атыканы  обменные
пункты, никто и не вспоминает о том,  что  еще  не  так  давно  в  нашем
Уголовном кодексе существовала статья, предусматривающая  исключительную
меру наказания за валютные операции.
   Родителей Карапетовой арестовали, а нам сейчас  предлагалось  изгнать
Верку из рядов комсомола. Я сидела на стуле, окаменев, а мои  сокурсники
поднимались на  сцену  и  клеймили  Веру  позором.  Многие  использовали
подходящий момент, чтобы отомстить правильной  Карапетовой.  Сама  Верка
никогда не стеснялась в выражениях, обличая прогульщиков и двоечников.
   Когда на трибуну вылезла Лика, мне стало совсем нехорошо. Месяц  тому
назад, стоя вот на  этой  самой  сцене,  Верка,  тыча  в  Лику  пальцем,
заявила:
   - Гнать надо таких из института! Сплошные тройки в сессии  и  занятия
пропускает.
   Я уже собралась услышать, как Ликуся топит Веру, но ее речь  потрясла
меня.
   - Как вам не стыдно! - звенела Лика. - Забыли,  что  Сталин  говорил:
"Дети за родителей не ответчики"? Значит, вчера она вам хорошая была,  а
сегодня дрянь? Нет, это вы тут все сволочи! За что Веру выгонять, а?  Да
у нее за все годы ни одной четверки, сплошные "отлично".
   Зал загудел. Декан принялся перешептываться  с  секретарем  партийной
организации.
   У обоих  мужчин  уши  горели  огнем.  Председательствующий  попытался
спихнуть Лику с ораторского места, но она не сдалась.
   - Пока до конца не выскажусь,  не  уйду,  -  уперлась  Лика,  -  хоть
милицию зовите. У нас что, тридцать седьмой год?
   - Правильно, - закричали из зала, - при чем тут Верка, если  родители
гады?
   Уши руководителей побагровели. Последней выступала сама Вера, вкратце
ее речь выглядела так: о преступных занятиях отца и матери она ничего не
знала, но сейчас отрекается от родителей. В комсомоле не  оставляйте,  а
из института не выгоняйте, дайте получить диплом, всего полгода  учиться
осталось. Затем состоялось голосование, и большинство решило не  трогать
Веру, оставить ей и комсомольский, и студенческий билеты.
   Верка превратилась в парию, дружили с ней теперь  только  я  и  Лика.
Диплом Карапетова получила, даже с отличием, хотя на  госэкзамене  декан
попытался ее завалить. Но на приличную работу Верку не взяли, она  пошла
преподавать в самую обычную школу. Вплоть до перестройки  Вера  работала
учительницей, ее не  повышали  по  службе,  не  выбирали  в  местком  и,
естественно, не приняли в партию. За границу, в солнечную Болгарию,  она
тоже не ездила. И только когда рухнул колосс  КПСС,  Карапетова  подняла
голову. Самое интересное, что ее муж Семен был одним из тех, кто  первым
открыл в столице обменные пункты. Сейчас Вера ни  в  чем  не  нуждается,
ездит по всему миру, ее крепкое  финансовое  положение  основывается  на
торговле валютой. Судьба - большая шутница.
   И еще. Примерно через год после того памятного собрания в дверь  моей
квартиры позвонили, ночью, около двух.
   Слегка удивившись, я глянула в глазок и увидела Веру. К тому  времени
мы уже не жили в одном доме. У Карапетовых конфисковали  квартиру.  Аллу
Юрьевну и Веру выселили в барак, на окраину. А мы с  Фасей  переехали  в
Медведково.
   - Что случилось? - испуганно спросила я, распахивая дверь.
   Вера молча сунула мне какой-то бланк с печатями и села на табуретку у
входа.
   "Приговор приведен в исполнение 25 января..." У меня затряслись руки.
Значит, Вазгена Ованесовича и Анастасию Сергеевну... Боже!
