о тебя.

Знакомый припев вонзился в Костю, как нож. Ему стало понятно, что в Штатах
у его вечной невесты опять приключился роман. Но Америка не платформа
Мичуринец, просто так туда не попасть. Костя промаялся лето в городе, а 29
августа Поля, похорошевшая, загоревшая, прилетела домой и принялась
вываливать новости.

Все чудесно, Тед свозил их во Флориду, в Америке очень весело, крутом
счастливые лица, мама довольна...

- У тебя там был любовник, - не сдержался Костя.

- Да ерунда! - рассмеялась Поля. - С чего ты взял? Нет, если бы я встретила
там свою судьбу, то осталась бы обязательно, знаешь, как там здорово!

Внезапно Костя сообразил. Кавалер был, и роман тоже, просто, как всегда, у
Поли ничего не получилось. Отчего-то все мужчины только укладывали Полину в
постель и не предлагали замужества. Под венец ее звал один Костя. Наверное,
Поля держала старого приятеля в качестве запасного варианта. По принципу:
лучше такой супруг, чем вообще никакого, но едва на горизонте появлялся
кто-то более перспективный, как девушка мигом отбрасывала верного Ромео,
словно сношенные тапки. Очевидно, на лице Кости отразились все эти
размышления, потому что Полина быстро завела прежнюю песню:

- Люблю только тебя...

Правда, этой осенью она вела себя безупречно. Но в октябре у нее откуда-то
стали появляться деньги. Костя, запросто заходивший в квартиру к Полине (он
имел ключ от двери), натыкался постоянно на новые приобретения. Ванная
наполнилась дорогой косметикой и элитными духами, в шкафу появилась шубка
из голубой норки, и старенький, раздолбанный "Москвич" был заменен на
новенькие "Жигули", причем самой дорогой модификации, "десятку". В квартире
откуда ни возьмись появились дорогой видик, роскошный музыкальный центр, а
в холодильнике на полках лежали продукты не с оптушки, а из шикарного
супермаркета.

На Костин вопрос: "Откуда деньги?" - Поля спокойно заявила:

- Нина теперь присылает, на работу хорошую пристроилась...

Но тут подоспело восьмое ноября, день рождения Нинуши, и Костик позвонил за
океан. Будущая теща обрадовалась, поблагодарила за поздравление, а на
вопрос парня: "Как дела?" - со вздохом ответила:

- Ну что тебе сказать? С одной стороны, хорошо, дом - полная чаша, проблем
никаких... А с другой... Тед, как все американцы, очень расчетлив. Это не
наш русский мужик, который ради детей рубашку с себя снимет. У них все
по-другому, закончил колледж - иди работай. Родители помогать не станут.
Вот и он не разрешает мне деньги Поле посылать, а сама я не работаю...

- Совсем ничего не передаете? - уточнил Костя. - Ни копейки?

- Ну, когда она приезжает, - пустилась в объяснения Нина, - Тед не
жадничает, в рестораны ее водит, на концерты, покупает подарки, но деньги
не дает. Менталитет у него такой...

Не успел Костя подумать, что ему сказать Полине, как гадкая обманщица сама
пришла к жениху и затараторила:

- Прикинь, пришлось замок менять, старый сломался.

Она долго рассказывала эпопею с запором, описывала визит мастера, называла
цены... Но! Но нового ключа Косте не дала. И парень понял, что в жизни
Полины вновь возник мужчина, а ему опять отведена неблаговидная роль
идиота.

Костя очень любил Полину и искренне хотел быть вместе с ней всю жизнь.
Более того, обладая на редкость неконфликтным, ровным, мягким, каким-то
женским характером, много раз прощал девушке всяческие художества... Но это
было уже слишком. Все-таки Костя принадлежал к существам мужского пола...

Надо было, наверное, залепить мерзавке пощечину или гневно заорать:

- Все знаю! Твоя мать не присылает ни копейки, отвечай, дрянь, кто тебе
покупает шмотки и мазилки?

Но Костя только спокойно протянул:

- Замок... Да, дело непростое, сразу и не найти такой, чтобы подошел!

На следующий день после разговора парень улыбнулся хорошенькой хохотушке
Светочке, давно строившей ему глазки, и пригласил ее на дискотеку. Любовь к
Полине испарилась.

- Она выдавила меня, как тюбик с зубной пастой, - вздыхал Костя, - дожала
до самого конца, ничего не осталось...

Я молча смотрела на него, не зная, как вести себя дальше, и тут затрезвонил
телефон.

