На следующий день после
похорон в магазин явилась Кристина. Она налетела на Веру и сказала, что из
дома пропала небольшая записная книжка, кожаная с золотым замочком,
которую Надя последнее время держала под подушкой. Женщина делала в ней
какие-то записи и велела Кристине хранить ежедневник после ее смерти.
  - Верните книжку, - настаивала девочка, - я знаю, что ее украл кто-то
из вас: Роза, Элла или Вера. Больше в доме никого не было.
  Еле-еле удалось булочнице убедить ребенка, что она непричастна к
пропаже.
  - Наверное, она приходила с этим разговором и к Розе с Эллой, -
вздыхала Верка, - а потом ее убили.
  Ну, думаю, слава богу, избавилась от ненормальных. Так нет, теперь вы
явились.
  Я успокоила булочницу, что больше не стану беспокоить ее, и
отправилась восвояси.
  На следующий день я поехала к Элле. Медсестра заболела. Из
покрасневшего носа текло, горло болело немилосердно, и начинался кашель.
Женщина совершенно не хотела принимать гостей и с неохотой впустила меня.
Я решила сразу брать быка за рога:
  - Элла, знаю, что Надя вас шантажировала, и знаю, что Кристину убили
из-за того, что она встала. так сказать, на материнскую стезю. Сколько
денег потребовала у вас девочка? Вы можете не отвечать, но тогда я
подумаю, что это вы убийца бедного глупого ребенка.
  Элла в ужасе замахала руками:
  - Как вам мог прийти в голову такой вздор! Надька и впрямь
шантажировала меня, но я просто платила ей последнее время небольшие
суммы. Больших денег не было, и шантажистка это знала. А потом, когда
Анатолий умер, шантаж потерял всякий смысл. Так и сказала Надьке: "Все,
больше ни копейки не дам". И не дала, а Кристина пришла ко мне после
похорон и обвиняла в воровстве. Дескать, из дома пропал дневник Надьки. И
зачем он мне был нужен? Может, его Роза взяла или Верка? Покойная все
время намекала, что в этой книжке про всех правда написана. Как-то раз
обмолвилась, что Верка - проститутка, а Роза - убийца. Но ведь Надька
сильно к бутылке прикладывалась. Напьется и несет черт-те что. У меня к
ней свой счет.
  - А Анатолий давно умер? - попыталась выведать я у медсестры
неизвестную мне причину шантажа.
  - Откуда вы все знаете? - удивилась женщина, забыв, что только что
сама назвала имя.
  Я многозначительно пожала плечами и гордо произнесла:
  - Нет ничего тайного, что не стало бы явным.
  - Похоже, что так, - вздохнула Элла. - С Анатолием я познакомилась
совсем девчонкой. Хорош был, как Аполлон. Стройный, черноволосый, глаза -
звезды. Характер чудесный, на гитаре играл, пел. И меня просто обожал, на
руках носил.
  Работал Анатолий в гараже, машины чинил, зарабатывал прилично. Все бы
хорошо, да мать его меня не переваривала. Хотела сыну другую жену. Но мы
решили: рожу я ребеночка, и мать дрогнет. Увидит внука или внучку и
полюбит невестку. Жить бы нам да радоваться, но Анатолий связался с
уголовниками и принял участие в ограблении сберкассы.
  Налет не удался, приехала милиция, завязалась перестрелка, и жениха
ранили в спину. Товарищи не бросили его, привезли ко мне. Представляете
ужас: открываю дверь, и двое вносят на руках Анатолия всего в крови, без
сознания. Потом своего врача приволокли, операцию на кухне сделали. Пули
вынули, но спинной мозг оказался сильно поврежденным, и Анатолия
парализовало.
  Несколько месяцев Элла преданно ухаживала за женихом, но ей пришло
время рожать, и Анатолия отвезли домой к матери. Та давным-давно забыла,
что хотела сыну другую жену, и умоляла Эллу переселиться к ней. Но девушка
не собиралась провести жизнь у постели живого трупа и отказалась. Больше
всего ей не хотелось, чтобы сын, а потом и новый муж узнали о
существовании Анатолия. Поэтому ездила его навевать только днем,
отпрашиваясь с работы. Несчастный парень лежал абсолютно без движения, но
здоровое сердце не давало ему умереть. Каким образом Надька узнала про
Анатолия, неизвестно, но она принялась требовать с Эллы деньги. И та
платила вплоть до смерти несчастного.