   И что сказать? Как отреагировать?
   Неожиданно Верка подняла абсолютно сухие глаза  и  голосом,  лишенным
всякой эмоциональной окраски, спросила:
   - Как думаешь, их вместе.., или  в  разных  дворах?  Мама,  наверное,
хотела стоять рядом с папой.
   Не дай бог никому испытать те чувства, которые обуревали меня  в  тот
момент.

Глава 13

   - Ну  и  зачем  тебе  понадобилось  вытаскивать  меня  из  ванной?  -
продолжала кипеть Верка.
   Я постаралась затоптать воспоминания и вернуться к действительности.
   - Ты знаешь Кольчужкина Марлена Фридриховича?
   - Ну!
   - Так да или нет?
   - Да.
   - И кто он такой?
   - Только тебе мог в голову прийти подобный вопрос, - вздохнула Верка,
- прям смех!
   Газеты читаешь?
   Я замялась.
   - Очень редко.
   - Позволь полюбопытствовать какие?
   -  "Скандалы",  там  забавные  вещи  пишут,  про  человекокошку   или
инопланетян!
   - А телик смотришь?
   - Да, "Ментов", "Убойную силу", а еще, сейчас...
   - Послушай, Дашка, - перебила меня Вера, - ты  невозможное  существо!
Да все средства массовой информации целый год кричат про Кольчужкина! Он
владелец пивного завода "Кольчуга", баллотируется в депутаты.
   - А красный "мере" в его семье имеется?
   - Понятия не имею.
   - Только что сказала, будто знаешь мужика! - возмутилась я.
   - Но не лично же, - парировала Верка, - по газетам и телику.
   - А кто из наших может его лично знать?
   Карапетова фыркнула:
   - Тебе зачем?
   Я хотела было рассказать ей про Ленку, бутылочку кока-колы, обморок и
кабриолет, увезший в никуда нашу подругу, но отчего-то соврала.
   - Да вот приглашение от него привезли, зовет  на  вечеринку,  ума  не
приложу зачем. Решила сначала разведать обстановку.
   - Ничем тебе помочь не могу, - отрезала Верка, -  лично  я  по  чужим
людям не шляюсь и тебе не советую этого делать, не езди  к  Кольчужкину,
он человек, мягко говоря, не нашего круга, бандит.
   - Ладно, - быстро согласилась  я,  отсоединилась  и  набрала  телефон
своего бывшего мужа Макса Полянского.
   - Зачем тебе Марлен? - удивился Макс. Хочешь опять замуж выйти? Но  у
него есть жена, стабильный брак, кажется!
   - Мне надо попасть к нему в гости.
   - Зачем?
   - Надо!!!
   - Ладно, - сдался Макс, - фиг с тобой, подожди, сейчас решу проблему.
   Я пошла в столовую, налила себе  кофе  и  обнаружила  под  сахарницей
записку: "Мать! Позвони в  сервис.  "Пежо"  уже  там.  Проси  Гиславед".
Странное имя -  Гиславед,  мне  до  сих  пор  не  встречались  подобные,
наверное, оно мусульманское. Недолго думая я набрала номер.
   - Сервисцентр, - сообщил приятный мужской голос.
   - Позовите Гиславеда.
   - Э-э.., а кто говорит?
   - Меня зовут Дарья Васильева, - представилась я и объяснила ситуацию.
   Минут через пять администратор сказал:
   - Сейчас.
   В трубке заиграла музыка и послышался другой,  на  этот  раз  женский
голосок.
   - Алло.
   - Позовите Гиславеда.
   Девушка захихикала.
   - Кого?
   - Гиславеда.
   - А кто спрашивает?
   Пришлось снова объяснять ситуацию. Наконец  я  добралась  до  нужного
служащего, который  спокойно  объяснил,  что  "Пежо"  можно  починить  в
течение одного дня.
   - Если завтра к десяти утра подъедете, то получите готовую машину.
