ша сообщила Раисе Андреевне о поездке в Грузию? Что  за  план  придумали
брат с сестрицей? Скорей всего они хотели скрыть от матери, что Ната жива...
Раиса Андреевна  -  женщина  пожилая,  не  слишком  сообразительная,  вот  и
поверила Сергею, когда  тот  сообщил  о  кончине  сестры...  Небось  никаких
официальных бумаг ей не демонстрировали, тела, естественно, не показывали...
Ай да молодцы! Но зачем?
   Я села на подоконник и принялась курить, стараясь, чтобы дым  вылетал  во
двор... Господи, да ведь все очень просто! Деньги! Лена Артюхина должна была
получить большое наследство. Кабанова выдает себя за Артюхину  и  становится
обладательницей богатства. Вот откуда у Сергея квартира и "Нексия". Он  тоже
в курсе дела. А милейший Каюров сам все затеял!!!
   Это, однако же, какая интересная вещь получается! Лену  Артюхину  куда-то
увезли  в  "Скорой  помощи",  живую!  Небось  сделали  укол...  Где-то  бабу
спрятали, а она,  ухитрившись  удрать,  убила  Наташу  Кабанову...  Каким-то
образом проникла на конюшню и обстряпала дельце... Вот почему Каюров  упорно
отрицает свою вину. Надо сказать, что он попал в  неприятное  положение.  Он
отлично  знает,  кто  убийца,  но  признаться  не  может,   тогда   выплывет
неприглядная правда про аферу с Кабановой...
   Внезапно в моей душе поднял голову червячок сомнения, а Рита Назарова тут
при чем? Но я мигом затоптала его. Нет-нет, сначала разберемся с  Леной,  ее
следует немедленно  отыскать.  Но  как?  Девушка  воспитывалась  в  детдоме,
родственников не имеет... Друзья... Наверное, в последние годы их просто  не
было, иначе б Михаил не сумел столь легко "поменять"  жену.  Впрочем,  можно
отправиться в больницу ј 262, где работала до  замужества  Лена,  вдруг  там
остались люди, помнящие девушку...
   Клиника находилась за городом,  в  районе  Красногорска.  На  ее  воротах
висела  пугающая  вывеска  "Онкологическая  больница",  не  самое   приятное
место...
   Но  здание,  стоявшее  в  глубине  большого  парка,   было   только   что
отремонтировано, а внутри него царствовала  настоящая  роскошь  -  мраморные
полы, настолько отполированные, что я, пару раз поскользнувшись, пошла очень
медленно и аккуратно. Конечно,  такое  покрытие  очень  красиво,  но  каково
больным людям бродить по этому "катку"?
   Отдел кадров оказался в подвале. Я постучала, потом всунула голову внутрь
и спросила:
   - Можно?
   - Минуту, - равнодушно  бросила  дама,  восседавшая  у  компьютера.  -  Я
занята!
   Но я бросила взгляд на экран и увидела, что там красуется  самая  обычная
"бродилка".
   Тетка щелкнула мышкой и раздраженно сказала:
   - Прием с трех! По вопросу найма?
   - Нет, я из юридической консультации, адвокат.
   - В чем дело? - напряглась дама.  -  Претензии  к  врачам  принимаются  в
кабинете у главного...
   - Нет, - мило улыбнулась я, - в вашей  клинике  работает  Лена  Артюхина,
медсестра.
   - И чего? - продолжала сурово смотреть кадровичка.
   - Она так чудесно ухаживала  за  одним  больным,  что  он  оставил  ей  в
наследство квартиру!
   - Вот это да! - ахнула собеседница. - В первый раз про такое слышу! Ну  и
ну! И кто же это? Я снова расплылась в счастливой улыбке:
   - Не имею права разглашать данные завещателя.
   - Зачем же вы пришли? - недоумевала тетка.
   - К сожалению, ваш бывший пациент не знал  никаких  координат  Артюхиной,
кроме места работы...
