тать. Смех его звучал на высоких тонах визгливо, в унисон с  ветром,
который завывал о всем фургоне и развевал шторы, словно призрак.
   - Кусайте меня! Кусайте меня! Ку-у-у-сайте  меня!  -  причитал  юнец,
будто это был самый страшный анекдот, который он слышал в жизни.  -  Эй,
Этикеточный Чувак! А я-то думал, что это я ударился головой!
   Он зажал рукоятку ножа в зубах и сунул указательный палец левой  руки
между Кусачими Зубами.
   - ...сайте-е-е! - кричал он с ножом  во  рту.  Он  хихикал  и  вертел
пальцем между гигантскими челюстями. - Сайте-е-е! ...вайте... сайте-е-е!
Зубы  не  двигались.   Оранжевые   ножки   тоже.   Предчувствие   Хогана
улетучилось, как сон. Парнишка еще раз повертел пальцем  между  Кусачими
Зубами, начал вытягивать его... и вдруг завопил во всю глотку:
   - О, дерьмо! ДЕРЬМО! СВОЛОЧЬ!
   У Хогана сердце чуть не выскочило из груди, а потом  он  понял,  что,
хотя юнец еще вопит, на самом деле он смеется. Смеется над ним, Зубы все
это время оставались совершенно неподвижными.
   Сопляк взял Зубы в руки, чтобы присмотреться к ним, а нож  вынул  изо
рта. Он поводил длинным  лезвием  перед  Зубами,  словно  учитель  перед
нерадивым учеником.
   - Кусаться нельзя, - сказал он. - Это очень плохое повед...
   Одна оранжевая ножка вдруг  сделала  шаг  вперед  на  грязной  ладони
подростка. Тут же раскрылись челюсти. И прежде чем Хоган сообразил,  что
происходит, Кусачие Зубы сомкнулись на носу сопляка.
   Тут уж Брайан Адамс завопил по-настоящему -  от  боли  и  неизбывного
изумления. Он вцепился в Зубы правой рукой, пытаясь стащить их,  но  они
вцепились в его нос так же крепко, как ремень  вокруг  Хогана.  Кровь  с
обломками  хрящей  потекла  красными  струйками  между  клыками.  Парень
подался назад, и какое-то время Хоган видел только его дергающееся тело,
мельтешащие локти и брыкающиеся ноги. Потом сверкнул нож.
   Мальчишка  снова  завопил  и  уселся  на  пол.  Длинные  волосы   как
занавеской закрывали ему  лицо;  сцепленные  зубы  торчали,  будто  руль
какого-то странного корабля. Ему как-то удалось  просунуть  лезвие  ножа
между Зубами и тем, что осталось от его носа.
   - Убейте его! - хрипло выкрикнул Хоган. Он терял рассудок;  где-то  в
глубине не осознавал, что  теряет  рассудок,  но  сейчас  это  не  имело
никакого значения. - Давайте, убейте его!
   Парнишка издал долги, пронзительный, как  пожарная  сирена,  вопль  и
повернул нож. Лезвие хрустнуло, но ему удалось немного развести челюсти.
Они упали ему на колени. Вместе с частью носа.
   Сопляк откинул назад волосы. Он скосил свои  серовато-зеленые  глаза,
пытаясь видеть искромсанный обрубок посреди лица, рот исказился гримасой
боли; вены на шее вздулись, как провода.
   Мальчишка потянулся за Зубами. Они немного отбежали  назад  на  своих
карикатурных оранжевых ножках, они маршировали на месте, ухмыляясь юнцу,
который сидел на корточках. Кровь хлестала ему на рубашку.
   Мальчишка сказал то, что подтвердило убеждение Хогана в том, что  он,
Хоган, спятил - только в белой горячке можно произнести такое:
   - Д-дай бне бмешок дозы, с-сукин с-сын!
   Подросток снова потянулся за Зубами, но теперь  они  побежали  из-под
его руки вперед, между расставленными ногами, и  тут  донесся  чавкающий
звук - они захлопнулись на выступе в выцветших джинсах, чуть  ниже  того
места, где кончается змейка.