   - Спасибо, Гиславед! - обрадовалась я.
   Парень неожиданно захихикал.
   - Не за что, это наша работа.
   Поняв, что проблем с "Пежо" не будет, я повеселела,  и  тут  раздался
звонок.
   - Все устроилось как нельзя лучше, - зарокотал Макс, - Марлен продает
загородный дом, я сказал, что ты с удовольствием посмотришь здание.
   - Но мне не нужен дом!
   - А тебя никто не заставляет его  покупать,  -  рассердился  Макс,  -
хотела к нему в гости - я устроил. Завтра, в тринадцать часов, пойдет?
   - Да, спасибо.
   - Ну бывай здорова! - бодро выкрикнул Макс и отсоединился.
   На следующее утро Кеша привез меня в сервис.
   - Ты можешь ехать на работу, - сказала я, вылезая у ворот техцентра.
   - Нет уж, - решительно ответил Аркадий, - пойду погляжу на машину.
   "Пежо" смотрелся как новый, стекло вставлено, бампер заменен.
   - Спасибо, Гиславед, - обрадованно воскликнула я.
   Парень, который привел меня к машине, захихикал.
   - Мать, - подскочил Кеша, - прекрати.
   - Почему? - изумилась я. - Что плохого я  сделала?  Разве  нельзя  от
души поблагодарить этого славного Гиславеда?
   Тут захихикали и другие сотрудники. Я только хлопала глазами: ну  что
смешного они нашли в моих словах? Решив не обращать внимания  на  глупых
людей, я продолжила:
   - Вы, Гиславед, отличный работник! Хотите напишу вам благодарность  в
книгу?
   Девица, выписывавшая счет, покатилась от хохота.  Теперь  заулыбались
еще и клиенты, поджидавшие своей очереди.
   - Мать, - дернул меня за плечо Кеша, прекрати дурачиться!
   - Я просто благодарю юношу и не понимаю, что здесь смешного!
   - Перестань называть его Гиславедом.
   - Вы не Гиславед? - дошло до меня.
   - Нет, - ухмыляясь, покачал головой парень, - меня Сергеем с  детства
зовут.
   - А где Гиславед?
   - На складе, - заржал Сергей, - в большом количестве, а еще  в  вашем
"Пежо".
   Я окончательно растерялась.
   - У вас работает  несколько  человек  с  таким  экзотическим  именем?
Минуточку, при чем тут мой автомобиль? Ваш сотрудник сидит в нем?
   От дружного хохота затряслись стены. Кеша бесцеремонно вытолкал  меня
во двор, под дождь.
   - Ну ты даешь! -  укоризненно  заявил  сын,  выходя  следом.  -  Цирк
устроила. Да уж, они тебя на всю жизнь запомнят, позор, да и только!
   - Совершенно не понимаю, что я такого сделала...
   - Зачем ты величала парня Гиславедом?
   - Ну ошиблась, что тут смешного? Отчего все по полу катались?
   -  "Гиславед"  -  это  не  имя,  а   название   фирмы,   производящей
автомобильные шины, вздохнул Кеша.
   Я онемела на секунду, а потом воскликнула.
   - Но ты же  сам  написал  в  записке:  "Пежо"  в  мастерской,  спроси
Гиславеда. Вот и решила, что он мой автомобиль чинит!
   - Каким местом ты  читаешь!  -  вздохнул  Кеша.  -  Я  совсем  другое
написал: "Пежо" в сервисе, проси Гиславед". В том смысле,  что  потребуй
эту резину поставить, скоро гололед начнется! Теперь сообразила,  отчего
они все ржали, когда ты с самой торжественной  миной  принялась  хвалить
мастера и называть его через слово Гиславедом?
   Я молча влезла в "Пежо" и включила зажигание. Да уж, глупо вышло.