- Да, - сказал Костя, - привет, Анька.

Потом лицо его медленно вытянулось и побледнело, трубка свалилась на пол.

- Полина, - прошептал он, - Поля... Ты знаешь, она...

Я кивнула.

- Ты знала?

- Собственно говоря, я пришла, чтобы сказать про ее кончину, сначала
боялась, но раз ваши отношения разорваны...

- Боже, Поля, - простонал Костя, - ничего ты не понимаешь, я люблю ее, но
не могу жить с ней, ненавижу и люблю... Господи, за что? Ужасно...

Он уронил голову на стол. Я открыла холодильник. Внезапно Костя спросил:

- Что ты ищешь?

- Валокордин или валерьянку...

- У меня ничего такого нет.

Я налила стакан воды, подала парню и сказала:

- Хочешь, схожу в аптеку?

- Не надо, - прошептал Костя, - сделай доброе дело, уйди, оставь меня
одного...

Я колебалась.

- Уйди, - повторил Костя, - бога ради, исчезни, не волнуйся, все в полном
порядке, но мне лучше остаться наедине с собой, понимаешь?

Я кивнула и ушла.

ГЛАВА 8

На улице сильно похолодало, а я, как большинство автомобилистов, не ношу
теплое пальто или шубу, в длинном одеянии неловко сидеть за рулем, поэтому
успела основательно замерзнуть, добежав до "Рено". Чтобы согреться, я
включила печку и закурила. Однако Полина раскрылась с неожиданной стороны.
Впрочем, Костя прав, я практически не знала девушку. Мы с Ниной довольно
близко дружили. Нинуша часто приезжал а к нам с Наташкой в Медведково
вместе с дочкой. Разница в возрасте не мешала Кеше и Полине играть вместе,
к тому же Аркадий чувствовал себя взрослым на фоне девочки и был галантен
без меры. Поколотил он ее всего пару раз, и то за дело. В детстве Полина
была жуткой ябедой и мигом наушничала матери о чужих проказах.

Став старше, она приезжала уже не столь часто...

Я призадумалась. Внезапно мне стало понятно, что новый всплеск любви к нам
у Полины совпал с получением нами богатства. До того она не была у нас года
два, правда, всегда звонила поздравить с днем рождения и Новым годом.

Но только Наташка превратилась в баронессу Макмайер, как Полина стала
проводить у нас все выходные. Один раз мне даже показалось, что ей нравится
Аркашка. Она на него так смотрела! Но потом я подумала, что ошиблась... Они
ведь были знакомы с детства, и никогда ничего похожего на влюбленность
между ними не намечалось. И потом, в тот год, когда мы совершенно
неожиданно разбогатели, Кешка уже был женат на Зайке, а у Поли имелся
Костя...

Полина ездила с нами в Париж. Воспоминания увели меня в прошлую осень. Вот
мы с ней входим в магазин "Самаритэн", где покупаем ей обновки. Причем
множественное число глагола "платить" тут не подходит. У кассы всегда
расплачивалась я. Впрочем, я же давала ей деньги и в Москве, просто
подсовывала в сумочку. Поля никогда не просила, но я знала, что с
наличностью у нее швах. Кстати, Зайка частенько дарила ей духи, косметику,
красивое белье... Мы считали Полину родственницей, ну кем-то вроде
племянницы...

Плавную цепь воспоминаний прервал звонок.

- Ты где? - рявкнула Зайка.

- На улице, недалеко от Новослободской.

- Немедленно езжай домой!

- Почему?

- Как это?! - закричала Ольга. - Забыла?! А сериал?!

- Но при чем тут я?

- При том, быстрее возвращайся, все ждут, Борис жутко ругается!

Тяжело вздохнув, я выжала сцепление и врубила первую скорость. Так и знала,
покоя теперь не будет.

Наш холл походил на кошмар. Гроб стоял у стены, и в нем опять спал Банд и.
Вся вешалка была забита куртками, дубленками и шубами, по полу тянулись
толстые черные провода. Из гостиной доносился повелительный голос Бориса:

- Так, сели, Ольга, берешь яблоко, поехали...

Я приоткрыла дверь и зажмурилась. В комнате ослепительно били прожектора.

- Кто там? - заорал режиссер.

Потом увидел меня и сменил гнев на милость:

- О, Дашенька, чудесно, очень вовремя, у нас сцена семейного обеда. Сядьте
возле Ольги...

- Делать-то что? - спросила я, покорно усевшись на стул. - Слова какие
говорить?

