- Дальше.
   - Потом Евгений позвонил, попросил о встрече.
   - Он к тебе сам обратился?
   - Да мне бы и в голову не  пришло  набирать  его  номер  после  всего
произошедшего.
   - А потом?
   - Суп с котом,  -  усмехнулась  Лика,  -  провал.  Очнулась  дома  на
постели, полное ощущение, что спала. Вообще понять не могу, как до своей
квартиры дотопала, ноги подламывались, руки тряслись...
   - И?
   - Все, потом пришли менты.
   - Но такое невозможно! Ты ехала через всю Москву, на метро...
   - Вроде я сидела в машине, - напряглась Лика, - а может, и  нет.  Был
автомобиль, и  вроде  меня  тошнило,  голос  слышала,  чужой,  наверное,
шофера.
   - И что он говорил?
   Лика нахмурилась:
   - Бу-бу-бу.., сердился.
   - Отчего?
   Подруга напряглась:
   - Сейчас.., постараюсь вспомнить.., вертится в голове..,  а!  "Сейчас
она тут наблюет, открой дверцу, салон измажет, вот сука".  Или  примерно
так.
   - Значит,  ты  взяла  такси,  в  котором  сидели  еще  пассажиры?!  -
удивилась я. - Шофер же с кем-то разговаривал.
   - Небось со мной, не помню, сплошной туман.
   - Интересно, - пробормотала я, - дед видел машину?
   - Какой?
   - Ну тот, с биноклем!
   - Старик Козлодоев, - хмыкнула Лика.
   - Это его фамилия? - улыбнулась я.
   - Да не помню, как звали дедушку,  -  отмахнулась  Лика,  -  суд  еле
выдержала, тоже туман, но уже в меньшей степени, хоть  говорить  смогла.
Не веришь, я в СИЗО все время спала: утром, днем, ночью. Повезли на суд:
язык во рту еле-еле ворочается, как будто в киселе плыву,  звуки  еле  к
ушам пробиваются, где уж тут фамилию дедка упомнить. Старик Козлодоев  -
это  из  песни  Гребенщикова,  помнишь?  "По   крыше   сползает   старик
Козлодоев..." Или Козлодуев, в общем, козел.
   - Козел-то козел, - вздохнула я, - а на зону тебя своими  показаниями
отправил, все припомнил, даже повязку на ноге.
   - Знаешь, - буркнула Лика, я ведь потом, уже  тут,  в  бараке,  когда
окончательно в себя пришла, долго думала.  Много  странного,  однако,  в
этой истории.
   - Что, например?
   - Ну хотя бы с повязкой. Зачем мне щиколотку заматывать?
   - Может, поранилась.
   - А вот и нет, - воскликнула Лика, - ни болячки нет, ни шрама.
   В моей голове медленно заворочались мысли.
   - Ты уверена?
   - Ну конечно, - кивнула она, - нога как нога, потом сарафан этот...
   - Ас ним что?
   - Непонятное дело, - запоздало удивилась Лика. - Очень  я  удивилась,
совсем уж дикая вещь. Ты мне не поверишь!
   - Говори.
   - Сама знаешь, я очень люблю этот сарафан, он мне так идет!
   Я улыбнулась. На мой взгляд, вещь  отвратительная:  мешок  на  лямках
самой аляповатой расцветки.
   - Но в тот день, приехав от вас, я надела розовый льняной  костюм,  -
пояснила Лика, - и отправилась на свидание к Евгению в нем.
   А вечером, когда очнулась в кровати, была в этом сарафанчике.  Ерунда
какая-то!
   - Ты же ничего не помнишь!
   - Ну вдруг в голове  что-то  всплывает.  Нет,  я  абсолютно  уверена:
приехала  из  Ложкина  и  специально  надела  розовый  костюм:   Евгению
нравились спокойные тона. Точно! До метро в нем шла,  еще  расстроилась,
что юбку по дороге испачкала... Это помню.
   - А с какого момента все забыла и куда подевался костюм?