***

   Дом   Кольчужкина   находился   в   охраняемом   поселке,   но   меня
беспрепятственно  пропустили  внутрь.  Участок  у  Марлена  Фридриховича
оказался огромным  -  гектар,  не  меньше,  а  здание,  выставленное  на
продажу, выглядело даже  более  помпезно,  чем  особняк  нашего  соседа,
банкира Сыромытникова.
   Меня  встретила  женщина  неопределенных   лет,   назвавшаяся   Ингой
Федоровной, хозяев не было видно.
   - Марлен Фридрихович в командировке, пояснила дама,  -  его  супруга,
Малика Юсуповна, сейчас отсутствует, дом, если не возражаете, покажу я.
   -  А  вы  кем  приходитесь  Кольчужкиным?  -  не  сумела  я  сдержать
любопытство.
   - Экономкой,  -  гордо  пояснила  Инга  Федоровна,  -  веду  домашнее
хозяйство, руковожу прислугой. Не может же Малика Юсуповна сама общаться
с садовником, поломойкой и кухаркой!
   Мы пошли по бесконечным комнатам.
   - Если пожелаете, можете приобрести дом вместе с мебелью, -  сообщила
Инга Федоровна.
   Я тихонько вздохнула. Даже если бы я нуждалась в жилище, ни за что бы
не захотела тут жить. Огромные залы вместо  нормальных,  уютных  комнат,
невероятная меблировка, в основном  белого  цвета  с  позолотой,  полное
отсутствие занавесок и  многоламповые  люстры,  свисающие  на  бронзовых
цепях  в  самых  неожиданных  местах.  Еще  пугали  коридоры,   длинные,
извилистые, стены слепяще белого цвета, черный паркет. Не дом, а кошмар.
Но я изобразила на лице полнейший восторг и принялась присюсюкивать:
   - Какой дизайн!
   - Особый проект, сама Малика Юсуповна руководила отделкой.
   - Удивительный вкус!
   - Малика Юсуповна художница.
   - Оно и видно! Какие краски! А гараж есть?
   - Конечно, - кивнула Инга Федоровна.
   - Покажите.
   Экономка вывела меня во двор.
   - У нас гараж стоит отдельно. Малике Юсуповне не хотелось,  чтобы  на
первом этаже пахло бензином.
   - Очень правильное решение, - кивнула  я,  -  Малика  Юсуповна  умная
женщина.
   - Каждый день благодарю господа за то, что мне довелось попасть в дом
к таким людям, -  на  полном  серьезе  заявила  Инга  Федоровна,  щелкая
брелоком.
   Тяжелая железная  дверь  плавно  поднялась  вверх,  и  перед  глазами
возникло помещение, напоминающее ангар, абсолютно пустое. Честно говоря,
тут могла разместиться небольшая автобаза, но я недовольно произнесла:
   - Да, места маловато.
   -  Что  вы!  -  удивленно  вскинула  брови  экономка.  -  Пять  машин
становятся.
   - Не похоже! И какие же?
   -  Вот  тут  джип  "Лексус",  рядом  "шестисотый",  ближе  ко   входу
"Фольксваген Гольф", - принялась перечислять  Инга  Федоровна,  в  самом
дальнем углу "Брабус", а еще "Мерседес" кабриолет.
   -  Отличный  автомобиль!  -  воскликнула  я.  Только  что  на  дороге
встретила такой  двухдверный  "мере",  ярко-синего  цвета.  Не  ваша  ли
хозяйка поехала?
   - Малика Юсуповна на огненно-красном ездит, - спокойно пояснила  Инга
Федоровна.
   - Хорошо, - кивнула я, - понятно, вполне приличный дом!
   - Но мы ведь еще не посмотрели третий этаж, баню и домик для  гостей!
- заботливо напомнила экономка.
