыть  окно  не  составило  труда.  Не   зажигая   света,   Августа
выскользнула в темный сад. В конце концов, этот путь ей был  уже  хорошо
знаком: в тот памятный вечер, когда она заявилась к  Гарри  с  полночным
визитом, она уже проделала его, только в обратном направлении.
   Вспоминая об этом, она все еще испытывала удивление по  поводу  того,
что Грейстоун и после этой сумасшедшей встречи не передумал жениться  на
ней.  Его  представления  о  женской  чести  и  благопристойности   явно
подверглись жестокому  испытанию,  прежде  чем  ему  пришлось  принимать
окончательное решение.
   Августа оставила окно незакрытым, надеясь, что  скоро  вернется.  Она
плотнее завернулась в свой  темный  плащ,  накинула  капюшон  и  немного
постояла, прислушиваясь.
   Поскольку вокруг стояла мертвая тишина,  она  осторожно  двинулась  к
калитке.  Нужно  быть  очень  осторожной.  И  обязательно   вести   себя
благоразумно. Сначала она внимательно посмотрит, кто ожидает ее там,  на
улице. И убедится, что этот человек  находится  достаточно  далеко...  В
крайнем случае она всегда сможет громко позвать на помощь. Слуги в  доме
или соседи, конечно же, ее услышат.
   Она не сразу отворила калитку, чутко прислушиваясь к  каждому  шороху
на улочке. Однако не было слышно, даже самых легких шагов.
   Августа откинула засов  и  осторожно  отворила  калитку.  Петли,  как
назло, заскрипели.
   - Эй! Есть здесь кто-нибудь?
   Ответа не последовало. Чуть вдалеке ярко  сияли  окна  особняка  леди
Арбутнотт, но остальные соседние дома были погружены во тьму. Где-то  на
перекрестке простучали колеса кареты и затихли в ночи.
   - Эй? - Августа некоторое время вглядывалась в  ночную  тьму.  -  Эй,
пожалуйста, отзовитесь! Вы здесь? Я получила вашу записку, кто бы вы  ни
были. И хочу поговорить с вами.
   Она  сделала  шаг  в  сторону  от  спасительной  калитки  и  тут   же
споткнулась обо что-то твердое.
   - Господи, это еще что такое? - Августа машинально глянула  себе  под
ноги и увидела  на  тротуаре  какой-то  предмет.  Она  уже  хотела  было
перешагнуть через  него,  но  тут  вдруг  поняла,  что  это  книга.  Она
наклонилась и подняла ее.
   Стоило ее пальцам коснуться кожаного корешка, как она  услышала  стук
копыт о камни мостовой на другом конце улочки и  резко  выпрямилась,  но
успела заметить лишь, как конь и всадник исчезли за углом.
   "Кто-то следил за мною во тьме, - с ужасом подумала Августа. - Кто-то
здесь прятался, ожидая, что я возьму книгу, а потом бесследно исчез!"
   Почему-то ей вдруг стало страшно. Куда страшнее, чем в самом  начале.
Она быстро вбежала в сад и поспешно закрыла  калитку  на  засов.  Сжимая
тонкую книжку в руке, она помчалась к спасительному  дому.  Темный  плащ
крыльями летел у нее за спиной,  волосы  на  бегу  рассыпались,  шпильки
выскочили из прически.
   Когда Августа подбежала к окнам библиотеки,  она  совсем  запыхалась.
Забросив книжку в окно, она уцепилась обеими руками за каменную стену  и
легко вскочила на подоконник. Потом перенесла через  него  одну  ногу  и
хотела уже соскочить на пол, но вдруг замерла, увидев, как на письменном
столе вспыхнула лампа.
   - Ох нет, только не это!
   Гарри сидел в своем кресле и, чуть прикрыв глаза, наблюдал за  ней  с
непроницаемым выражением лица.
   - Добрый вечер, Августа. Насколько я понимаю, ты решила  нанести  мне
еще один незапланированный визит?
   - Гарри. Господи, я никак не могла предположить, что ты уже вернулся.
