- Зачем?
   - Мы на одном  этаже  живем,  -  ответила  молодая  мамаша,  -  когда
Валентина мужа увозит, Дусю мне отдает, но я с радостью...
   - Куда увозит мужа?
   - Ой, у нее такое  горе,  -  обрадовалась  возможности  посплетничать
отчаянно скучающая женщина, - супруг у Валюши  парализованный,  она  его
раз в полгода возит в специальную клинику на  десять  дней.  Там  всякие
процедуры, массажи, водолечение. Валечка  настоящая  героиня,  надеется,
что муж встанет на ноги.
   - Куда же она отправилась? Девушка вздохнула.
   - Целое дело.  Знаете,  как  тяжело  лежачего  человека  на  самолете
перевозить?! Валя специальную машину вызывает.
   - Так куда ездит?
   - Ой, боюсь соврать, у нас где-то,  вроде  Мацеста,  нет,  Анапа  или
Феодосия? Кажется, впрочем, Феодосия уже не наша, а украинская. Не знаю.
Одно помню, Валюша всегда весной и  осенью  туда  ездит,  летом  намного
дороже. А чего вы так заинтересовались?
   - Да вот, пришла к ней, принесла лекарства, а дверь не открывают.
   - Уехала, - радостно воскликнула женщина,  -  сегодня  в  шесть  утра
отправилась! Дусю мне вчера отдала, чтобы нас рано не будить, и  отбыла.
Вы теперь через месяц приходите,  а  хотите,  можете  у  меня  оставить,
передам обязательно.
   - Нет, спасибо, - тихо ответила я, - сама принесу.
   Тут малышка упала на асфальт, и мать кинулась ее поднимать. Я села  в
"Пежо" и стукнула кулаком по рулю. Здорово  вышло!  Мацеста,  Анапа  или
Феодосия.
   Теперь целых десять дней не добраться до Колосковой.  Ну  почему  она
вчера ничего не сказала мне про отъезд? А с  какой  стати  ей  про  него
рассказывать?
   Вот ведь незадача. В полной растерянности я  покатила  в  НИИ  тонких
исследований и, естественно, угодила в огромную пробку.  Делать  нечего,
включив радио, я бездумно уставилась на соседние машины. Их  водители  и
пассажиры развлекались, как могли. Справа от меня  парень,  сидевший  за
рулем, целовался с девчонкой, слева молодая женщина  занималась  текущим
ремонтом лица. Я с интересом наблюдала за  ее  действиями.  Сначала  она
нанесла  тональный  крем,  затем  нарисовала  брови,  прошлась  по   ним
щеточкой, оттенила ресницы тушью, нанесла  румяна,  затем  в  ход  пошла
губная помада... Изредка машины чуть-чуть продвигались  вперед,  и  дама
ухитрялась  перемещать  свой  "Фольксваген",  не  бросая  увлекательного
занятия. В конце концов она вытащила серебристый парик и нахлобучила  на
голову. Я засмеялась. Десять минут тому назад в машине сидела  ничем  не
примечательная, коротко стриженная шатенка с маловыразительными  чертами
лица и серовато-бледной кожей. Сейчас же за рулем красовалась  эффектная
блондинка с лучистыми глазами и соблазнительно пухлым  ротиком.  Да  уж,
возможности макияжа практически  безграничны,  можно  так  измениться...
Минуточку!
   От неожиданно пришедшей мне в голову мысли я резко нажала на тормоз и
услышала сзади гудок.  Но  мне  было  наплевать  на  нервного  водителя.
Значит, так! Мне нужен  свидетель  того,  что  Олег  Игоревич  подбивает
женщин на неблаговидные а поступки?
   Он будет!
   Не обращая внимания на гудки, я нахально  вклинилась  в  правый  ряд,
повернула направо и полетела  на  Якиманку.  Там  в  доме  27,  как  раз
напротив "Президент-отеля", разместился салон "Модес Хаар",  где  делают
модные прически.