   - Юбка с жакетом в шкафу висели, -  вздохнула  Лика,  -  а  с  какого
момента - не помню...
   Хрен его знает!
   - Евгения ты видела?
   - Не-а.
   - Ну-ка, описывай все свои действия, шаг за шагом!
   Лика нахмурилась:
   - Так. Скандал в гостинице, он ушел, я заснула, перебила там  все  на
фиг и задрыхла, истерика у меня случилась, да и кто бы удержался...
   - Давай не оценивать события, а просто выстраивать их.
   - Ага, проснулась и поехала  к  вам,  в  Ложкино.  Хряпнула  коньяка,
заснула. Потом очнулась,  выпила  кофе,  тут  Евгений  позвонил:  "Давай
встретимся, в семь часов, на набережной".
   - Странное место.
   - Почему? Он там гулять любил, тихо, народу нет.
   - Дальше.
   - Домой помчалась  переодеваться  и  сейчас  абсолютно  уверена,  что
надела розовый костюм. Понимаешь, подумала, что Евгений решил извиниться
за вчерашнее. Честно говоря, я считала, что ему водка по мозгам дала, он
много выпил на свадьбе, вот я и расфуфырилась в ожидании примирения.
   - Немного странно, что он не заехал за тобой, а позвал на набережную.
   - Ну.., может, и так, - согласилась Лика.
   - Ладно, идем вперед.
   - А некуда! Это все.
   - Как?
   - Так.  Добралась  до  метро  "Спортивная",  вышла  на  площадь,  там
толпища, захотела воды купить, взяла бутылочку, и дальше провал.
   - Ты воду пила?
   - Да, сделала пару глотков.
   - Значит, амнезия наступила не после убийства, а до него?
   - Выходит, так, - растерянно ответила Лика. - Последнее,  что  помню:
зубов у нее нет!
   - У кого? - окончательно растерялась я.
   - У продавщицы, -  протянула  Лика,  едва  из  метро  вышла,  девочка
подбегает, знаешь, такая, с лотком на шее, и  орет:  "Берите  кока-колу,
сегодня бесплатно". Прямо в  руки  мне  бутылочку  сунула,  сама  пробку
отвернула...
   А, точно! Костюм на мне был, розовый!
   Лика вскочила и в  ажиотаже  забегала  по  комнатушке,  натыкаясь  на
стены.
   - Вот! Теперь абсолютно точно все вспомнила.  Когда  эта  девица  мне
коку сунула, из  горлышка  выскочила  пена  и  на  юбку  попала!  Я  еще
расстроилась - пятно останется! Вот дура беззубая!
   - Кто?
   - Господи, Дашка, как с тобой тяжело, памяти никакой,  -  воскликнула
Лика, - двух зубов у  продавщицы  не  было,  передних,  верхних.  Я  еще
подумала, надо же, молодая девчонка, студентка, а  словно  Баба-яга,  ну
неужели трудно рот в порядок привести, противно ведь!
   - Дальше! - в нетерпении воскликнула я.
   - Все, провал полный, словно одеяло накинули, - расстроенно забубнила
Лика, - вот странность.
   - Ты газировку пила?
   - Да.
   Пару секунд мы смотрели друг на друга, потом Лика тихо спросила:
   - Ты полагаешь, там было что-то? Типа снотворного?
   - Очень похоже на  то.  Почему  не  рассказала  следователю  об  этой
ситуации?
   - Объясняла уже, как в тумане  была,  ничего  не  соображала,  словно
заводная игрушка, та тоже ходить умеет, а соображать нет, -  огрызнулась
Лика. - Ну и ну!
   - Знаешь что, - я решительно встала со стула, - ты об этом никому  не
рассказывай, не  нравится  мне  эта  история  и  никогда  не  нравилась.
Поверить трудно, что ты могла утопить Евгения.
   - Мне самой дико! - прижала руки к груди Лика.
   - Зачем тогда призналась?