Я думала, тебя снова не будет допоздна...
   - Это совершенно очевидно. Но почему бы  вам  все-таки  не  слезть  с
подоконника и не пройти в комнату, мадам? По-моему, сидеть в такой  позе
не слишком удобно?
   - Я знаю, что вы думаете, милорд, но я все могу объяснить.
   - И вы, разумеется, немедленно это сделаете. Но только когда  войдете
в комнату по-человечески.
   Августа в тоске посмотрела на него, перенесла через подоконник вторую
ногу, поправила юбку и спрыгнула на ковер. Потом посмотрела на  лежавшую
у ее ног книжку и неторопливо сняла плащ.
   - Боюсь, история эта несколько необычна, милорд.
   - Ну с вами всегда происходит что-нибудь необычное.
   - Ах, Гарри, вы, должно быть, ужасно на меня сердитесь?
   - Ужасно.
   Сердце у нее упало.
   - Этого я и боялась. - Она нагнулась и подняла книгу.
   - Сядь, Августа.
   - Хорошо, милорд. - С несчастным видом волоча за собой по ковру плащ,
она прошла через всю комнату и уселась напротив мужа  возле  письменного
стола. И тут  же  вздернула  подбородок,  намереваясь  защищаться.  -  Я
понимаю, все это выглядит отвратительно, Грейстоун.
   - Да, вы правы. И мне  было  бы  очень  просто  прийти,  например,  к
выводу,  что  вы,  мадам,  тайком   возвращались   после   какого-нибудь
непристойного полуночного свидания.
   Глаза Августы в ужасе округлились.
   - Боже мой, Гарри! Ничего подобного!
   - Мне, разумеется, весьма приятно это слышать.
   - Честное слово, Гарри, это исключительно нелепое предположение!
   - Вот как?
   Августа расправила плечи:
   - Дело в том, милорд, что я вела свое собственное расследование!
   - Чего именно?
   Она нахмурилась, раздосадованная его несообразительностью.
   - Причин смерти моего брата, конечно!
   - Черт вас побери, мадам! - Гарри  даже  чуточку  наклонился  к  ней;
сейчас он выглядел куда более опасным, чем минуту назад.
   Августа вжалась в кресло,  встревоженная  этой  неожиданной  вспышкой
гнева.
   - Да нет, правда. К сожалению, милорд, я занималась именно этим.
   - Проклятье!  Мне  бы  следовало  это  предположить!  Вы,  совершенно
определенно, решили меня свести в  могилу,  дражайшая  супруга!  Проявив
неслыханную доверчивость, я, как последний дурак,  решил  было,  что  вы
просто срезали путь  и  пошли  через  сад,  возвращаясь  так  поздно  из
"Помпеи".
   - Ах нет, это не имеет никакого отношения к "Помпее".  Видите  ли,  я
отправилась на встречу с одним человеком... Только его там не оказалось.
То есть он там был, но мне не показался, пока...
   - Вы недавно уверяли меня, что никакой мужчина здесь  не  замешан,  -
мрачно напомнил Гарри.
   - Нет, это совсем не то, что  вы  подумали!  -  воскликнула  Августа,
стараясь быть  терпеливой.  -  Ничего  похожего  на  любовное  свидание.
Позвольте же мне рассказать вам все с самого начала, и тогда поймете!
   - Честное слово, сомневаюсь, что когда-либо вообще сумею понять  вас,
мадам! Однако продолжайте. Только побыстрее и внятно, ибо  мое  терпение
вот-вот лопнет. И тогда берегитесь, дорогая моя.
   - Ясно. - Она закусила губу, торопливо собираясь с мыслями. - Ну  так
вот, сегодня,  когда  мы  ходили  смотреть  на  полет  воздушного  шара,
какой-то мальчишка передал мне записку. И там говорилось, что я должна в
полночь выйти на улицу, что  проходит  позади  нашего  дома,  если  хочу
узнать правду о своем брате. Собственно, вот и все.