   Управляющей там работает моя подруга Кира.
   - Мы знаем о прическе и макияже все, - говорит она.
   И это правда. На  почти  лысой  голове,  где  торчат  жидкие,  слабые
волосенки, тут ухитряются сделать  роскошную  стрижку.  Один  вид  такой
прически заставляет женщин вздыхать от зависти.  Только  не  спрашивайте
меня, как они это проделывают. Сама не понимаю, почему мои патлы, честно
говоря, не слишком густые и красивые, превращаются  в  руках  у  Киры  в
шикарные, переливающиеся на свету кудри.
   Часы показывали половину первого, когда я влетела к Кире и заорала:
   - Немедленно сделай из меня брюнетку, знаешь, такую,  с  усиками  над
губой.
   - Зачем? - попятилась Кирка. - С ума сошла, да?
   Это же совсем не твой стиль. И потом, волосы,  выкрашенные  в  черный
цвет...
   - Надень парик!
   - Ну, - пробормотала подруга, - в принципе,  конечно,  можно,  только
зачем? Кира странный человек. Другой  мастер  молча  выполнит  пожелания
клиентки и спокойно разведет руками, если при взгляде на себя в  зеркало
клиентка издает вопль ужаса.
   - Вы сами так хотели!
   Потом получит деньги и забудет этот инцидент.  Кирка  не  такая.  Она
станет долго объяснять сидящей в кресле даме, почему не  следует  мазать
губы  помадой  цвета  сочной  морковки,  если  на  ней   надета   блузка
ярко-зеленого цвета.
   Если клиентка упорно  стоит  на  своем  и  требует  за  любые  деньги
соорудить на голове нечто несуразное, Кира может просто уйти.  Уродовать
человека она не станет ни  за  что.  Но  мне  сейчас  требовалось  стать
неузнаваемой.
   - Понимаешь, - забубнила я, - познакомили с мужиком, такой  красавец,
прямо кровь в жилах сворачивается, когда на него  смотрю,  земля  из-под
ног уходит.
   - И чего? - заинтересовалась Кирка.
   - А ничего, - вздохнула я, - он только на смуглых брюнеток  западает,
с усиками и ярко-красной помадой на губах.
   - Ага, - вдохновилась подруга и ринулась к шкафу.  Через  секунду  на
моей голове сидел роскошный парик  цвета  пера  молодого  грача.  Густые
локоны ниспадали на плечи, лоб прикрывала завитая челка.
   - Отлично, - вздохнула Кира и принялась за  лицо.  Через  полчаса  я,
разинув рот, смотрела в зеркало. Мать родная не узнает, да что  там  моя
давно умершая мама, я  сама  себя  не  узнавала.  На  смуглой  коже  щек
появился персиковый румянец. Губы стали толще и могут поспорить окраской
с пожарной машиной.  Брови  превратились  в  соболиные.  Глаза,  правда,
остались голубыми, но из-за густо намазанных ресниц и подкрашенных  век,
кажутся светло-карими. Над верхней губой появились усики, а справа  Кира
в порыве вдохновения создала над верхней губой пикантную родинку.
   - Если этот парень  не  рухнет  как  подкошенный  к  твоим  ногам,  -
сообщила подруга, снимая с меня пеньюар, - значит, он либо слепой,  либо
импотент.
   Погоди, у вас первое свидание?
   Я кивнула. Кирка залезла в пластмассовую  коробочку  и  вытащила  два
поролоновых кружка.
   - Сунь в лифчик.
   Я послушалась. Господь не наградил меня формами, в джинсах и пуловере
больше похожа на мальчишку. Но сейчас никто не смог бы перепутать меня с
лицом мужского пола. Бюст, оттопыривающий кофточку,  тянул  примерно  на
третий размер.
   - Очень сексуально, - одобрила Кира, - действуй, семь футов тебе  под
килем.