   - Не знаю! Не помню! Ну плохо  соображала.  Меня  спрашивают,  голова
сама кивает.
   Оставалось лишь удивляться, каким образом Лику  посчитали  вменяемой.
Хотя наши специалисты по этой части не вызывают у меня никакого доверия.
В годы советской власти именно сотрудники НИИ имени  Сербского  признали
по указанию коммунистических властей многих диссидентов  сумасшедшими  и
отправили их  в  психиатрические  клиники,  где  несчастных  старательно
"лечили" инъекциями и таблетками.
   В результате этих манипуляций кое-кто  из  бедняг  и  впрямь  лишился
разума. Самое интересное,  что  многие  из  этих  "врачей"  до  сих  пор
трудятся в вышеназванном учреждении и даже считают себя доками  в  своем
деле.
   - Ты сиди спокойно, - продолжила я.
   - У меня есть альтернатива? - хмыкнула Лика.
   - Не дури, не пиши никому писем, не рассылай жалобы.
   - Ага! - взвилась Лика. -  Спасибо  тебе,  конечно,  что  приехала  и
заставила меня вспомнить, как обстояло дело, но я  не  собираюсь  мотать
тут срок. Меня опоили,  я  никого  не  убивала.  Одно  не  пойму,  зачем
поменяли платье?
   Прямо сейчас пойду писать заявление!
   Я покачала головой:
   - Не глупи. Если дело обстоит именно так, как кажется тебе и мне,  то
не дам за твою жизнь и рваного доллара.
   - Это почему?
   -  Потому,  что   некая   личность,   задумавшая   и   спланировавшая
преступление, сейчас абсолютно спокойна. Она  или  он  уверены,  что  ты
ничего не помнишь, если начнется шум, пересмотр дела,  пойдут  круги  по
воде... Тебя обязательно убьют.
   - И мне теперь сидеть тут десять лет! - взвилась Лика.
   - Нет, давай я потихоньку разведую что к чему, попробую отыскать  эту
студентку, торговавшую колой. Ну-ка, опиши ее еще раз.
   Лика насупилась:
   - Худая, не стройная, а тощая, если понимаешь, что я имею в виду,  на
шее лоток висел, красный, на нем  бутылочки  теснились...  Ты  чего,  не
видела таких? Вечно у метро толкутся.
   - Приметы у нее какие?
   - Зубов нет.
   - Все? Волосы, глаза, рост...
   - Вроде черненькая, - призадумалась Лика, - а может, рыженькая, глаза
вообще не помню, рост... Ой, не знаю. Я ведь ее не разглядывала, вот что
двух передних кусалок нет - отметила, а  остальное,  как  у  всех.  Нет,
гиблое дело, не найти девчонку.
   - Спокойствие, главное - спокойствие, - пробормотала я, -  по  улицам
не бегают штатные сотрудники компании.
   - Вот видишь, - подытожила Лика, - совсем кирдык! Куковать мне тут до
морковкина заговения.
   - Крутые фирмы нанимают для работы на улице, как правило,  студентов,
- принялась я размышлять вслух, -  с  ними  удобно,  готовы  целый  день
прыгать на морозе или париться  от  жары  за  крохотное  вознаграждение,
потом молодые люди приветливы, товар всовывают с улыбкой, им не противно
с лотком мотаться, даже весело.
   - Ну и что? - перебила меня Лика. - Может, все  оно  и  так,  как  ты
говоришь, только мы же не знаем, в каком вузе учится беззубенькая.
   - Вот, - подскочила я, - об этом и речь.
   Во всякой  фирме  имеется  бухгалтерия,  а  там,  на  полочке,  лежат
документики с  подписью  тех,  кто  получил  денежки.  Дело-то  простое.
Сначала выясню, кто работал 17 июля у метро "Спортивная", ну  из  какого
вуза были ребятки, а потом съезжу, порасспрашиваю их. Навряд ли там  все
девочки без зубов.
   Внезапно Лика вцепилась в мое плечо:
   - Дашка, вытащи меня отсюда! Умоляю.