   Глаза у Брайана Адамса широко раскрылись. И рот. Он  поднял  руки  на
высоту плеч, широко разведя их, и какое-то  время  напоминал  пародиста,
который изображает, как Эл Джонсон поет "Мамми". Нож перелетел через его
плечо и врезался в стенку фургона.
   - Боже! Боже! Бо-о-о-о...
   Оранжевые ножки топтались, будто исполняли шотландский танец. Розовые
десны Китовых Кусачих Зубов в бешенном темпе  сходились  и  расходились,
будто произнося "да! да! да!", а потом забегали  взад-вперед  в  том  же
темпе, словно говоря "нет! нет! нет!"
   Когда начала рваться джинсовая ткань -  и  не  только  она,  судя  по
звуку, Билл Хоган потерял сознание.
   Он приходил в себя дважды.  В  первый  раз,  видимо,  прошло  немного
времени, потому что буря  еще  завывала  и  было  еще  светло.  Он  стал
оглядываться, но ощутил чудовищную боль в шее - конечно  же,  порез.  И,
наверное, не так уж плохо, как  могло  бы  быть...  или  как  еще  будет
завтра.
   Он всегда загадывал не дальше завтрашнего дня.
   Сопляк, - надо проверить, точно ли он мертв.
   Не надо. Конечно, мертв. Иначе был бы мертв ты.
   Тут донесся новый звук - размеренное клацанье Зубов.
   Они идут за мной. С сопляком они покончили, но  они  еще  голодные  и
идут за мной.
   Он снова положил руки на пряжку ремня, но замок заело  напрочь,  а  в
руках уже не оставалось никакой силы.
   Зубы медленно приближались - судя по звуку, они  уже  были  у  спинки
сиденья, - и воспаленный рассудок Хогана начал сочинять стишок  в  ритме
их  беспрестанного  чавканья:  "Клац-чавк,   клац-чавк!   Мы   -   Зубы,
топ-топ-топ! Мы идем, мы дудим, его съели, тебя съедим!"
   Хоган закрыл глаза.
   Клацающий звук исчез.
   Хоган ждал, прошло томительно долгое  время,  прежде  чем  послышался
щелчок, затем тихий звук рвущихся волокон. Пауза,  снова  щелчок,  снова
треск волокон. Пауза, снова щелчок, снова треск волокон.
   Что происходит?
   Третий раз щелкнуло, что-то порвалось, он  почувствовал,  как  слегка
дернулась спинка сиденья, и понял. Зубы  добираются  до  него.  Каким-то
образом добираются до него.
   Хоган вспомнил, как Зубы сошлись под змейкой на джинсах мальчишки,  и
приказал себе  отключится.  Песок,  задуваемый  сквозь  выбитое  стекло,
хлестал его по щекам.
   Щелк... хрясь. Щелк... хрясь. Щелк... хрясь.
   Звуки раздавались совсем близко. Хоган не хотел туда смотреть, но  не
смог удержаться. Зубы подбирались к нему. И за правым бедром,  там,  где
подушка сиденья переходила в спинку, он увидел  широкую  белую  ухмылку.
Она отвратительно медленно продвигалась вверх, на  немыслимых  оранжевых
ножках, зацепив складку серого  обивочного  материала  между  резцами...
потом челюсти разошлись, и складка конвульсивно подалась вперед.
   Когда Зубы уперлись в карман брюк Хогана, он снова потерял сознание.
   Когда он пришел в себя во второй раз, ветер утих и стало почти темно:
воздух приобрел мрачный пурпурный оттенок, которого Хоган еще никогда не
видел в пустыне. Кучки песка, которые виднелись через остатки  разбитого
окна, напоминали игривых детей привидений.