   Я пошла на улицу. Хорошо, что любитель брюнеток выдуман, а ну кабы он
существовал на самом деле? Прикиньте, как изумился бы мужик, уложивший в
койку пышную брюнетку, а затем обнаруживший там тощенькую блондинку?
   Представив себе выражение лица парня, я захихикала, вышла на проезжую
часть, подошла к "Пежо". Рядом затормозил "Рено".
   - Девушка, - крикнул водитель, высовываясь в окошко, - вам помочь?
   - Нет, спасибо.
   - Не заводится?
   - Все в порядке.
   - Что сегодня вечером делаете?
   Я удивилась. Ко мне никогда не пристают на улицах.
   - Внуков нянчу.
   - Ой, врешь, - рассмеялся мужчина, - не понравился я тебе.
   "Рено" умчался.  Я  поехала  в  НИИ  тонких  технологий.  Стоило  мне
притормозить у светофора, как водители оказавшихся рядом машин  начинали
проявлять повышенный  интерес  к  моей  особе.  Одни  упирались  в  меня
взглядом, другие, понахальней, спускали стекла и кричали:
   - Эй, симпомпончик, куда спешим? Может, тормознем у кафешки, а?
   Я пребывала в глубоком  недоумении.  Обычно  посторонние  мужчины  не
обращают на  меня  внимания.  С  ранних  лет  поняла:  моя  сила  не  во
внешности, а в редкостном уме и обаянии. И вот сейчас в голову закралась
мысль, что, может быть, мне еще в ранней юности следовало покраситься  в
брюнетку и намалевать губной помадой  огромный  рот?  Вон  какой  эффект
произвело изменение внешности...
   Возле   кабинета   Олега   Игоревича   сидела   всего   одна   тетка.
Обрадовавшись, что тут не толпится очередь, я села на стул.
   - Доктор просил не занимать, - сказала женщина, - он закончил прием.
   - Спасибо, только  рецепт  взять,  -  ответила  я.  Через  полчаса  я
заглянула в кабинет и спросила:
   - Можно?
   Гинеколог,  писавший  что-то  в  большой  тетради,  поднял  голову  и
ослепительно улыбнулся:
   - Вообще говоря, просил не занимать.
   - На секунд очку.
   Олег Игоревич продолжал излучать улыбку:
   - Что с вами поделаешь, всегда  шел  на  поводу  у  красивых  женщин,
садитесь.
   Я устроилась на стуле  и,  хрустя  и  шурша  нафабренными  ресницами,
прошептала:
   - Меня прислала к вам Валя Колоскова.
   Олег Игоревич не  шелохнулся,  его  лицо  продолжала  освещать  самая
ласковая улыбка.
   - Мне посоветовала обратиться к вам Валя Колоскова, помните такую?  -
повторила я. Гинеколог кивнул:
   - Конечно, моя пациентка, очень милая женщина. Повисло молчание.
   - Видите ли, - осторожно завела я, - я попала в трудное положение.
   Врач постучал пальцами по столу.
   - Рассказывайте спокойно, помогу, если сумею. Пропустили срок?
   - Да! - радостно сказала я.
   - И сколько?
   - Четыре месяца.
   - Многовато, но возможно. Давайте сначала сдадим кое-какие анализы, -
и доктор вытащил из стола беленькие бумажки.  -  Завтра  пойдете  в  9-й
кабинет, натощак. Да,  еще  принесите  паспорт,  нужно  завести  историю
болезни.
   - И сколько? - спросила я.
   - Тысяча долларов, - преспокойно ответил Олег Игоревич.
   Снова повисло молчание.
   - Вам эта сумма кажется большой? -  ожил  врач.  -  Но  придется  еще
платить медсестре и кое-кому в роддоме. Дело незаконное, потому и деньги
большие.
   - Нет-нет, - с видом жизнерадостной идиотки ответила я,  -  наоборот,
очень рада, что получу такие хорошие деньги. Валечка говорила о пятистах
долларах!
   Доктор положил ручку и уставился на меня уже без всякой улыбки.