  - Можете поверить, совсем не расстроилась, узнав, что Надька допилась
до могилы, - злобничала Элла, - так ей и надо. Но только, думаю, не с
одной меня она деньги тянула. Не работала совсем, а жила припеваючи,
одета, обута, и бутылка при ней.
  Мысленно я согласилась. Значит, Кристину убил кто-то из объектов
шантажа. Интересно, куда подевался дневник Нади и каким образом кольцо
вернулось к Нелли?


                                  ГЛАВА 30


  Очень люблю семейный уют. Когда у вас много родственников, ни за что
не соскучитесь. А если к ним еще прибавятся друзья - забудете про
спокойный сон. Меня разбудили в семь утра звуки жуткого скандала.
  - Что это? - басом профундо вопрошала на весь дом Марта Игоревна. - Я
спрашиваю, что это?
  Бас перешел в визг, затем сорвался на фальцет. Пришлось быстренько
накинуть халат и высунуться из спальни. Моим глазам открылась чудная
картина. Вдова в красном халате, расшитом золотыми птицами. напоминала
певицу, исполняющую коронную арию. Марта Игоревна упиралась одной рукой в
необъятное бедро, другой, вытянутой вперед, указывала на что-то внутри
комнаты Коки. Возле открытой двери спальни стояли Зайка и Наталья в
пижамах, из детской несся протестующий плач разбуженных близнецов. Я пошла
и заглянула внутрь. На большой кровати мирно спал Тема, Кока затравленно
выглядывала из-под одеяла.
  Итак, свершилось. Марта Игоревна застукала младшую дочь на месте
преступления. Я подивилась Артему - надо же спать под такой крик. Вдова
продолжала бушевать.
  - Негодяйка, мерзавка, - полились из ее рта ручательства в адрес
дочери, - как могла лечь с мужчиной до свадьбы! И кто теперь на тебе
женится, потаскуха!
  Домашние в ужасе молчали, не зная, что делать. Но тут наконец-то
пробудился ото сна Тема. Он потяулся, открыл глаза и удивленно спросил:
  - А что вы здесь делаете?
  Кока залилась громким плачем. Марта Игоревна подвинулась внутрь
спальни и завизжала:
  - Нет, это ты что делаешь в постели невинной девушки?
  Прозаик откинул одеяло, спустил худые волосатые доги с кровати,
нашарил тапочки, потом закутался в роскошный бордовый велюровый халат и
пояснил:
  - Кока не невинная девушка, она моя жена. Визг вдовы оборвался так
резко, как будто налетел на стену.
  - Как жена? - вполне спокойно поинтересовалась она.
  Писатель порылся в сумке и подал теще свидетельство о браке. Та
развернула бумажку и оторопела:
  - 27 апреля? Когда вы поженились?
  - А вы не видите? - обозлился зять. - 27 апреля.
  - Значит, обманывали, скрывали, - начала наращивать обороты Марта
Игоревна. - Запрещаю, требую признать брак недействительным, выгоню из
дома, ни копейки не дам. Все завещаю Софье - квартиру, дачу, машину,
деньги. Ты, Кока, выбирай: или мать, или этот, с позволения сказать, муж.
  И она уставилась на младшую дочь, как гиена на падаль.
  Кока прекратила рыдать, вытерла пододеяльником нос и обняла Тему за
плечи:
  - Извини, мама, но муж лучше. А денег нам не надо, своих хватит.
  - Правильно, Кока, - заорала прибежавшая Маня. Зайка с Наташкой
зашикали на нее, но было поздно.
  - Ах, так, - проговорила вдова, медленно оседая в кресло и прижимая
руку к колышущемуся бюсту, - умираю, воды!
  И она, закрыв глаза, откинула голову на спинку.
  Мы вопросительно поглядели на Тему. Тот крякнул и произнес:
  - Марта Игоревна, прекратите шантаж, у вас абсолютно ничего не болит.
  - Сердце, - хрипела вдова, хватаясь, пухлой рукой за горло, - сейчас
умру.
  Сцена выглядела так убедительно, что Зайка унеслась за каплями, а я
засомневалась в талантах Темы. Вдруг женщине и впрямь дурно и она
скончается на наших глазах. Но писатель не дрогнул. Наоборот, первый раз
за все время мы увидели, что он обозлился.
  - Сердце, говорите? - медленно произнес Артем, подходя к симулянтке.
- Ну уж нет. Сердце здоровенькое, а вот зубки сейчас заболят и будут
болеть до тех пор, пока не перестанете придуриваться и издеваться над
дочерью.