   Сначала он ничего не мог вспомнить; последним что всплыло  в  памяти,
было то, что он  глянул  на  индикатор  горючего,  увидел,  что  в  баке
осталась только  восьмая  часть,  а  потом  заметил  вывеску  у  дороги:
"ПРИДОРОЖНЫЙ БАКАЛЕЙНЫЙ И  ЗООЛОГИЧЕСКИЙ  МАГАЗИН  СКУТЕРА  -  БЕНЗИН  -
ЗАКУСКИ - ХОЛОДНОЕ ПИВО - ЖИВЫЕ ГРЕМУЧИЕ ЗМЕИ!"
   Он сообразил, что надо некоторое время придерживаться  этой  амнезии;
на какой-то период  подсознание  должно  иметь  возможность  не  пускать
опасные воспоминания. Но не вспомнить тоже опасно. Очень опасно.  Потому
что... Подул ветер. Песок ударял в плохо защищенный левы  борт  фургона.
Звук очень напоминал (Зубы! Зубы!  Зубы!)  Хрупкая  амнезия  рассеялась,
отпустив потом воспоминаний,  и  Хоган  весь  похолодел.  Он  вздрогнул,
припомнив звук (чавк!) Кусачих Зубов, когда они приблизились  к  мошонке
мальчишки, и рукой прикрыл свою собственную, бешено вращая  глазами  при
виде удаляющихся Зубов.
   На самом деле он их не видел, но  удивился,  с  какой  легкостью  его
плечи последовали за  движением  рук.  Он  взглянул  на  свои  колени  и
медленно убрал руки с мошонки. Ремень безопасности больше  не  удерживал
его. Его огрызки валялись на полу.  Металлический  язычок  еще  сидел  в
пряжке, но позади него был лишь оборванный кусочек красной ткани. Ремень
не был обрезан - он был перекушен.
   Он взглянул в зеркало заднего  вида  и  увидел  кое-что  еще:  задняя
дверца фургона была распахнута, и  только  слабый  отпечаток,  по  форме
отдаленно  напоминавший  человека,  остался  на  сером  ковре  там,  где
находился мальчишка. Мистер Брайан Адамс из Ниоткуда, США, исчез.
   И Кусачие Зубы тоже.
   Хоган медленно выбрался из фургона, словно у него был острый  приступ
радикулита. Он обнаружил, что  если  держать  голову  прямо,  то  вполне
терпимо... но  стоило  ему  забыть  об  этом  и  повернуть  ее  в  любом
направлении, как боль взрывалась в шее, плечах и верхней части спины.  А
о том, чтобы запрокинуть голову назад, даже подумать было страшно.
   Он медленно дошагал до задней дверцы, слегка щупая рукой  зазубренную
поверхность с облезшей краской  и  прислушиваясь  к  хрусту  стекла  под
ногами. Он боялся свернуть за угол. Он боялся, что увидит  там  юнца  на
корточках, с ножом в левой руке и с бессмысленной ухмылкой. Но он не мог
стоять так до бесконечности, когда уже совсем стемнело, осторожно  держа
голову на израненной шее, как сосуд с нитроглицерином, и  Хоган  наконец
решился. Никого. Парнишка действительно исчез. Хотя, быть может,  только
на первый взгляд.
   Порыв ветра разметал волосы Хогана  по  исцарапанному  лицу  и  вдруг
успокоился.  И  тогда  послышался  резкий  скрежет  позади  фургона.  Он
выглянул туда и увидел, как  подошвы  кроссовок  подростка  исчезают  за
насыпью канавы. Ноги кроссовок расходились  под  углом.  На  минуту  они
перестали двигаться,  как  будто  то,  что  тащило  тело  юнца,  немного
передохнуло, а потом снова поползли рывками.
   Перед  мысленным  взором  Хогана  внезапно  с  ужасной,   невыносимой
отчетливостью предстала картина: Китовые Кусачие Зубы на  своих  смешных
оранжевых ножках стоят над краем канавы, в пурпурном свете, разлитом над
этим  пустынными  просторами  к  западу  от   Лас-Вегаса.   Их   поступь
заглушается копной длинных белокурых волос подростка.
   Кусачие Зубы работали.
   Кусачие Зубы утаскивали мистера Брайана Адамса в Никуда, США.
