мазывает  королевский  трон
смальцем лести и угодливости, как говорят наши казаки!
   Остроумие Богдана рассмешило Хмелевского. Он оглянулся, боясь,  как  бы
не услышали этих слов сопровождавшие их жолнеры и казак.
   Холод и моросящий дождик  принуждали  согреваться  скачкой.  Хмелевский
первым придержал коня и снова обратился к Богдану:
   - И мне не нравится подмазанное смальцем кресло коронного  гетмана.  За
глаза поносит Збаражского, а в глаза льстит. Потому что  чувствует,  каким
большим влиянием пользуется этот иезуит среди шляхетской знати. А  влияние
Збаражских на короля и верхушку шляхты угнетающе действует на гетмана.  Он
бредит идеей всеевропейской войны против  турок,  стремится  к  господству
христианства. Поднятый шум вокруг австро-венгерского конфликта из-за Чехии
рассматривает как внутреннюю  ссору.  Казаков  же  удерживает  от  походов
против турок за море!  Теперь  еще  носится  с  идеей  нобилитации  видных
представителей казацких старшин.
   - Нобилитация казацкой старшины? Так это же взятка, толкающая нестойких
старшин на предательство... - Богдан даже придержал своего коня.
   - Ясно, подкуп. А разве конь, презентованный тебе коронным гетманом, не
является хитро задуманной взяткой?
   - Конь  -  взятка?  Коня  я  вернул  гетману,  еще  будучи  в  Киеве  у
митрополита.
   Теперь Хмелевский от удивления остановил коня.
   - Вернул? Так где же этот злосчастный конь?.. Конецпольский в  Чигирине
вспоминал  о  своем  подарке  "такому  бойкому  ка-азаку...".  Пан  гетман
интересовался, понравился ли тебе жеребец...
   Оба остановились как вкопанные - Хмелевский от удивления, а  Богдан  от
неожиданной догадки... Как же он теперь будет  разговаривать  с  гетманом?
Ведь возвращение коронному гетману его замаскированной  взятки  давало  бы
Богдану бесспорные козыри, возможность держать себя с ним независимо.
   - Мерзавец... Это я о казаке, с которым отправил коня  пану  Станиславу
Конецпольскому. Этим  конем  он  воспользовался  сам,  как  вор.  Опозорил
меня... Нет, Стась, теперь я не могу ехать  на  свидание  с  гетманом,  не
могу! Поезжай сам, а я... должен разыскать Романа Гейчуру и  научить  его,
как надо блюсти товарищескую честь!
   Кивнул другу вместо пожатия руки. Повернул коня  и  поскакал  назад,  в
Субботов, на ходу крикнул сопровождавшему его казаку, чтобы  тот  следовал
за ним. Богдана, точно удар молнии, ошеломила  догадка,  что  он  опозорил
себя, взяв коня у коронного гетмана, стоящего  во  главе  вооруженных  сил
польской шляхты, с которой не на жизнь, а на смерть борется его народ.



21

   Опоздал Станислав Хмелевский, только ночью возвратился он в Чигирин, не
застав там коронного гетмана. Даже ночью передвигались  войска  по  улицам
города, направляясь на Куруков. Испуганные жители  Чигирина,  спасаясь  от
жолнеров, забирали детей и убегали на приднепровские луга,  прячась  среди
кустарников. К этому им не привыкать!
   Но в прошлом людям приходилось бежать  от  захватчиков  враждебного  им
государства Ближнего Востока. Для этих людей грабежи, убийство христиан  и
пленение их было естественным, как для волка, нападающего на овец...
   С такими невеселыми мыслями и уснул уставший с  дороги  Хмелевский.  На
рассвете его разбудили далекие пушечные  выстрелы,  сотрясающие  сухой  от
мороза прибрежный воздух.
   "Оказывается, что все же верх  взяла  ненависть  польских  шляхтичей  к
этому народу. Шляхтичам нужны покорные рабы, обрабатывающие их нивы, а  не
добропорядочные  соседи,  рачительные  союзники!..  -  с  горечью  подумал
Станислав Хмелевский, проснувшись под утро. - С Конецпольским, или  против
него, или... подобно Богдану, держаться середины, разжигая в своем  сердце
ненависть к ним? Счастье двулико!.."
   И Хмелевский задумался. Вот  уже  сколько  лет  он  служит  у  гетмана,
уступив отцу. Хотя мечтал о других, более славных делах, полезных  народу.