   Пришлось продолжить абсолютно бесполезную экскурсию  по  хирургически
чистым комнатам, таким безлико аккуратным, что  казалось,  в  этом  доме
живут биороботы, а  не  обычные  люди.  У  нас  в  Ложкине  всегда  есть
небольшой беспорядок. В гостиной на  диванах  валяются  смятые  пледы  и
подушки,  на  маленьком  столике,  возле  мягкого   велюрового   кресла,
обязательно стоит  чья-нибудь  пустая  чашка  и  лежат  остатки  пирога,
фантики от конфет и газеты, по полу разбросаны собачьи игрушки. Да и псы
добавляют свои штрихи: Хучик - большой любитель скидывать на пол думочки
и валики, Бандюша норовит  с  головой  залезть  под  покрывало  на  моей
кровати. Снап вполне способен слопать сухарь на диване, а Черри  с  Жюли
просто мелкие воровки, им ничего не стоит залезть  на  стол  и  схарчить
забытые там, ну, предположим,  мармеладки.  Не  далее  как  позавчера  я
обнаружила в столовой на большом столе  разбросанные  в  разные  стороны
куски лимона, тут же маячила и пустая розеточка. Очевидно, Ирка,  убирая
чайную посуду, забыла про цитрус, а Черри или  Жюли  решили  попробовать
его и попытались сгрызть кислые кружочки. Фрукт не пришелся им по вкусу,
и  пуделиха  с  йоркширихой,  выплюнув  противные  кусочки,   удалились.
Справедливости ради следует добавить, что и в свою спальню я не захотела
бы пустить неожиданных гостей. На тумбочке  у  меня  бардак,  на  спинке
кресла  болтаются  джинсы...  У  Машки  в  комнате  еще  хуже:   повсюду
разбросаны диски, видеокассеты, шкурки  от  мандарина,  упаковки  из-под
колготок...
   А у Кольчужкиных даже не было понятно, есть ли в доме дети.  Безликие
комнаты  с  аккуратно   застеленными   кроватями,   идеально   вытертыми
тумбочками и аккуратно повешенными картинами. И еще мне,  теперь  твердо
знавшей,  что  у  хозяйки  имеется  "мере"  кабриолет,  очень   хотелось
поболтать с этой Маликой Юсуповной, но каким образом выйти на  нее?  Она
не пожелала сама показать дом потенциальной покупательнице.
   Перед  одной  дверью  Инга  Федоровна  остановилась  и   торжественно
объявила:
   - Спальня хозяйки.
   - Нам туда нельзя?
   - Почему, входите.
   Перед глазами открылось большое пространство, свет в которое впускали
четыре окна.
   Я невольно поежилась, в таком зале крайне неуютно и даже страшно, мне
по душе старомосковская архитектура: небольшие, даже маленькие спаленки.
   - Признайтесь! - вдохновенно воскликнула Инга Федоровна.  -  У  вашей
хозяйки не такая роскошная опочивальня.
   В голосе экономки звучала настоящая  гордость.  Тут  только  до  меня
дошло, что  она  приняла  меня  за  наемную  служащую,  которая  явилась
осматривать хоромы. Инге Федоровне и в голову не взбрело, что перед  ней
стоит новая предполагаемая хозяйка здания.  Очевидно,  жена  Кольчужкина
никогда не занималась бытовыми проблемами. Хотя  она  вроде  разработала
дизайн здания! Мне так хочется  поговорить  с  ней.  Внезапно  в  голову
пришла идея.
   - Ваши хозяева надолго уехали? - поинтересовалась я у Инги Федоровны.
   - Почему уехали? - удивилась та.
   - Но в доме никого нет.
   - Малика  Юсуповна  имеет  мастерскую,  разъяснила  экономка,  -  она
работает  там,  возвращается  сюда  около  десяти   вечера,   а   Марлен
Фридрихович приезжает к полуночи, хотя сейчас он в командировке.
   Мне еще больше захотелось  познакомиться  с  дамой.  Надо  же,  имеет
роскошный, громадный загородный дом и ездит в мастерскую! Отчего  бы  ей
не оборудовать рабочее место здесь?
   Я нагнулась и заглянула под кровать.