   Хоган отвернулся и поплелся в другую сторону, бережно неся на  плечах
свою  взрывоопасную  голову.  У  него  ушло  пять  минут  на  то,  чтобы
преодолеть кювет, и пятнадцать, чтобы уговорить водителя, но то и другое
ему удалось. И за все это время он ни разу не обернулся.
   Девять месяцев спустя, в ясный жаркий июньский день, Билл Хоган снова
проезжал  мимо  "Придорожного  бакалейного  и  зоологического   магазина
Скутера"... только он оказался переименованным. Теперь вывеска  гласила:
"У МАЙРЫ - БЕНЗИН - ХОЛОДНОЕ ПИВО - ВИДЕО". Под  словами  был  нарисован
волк -а может, просто Во-ок, - воющий на луну. Сам Во-ок,  замечательный
миннесотский койот, сидел в клетку в тени под верандой, нелепо расставив
задние лапы и опершись мордой о передние. Он не пошевелился, когда Хоган
вышел из машины заправиться. Никаких признаков тарантулов  или  гремучих
змей не было.
   - Привет, Во-ок, - сказал он,  поднимаясь  по  ступенькам.  Обитатель
клетки перекатился на спину и высунул длиннющий красный язык, поглядывал
на Хогана.
   Внутри магазин выглядел просторнее и чище. Хоган подумал, что отчасти
дело в том, что погода хорошая, но не только в этом: окна были вымыты, а
это совсем другой коленкор. Стены вместо сухой штукатурки были  отделаны
сосновыми панелями, пахнущими свежей  смолой.  Возле  двери  в  подсобку
появился бар с пятью стульями. Прилавок с игрушками оставался, но там не
было сигарет, жужжалок и нюхательного порошка доктора Уэкки.
   Витрина  была  заставлена  коробками  с  видеокассетами.  Объявление,
написанное от руки, гласило: "ФИЛЬМЫ КАТЕГОРИИ "Х" В ПОДСОБКЕ  -  СТАРШЕ
18 ЛЕТ".
   Женщина за кассой стояла вполоборота к Хогану, подсчитывала что-то на
калькуляторе. Хоган решил было, что это дочь  Скутеров  -  дополнение  к
трем мальчикам, которых Скутер, по его словам, воспитал. Тут она подняла
голову, и Хоган увидел, что  это  миссис  Скутер  собственной  персоной.
Трудно было поверить, что это та самая женщина, чья слоновья грудь  едва
умещалась в майку с надписью "НЕВАДА - СТРАНА ГОСПОДНЯ", но так и  было.
Миссис Скутер потеряла самое малое килограммов двадцать пять и выкрасила
волосы в ярко-каштановый цвет. Только морщины у глаз и по краям рта были
те же.
   - Заправились? - спросила она.
   - Да. На пятнадцать долларов. - Он вручил ей двадцатку, и она бросила
ее в кассу. - Много изменений с тех пор, как я тут был в последний раз.
   - Да, много изменений после  смерти  Скутера,  -  согласилась  она  и
достала пятерку сдачи. Вручая ее,  она  впервые  взглянула  на  него  и,
поколебавшись, сказала:
   - Скажите... вы не тот парень, который чуть не убился  в  ту  бурю  в
прошлом году?
   Он кивнул и протянул руку:
   - Билл Хоган.
   Она больше не колебалась: просто потянулась через прилавок  и  крепко
пожала его руку. Видимо, смерть мужа повлияла на нее в лучшую сторону...
а может, просто завершилась полоса изменений в ее жизни.
   - Жаль вашего мужа. Он мне казался хорошим парнем.
   - Скут? Да, был хороший, пока не заболел, - согласилась она. -  А  вы
как? Выздоровели?
   Хоган кивнул:
   - Я шесть недель ходил с корсетом на шее - кстати, уже  не  в  первый
раз, но сейчас все в порядке.
   Она смотрела на шрам.
   - Он это сделал? Тот сопляк?
   - Да.
   - Вам крепко досталось.
   - Да.
   - Я слышала, что он пострадал в  столкновении,  заполз  в  пустыню  и
помер. - Она с хитрецой всматривалась в Хогана. - Это так?