В коллегии их мудрый  наставник  Андрей  Мокрский  учил:  "Советую  учесть
горький опыт старших, чтобы не повторять непоправимые ошибки!" Богдан  уже
воспользовался его советом и... тем паче своим горьким опытом...
   - Моей непоправимой ошибкой было, очевидно, слепое служение высокому но
положению, но не наимудрейшему в своих делах владыке!..
   Он стоял у окна, разговаривая сам с собой, стараясь разобраться в своих
мыслях. Потом прошел во двор, прислушиваясь, как стонало  Приднепровье  от
пушечных выстрелов.
   И не поехал догонять гетмана. Да разве теперь его догонишь?
   Через Чигирин проходили сборные войска его отца-воеводы. К отцу, как  и
в детстве,  потянуло  сына,  чтобы  поделиться  с  ним  своими  мыслями  и
сомнениями. Одно было для него бесспорным - адъютантом  коронного  гетмана
он больше не будет. Довольно!



22

   Уже  в  Чигирине  коронный  гетман  понял,  что  теперь  не  остановить
жолнеров, возглавляемых Потоцким.  Даже  его  приказы  не  удержат  их  от
бесчинств в селах и городах Украины... По  наущению  Потоцкого  украинские
села и города превратились для жолнеров в селения врагов, и  они  грабили,
насиловали женщин, жгли, убивали ни в чем не повинных людей. Это уже  была
настоящая война, которая закончится лишь после полной победы  или  полного
поражения: середины не бывает.
   Естественное опьянение войной,  когда  разгорается  жадность  к  легкой
наживе  не  только  у  жолнеров,  затуманило  разум  и  гетмана.  Точно  с
завязанными глазами,  и  он  был  захвачен  вихрем  бесчинств  жолнеров  в
украинских селах и хуторах.  Когда  же  вопли  людей  о  помощи  заглушили
пушечные выстрелы, гетман  уже  не  в  силах  был  взять  себя  в  руки  и
остановить войско.
   - Где стре-еляют? Чьи пу-ушки? - допрашивал он приближавшихся  старшин,
еще больше заикаясь от волнения.
   -  Всюду,  пан  гетман!  Начиная   от   приднепровских   лугов   и   до
Табурищенского  гарнизона  запорожцев.  Пушки  киевского  воеводы   Томаша
Замойского находятся вот здесь, за  лесом!  -  четко  докладывал  ротмистр
Скшетуский.
   Лицо  гетмана  перекосила  нервная  улыбка.   При   упоминании,   имени
Замойского он вспомнил о том, как этот воевода упрашивал в Риме горделивых
иезуитов посвятить его в члены их ордена. Босой, с веригами  на  ногах,  в
лохмотьях ходил он по улицам Рима, надеясь вызвать расположение  иезуитов,
но вызывал лишь насмешки римлян!
   За Мартина Казановского, двигавшегося со своими войсками вдоль  Днепра,
гетман был спокоен. Туда же велел отправиться войскам воеводы Хмелевского.
И сразу же вспомнил об адъютанте  Хмелевском,  испуганно  оглянувшись.  Но
этого расторопного и исполнительного адъютанта до сих пор нет!.. Хотя  его
с усердием замещает  ротмистр  Скшетуский.  Этот  чрезмерно  услужливый  и
расторопный служака  на  какое-то  время  рассеял  тревогу  гетмана  из-за
отсутствия Хмелевского... Скшетускому он и приказал  сопровождать  его  на
позиции Томаша Замойского.
   Гетман застал воеводу возле тяжелых пушек.  Окутанный  едким  пороховым
дымом, с красными от раздражения глазами, Замойский  сам  держал  огромный
факел, ожидая, когда пушкари заполнят  и  забьют  пыжами  порох.  Коронный
гетман, даже не поздоровавшись, подошел к нему и, как маньяк, пожелал  сам
поджечь порох и выстрелить.
   - Такая честь! - воскликнул киевский воевода, уступая место гетману.  -
С удовольствием...
   И действительно, не с большим ли удовольствием и служебным рвением, чем
тогда, когда выслуживался перед иезуитами,  сделал  он  это?  Сын  Барбары
Замойской протянул гетману зажженный факел.
   Вначале зашипело, окутывая огнем и  дымом  пушку  и  присутствующих.  А
потом со страшной силой ухнуло.  В  кого  целились?  Да  и  надо  ли  было
целиться? Стреляли потому, что война!
   Замешкавшиеся пушкари, точно подкошенные, падали на  землю.  Но  гетман
устоял, считая унизительным падать  на  землю  в  присутствии  посполитых.