   - Однако! У вас плохо пылесосят полы, там полно грязи!
   - Не может быть! - возмутилась Инга Федоровна и тоже наклонилась.
   Секунды  хватило  мне  на  то,  чтобы  стащить  с  запястья  дорогие,
украшенные бриллиантами часы "Шопард" и сунуть их хозяйке под подушку.
   - Сегодня же уволю горничную! - гневно  воскликнула  Инга  Федоровна,
выпрямившись.
   Следующей  комнатой  оказалась  спальня  Марлена  Фридриховича,  тоже
несуразно огромная, забитая тяжелой мебелью из цельного массива  дерева.
Я ткнула пальцем в фотографии, стоявшие на длинной полке,  прикрепленной
вдоль кровати.
   - Кто эта красавица?
   Честно говоря, я немного покривила душой,  называя  так  черноволосую
женщину, запечатленную на снимках.  Дама  сильно  смахивала  на  ворону:
тощая, с небольшими, круглыми глазами и излишне длинным носом.
   - Малика Юсуповна, - тут же откликнулась  Инга  Федоровна,  -  Марлен
Фридрихович обожает жену, он везде расставил ее фото: в доме, на работе,
даже в машине есть.
   Я старательно подавила улыбку. В последние годы наши  политики  стали
усиленно рассказывать о своих  крепких  семьях.  Наверное,  поняли,  что
простым  избирателям,  в  особенности   женщинам,   которые   составляют
большинство активного электората, скорей понравится правильный  мужчина,
чем ветреный мотылек-холостяк. Поэтому газеты заполонили семейные снимки
всяческих кандидатов  во  всевозможные  места.  Порой  фото  оказывались
смешными, порой нелепыми, порой постановочными, но факт остается фактом.
Да еще большинство госчиновников среднего и высшего  руководящего  звена
начали украшать рабочие столы портретами своих половин и детей. Моду  на
такие прибамбасы ввел, как это ни странно, Билл Клинтон.  В  свое  время
телевидение показало интервью американского президента, которое он дал в
Овальном зале Белого дома. Камера продемонстрировала телезрителям и стол
"первого американца", а там, в  резных  рамочках,  красовались  портреты
жены Хиллари и дочери Челси.
   Вот  и  Кольчужкин  в  преддверии   выборов   изображает   примерного
семьянина. И тут в голове мелькнула  еще  одна  мысль.  Я  снова  быстро
наклонилась и протянула:
   - Да уж! Наш дом хоть  и  не  так  шикарен,  как  ваш  особняк,  зато
экономка Ирина тщательно следит за чистотой! Под кроватью  вполне  можно
картошку сеять!
   Инга Федоровна  обрела  цвет  переваренной  свеклы  и  заглянула  под
двухметровое ложе.
   Я мгновенно схватила одну из фотографий и запихнула в сумочку.
   - Безобразие, - каменным голосом протянула Инга Федоровна, -  большое
спасибо, что указали мне на грязь. Я очень доверяла  старшей  горничной,
но, выходит, делала это зря.
   Потратив несколько часов на осмотр дома и сада, я  села  в  "Пежо"  и
вытащила фотографию.
   Малику Юсуповну нельзя назвать красавицей, но следует признать, что у
дамы нестандартное лицо, узкое, с выступающими высокими  скулами.  Глаза
не были раскосыми, веки только  чуть-чуть  поднимались  к  вискам,  нос,
пожалуй, длинноват, а рот маловат, но лоб  высокий,  чистый,  и  волосы,
очевидно, просто роскошные. Даже  на  этом  любительском  снимке  видно,
какие  они  густые,  тяжелые,  блестящие.  В   целом   Малика   Юсуповна
производила впечатление не  слишком  ласковой  дамы,  но  ее  внешность,
немного экзотическая, восточная, легко запоминалась.
   Вот на этом факте и основывался мой простой расчет.
   Похотливый старичок, проводящий время у окошка  с  полевым  биноклем,