   - Очень постараюсь, только ты сиди тихо-тихо, а если кто пристанет  с
вопросами, отвечай по схеме: ничего не помню, не знаю, была в  состоянии
шока.
   Лика судорожно заплакала:
   - За что? Никому в жизни я не сделала зла.
   До сих пор у меня не имелось врагов.
   Я погладила ее по голове.
   - Ладно, успокойся, все будет хорошо.
   Лика открыла было рот, но тут на пороге появился конвойный, кашлянул,
глянул в мою сторону и заявил:
   - Свидание закончено.
   Лика покорно шагнула в коридор.
   - Не волнуйся, - крикнула я, - буду приезжать каждый месяц, привозить
еду и книги!
   Ликуська обернулась, но ничего не сказала, ее глаза  начали  медленно
наполняться слезами.
   - Давай двигай, - велел парень в форме.
   Лика молча повиновалась. Я подошла к зарешеченному  окну  и  увидела,
как   она,   сгорбившись   и   опустив   голову,   бредет   по    узкой,
заасфальтированной дорожке, проложенной между рядами колючей проволоки.
   Под увиденной картиной следовало поместить подпись: "Отчаяние".
   В    моей    душе     заколыхался     гнев.     Обязательно     найду
режиссера-постановщика и добьюсь того, что мерзавец так же поковыляет  в
барак.

***

   Вернувшись домой, я увидела  в  прихожей  два  огромных,  похожих  на
танки, ботинка.
   - Только не говори, что у нас опять гости!  -  налетела  я  на  Ирку,
меланхолично чистящую обувь Аркашки.
   Домработница отложила щетку. К слову сказать, Кеша  -  любимец  нашей
прислуги. Катерина, собираясь готовить обед, непременно выяснит у  сына,
что бы их высочество хотели откушать. Есть блюда, которые страстно люблю
я, допустим, молочное желе, но попробовать лакомство  мне  удается  лишь
тогда, когда Аркашка отбывает в командировку, потому что сын терпеть  не
может  молочные  продукты,  и  Катерина  не  покупает   сливки,   кефир,
ряженку... Зато куриное мясо присутствует у нас в рационе во всех видах,
вместе с гадкими стручками зеленой фасоли, которую наш адвокат  способен
харчить  килограммами.  Ирка  с  особой  тщательностью  убирает  кабинет
хозяина. Но, оказавшись в моей комнате, домработница,  вытерев  пыль  на
столе, ничтоже сумняшеся сваливает назад  все  кулем,  вперемешку.  И  я
потом, чертыхаясь сквозь зубы, пытаюсь найти нужные бумаги.
   Сколько раз просила ее быть поаккуратнее - без толку. Зато документы,
находящиеся в кабинете  у  адвоката,  оказываются  нетронутыми,  а  пыль
протертой. При этом, учтите, что я дарю Ирке подарки, а  Кеша  постоянно
над ней посмеивается.
   - И чего на меня сердится! - Уперла Ирка руки в боки. - Не ко мне  же
едут!
   - Так кто-то приехал? - в ужасе воскликнула я.
   - Это вы у Дегтярева спросите,  -  не  дрогнула  домработница,  -  он
привел.
   Вне себя от злости, я рванула  дверь  столовой  и  увидела  домашних,
сидевших вокруг  длинного  стола.  С  раскрытыми  ртами  -  все  слушали
Аркадия.
   - Вот представьте,  -  сверкая  глазами,  вещал  Кеша,  -  на  скамье
подсудимых некий Ковров. Причем, прошу  отметить,  за  плечами  у  моего
подзащитного куча ходок, он вор со стажем.
   Я тихонько села на свое место. Так, судя по страшно  довольному  лицу
сына, он выиграл дело и теперь  хочет  сорвать  аплодисменты  еще  и  от
членов семьи. Ладно, пусть похвастается, потом  разберусь,  что  это  за
огромный дядька самого отвратительного вида восседает  около  Александра
Михайловича.