   - Ага, - понятливо кивнула дама, - сейчас, разберемся!
   Она ловко открыла нужный файл и через секунду заявила:
   - Так. Артюхина Елена Сергеевна, пишите... Я покорно записала адрес,  тот
самый, отлично мне известный, где на первом этаже проживает  милая  старушка
Алевтина Марковна, и сказала:
   - Огромное спасибо.
   - Только Артюхина уволилась по собственному желанию!
   - Для нас этот факт не имеет значения, а в каком отделении она работала?
   - Абдоминальном, - сообщила дама и не утерпела:
   - А квартира хорошая?
   - Очень, - выпалила я, - четырехкомнатная, на Арбате.
   Дама  подавила  завистливый  вздох.  Я  пошла  разыскивать  отделение   с
труднопроизносимым названием...
   Оно  оказалось  на  третьем   этаже.   Вытащив   из   багажника   заранее
приготовленную коробку с огромным тортом я вскарабкалась наверх и подошла к
хорошенькой девчонке, сидевшей за конторкой.
   - Вам кого? - спросила та, лениво листая "Космополитен".
   - Артюхину Елену.
   - В какой палате лежит? - так же нехотя продолжала  девица,  не  поднимая
головы.
   -  Она  тут  медсестрой  работает!  На  этот  раз  девочка  смерила  меня
удивленным взглядом.
   - Где? У нас в абдоминальном?
   - Да.
   - Нету тут такой!
   - Не может быть, а была? Дежурная отложила журнал и зевнула:
   - Не знаю, я сама только с лета работаю, а вы  идите  по  коридорчику  до
самого конца. Там старшая сидит, у нее и поинтересуйтесь!
   Я послушалась и почти побежала по длинному, пахнущему хлоркой  помещению.
Старшая медсестра оказалась полной, даже тучной женщиной примерно моих лет.
   - Ну работала Артюхина, - настороженно ответила она, - а в чем дело?
   Все мои свекры к настоящему моменту скончались,  поэтому,  совершенно  не
боясь дурных примет, я ответила:
   - Тут лежал отец моего мужа,  рак  у  него.  Лена  за  ним  очень  хорошо
ухаживала, вот свекор и велел тортик ей свезти.
   Медсестра вздернула брови.
   - Артюхина уже больше года тут не работает! Поздно спохватились!
   - Раньше недосуг было, - вздохнула я и вытащила из кошелька сто долларов.
   Женщина, словно загипнотизированная, уставилась на  бумажку.  Я  помахала
купюрой перед ее носом.
   - Это чего? - удивилась баба.
   - Да свекор еще просил Лене денежку передать... Не знаете, куда  Артюхина
делась? Старшая замялась:
   - Не имею понятия.
   Я поставила торт прямо перед ней,  подсунула  ассигнацию  под  коробку  и
нежно прошептала:
   - Знаете, мне кажется, что я поступлю  правильно,  если  оставлю  подарки
вам! Ну не одна же Артюхина мужика выхаживала! Кстати, меня Даша зовут...
   - Валя, - ошарашенно представилась собеседница.
   - Может, чайку глотнем? - предложила я.
   - Правильная мысль, - одобрила Валя, - отдохнуть не мешает!
   Через  десять  минут,  прихлебывая  мерзейший  напиток,  получившийся   в
результате  ополаскивания  в  кипятке.пакетика  под  названием   "Персиковый
аромат", я вздохнула:
   - Честно говоря, не понимаю, отчего эта Лена так понравилась  свекру.  На
меня она  произвела  странное  впечатление,  на  сумасшедшую  похожа!  Глаза
блестели, лицо бледное... Один раз мне даже показалось, что она пьяная.
   Валя отковырнула ложечкой кремовую розочку и сказала:
   - Артюхина не пила.