  И он выбросил вперед сжатую в кулак правую руку. Затем разжал пальцы
и дунул на раскрытую ладонь. Вдова с криком ухватилась за челюсть. Тема
засмеялся:
  - Прошел инфаркт? Идите теперь по комнатам. мы с женой спать хотим.
  Он вытолкал нас в коридор и захлопнул дверь. Непонятно почему, но мы
все, даже вдова, послушались и покорно разбрелись по спальням.
  Я легла в кровать и завертелась с боку на бок. Сон никак не шел. Ну и
что же мне известно? Роза Седых родила ребенка для Нелли, которая после
криминального аборта, а затем и операций сама не могла произвести на свет
младенца. Но тут в дело вмешалась Надя, и в результате обмена в семье
Резниченко оказалась дочь. Нелли, в общем, было все равно, какой младенец
лежит в колыбели. Но пропавшее кольцо, украденное Надей, выбило ее из
колеи. Однако для получения всего капитала Резниченко понадобился еще и
мальчик. Тогда Владимир находит какую-то женщину и предлагает ей родить
ему сына. Нелли некуда деваться, она соглашается опять прикинуться
беременной. Так в доме появляется Юра. Ну и что? Кто убил несчастную
Кристину? Почему застрелили Розу?
  Сама ли выпала Нелли из окна? Зачем спешно заделали черный ход в
квартире на улице Усиевича? И что ЭТО за таинственный дневник Нади,
пропавший сразу после ее кончины? И, в конце концов, каким образом
кольцо-паук вернулось домой? Чем больше узнаю, тем больше новых секретов
выплывает. Хочется выяснить, в какой клинике появился на свет Юра, может,
просто спросить у Владимира, и дело с концом? После завтрака я поехала на
квартиру Розы Седых, честно говоря, не надеясь на встречу с Никитой. Но
юноша сидел дома.
  - Как поживаешь? - спросила я у парня. Тот понуро махнул головой.
  - Не слишком хорошо, надо разобрать мамины вещи. Хочу отправить
одежду и белье знакомым в деревню. Но как подойду к шкафу, не могу дверцы
открыть, руки не поднимаются.
  И он зашмыгал носом. Я вошла в комнату и двинулась к шифоньеру.
  - Давай помогу.
  - Хорошо, - обрадовался парень. - Возьмите на антресолях чемоданы и
сложите туда все-все. Мне даже смотреть на ее вещи тяжело.
  И он ушел на кухню.
  Роза явно не любила себе отказывать. Гардероб ломился от
разнообразных костюмов, платьев, брюк, пиджаков. Насчитав тридцать пар
туфель, я призадумалась. Сколько же должна получать медсестра, чтобы одной
содержать сына, оплачивать коммунальные расходы и так одеваться. К тому же
белье, аккуратными стопками покоившееся на полках, тоже первосортное. Да
еще дорогие духи, косметика. В семье Седых не считали копейки. Правда,
Элла говорила, что Роза много работала, ухаживала за лежачими больными.
Все равно, никакой зарплаты на такой образ жизни не хватит.
  Я взяла табуретку и полезла на антресоли за чемоданами. За первой
дверцей обнаружился большой кожаный сундук. С трудом стащив его вниз,
откинула крышку и увидела аккуратно уложенные стопки постельного белья.
  - Кит! - позвала я парня. Никита высунулся из кухни.
  - Пожалуйста, соберите все без меня, даже видеть не хочу вещи. Просто
освободите шкаф.
  - Послушай, можно, выну постельное белье и сложу на его место одежду?
  - Делайте как хотите. - И он стремительно направился в кухню.
  Я стала вынимать льняные простыни и пододеяльники, пожелтевшие от
времени. Приданое, что ли, сыну готовила? Стопки были проложены
специальными мешочками с сушеной лавандой. Аромат щекотал ноздри, и я
принялась чихать, как больная собака. Надо же насовать в сундук столько
ароматизированной травы! Одно саше показалось более тугим и жестким.
Пальцы нащупали среди сухих, ломких веточек и фиолетовых цветочков кожаный
переплет. Дрожащими от возбуждения руками я вытащила на свет маленькую
записную книжку. Вот он - дневник Нади.
  В этот момент позвонили в дверь. Моментально сунув ежедневник за
пазуху, я принялась сосредоточенно складывать юбки. Через пару секунд
послышался знакомый голос, и в комнату стремительно вкатился Александр
Михайлович. Увидев меня, он оторопел и довольно бесцеремонно осведомился:
  - Какого черта тебе здесь надо?