   - Ну процесс идет, - вещал Кеша, -  все  ясно  как  на  ладони.  Этот
Ковров после очередного освобождения следовал в славный город  Владимир.
По дороге высадился в Москве, доехал  до  магазина  "Детский  мир",  где
попытался  спереть  спортивные  штаны  российского  производства,   вещь
страхолюдную и покупателей не интересующую. Его поймали  в  тот  момент,
когда рука со штанами оказалась над прилавком.
   Есть свидетельница, которая верещала: "Видела-видела, рука с  брюками
на прилавке лежала!"
   Кеша обвел всех присутствующих взглядом.
   - А судья у нас - Ковалева Анна Филимоновна!
   - Да уж, - покачал головой Дегтярев, не человек - автомат.
   - Я бы сказал - крокодил, - усмехнулся Кеша. - Значит, я весь процесс
из себя кретина корчу. Сижу  улыбаюсь,  глаза  выпучил,  во  время  речи
прокурора головой качаю. Одним словом, редкостный придурок.
   - А зачем ты кретина изображал? - влезла Маня.
   Кеша довольно засмеялся:
   - Вот,  правильный  вопрос!  А  специально,  чтобы  Анна  Филимоновна
расслабилась и подумала: "Адвокат дурак, от такого подлянки не жди".
   - И она так решила? - не успокаивалась Машка.
   - Наверное, - хихикнул Кеша.  -  Я  очень  убедительно  играл.  Потом
наступает мой черед, я встаю и заявляю: "Подзащитный, вы признаете  себя
виновным?"
   - За такой  вопрос  адвокату  следует  оторвать  голову!  -  оторопел
Дегтярев.
   - Ага, - радостно кивнул Кеша, - а за тот, который я задал следующим,
еще и ноги в придачу.
   - И что ты спросил? - заинтересовалась я.
   - Может, дадите рассказать, как было дело? - гордо ответил Аркадий.
   Александр  Михайлович  поперхнулся   и   закашлялся,   Кеша   стукнул
полковника по спине и продолжил:
   - И тут Ковров начинает: приехал в  Москву,  пошел  в  магазин,  спер
штаны, вышел на улицу и увидел плакат "Все  лучшее  детям".  Внезапно  в
закоренелом уголовнике проснулась совесть.  "Ковров,  -  сказал  он  сам
себе, - ты, падаль, у малолеток воровать начал". И пошел  ворюга  назад,
чтобы положить спортивные брюки на место.  Начал  выкладывать  штаны  на
прилавок, и тут его схватили за руку.
   - И чего Анна Филимоновна? - протянул Дегтярев.
   Кеша в полном восторге схватил бутылку минеральной воды.
   - Как заорет: "Перерыв!" Только ничего не вышло, дело-то вывернулось,
свидетельские показания теперь обеляют  моего  Коврова.  Да,  продавщица
видела его и схватила за руку, но только не в момент кражи, а в  секунду
решительного и окончательного раскаяния!
   - И чем дело закончилось?
   - отложила вилку Маня.
   - Мой Ковров  получил  условный  срок,  гордо  ответил  Кешка.  -  Не
поверите, он рыдал!
   Совершенно не ожидал такого финала, хотя я ему говорил: слушайся меня
- будет все в шоколаде. Но самое главное! Анна  Филимоновна,  уже  после
процесса, столкнулась со мной в коридоре и сказала...
   - Молодец, Кеша! - перебила его Маня. Она тебя похвалила.
   Сын и Дегтярев засмеялись.
   - Да уж Ковалева может похвалить, - снова закашлялся Дегтярев.
   - Она мне заявила, - торжественно произнес Аркадий, -  "Воронцов,  вы
прощелыга, жаль не попались мне  лет  тридцать  тому  назад,  когда  наш
советский суд был судом, а не цирковой ареной,  где  выступают  подобные
вам клоуны".
   -  Считай,  она  тебе  медаль  выдала,  -  натужно  кашлял  Александр
Михайлович.