   - Но с первого взгляда казалась алкоголичкой, - настаивала  я  на  своем,
глядя, как толстуха накладывает себе  второй,  огромный,  бисквитно-кремовый
кусок.
   Валечка шумно вздохнула:
   - Нет, она не пила, с ней беда похуже приключилась...
   - Какая? - жадно поинтересовалась я.
   - У  нас  больница  особая,  -  завела  старшая,  -  онкологическая,  нам
наркотики выдают... Вот Ленка и села на иглу.
   Сначала никто из коллег не понял, что с девушкой, да и Артюхина вела себя
крайне осторожно. Количество выданных полных ампул у нее всегда совпадало  с
количеством сданной пустой тары.  И  только  потом  выяснилась  неприглядная
правда.  Выписанные  для  тяжелобольных  наркотики  на  самом  деле  им   не
вводились, Леночка оставляла их для себя.
   - Кстати, - откровенничала Валя, - я давно заподозрила неладное, мы  одно
время вместе в коммуналке жили. Лена из детдома, вот ей комнатку и  дали,  а
когда  она  вселилась,  я  узнала,  что  она  медсестра  по  образованию,  и
пристроила ее сюда, думала, вместе работать веселей! А оно  вон  как  вышло.
Это небось ее муж с толку сбил.
   - Почему? - удивилась я.
   - А она до знакомства с ним ни о чем таком и не думала, - вздохнула Валя,
- комнатку продала, домик купила, крохотный, из двух комнат всего, в деревне
Вешкино. Муженьку ее очень дачку хотелось,  сама  к  нему  переехала,  ну  и
началось потом!
   То, что бывшая соседка стала наркоманкой,  опытная  медичка  Валя  поняла
сразу. Она только не догадывалась, что Лена обворовывает больных.
   Когда все выяснилось, главврач, не желая, чтобы на больницу легло  пятно,
не стал устраивать шумных разбирательств.  Артюхиной  велели  быстро  писать
заявление по собственному желанию и даже выдали ей  хорошую  характеристику,
чтобы поскорее избавиться от нее. Лена взяла бумаги и исчезла в  неизвестном
направлении, чему Валя была только рада.
   - Умерла небось, - вздохнула  медсестра  и  положила  себе  на  тарелочку
третий кусочек жирного тортика.
   - Может, выздоровела, - возразила  я.  Валя  прожевала  торт  и  спокойно
заявила:
   - Знаешь, я скажу тебе, как медицинский работник, если кто заявляет,  что
навсегда соскочил с иглы, не верь.
   - Почему? Делают же всякие очистки крови, печени...
   - Оно верно, из организма можно удалить  наркотики,  только  проблема  на
самом деле - в голове. Рано или поздно кто-нибудь предложит дозу, и  поехало
по новой. Нет, наркоманы конченые, люди без  будущего,  по  мне,  так  лучше
раком заболеть, чем на наркоту подсесть.
   - Может, она жива-здорова, сидит  себе  в  этой  деревеньке,  напомни  ее
название.
   - Вешкино, - ответила Валя, - 80-й  километр  Ново-Рижского  шоссе.  Все,
конечно, случается, только думается, что Ленка, если и не померла, то старых
привычек не бросила.

Глава 19

   Было два часа дня, когда я,  вырулив  на  Ново-Рижское  шоссе,  посильней
нажала на педаль газа. Разбитый капот совершенно не мешал "Форду", и "капля"
неслась вперед. Вообще  говоря,  я  никогда  не  езжу  со  скоростью  больше
шестидесяти  километров  в  час,   но   Ново-Рижская   трасса   только   что
отремонтирована, машин на ней практически нет, поэтому стрелочка  спидометра
замерла на восьмидесяти и стояла там, не колыхаясь.
   Впрочем, эту скорость удалось поддерживать только до указателя  "Вешкино,
5 км". Свернув с трассы, я попала на проселочную дорогу и заскакала по  ней,
чертыхаясь сквозь зубы.