- Ведите себя естественно, - посоветовал Борис, - ну, улыбайтесь, шутите,
как обычно во время приятного совместного времяпрепровождения...

Я посмотрела на бледного Аркадия, потную Маню, красную Зайку и подавила
вздох. Естественно, так естественно, только, надеюсь, Манюня и Кеша не
начнут, по обыкновению, ругаться. Как правило, Аркадий с воплем: "Ты
жиртрест, промсарделька", - отнимает у сестры пятый кусок торта, который
та, совершенно не заботясь о фигуре, мирно тащит в рот. Впрочем, Манюня,
никогда не дающая себя в обиду, мигом начинает орать: "Отвяжись, глиста в
скафандре".

На этой стадии ласковой семейной беседы, как правило, вмешивается Ольга, а
я стараюсь незаметно испариться, чтобы осколки от рвущихся снарядов
случайно не попали в мою голову.

Но сегодня дети, желавшие прославиться на всю страну, вели себя невероятно.

- Так, начали! - взвизгнул Борис.

Я уставилась прямо в камеру, над которой горела красная лампочка. Надо же,
вроде ерунда, просто прибор для съемки, а как гипнотизирует! Язык прилип к
нђбу, руки словно связаны... Очевидно, Боря понял, в чем дело, потому что
сразу сказал:

- Даша, сейчас только порепетируем. Ставлю задачу: у вас мирный семейный
обед, такой, как всегда. Непринужденная беседа, вкусные блюда... Все
естественно, без натуги, легко... Не надо зажиматься, когда начну снимать,
предупрежу, ну, давайте, раньше начнем, раньше закончим. Главное -
естественность. Ну, Маша, вперед, вроде ты самая спокойная!

Манюня покраснела, тихонько кашлянула и завела:

- Дорогой Кешик, будь любезен, передай, пожалуйста, кусочек торта!

- С большим удовольствием, дорогая, - расплылся в улыбке брат, - тебе
какой? Со взбитыми сливками или клубникой?

- Я отдаю предпочтение выпечке с кремом, - ответила Маня.

- Не пойти ли нам сегодня в музей? - спросила Зайка.

- Изумительная идея, - вновь разулыбался Кеша, - а ты, мамочка, согласна?

Старательно сдерживая хохот, я кивнула.

- Курица удалась, - завела Ольга, - в меру зажаренная.

- Очень аппетитная, - сообщил Кеша, не переваривающий курицу ни в каком
виде - ни в вареном, ни в жареном, ни в пареном, - восхитительная птица.

- Кешенька, - продолжила Машка, - сделай одолжение, положи еще кусочек
тортика, вон тот, с красной розочкой!

В глазах сына загорелся нехороший огонек, но ради Ольги он сдержался и
чересчур сладким голосом, изображая из себя сахар в шоколаде, ответил:

- Конечно, моя радость! Может, сразу еще и ломтик бисквита с вареньем?
Скушай сразу два.

Маруська вздернула бровь, но тоже подавила негодующий вопль и просюсюкала.

- Очень мило с твоей стороны, прямо восторг! Ты страшно любезен.

- В Музее русского быта, - гнула свою линию Зайка, - открылась удивительная
экспозиция, посвященная костюму восемнадцатого века. В те далекие времена
одежда...

Я усиленно делала вид, что занята поглощением салата. Больше всего боялась,
что сейчас не удержусь и заржу во всю глотку, глядя на Ольгу. Заинька
сидела абсолютно прямо, словно балерина на приеме у английской королевы, на
ее устах играла самая приветливая улыбка, и к камере Ольга поворачивалась
осторожно, великолепно зная, что в профиль ее нос кажется чуть-чуть
длинноватым, зато вид в полуанфас красит ее невероятно. Аркадий перестал
резать на мелкие кусочки несчастную птичку и уставился на жену. Маня
старательно отковыривала ломтики бисквита, не забывая осторожно вытирать
рот салфеткой.

- Многие дамы тех лет, - пела Заюшка, - старательно...

- Дорогой Кешенька, - занудела Маруся, - будь другом, мне бы хотелось еще
вон того тортика...

Скатерть зашевелилась.

- Ой! - завопила Маня.

- Что случилось, мой ангел? - с самым невинным выражением на лице
поинтересовался Кеша. - Ты прикусила себе язык?

Маруся побагровела, оперлась локтями о стол... Я тяжело вздохнула. Все!

- Чего толкаешься! - взвизгнула Маня.