   Хоган слегка улыбнулся:
   - Примерно так, надо полагать.
   - Шериф сказал, что звери хорошо над ним поработали. Пустынные крысы,
они, знаете ли, просто ужасные.
   - Об этом я ничего не знаю.
   - Шериф говорил, что собственная мать не могла опознать пацана. - Она
положила  руку  на  свою  значительно  уменьшившуюся  грудь  и   открыто
взглянула ему в глаза. - Помереть мне на месте, если вру.
   Хоган громко рассмеялся. Теперь, когда прошло много месяцев после той
бури, он все чаще делал это. Ему иногда казалось,  что  с  того  дня  он
вступил в несколько иные отношения с жизнью.
   - Хорошо, что он  вас  не  убил,  -  заявила  миссис  Скутер.  -  Еще
чуть-чуть бы... Видно, вас Бог хранил.
   - Точно, - согласился Хоган. Он взглянул на витрину с видеокассетами.
- Я вижу, вы убрали игрушки.
   - То паршивое  старье?  Ясное  дело!  Самое  первое,  что  я  сделала
после... - Глаза у нее вдруг расширились. - Ой! Господи! У меня же  одна
ваша вещь! Если бы я забыла, пришел бы призрак Скутера и преследовал  бы
меня!
   Хоган удивленно нахмурился, но женщина уже  зашла  за  прилавок.  Она
встала на цыпочки и что-то достала с полки высоко над  пачками  печенья.
Это были, как без всякого удивления заметил Хоган, Китовые Кусачие Зубы.
Миссис Скутер положила их рядом с кассой.
   Хоган смотрел на этот холодный оскал с глубоким  убеждением,  что  он
это уже видел. Вот они, самые большие  в  мире  Кусачие  Зубы  на  своих
смешных оранжевых ножках, рядом с игрушечным  Хитрым  Джимом,  холодные,
как горный ветер, будто с ухмылкой  говорят  ему:  "Привет!  Ты  нас  не
забыл? Мы-то ТЕБЯ, дружок, не забыли. Так-что".
   - Я их нашла на крыльце на следующий день, как утихла буря, -пояснила
миссис Скутер и засмеялась, - как старый Скут отдал их вам  бесплатно  и
положил в дырявый мешок. Я хотела их  выбросить,  а  он  велел  положить
куда-нибудь на полку и отдать вам. Он сказал, что  коммивояжер,  который
заехал раз, скорее всего появится снова... и вот вы тут.
   - Да, - согласился Хоган, - вот я тут.
   Он взял Зубы и  сунул  палец  между  слегка  разведенными  челюстями.
Подушечкой пальцы провел по коренным  зубам  сзади,  и  ему  вспомнились
вопли мальчишки, мистера Брайана Адама из Ниоткуда, США, там, в фургоне:
"Кусайте меня! Кусайте меня! Кусайте-е-е-е меня!"
   Осталась ли сзади на Зубах легкая ржавчина  от  крови  парня?  Хогану
показалось, что он что-то видит, но, может, это просто падала тень.
   - Я их берегла, потому что Скутер сказал, что у вас есть мальчик.
   - Да, - кивнул Хоган и подумал: "У мальчика пока что есть отец.  И  я
знаю, почему. Интересно, шли ли они пешком на этих  маленьких  оранжевых
ножках через пустыню потому, что это  их  дом...  или  потому,  что  они
как-то знали то, что знал  Скутер?  Рано  или  поздно  человек,  живущий
разъездами, обязательно возвращается туда, где был хоть раз, так же  как
убийцу тянет на место преступления?"
   - Что ж, если они вам нужны, они ваши, - сказала  она.  Какой-то  миг
это звучало торжественно... а потом она рассмеялась. - Черт,  я  бы  их,
наверно, выбросила, если б не забыла. Конечно, они по-прежнему поломаны.