   Вешкино оказалось  небольшой  деревенькой,  вытянувшейся  вдоль  быстрой,
узкой речки. Несколько ветхих, покосившихся избенок  и  сельпо.  Я  вошла  в
магазинчик,  оглядела  консервно-жвачно-водочное  изобилие,  купила,   чтобы
поддержать коммерцию, абсолютно ненужную пачку "Собрания", бог  весть  зачем
завезенную в эту  дыру,  и  поинтересовалась  у  пожилой,  ярко  накрашенной
продавщицы:
   - Не подскажете, где дача Артюхиной?
   - Артюхина, Артюхина, - забормотала тор-гашка, - это кто же такая?
   Потом ее неожиданно осенило, и она радостно воскликнула:
   - Ленка-психопатка! Идите по бережку, потом через поле,  они  у  Воронихи
избенку купили, на отшибе, у самого леса...
   - Там есть кто? - поинтересовалась я.
   - Конечно, - радовалась тетка, - Клавка при ней, сестра ейная, без отрыву
сидит. И то верно, разве такое сокровище одно оставишь? Избу подожжет или  в
речку сиганет. Иди, иди, не сомневайся, в дому они, никуды не ходют.
   - Проехать можно?
   - Э, милая, только пехом и  допереть.  Машину  тут  брось,  я  постерегу.
Впрочем, у нас тут воров нет, чай, не Москва. Иди, иди, не боись, не  тронут
твой автомобиль!
   Я заперла "Форд" и пошла в указанном направлении. Было сыро и холодно. От
реки дул резкий ветер, предвестник будущей зимы. Внезапно деревня кончилась.
Впереди  расстилалась  узкая  полянка,  через  которую  вилась   колдобистая
дорожка. Вдалеке, у самого леса, виднелась красная крыша.
   Я пошла по "нитке", поеживаясь от пронзительных порывов  ветра.  Конечно,
жарким летом очень хорошо жить у воды, но  потом  приходит  осень  и  в  дом
начинает заползать сырость. Мне всегда было жаль жителей  Венеции  и  нашего
московского  района  Строгино,  небось,  они  постоянно   ходят   искусанные
комарами...
   Тропинка  кончилась,  упершись  в  большой,  абсолютно  глухой  забор.  Я
оглядела бетонные плиты, совершенно гладкие, с  колючей  проволокой  сверху,
железные ворота, домофон и присвистнула. Надо же, ощущение такое, что передо
мной тщательно охраняемый военный объект. Интересно, какие тайны  скрываются
внутри?
   Недолго думая я ткнула пальцем в кнопку.
   - Кто там? - донеслось из динамика.
   - Откройте, Клава, - крикнула я в ответ, - от Миши Каюрова.
   Раздался легкий  скрип,  калиточка  приотворилась,  я  юркнула  внутрь  и
увидела деревенскую избу, больше похожую на блокпост, чем на жилище  мирного
селянина.
   Окна избушки украшали железные решетки и ставни, выполненные, похоже,  из
стали. Правда, сейчас они были открыты.  Дверь,  кажется,  из  чугуна,  даже
издали  видно,  какая  она  толстая  и  тяжелая.  Сам   домик   выкрашен   в
темно-зеленый цвет, покрыт отличной красной  черепицей.  Знаю,  знаю,  какая
дорогая вещь подобная "шапка", сами недавно  перекрывали  ложкинский  дом  и
выложили кругленькую сумму  за  похожую  черепицу.  Гребень  крыши  украшала
спутниковая антенна. Ну просто тайное жилище Джеймса Бонда! Теперь  понятно,
отчего оно расположено возле речки Небось  тут  есть  специальный  док,  где
греет мотор атомная подводная лодка.
   - Слава богу, - воскликнула женщина лет пятидесяти с  виду,  стоявшая  на
каменном крыльце, - честно говоря, уж я и не знала,  что  подумать!  Миша  в
условленный день не приехал, деньги не привез.  Звоню  ему,  звоню  -  никто
трубку не берет, ни дома, ни по мобильному, прямо извелась вся!