Когда же ветер рассеял дым и пепел, пушкари увидели черное  от  порохового
дыма, перекошенное в безумной улыбке лицо Конецпольского.
   Поднимало ли это его авторитет, он не  думал.  Он  сам  еще  не  совсем
пришел в себя, продолжая безумно улыбаться. А пушкари  снова  вскочили  на
ноги, стали прочищать горячее жерло, готовясь к следующему выстрелу.
   В этот момент пришлось упасть на землю  и  гетману,  которого  насильно
повалил Скшетуский. Каневские казаки, отступившие накануне вечером, теперь
не менее настойчиво отвечали противнику выстрелами из своих пушек.
   Коронный гетман и сопровождавшие его лица, по  совету  сообразительного
Скшетуского, стали ползком выбираться из обстреливаемого места в ближайшие
кусты, а потом и в лес.



23

   На самом деле Роман Харченко никогда не зарился на чужое добро. Коня он
не  присваивал,  а  только  воспользовался  им  для  выполнения   срочного
поручения. "Потом отведу..." - уверял он самого себя. Съездил в Запорожье,
выполняя обязанности гонца Каневского полка.
   Полк и сотня, в которой оказался Роман,  находились  в  боевом  походе.
Вернувшись с Сечи, Харченко неустанно помогал сотнику Юхиму Беде  готовить
его "сборы богородиц" к ночному отражению войск полковника Потоцкого.
   - Да в этих приднепровских дебрях, пан сотник, нам каждый кустик, а  не
то что яр, будет помогать, - успокаивал Роман сотника.
   - Надо же их знать, казаче!
   - Странное дело, а разве я их не знаю? Вот и сейчас,  в  мороз,  скакал
напрямик, чтобы поскорее вернуться!
   - И сотню проведешь?
   - Конечно, проведу! Можно бы и ляхов повести за собой...
   В это  время  прибежал  казак  из-за  буерака,  где  находились  гусары
Потоцкого, которые, обходя пески и озерца, собирались напасть на сотню.
   - Наши прибежали с наблюдательного пункта. Идут!..
   - Ну, Роман, будь начеку возле вон того  куста  ольхи.  Казаки  не  все
сразу выйдут из боя. К тебе буду посылать  уставших,  чтоб  отбиваться  со
свежими...
   - Так когда же?
   - Может, в полночь или попозже. Как фортуна...
   - Хуртуна, хуртуна... Так, может, и мне в дело?
   - Твое дело там, где велит сотник, понял?.. Только  чтобы  не  пришлось
искать тебя между деревьями...
   Впереди уже начался бой. Юхим Беда бросился туда, махнув рукой Гейчуре,
который уже отвязывал своего коня. В голове  у  него  снова  возник  план,
продуманный вместе с сотником. Действительно ли  топкие  болота  находятся
именно там?.. Даже холодок пробежал по спине. Он был уверен, что действует
правильно.  Никто  из  гусар  Потоцкого  здесь  никогда  не  был,  как   и
предполагал Гейчура. Тогда как же могли побывать в  этих  местах  немецкие
драгуны?
   Драгуны с полуночи ждали  приказа  гетмана,  когда  прискакавшие  гонцы
сообщили, что  Николай  Потоцкий,  как  громовержец,  налетел  на  заставы
Каневского полка. На рассвете сам Конецпольский уже был готов вести в  бой
гусаров и драгун, чтобы окончательно разгромить казаков.
   - Прошу, пан гетман! - обратился  к  Конецпольскому  киевский  воевода,
приглашая войти в одну из хат. - Мои жолнеры поймали старого перепуганного
казака. Удирал, что ли! На допросе,  под  ударами  кнута,  признался,  что
конница Каневского полка окружена  войсками  пана  Потоцкого  и  галицкого
каштеляна пана Калиновского. Казаки бросились бежать кто куда... Очевидно,
часть из них будет пробиваться здесь.
   - По ко-оням! - недолго думая скомандовал коронный гетман.
   Скшетуский подал ему вороного коня,  которого  пан  Криштоф  Збаражский
привез из Турции как подарок  султана  в  знак  благополучного  завершения
переговоров. Збаражский презентовал этим конем коронного гетмана. Красавец
жеребец в самом деле был  достоин  такого  прославленного  наездника,  как
Конецпольский!
   От гетмана во все  стороны  поскакали  гонцы  к  частям  войска  Томаша
Замойского.
   - Пе-ерехватить отступающие полки! Перехватить и о-отрезать,  чтобы  ни
один, пся-а крев, не соединился с запорожцами!..