Услыхав вопль, все наши собаки мигом пригалопировали из холла и уселись в
ряд возле стола. Банди, дрожа от нетерпения, бешено замел на полу длинным
тонким хвостом, а Хучик тихонечко застонал.

- Что с ними? - удивился Федор, стоявший за камерой.

Я хотела было ответить: "Псы просто знают, что сейчас произойдет", - но не
успела.

- Душечка, - протянул Кеша, - по-моему, ты объелась, и торт ударил тебе в
мозг! Кстати, в подростковом возрасте очень вредно употреблять столько
жирной, сладкой пищи...

- Дурак, - завопила Маня, - глиста в скафандре!

- Сосисина, промсарделина, - мигом отозвался братец.

- Экспозиция музея напоминает нам, - пыталась изо всех сил спасти положение
Зайка, но потерпела сокрушительную неудачу.

- Ах ты гад! - заорала Маруська и швырнула в Аркадия пирожок.

Слоеный пирожок, начиненный мясом, шлепнулся прямо к лапам дрожащего от
вожделения Банди. Пит мигом слопал трофей. Хучик, понявший, что кому-то уже
перепал вкусный кусочек, застонал совсем громко.

- Коли не умеешь себя вести, - сообщил Кеша, - ешь у себя в комнате,
отдельно от всех. Кстати, швыряться тоже надо умеючи.

И он, схватив другой пирожок, бросил его в Маню. На этот раз снаряд достиг
цели, угодил прямехонько девочке в лоб. Машка вскочила, пирожок упал опять
перед Банди. Обрадованный пит мигом слопал и этот подарок. Хучик зарыдал в
голос.

Опрокидывая по дороге тарелки со сладким и чашки с чаем, Маша кинулась на
обидчика с кулаками.

Хучик радостно понесся подлизывать крем с ковра.

- Русский костюм, расшитый жемчугом, - надрывалась Ольга, старательно
пытаясь остановить сражение между муженьком и золовкой.

Но Аркашка уже схватил Маруську за руки.

- Отпусти немедленно! - вопила та.

Но Кеша быстро и ловко потащил ее в коридор, приговаривая:

- Хоть ты и ешь безостановочно, но силу не наела, все в жир уходит.

Маня колотила ногами в воздухе, но Аркашка в мгновение ока вытолкал ее за
дверь, повернул ключ и, совершенно не запыхавшись, спросил:

- Так что там про жемчуг?

Внезапно Зайка разрыдалась.

- Что я не так сделал? - удивился Кеша. - Старался, как мог, даже курицу
ел, до сих пор мутит, а ты опять недовольна.

- Заткнись, - прошептала Ольга.

- Вот те на, - хмыкнул муженек, - не с той ноги встала?

- Эй, эй, - ожил Борис, - это совершенно не то! Сначала шло хорошо, а потом
жуткая дрянь началась. Вы не поняли... Мне нужна сцена нормального
семейного обеда, поняли? Ну еще разок, сначала.

- Ни за что, - отрезал Кеша, - снимайте только мать и Ольгу, меня увольте,
ничего не выйдет, извините, я не обладаю актерскими способностями.

- Великолепно получится, - настаивал режиссер. - Дубль второй!

Я хотела было сказать, что все как раз только что вели себя очень
естественно, но Аркадий встал, быстро подошел к двери и распахнул ее.
Колотившаяся с той стороны Маруська совершенно не ожидала, что преграда
между ней и столовой падет столь стремительно.

Потеряв опору, она влетела в комнату и упала возле сервировочного столика,
задев его руками. Хлипкое сооружение мигом свалилось набок, несколько
бутылок и графинов оказались на полу. Из горлышек, потерявших пробки,
полилась жидкость, в воздухе мигом повис запах алкоголя.

- Ничего, ничего, - бормотал Борис, - ерунда, начнем еще, эй, Дарья, вы
куда?

Но я уже бежала вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, - боже
милостивый, избавь меня от семейного уюта! Пусть Зайка и Маруся становятся
звездами экрана, мне же это совершенно ни к чему.

Вплоть до полуночи я не рисковала высовываться из своей комнаты. Судя по
всему, съемки шли с полным размахом. Из столовой долетали команды:

- Свет. Мотор. Камера. Снято...

Слышались возбужденные голоса и топот. Около одиннадцати раздался шум
двигателей и киношники уехали. Подождав для надежности целый час, я, как
была, в коротенькой футболке, побрела на кухню. Очень хотелось есть.