   - Значит, это все?.. Господи! - Гарри даже  зажмурился  и  на  минуту
закрыл руками лицо. - Нет, я все-таки кончу  свою  жизнь  в  сумасшедшем
доме! Это несомненно.
   - Гарри? С вами все в порядке?
   - Нет, со мной не все в порядке! Я  ведь  только  что  объяснил  вам,
мадам, что скорее всего уже в самом ближайшем будущем попаду из-за вас в
сумасшедший дом. - Гарри вскочил и приблизился к Августе. Он  возвышался
над нею, скрестив руки на груди и  глядя  на  нее  ледяным  взглядом.  -
Теперь выкладывайте все по порядку. Кто послал вам эту записку?
   - Не знаю. Я  же  говорила:  тот,  кто  это  сделал,  так  мне  и  не
показался. Но он наблюдал за мной и выжидал,  когда  я  появлюсь,  чтобы
подбросить мне эту книгу. Как только я ее заметила, он умчался прочь  на
своем коне. И я не успела его как следует рассмотреть.
   - Позвольте мне взглянуть. - Гарри взял книгу у  Августы  с  колен  и
принялся ее перелистывать.
   Августа вскочила и, вытянув шею,  попыталась  заглянуть  туда,  желая
понять, что это за книга. Она сразу  заметила,  что  страницы  заполнены
записями от руки.
   - Так это же чей-то дневник!
   - Да, верно.
   -  Помедленнее,  пожалуйста,  вы   слишком   быстро   переворачиваете
страницы, милорд! Я не успеваю прочесть.
   - Сомневаюсь, что вы что-нибудь  здесь  поймете,  даже  если  успеете
прочесть  все.  Текст  зашифрован.  И   шифр   старинный,   изобретенный
давным-давно.
   - Правда? А вы сможете его прочесть? И какое это  имеет  отношение  к
моему брату? Как вы думаете, Гарри, что все это значит?
   - Пожалуйста, успокойся, Августа. Присядь и дай мне  несколько  минут
подумать. Я с этим шифром не имел дела уже много лет.
   Августа послушно села и  сидела  очень  тихо,  крепко  сжав  руки  на
коленях, с нетерпением ожидая результатов.
   Гарри вернулся на свое место за столом, сел, открыл дневник на первой
странице и с напряженным вниманием углубился в  изучение  текста.  Потом
перевернул еще одну страницу,  вторую  и  наконец  перелистал  несколько
страниц в конце.
   Эти мгновения показались Августе мучительно долгими. Когда  же  Гарри
закрыл дневник и посмотрел ей прямо в глаза, она заметила  на  его  лице
какую-то  новую  особенную  строгость;  взгляд  его,  казалось,  источал
смертельный, леденящий холод, и больше она ничего не смогла прочитать  в
его прозрачных серых глазах.
   - Ну, милорд? - прошептала она.
   - Это запись шифрованных посланий, которые отсылались во время  войны
с различными курьерами. Некоторые я даже узнаю, потому что мои агенты их
перехватывали, а я расшифровывал.
   Августа нахмурилась:
   - Но какое это имеет отношение к моему брату?
   - Это очень личный  дневник,  Августа.  -  Гарри  провел  пальцем  по
обложке. - Подобные записи не  предназначаются  для  чужих  глаз  -  они
касаются лишь самого автора.
   - Но кто же он? Вы можете сказать?
   - Лишь один человек  мог  тогда  знать  имена  всех  тех  курьеров  и
французских агентов, которые передавали эти письма.  Они  перечислены  в
самом  начале  дневника.  Во  всей  видимости,  этот   дневник   некогда
принадлежал самому Пауку.
   - Но, Гарри, все же какое отношение это имеет к  моему  брату?!  -  в
ужасе воскликнула Августа.
   - Очень похоже - и я, утверждая это, основываюсь на  данном  факте  и
некоторых других свидетельствах, - что кто-то пытается доказать нам, что
именно твой брат и был Пауком.
   - Нет, это невозможно! - Августа вскочила. -  То,  что  вы  говорите,
ложь!