   - Тут неприятность получилась, - вздохнула я,  -  Мише  плохо  с  сердцем
стало, инфаркт.
   - Господи, - всплеснула Клавдия руками, - да идите в дом.
   Мы прошли через просторные сени в  большую,  обставленную  недорогой,  но
добротной  мебелью  комнату.  Все  здесь  говорило  об  устойчивом  достатке
хозяйки. Широкий диван и два кресла, обитые ярким зеленым велюром, "стенка",
сверкающая полированными дверцами шкафов, телевизор, хрустальная люстра, два
ковра: один на полу, другой на стене..
   Клавдия села в кресло, но потом сразу вскочила.
   - Чего это я, давайте чаю попьем! Небось устали. К нам-то от станции семь
километров переть.
   - Я на машине, оставила ее у магазина, но от чашечки чаю не откажусь.
   - Сейчас принесу, - засуетилась хозяйка.
   - Давайте лучше на кухню пойдем,  -  предложила  я,  -  незачем  из  меня
"парадную" гостью делать!
   Мы  сменили  место  дислокации  и  оказались  в  просторном  "пищеблоке",
оборудованном не хуже, чем наш, ложкинский, - холодильник "Бош",  СВЧ-печка,
плита "Электролюкс", комбайн, кофемолка.
   - Какой ужас, - вздыхала Клавдия, распахивая шкафчик и  вытаскивая  банку
дорогого кофе "Черная  карта",  коробочку  шоколадных  конфет  "Коркунов"  и
пакетик с печеньем.
   - Сейчас уже опасность миновала, - я поспешила ее успокоить, - угрозы для
жизни нет, но Миша лежит в Боткинской больнице, в кардиореанимации,  а  туда
сотовый даже вносить не разрешают, он им какие-то приборы замыкает. Так  что
аппарат выключен, вот почему вы дозвониться не  могли.  Уж  извините,  сразу
приехать не получилось...
   - Понятное дело, - закивала Клава, - хорошо хоть сейчас  выбрались,  чего
не позвонили-то мне? Знаете, как я нервничала? Брат не едет и не едет...
   Я  посмотрела  на  тетку.  Вот  оно  что,  это  сестра  Михаила,  похоже,
старшая...
   - Я растерялась сначала, а потом никак не могла телефонную книжку  найти,
куда-то он ее засунул. Спрашиваю у Миши номер - не помнит. Он же сейчас  под
действием сильных лекарств, только бормочет. Адрес-то я знала, Вешкино! Ну и
поехала, кстати, сколько денег вам оставить?
   Клавдия пожала плечами.
   - Смотря на какой срок. Как мне вас величать? Наташа или Лена?
   Я улыбнулась. Какая удача, значит, она не видела Кабанову, только знает о
той понаслышке.
   - Вообще-то, с детства я была Наталья Павловна  Кабанова,  но,  наверное,
будет лучше, если даже среди своих станем поддерживать легенду. Зовите  меня
Леной Артюхиной. Ну, как она? Клавдия вздохнула.
   - А как всегда, хотите взглянуть?
   Я кивнула. Клава провела меня в небольшую комнату, где,  кроме  софы,  не
было никакой мебели, и зажгла верхний свет.
   На диване лежала худая, просто изможденная старушка. Уж не знаю, можно ли
было назвать ее состояние сном. Когда под  потолком  вспыхнула  лампа,  Лена
даже не пошевелилась Крохотное, с кулачок, личико было обтянуто  желтоватой,
пергаментной кожей.  Волосы  коротко  острижены,  почти  обриты,  тоненькие,
какие-то синеватые руки  безвольно  покоились  поверх  пледа.  Так  выглядит
человек, находящийся в глубоком наркозе. Вроде  и  жив,  присутствует  среди
врачей, споро делающих  операцию,  а  с  другой  стороны,  личности  нет,  и
совершенно непонятно, где в данный момент путешествует его душа...