   Кеша раздулся от гордости.
   - Вы уверены, что она его похвалила? - с сомнением спросила Машка.  -
Похоже, наоборот, отругала.
   -  Так  это  и  есть  похвала,  -  пояснил  Дегтярев,  -  начни  Анна
Филимоновна адвоката комплиментами осыпать, тогда все.
   И он снова принялся кашлять. Кеша снова похлопал полковника по спине.
   - Выпей воды, - велела Зайка.
   -  И  не  разговаривай  с  набитым  ртом,  сначала  прожуй  пищу,   -
посоветовала Маруська.
   Дегтярев вытер выступившие слезы салфеткой:
   - Простудился, видно. Температуры нет, а кашель бьет.
   - Надо "Колдрекс" принять! - воскликнула Зайка.
   - Фу, - скривилась Машка, - таблица Менделеева в одном  стакане,  вот
уж гадость! Мусик, что  ты  мне  давала?  Такие  простые  большие  белые
таблетки, наши, отечественные.
   - Наши производители жулики, - вступила Зайка, - они людей  на  своих
предприятиях заставляют работать по двадцать часов, а платят  им  медные
гроши.
   - Но их лекарства дешевле импортных, - заявила Маня.
   Полковник начал опять грохотать.
   - Дай ему "Колдрекс", - повернулась ко мне Зайка, -  банановый  самый
вкусный.
   - Меня стошнит, - ухитрился сообщить между приступами кашля Дегтярев,
- все, что угодно, только не с ароматом банана.
   - Принеси ту белую таблетку, - попросила Маня.
   - Нельзя поддерживать наших! - взвилась Зайка. - Это непорядочно,  мы
должны решительно осудить олигархов.
   Маня покраснела.
   - Ага, а сама вчера смотрела по телику сериал "Заколдованная душа"!
   - Ну и что? - изумилась Зайка.
   - Да всем известно, что деньги  на  его  съемку  дал  Березовский,  -
торжествующе  заявила  Маруська,  -  а  Березовский  вообще  всю  Россию
разворовал!
   - Послушайте, - прервал их Аркадий, - давайте прикроем этот  стихийно
возникший в нашем доме  филиал  Государственной  думы  и  дадим  бедному
Дегтяреву лекарство, а то он сейчас желудок выкашляет.
   Я побежала к аптечке, нашла нужную упаковку, принесла  в  столовую  и
сказала:
   - Не о чем спорить, это средство произведено в Венгрии.
   Александр Михайлович сунул белую облатку в рот и скривился.
   - Щиплется.
   - Ты не соси, а глотай, - приказала Маня, протягивая полковнику чашку
с минеральной водой. - Ну, быстро.
   Полковник молча повиновался.
   - Если вся страна откажется покупать продукцию Ферейн,  -  продолжала
негодовать Зайка, - от Брынцалова даже мокрого места не останется.
   - Чем Быстрое его лучше?  -  кинулась  в  атаку  Маня.  -  Производит
несъедобную кашу за жуткие деньги.
   - И это покупать не следует! - стукнула кулачком по столу  Заюшка.  -
Все одним миром мазаны!
   - Ой, мама! - воскликнула Ирка, внесшая в комнату блюдо с пирожками.
   Я глянула на румяные крохотные кулебяки, сглотнула слюну и спросила:
   - Ты обожглась? В другой раз надевай кухонные варежки, тарелка небось
огненная.
   - Да вы на полковника гляньте! - с неприкрытым ужасом завопила  Ирка.
- Кошмар, умирает!
   Я уронила вилку, которой пыталась подцепить  раскаленный  пирожок,  и
повернула голову.
   Дегтярев, прямой, словно он вместо куска мяса проглотил швабру, сидел
на стуле, выпучив глаза. Из его рта выползала обильная, пузыристая пена.
   - Тебе плохо? - кинулась к полковнику Маня.
   Александр Михайлович попытался что-то  сказать,  но  не  смог.  Зайка
схвати