  Сохраняя чувство собственного достоинства, я продолжала складывать
шмотки, лихорадочно думая, что ответить полковнику. На помощь пришел
Никита:
  - Это мамина подруга. Пришла помочь мне сложить ее вещи.
  - Ах, подруга, - медленно пробормотал Александр Михайлович, оглядывая
беспорядок. - Давно ли?
  - Что - давно? - не понял парень.
  - Сколько лет твоя мама дружила с этой теткой? - пояснил полковник,
указывая пальцем в мою сторону.
  - Какое дело милиции до подруг, - вскипел Никита, - сами зачем
явились? Что знал, все рассказал. Лучше ищите убийцу.
  Полковник вытащил из кармана сигареты.
  - Ну-ну, малыш, спокойно. Милиция вплотную занимается делом Розы
Седых, и надо кое-что у тебя забрать. Но сначала давай отправим домой
милую подругу.
  Я делала вид, что ничего не слышу, и молча укладывала в короб
бесконечные блузки. Никита уставился на Александра Михайловича:
  - Нет уж, не могу даже прикоснуться к маминым вещам. Пусть Дарья
Ивановна сначала все упакует, она обещала.
  - Как раз кое-какие вещи и нужны милиции, - терпеливо пояснил
полковник. - А то, что не понадобится, сам сложу. Даша, поезжай домой, я
скоро приеду к вам.
  Я бросила скомканное платье на диван.
  - Извини, Кит, хотела помочь, но господин полковник почему-то против.
  Парень развел руками. Я подхватила сумочку и двинулась к двери.
  - Погоди-ка, - сказал Александр Михайлович, - открой сумочку.
  - Зачем?
  - Вдруг уносишь что-нибудь из того, что тебе не принадлежит.
  Кипя от возмущения, я швырнула ему сумку. Полковник порылся в
отделениях и с поклоном вернул ридикюль.
  - Не сочти за обиду, - елейно запел милиционер, - но хочется еще и
карманы проверить.
  - В этом костюме нет карманов, - холодно заявила я, - может,
раздеться догола? В лифчик заглянуть не желаешь?
  Александр Михайлович протестующе поднял руки. Я вышла на лестничную
клетку, хлопнула дверью и громко простучала каблуками по ступенькам. Потом
на цыпочках вернулась назад и приложила ухо к замочной скважине. В
коридоре царила тишина, внезапно дверь резко распахнулась, и голос
Александра Михайловича произнес:
  - Потеряла ключи от машины, моя радость? От неожиданности я чуть не
упала в прихожую. Но потом гордо выпрямилась и пошла на улицу. Полковник
довел меня до машины.
  - Приеду к ужину, надеюсь на вкусненькое, - примирительно пробормотал
он.
  Не говоря ни слова, я захлопнула дверцу и на второй скорости рванула
с места. Закажу сегодня на вечер отварную рыбу с паровыми овощами.
Насколько мне известно, данные блюда толстяк ненавидит! Отъехав несколько
кварталов, достала из-за пазухи вожделенную книжицу и переложила ее в
сумку. Нет, толстячок, ты плохой милиционер, разве можно отпустить меня,
не обыскав до нитки.
  Ужин проходил драматически. Приехавший ровно в восемь вечера
полковник с глубоким разочарованием смотрел на огромное блюдо в центре
стола. Кухарка приготовила отварного судака с брюссельской капустой.
  - Кому пришла в голову идея подать на ужин вареные тряпки? -
возмущалась Маня, тыча вилкой в разваливающуюся рыбу.
  - Очень полезно для желудка, - парировала я, пытаясь проглотить
скользкий и противный комок капусты.
  Ничего, подожду, пока Александр Михайлович уберется домой, и сделаю
себе пару бутербродов с холодной свининой, салатом и аджикой.
  Кока с Темой отсутствовали, Новицкие пригласили супругов в оперу.
Марта Игоревна мрачно восседала за столом, изредка хватаясь за щеку. Днем
Наташка предложила свозить страдалицу к стоматологу, но вдова ответила
отказом и запихнула в рот шестую по счету таблетку анальгина. Александр
Михайлович участливо посмотрел на женщину.
  - Как я вас понимаю, зубная боль хуже всего. Надо срочно обратиться к
дантисту. Хотите, посоветую классного специалиста?