На ступеньках лежала какая-то странная куча, похоже, кто-то потерял меховую
шапку. Я присела на корточки и увидела Хучика. Мопс спал в нелепой позе, в
совершенно невероятном для него месте. Как правило, он забивается в кровать
ко мне или к Мане. Правда, охотнее всего Хуч проводил бы ночи с Ольгой,
только не подумайте, что Хучик больше всех любит Зайку, нет, просто у нас у
всех одеяла из овечьей шерсти, довольно тяжелые, а Ольга спит под пуховым.
Хучику же нравится, когда на его жирненькое тельце ничего не давит, а
поскольку он всегда дремлет, прижавшись к хозяевам, спрятав все тело под
плед, то пуховая перинка - это то, что нужно. Но у Ольги в спальне обожают
проводить время наши кошки, Фифина и Клеопатра. Устроившись уютненько в
семейной постели, киски недовольно шипят, завидя Хуча, а мопс не рискует
связываться с противными дамами. Он великолепно знает, какие острые когти
прячутся в их бархатных лапках!

Но Хучик никогда не спит на лестнице, на жестких ступеньках, по которым
гуляет сквозняк. Такое ощущение, что бедняга брел в спальню и свалился на
полпути.

- Миленький, что случилось? - спросила я, трогая шелковую шерстку. - Ты
заболел?

Хуч приоткрыл мутные глаза, попробовал встать на коротенькие лапки, но они
разъехались, и мопс вновь рухнул на ступеньку. Правда, он не заснул, теперь
Хучик громко икал.

Мне стало совсем не по себе. Надо разбудить Маню, вдруг Хучик заболел?

- Не волнуйтесь, - раздался прямо над моим ухом густой мужской голос.

От неожиданности я, забыв, что на мне из одежды только футболка, резко
вскочила.

- Кто здесь?

- Не бойтесь, - произнес выступающий из темноты Борис.

Его глаза мигом уставились на мои голые ноги. Я быстро села, натянула майку
на колени и поинтересовалась:

- Разве вы не уехали?

- Нет, завтра начнем съемки с утра, Ольга радушно предложила остаться.
Зачем вы прячете свои ноги? Кто-нибудь говорил вам, что они очаровательны?

- Да, - обозлилась я, - все мои четверо мужей начинали с того, что сообщали
о красоте моих конечностей.

Борис хмыкнул, окинул меня взглядом и сообщил:

- Все остальное тоже замечательно.

Я не люблю, когда мне говорят комплименты, и в отличие от некоторых женщин
великолепно знаю: мой выигрышный билет не красота, которой, если
признаться, я совсем не обладаю, а ум, проницательность и редкое обаяние.
Но, повторяю, комплименты терпеть не могу. В особенности мне не нравится,
когда незнакомый мужчина, одетый в джинсы и пуловер, стоит надо мной,
полураздетой, в полночь, на темной лестнице и сообщает:

- Дорогая, вы необыкновенно хороши!

На всякий случай я решила сменить тему и быстро спросила:

- А почему вы сказали, что не стоит волноваться из-за Хуча? Он, похоже,
заболел...

Борис засмеялся.

- Мопс вылизал ликер, вылившийся на ковер. Все, что не успело впитаться.

Я наклонилась и понюхала морду Хуча. Точно! От нее пахло горьким миндалем.
Амаретто! Липкая гадость, которую в доме никто не пьет. Зайка любит коньяк,
Кешка - виски, а мы с Маруськой не употребляем ничего крепче кефира. Ума не
приложу, откуда у нас взялась эта бутылка, наверное, принес кто-то из
гостей!

Хуч методично икал.

- Ты нализался, - возмутилась я, - пьяная собака - позор семьи!

- В гневе вы очаровательны, - понизив голос, сообщил режиссер и
пододвинулся так близко, что я почувствовала запах одеколона "Кензо".

Странно, до сих пор мне нравилась продукция этого рафинированного
парижанина, сделавшего карьеру на любви Европы ко всему восточному. Но
сейчас аромат показался тошнотворным.

- Вам не скучно одной, такой богатой, без мужа? - нежно ворковал Борис.

Я подхватила Хуча, прижала его к себе и резко сообщила:

- Борис, вы ошибаетесь.

- В чем?

- Я нищая.

- Ну да, - хихикнул режиссер, - парочка миллионеров во французском банке,
два дома и гора драгоценностей не в счет.

- Есть еще коллекция великих импрессионистов, - со вздохом уточнила я. -
Только все богатство принадлежит Кеше, Мане и моей лучшей подруге Наташе,
баронессе Макмайер. У меня только и есть, что носильные ве