   - Пожалуйста, Августа, сядь, - спокойно попросил ее Гарри.
   -  Не  сяду!  -  Она  шагнула  вперед,  оперлась  руками  на  стол  и
наклонилась к нему, словно надеясь, что так будет легче убедить  его.  -
Мне совершенно безразлично, сколько у вас  доказательств!  Слышите?  Мой
брат  не  предатель!  Ах,  милорд,  вы  должны  мне  поверить!  Ни  один
нортамберлендский Баллинджер никогда бы не предал свою родину. Ричард не
был Пауком.
   - Между прочим, я склонен согласиться с тобой.
   Потрясенная   этим   неожиданным   заявлением   после   только    что
представленных и, казалось бы, неопровержимых  доказательств  виновности
Ричарда, Августа упала в кресло.
   - Вы готовы со мной согласиться?  Вы  не  верите,  что  этот  дневник
принадлежал Ричарду? Кстати, он и не мог ему принадлежать,  милорд!  Это
же не его почерк! Клянусь!
   - Почерк еще ничего не  доказывает.  Умный  человек  почти  наверняка
должен был выработать особый почерк,  если  хотел  вести  столь  опасный
дневник.
   - Но, Гарри...
   - На самом деле, - мягко прервал  ее  Гарри,  -  есть  иные  причины,
согласно которым весьма трудно и даже невозможно поверить в то, что твой
брат мог оказаться тем самым Пауком.
   Августа неуверенно улыбнулась, чувствуя огромное облегчение:
   - Господи, как я рада, милорд! Благодарю вас, ибо вы поверили  в  его
честность. Не могу выразить, как много это для меня значит! Я никогда не
забуду вашей доброты. О да, вы навеки заслужили мою признательность!
   Гарри некоторое время  молча  смотрел  на  нее,  с  рассеянным  видом
барабаня пальцами по кожаному переплету.
   - Мне, конечно, очень приятны ваши заверения,  мадам.  -  Он  положил
дневник в ящик своего стола и запер замок.
   - Но это правда, Гарри! - Августа улыбалась уже во  весь  рот.  Потом
слегка прокашлялась. - У вас были ужасные доказательства - стихи и  этот
дневник; кроме того, вам вообще свойственно больше доверять логике,  чем
слепой вере, и у меня есть к вам один вопрос...
   - Какой же?
   - Могу я просить вас ответить откровенно: почему вы готовы  поверить,
что не Ричард был этим Пауком? - Она с  огромным  нетерпением  ждала,  в
глубине души надеясь, что Гарри скажет:  "Только  из-за  любви  к  тебе,
дорогая!"
   - Но ответ очевиден, Августа.
   - Вот как, милорд?
   - Я уже прожил какое-то  время  в  обществе  яркой  представительницы
семейства нортамберлендских Баллинджеров и успел неплохо узнать привычки
и особенности членов этого семейства. А поскольку  я  убежден,  что  все
нортамберлендские   Баллинджеры    обладают    определенным    сходством
характера... - Он умолк и пожал плечами.
   Августа почувствовала неладное:
   - Ну, Гарри? Прошу вас, продолжайте же!
   -  Позвольте  мне  быть  откровенным,   мадам.   Ни   у   одного   из
нортамберлендских Баллинджеров никогда не было ни малейших  способностей
для того, чтобы  стать  таким  шпионом,  которому  удавалось  много  лет
избегать любых ловушек и так и не дать нам возможности  установить,  кто
же он был на самом деле.
   - Способностей? Что вы хотите этим сказать, Гарри?
   - Я хочу  сказать,  что  обыкновенный  нортамберлендский  Баллинджер,
каковым являлся ваш брат, как ни посмотри,  был  слишком  эмоционален  и
храбр, совершенно непредсказуем и, увы, дьявольски  самонадеян  и  глуп,
чтобы стать хотя бы сносным шпионом, не говоря уж о Пауке.