   - Вот, - кивнула Клава, - приходится большую часть суток ее в таком  виде
держать. И то уже по деревне слушок пополз, что Лена сумасшедшая,  ну  да  и
бог бы с ним, от Москвы далеко, не волнуйтесь, Наташенька,  она  не  убежит.
Впрочем, даже если и удерет, то далеко не уйдет...
   - И как же с ней такое произошло? - спросила я, вернувшись на кухню,
   - Разве Миша не рассказывал? - удивилась Клава.
   - Нет, только обмолвился, что жена села на иглу...
   - Именно так, - подтвердила Клава, - вот  только  причины,  отчего  ее  к
наркотикам потянуло, я не знаю. Честно  говоря,  я  всегда  была  против  их
брака...
   - Почему? - поинтересовалась я. Клава опять вздохнула.
   - Родители у нас умерли рано, я-то Миши на десять лет старше, вот и стала
ему вместо матери.
   Жили не слишком богато, Михаил женился, потом развелся, провел  несколько
лет холостяком и встретил  Лену.  Артюхина  сразу  не  понравилась  Клавдии.
Во-первых, сирота, из детского дома, голь перекатная. А Клава очень  хотела,
чтобы брат сделал хорошую "партию". Так нет! Кругом столько  молодых  женщин
из приличных семей, мечтающих выйти замуж, но Мишу просто заклинило на Лене,
у которой, кроме комнаты в коммуналке, больше ничего не было. Словом, совсем
не то, о чем мечталось.
   После тихой свадьбы настроение у  Клавы  совсем  испортилось.  Детдомовка
Лена, выросшая в системе государственного  призрения,  совершенно  не  умела
управляться с домашним хозяйством. К тому  же  лишенная  с  раннего  детства
материнской ласки, девушка выросла грубоватой, резкой на язык  и  совершенно
не  обладала  женской  мягкостью  и  слабостью.  Леночка,  твердо  усвоившая
постулат: кругом одни враги, - привыкла не просить, а отнимать.  Скандалы  в
молодой  семье  начались  сразу  после  брачной  ночи.  А  потом   появились
наркотики.
   Клава узнала о беде не сразу. Любимый брат, приведя  в  дом  новобрачную,
отдалился от старшей сестры, которая пару раз, не сдержавшись,  делала  Лене
замечания. Клавдия, обожавшая Михаила,  поняла,  что  ее  взаимоотношения  с
братом могут рассыпаться  в  прах,  если  они  по-прежнему  будут  проживать
вместе, и предложила разменять квартиру.
   Мишка с Леной поселились отдельно, и Клава не слишком хорошо  знала,  что
происходит у них за закрытой дверью. И только когда страшная правда  выплыла
наружу, Михаил перестал стесняться сестру.
   - Сколько он с ней мучился,  -  горько  говорила  Клава,  -  одному  богу
ведомо. В больницу клал, в санаторий возил, гипнотизера приглашал,  какие-то
невероятные лекарства покупал.
   Но толку чуть. Выйдя из клиники, пополневшая и повеселевшая  Лена  первый
месяц держалась и не приближалась к  шприцу,  но  затем  неизбежно  следовал
срыв.
   - Миша меня никогда не слушал, - качала головой Клава, -  я  просила,  не
женись! Нет, побежал в загс. Умоляла  потом,  разведись...  Ведь  когда  она
только начинала колоться, можно было бы разбежаться...
   Но нет, Каюров хотел вылечить жену,  а  когда  стало  понятно,  что  дело
безнадежно, посчитал непорядочным бросить инвалида. К  тому  же  у  Лены  от
употребления наркотиков капитально съехала крыша...
   - Любил он ее, - пояснила Клава, - не хотел