   Гетман  предвкушал  победу  над  казаками.  Ему  уже  мерещились  новые
привилегии от короля.
   Все еще палили пушки Замойского. Им так же активно  отвечали  казацкие.
Они будто подтолкнули вперед гетмана с его гусарами и немецкими драгунами.
Он с ходу поскакал в объезд позиций, наперерез каневскому полку.
   За небольшим ольховым перелеском начинались  луговые  низины.  Высохшая
высокая трава так и стояла нескошенная, не  съеденная  скотиной.  За  ними
сизой полосой вырисовывался притаившийся лес.
   Вдали, слева, может  быть  и  возле  Днепра,  продолжался  жаркий  бой,
перекликались пушки. Гетман знал по донесениям  джур  Потоцкого,  что  его
полки  наконец  настигли  черкасских  и  каневских  казаков.  По   приказу
Калиновского, там еще с утра идет бой.
   - Ну что же, бой так бой, - соглашался  Конецпольский.  И  он  приказал
вести  его  старшин,  адъютантов  и  курьеров  на  правое  крыло,  которым
командовал киевский староста воевода Томаш  Замойский.  У  гетмана  возник
план - преградить с помощью войск Замойского путь черкасским  и  каневским
казакам, не дать им соединиться с запорожцами Жмайла.
   Решение это казалось гениальным выдающемуся полководцу, ученику гетмана
Жолкевского. Но неожиданный шум слева встревожил гетмана. Там, на  виду  у
всего  его  войска,  мчалась  казацкая  конница,  стремясь  обойти  войска
Замойского. Гетману пришлось отказаться от своего плана, даже  не  огласив
его. Ведь казаки хотят пробиться здесь на Куруков! Передний отряд  вот-вот
проскочит, обойдя гетмана под самым носом у его знаменитых гусар...
   Какая уверенность у казаков, как несутся!.. "Но  не  уйдете",  -  думал
гетман, что есть мочи скача с  гусарами  наперерез.  Прозвучало  несколько
выстрелов из ружей, будто казаки напоминали  коронному  гетману,  что  это
конница Каневского полка!
   - Не бы-ывать этому! Гусары, драгуны!.. - кричал гетман.
   И погнал своего вороного наперерез казакам.  Отваги  Конецпольскому  не
занимать, на то он и коронный гетман!
   Как и полагалось, в этот же момент гетмана обогнали ротмистры,  драгуны
и гусары. Теперь уж казакам не удастся спастись!  Еще  быстрее  он  погнал
своего турецкого коня, обгоняя гусар.
   Гетман уже ощущал радость победы! Вот он  окружит  казаков  смертельным
кольцом  и  продиктует  им  свои  условия,   предварительно,   разумеется,
обезоружив их!..
   И в этот момент его мечтаний иллюзия победы  исчезла,  как  исчезают  в
небе грозные мечи молний. Вдруг он услышал неожиданный, далеко не победный
крик своих конников. В тот же миг понял, что  это  взывали  о  помощи  его
гусары и немецкие драгуны.
   Но он продолжал скакать за гусарами.
   И тут ему представилась страшная картина: казацкая конница остановилась
и обстреливала с удобной позиции на бугре его  увязшее  в  болоте  войско!
Это, очевидно,  был  край  лугового  клина,  который  так  предательски  и
неожиданно переходил в западню... в трясину. На глазах у гетмана гибли его
лучшие гусары, ротмистры, немецкие драгуны, испытанные в боях!..
   Гетман опомнился, когда неожиданно стал погружаться с конем в эту топь.
Попробовал подняться с седла, легко освободив ноги в сафьяновых сапогах от
стремян. Но соскакивать уже было некуда. Его конь, беспомощно  барахтаясь,
погружался в трясину.
   Только теперь гетман сообразил, что казаки, зная об этой топи,  нарочно
инсценировали бегство, чтобы  таким  образом  заманить  его  в  ловушку  и
скрыться. Его, коронного гетмана, перехитрили  как  последнего  бездарного
полководца!..
   - Помогите, гунцвот!.. Гетману  на  помощь!  -  закричал  он,  стараясь
перекричать шум боя, ни единого разу не заикнувшись.
   К гетману бросились несколько немецких драгун,  перескакивая  с  одного
завязшего в болоте коня на другого. Они вытащили его из трясины и положили
на землю.
   - Лежите, пан гетман, как на воде! - воскликнул  спаситель,  энергичный
немецкий драгун, и  пополз  сам,  продвигая  гетмана  по  спинам  увязших,
коченеющих лошадей. Над трясиной время от времени с воем  пролетали  пули.