Хоган повернул ключик, торчащий из  челюсти.  Он  дважды  провернулся  с
легким щелчком и безжизненно обвис в скважине. Сломаны. Разумеется,  они
были сломаны. И будут, пока сами считают нужным. Дело не в том, как  они
вернулись сюда, а зачем. Вопрос: что им нужно?
   Он опять сунул палец в эту белую стальную ухмылку и прошептал:
   - Кусайте меня - хотите?
   Зубы только стояли на холодных оранжевых ножках и скалились.
   - Похоже, они не разговаривают, - заметила миссис Скутер.
   - Нет, - подтвердил Хоган и вдруг поймал себя на том,  что  думает  о
мальчишке. О мистере Брайане Адамсе из Ниоткуда, США. Сейчас полно таких
мальчишек. И таких взрослых. Они, как перекати-поле, кишат вдоль  дорог,
всегда готовые забрать у вас бумажник, сказать: "Отсоси,  дорогой"  -  и
убежать. Можно не подвозить никого (он так  и  делал),  можно  поставить
охранную систему в доме (и это он сделал, но все равно  вокруг  жестокий
мир, где самолеты иногда падают с неба и сумасшедшие способны  появиться
где угодно,  так  что  небольшая  дополнительная  страховка  никогда  не
помешает. В конце концов у него есть жена. И сын.
   Было бы неплохо, если бы у Джека  на  столе  стояли  Китовые  Кусачие
Зубы. На всякий случай. Просто на случай.
   - Спасибо, что сохранили их, - сказал он, осторожно поднимая  Кусачие
Зубы за ножки. - Думаю, мой пацан будет в восторге, хоть они и поломаны.
   - Спасибо скажите Скуту, не мне. Дать мешок? - Она ухмыльнулась. -  У
меня пластиковый, точно без дырок.
   Хоган покачал головой и сунул Кусачие Зубы в карман куртки.
   - Повезу их так, - сказал он и улыбнулся ей. - Так удобнее.
   - Дело ваше. - Когда он направился к двери, она крикнула:
   - Постойте! Я вам сделаю классный сэндвич из курицы с салатом!
   - Не сомневаюсь, спасибо, - сказал Хоган. Он спустился по  ступенькам
и с минуту постоял на ярком солнце  пустыни,  весело  улыбаясь.  Он  был
весел - очень весел в эти дни. Он начинал думать, что так и надо жить  -
весело. Слева от него Во-ок - удивительный миннесотский койот - встал на
ноги, просунул морду через прутья клетки  и  залаял.  В  кармане  Хогана
Кусачие Зубы щелкнули разок. Звук был негромкий, но Хоган его услышал...
и почувствовал, что они движутся. Он похлопал по карману.
   - Спокойно, ребята, - сказал он.
   Он неторопливо зашагал по двору, уселся за руль  нового  "шевроле"  и
покатил в Лос-Анджелес. Он обещал Лите и Джеку быть дома к  семи,  самое
позднее - к восьми, а он был их тех, кто выполняет обещания.

10


11





ТРАГЕДИЯ ОЛАЙНИЗМА

СТИВЕН КИНГ


ONLINE БИБЛИОТЕКА http://russiaonline.da.ru


   "Известно ли тебе, что телефонный счет за прошлый месяц превысил  450
долларов?" -  пилит  меня  жена  наипротивнейшим  голосом,  как  глупого
ребенка.
   - "Это больше, чем два месячных взноса за  этот  твой  компьютер!"  -
продолжает она, переходя на визг.
   "Признаюсь! Признаюсь!" - всхлипываю я. - "Я  просто  раб  модема.  Я
повязан  с  моим  модемом!  Наверное,  мне  надо  вступить  в  Анонимные
Модемики, пока я не продал душу телефонной компании."

   Как  адвокат   Анонимных   Модемиков   я   каждый   день   выслушиваю
многочисленные варианты  рассказанной  истории.  Эта  коварная  болезнь,
модемная  лихорадка,  собирает   трагически   большую   дань   с   цвета
компьютерных пользователей  нашей  страны.  Модеммания  подрывает  самые
основы  нашего  общества  и,  кажется,  нет  ниче