   - Ах так?! - Августа захлопала глазами, осмысливая столь  неожиданный
ответ. Потом, осознав всю тяжесть нанесенного оскорбления, она взвилась,
точно язычок пламени. - Да как вы смеете говорить  такие  вещи!  Как  вы
смеете? Сейчас же извинитесь, сэр!
   - Не смешите меня. Кто же извиняется за правду?
   Августа в бешенстве смотрела на него.
   - В таком случае вы не оставляете мне выбора, милорд.  Вы  все  время
оскорбляли  мою  семью.  И  я,  последняя   в   роду   нортамберлендских
Баллинджеров, требую удовлетворения! Вы  мне  ответите  за  свои  наглые
замечания!
   Гарри изумленно уставился на нее, потом медленно поднялся  и  спросил
убийственно спокойным голосом:
   - Как вы сказали, простите?
   - Вы слышали, сэр! - Августу всю трясло от гнева, однако она  задрала
подбородок еще выше. -  Я  имею  честь  вызвать  вас  на  дуэль!  Оружие
выбирать,  естественно,  вам.  -  Она  нахмурилась,  поскольку  Гарри  с
озадаченным видом по-прежнему не сводил с нее глаз. - Вам  же  позволено
выбирать его, если вас кто-то вызвал? Насколько я понимаю, именно так  и
делается. Я вас вызываю, вы выбираете оружие. Разве я не права?
   - Правы ли вы, мадам? - Гарри медленно обошел  вокруг  стола.  -  Да,
правила дуэли таковы. И кстати, будучи  вызванным  вами,  я  имею  право
выбирать не только оружие, но и место предстоящего поединка.
   - Гарри?  -  Встревоженная  его  удивительным  спокойствием,  Августа
начала понемногу отступать, поскольку он подходил к  ней  все  ближе.  -
Милорд, что вы, собственно, намерены делать?
   Гарри схватил ее как раз в тот момент, когда Августа уже решила,  что
разумнее всего было бы удрать. Она рванулась к двери, но слишком поздно.
   Гарри перекинул ее через плечо, как мешок с  мукой,  широкими  шагами
достиг двери, распахнул ее и понес Августу через холл.
   -  Господи,  Гарри,  немедленно  прекратите!  -  Августа   замолотила
кулаками по его широкой спине. Она вырывалась, как дикая  кошка,  но  он
намертво прижал к плечу ее бедра.
   - Вы жаждали дуэли, мадам? Вот вы ее и получите. Мы воспользуемся тем
оружием, которым уже  снабдила  нас  матушка-природа,  а  местом  нашего
поединка будет моя постель. Уверяю вас, я ни за что не уступлю, пока  вы
не попросите пощады.
   - Проклятье, Гарри! Но я совсем не этого хотела!
   - Тем хуже для вас.
   Гарри с Августой на плече уже  успел  преодолеть  половину  лестницы,
когда  вдруг  появился  Крэддок,  торопливо   надевавший   ливрею.   Его
расстегнутая рубаха была выпущена, а туфли он нес в  руках.  Потрясенный
зрелищем, он уставился на своего хозяина и его жену.
   - Я услышал шум, ваше сиятельство,  -  заикаясь  проговорил  Крэддок,
явно чувствуя себя не в своей тарелке. - Что-нибудь пропало?
   - Абсолютно ничего, Крэддок, - заверил его Гарри, как  ни  в  чем  не
бывало продолжая подниматься по лестнице с Августой на  плече.  -  Мы  с
леди Грейстоун просто  направлялись  в  спальню.  Погасите,  пожалуйста,
свет.
   - Разумеется, ваше сиятельство.
   Августа  успела  увидеть  выражение  лица   Крэддока,   когда   Гарри
сворачивал за угол, поднявшись на второй этаж: дворецкий еле удерживался
от смеха. Она застонала от унижения и отвращения к себе самой.
   Гарри удалил своего лакея из спальни одним-единственным словом:
   - Вон!
   Лакей испарился, прикрыв за собой дверь, но Августа  успела  заметить
ухмылку и на его лице. Она гневно  глянула  на  Гарри,  когда  он  легко
сбросил ее со своего плеча на  постель,  сел  с