Не утихал и шум смертельного боя на берегу.



24

   Казаки считали эту слякотную, не то осеннюю, не то зимнюю пору года  не
подходящей  для  войны.  Временами  уже  падал  снег,  радовавший   сердце
приднепровского воина. И независимо от желания казаков затихала их  боевая
жизнь.  Они  находились  у  себя  дома,  хотя  их  и  беспокоили  польские
захватчики,  нападавшие  на  украинские  селения.  А  королевским  войскам
следовало бы подумать о наступлении зимы, а вместе с ней  и  о  трудностях
военного похода!
   Наконец прибыли войска под началом наказного полковника Нестора Жмайло.
Полками, куренями, Сотнями размещались казаки у  Куруковских  озер.  После
быстрого перехода запорожцы нуждались в отдыхе. Но положение  каневских  и
черкасских казаков требовало немедленных действий: им  надо  было  помочь!
Каждый запорожец  знал  и  понимал  всю  серьезность  положения  -  напала
польская шляхта. В каждой украинской семье помнили  о  карательном  походе
королевских войск против казаков Наливайко. Память об этом герое была  для
них священной. А сейчас то же самое. Надо  было  срочно  помочь  каневским
казакам. Для этого  запорожцы  должны  были  вступить  в  бой  с  войсками
коронного гетмана.
   - Для этого и скакали сюда столько дней без отдыха!  -  ответил  Нестор
Жмайло каневским гонцам. -  Передайте  своим  полковникам,  пусть  мелкими
стычками, обманывая врага, сдерживают продвижение королевских жолнеров.  А
сами с полками продвигаются сюда, за озера. Тут и дадим им бой!..
   Ночью полковники и старшины  запорожцев  собрались  на  военный  совет.
Ночь,  словно  союзница  во  время  обороны,  прикрывала   передвигавшихся
казаков, а прибрежные перелески трещали, принимая воинов в свое  лоно.  На
этот совет запорожцев прибыли и представители от  каневских  и  черкасских
старшин. Запорожцы радостно встретили их.
   Прибывших  первым  приветствовал  самый   старый   полковник   вольного
казачества Ганнуся.
   - Здравствуйте, братья казаки! Хвала архистратигу  Михаилу  -  все-таки
вырвались из хитрой западни,  в  которую  хотели  заманить  нас  шляхтичи.
Возможно, вместе с ними пришли  сюда  и  лисовчики,  польские  жолнеры,  с
которыми мы почти два года бок о бок  воевали.  Теперь  пан  Конецпольский
гонит их против своих же ратных друзей,  украинских  казаков  и  крестьян.
Правду говорят о заике гетмане, что он скорее ударит, чем слово выговорит.
Губит людей, словно косой косит. Сколько народу погибло, сколько  селении,
хуторов сожжено, опозорено женщин!..
   Приветствовали прибывших Нестор Жмайло и другие старшины.  Больше  всех
нервничал полковник Михайло Дорошенко:
   - Виданное ли это дело, братья казаки, панове старшины,  -  вступать  в
бой с такими вооруженными силами! Казачество запорожское не наседка, чтобы
прикрывать своими крыльями всех украинских людей. А ведь надвигается зима!
Чем жить будем, провоевав тут? Готовились мы к походу на море, а впутались
в эту заваруху.
   - Так что ты предлагаешь, пан полковник? Не вмешиваться, оставить наших
хлебопашцев на произвол судьбы или как?
   - Вон, глядите, как жолнеры  Потоцкого  по  ветру  пускают  хаты  наших
крестьян!
   Никакими   словами   нельзя   было   утихомирить   горячих   каневских,
чигиринских, черкасских и  переяславских  казаков.  И  Дорошенко  неохотно
отходил в сторону от воза, откуда говорили наказной и  сотники.  Он  искал
поддержки среди реестровых казаков, в куренях лихих сечевиков, сторонников
морского похода. С ними Дорошенко мог скорее найти общий язык.
   - Не время сейчас казакам затевать войну с  королевскими  войсками.  Не
время, потому что король решил поставить на своем, на то он  и  король!  -
уговаривал Дорошенко. - Король отозвал коронного гетмана,  хотя  война  со
шведами еще продолжается. Против нас бросили  немецких  драгун.  Стоит  ли
затевать  эту  междоусобицу,  да  еще  зимой?  Одно  разорение  украинским
крестьянам и голод для казаков! Надо охладить горячие головы!..
   - Онысько вернулся! Бородатый  жолнер  привел!..