  - У нас есть свой, - холодно заявила я. После ужина домашние
предались тихим радостям. Вдова уселась смотреть новости. Я постаралась
устроиться так, чтобы ненароком не зацепить глазом экран: вести родного
Отечества напоминают хронику боев, которые ведут умалишенные. Бесконечно
обвиняя друг друга в шулерстве. Маня и Аркадий занялись нардами. Наташка и
Зайка вязали что-то голубое и пушистое. Снап и Банди, угостившись
крекерами, мирно играли с очередными котятами Клеопатры. Картина была
уморительной. Маленькие рыжие комочки отчаянно вскарабкивались на
гигантскую морду пита. Банди лежал тихо, изредка, когда острые коготки
котят впивались ему в кожу, пес шумно вздыхал. Снап, приподняв голову,
наблюдал за Хучиком. Мопс пытался влезть в мягкое, кресло. Но объемная
филейная часть тянула Федора Ивановича вниз, и он всякий раз падал, как
спелая груша. Понаблюдав минут пять за бесплодными попытками друга, Снап
вскочил, уцепил мопсика за жирные шейные складки и понес приятеля на кухню
лакомиться какао. Я тихонько взглянула на часы: половина десятого. Минут
через двадцать можно притвориться уставшей и скрыться в спальне, где
поджидает непрочитанный дневник Нади.
  Раздался телефонный звонок, Наташка схватила трубку. Александр
Михайлович осторожно присел возле меня.
  - Сердишься?
  - Разве можно сердиться на милиционера за то, что он ведет себя как
милиционер?
  - Ты не понимаешь, во что лезешь, - рассердился полковник. - Подумай,
Розу и Кристину убили, хочешь стать следующим трупом? Убийца жесток и
беспощаден, убивает свои жертвы, как мух. Не лезь не в свое дело,
предоставь милиции работать. И скажи, что ты искала в квартире Седых?
  - Ничего, просто хотела помочь бедному Никите.
  Мальчик не может даже смотреть на вещи покойной матери.
  - Добрая самаритянка, - умилился Александр Михайлович. - Слишком
хорошо тебя знаю, чтобы поверить в бескорыстные благородные порывы.
  Наташка повесила трубку и оповестила:
  - Через неделю прилетает Арцеулов.
  - Который? - в один голос поинтересовались Кешка и Зайка.
  - Старший. Левчик.
  - Господи, зачем? - вырвалось у меня. - Ну что за напасть с этими
гостями?
  - Он подписал с издательством договор о переводе книги современного
российского автора. И теперь хочет походить по магазинам, поискать
новинки, - пояснила Наталья.
  - Может, сами купим разных книжек и вышлем ему, - робко предложила
Зайка.
  - Поздно, - вздохнула Наташка. - Левчик уже билет купил, и потом, как
ты ему скажешь, что приезжать не стоит? Я не рискую делать подобные
заявления.
  Оставив домашних горевать по поводу предстоящего визита, я
ускользнула в спальню и, заперев на всякий случай дверь на ключ, принялась
разглядывать добычу.
  Книжечка была маленькой, размером меньше ладони. Переплет потерся и
покрылся белесыми пятнами. Похоже, что ежедневник таскали все время в
кармане. Небольшие странички в клетку исписаны мелким почерком. Пролистав
их, я пришла в полный восторг. На кровати лежало досье шантажистки;
правда, его предстояло расшифровать. Так, номер первый - Элла. Обманывает
мужа, не рассказывает о визитах к бывшему любовнику. Здесь же адрес
Анатолия, телефон и сумма - сто долларов.
  Значит, бедная женщина платила Надьке эти деньги довольно длительное
время, пока наконец не скончался несчастный инвалид.
  Номер два - Вера. О, вот это да! Оказывается, она родила Сережу от
темнокожего. То-то у парня смуглый цвет кожи и мелко вьющиеся волосы.
Конечно, Вера никому не рассказывала о романе с африканцем. Интересно,
почему она не сделала аборт? И опять сумма - сначала сто долларов, потом
двести. Все понятно. Сперва Вера жила с сыном одна и боялась только матери
да соседей. А потом вышла замуж и, конечно, ничего не сообщила мужу. Как
все простые москвичи, он, наверное, недолюбливает темнокожих. Вот
шантажистка воспользовалась и увеличила мзду.. Интересно, что бы стала
делать Вера, родись у нее черный младенец? Небось сдала бы в дом малютки.
Говорят, там много таких шоколадных младенцев. Внезапно ручка двери
спальни задергалась.
  - Даша, открой, - послышался голос Александра Михайловича.
  Я затаила дыхание, пусть думает, что не слышу.
  - Ну, пожалуйста, - настаивал приятель, - ведь не спишь, свет из-по