   - Вы о чем?
   - Ну Валюша сказала, что вы заплатите  пятьсот  "зеленых",  а  теперь
речь идет о тысяче.
   - Я вам буду платить?! - подскочил Олег Игоревич, - За что?
   - Ну, - замялась я, - сами понимаете...
   - Нет!
   - Как же...
   -  Послушайте,  -  улыбнулся  Олег  Игоревич,  -  вы  хоть  осознаете
абсурдность ситуации? Пришли просить сделать аборт на большом сроке...
   - Вы меня не поняли, я от Вали Колосковой!
   - Да понял великолепно, - вскипел гинеколог, -  только  деньги-то  вы
мне должны будете, а не наоборот.
   - Я пока еще не забеременела!
   Олег Игоревич швырнул ручку на стол, от его приветливости не осталось
и следа.
   - Послушайте, мадам, что за представление! То собрались аборт делать,
то не беременны. Как вас понимать?
   Я секунду помедлила и решилась:
   - Валя сказала, будто тут нужны эмбрионы.
   - Кто?! - подскочил врач на стуле. - Кто мне нужен?!
   - Ну, вроде для науки, - не сдавалась я, - изучаете вы их.  Так  вот,
готова забеременеть, а потом пойти на аборт!
   Гинеколог уставился на меня во все глаза.
   - Вам это сказала Колоскова?
   - Да, и цену назвала: пятьсот долларов за зародыш и еще по сто баксов
в месяц на питание.
   - Дорогая моя, - неожиданно ласково зажурчал Олег Игоревич, -  теперь
наконец понял, в чем суть. Видите ли, Валя  Колоскова  больной  человек.
Она пытается родить ребенка, но тщетно. Есть такая неприятная вещь,  как
привычный выкидыш, вот с ней данная штука и происходит. Мы сейчас начали
гормональное лечение, тяжелым препаратом. Кое у кого на фоне его  приема
развиваются психозы.
   Очевидно, у  Колосковой  временное  помрачение  рассудка.  Очень  вам
благодарен, что не сочли за труд прийти и поставить нас  в  известность.
Обязательно  отправлю  Валентину  Кирилловну  к  психиатру.   Могу   вас
успокоить, как только отменю  препарат,  она  снова  станет  адекватной.
Простите, вы откуда знакомы?
   - На одной площадке живем, - буркнула я, - соседствуем.  Пожаловалась
ей на безденежье, а Валя к вам отправила.
   - Душенька, -  расплылся  в  самой  сладкой  гримасе  противный  Олег
Игоревич, - ну  подумайте  сами,  что  за  чушь!  Врач,  который  просит
пациентку беременеть, а потом выплачивает ей деньги  за  аборт!..  Такое
могло родиться лишь в воспаленном мозгу психически ненормальной женщины.
Впрочем, в случае с Колосковой все объяснимо. Гормоны - коварная вещь.
   - И вам не нужны четырехмесячные эмбрионы?
   - Дорогая, аборты на таком сроке запрещены, а я не хочу конфликтов.
   - Но вы только  что  брались  сделать  мне  вмешательство  за  тысячу
долларов!
   - Я? - вполне искренне возмутился Олег Игоревич.
   - Ну да.
   - Никогда.
   - Как это? Сами сказали, поздновато, но возможно, сдайте анализы.
   - А-а-а, - протянул доктор, - вот видите,  опять  мы  друг  друга  не
поняли. Имел в виду, что поздновато вам рожать, но вполне возможно,  при
хорошем наблюдении. Тысяча долларов - это  стандартная  цена  за  услуги
частного специалиста, который берется довести до успешных родов  трудную
беременность.
   Я растерялась. Думала, Олег  Игоревич  радостно  ухватится  за  новый
"источник", но отчего-то врач не захотел иметь со мной дело.
   - Значит, не правда?
   - Полный бред.
   Вновь воцарилась тишина. Гинеколог цвел улыбкой, я пробормотала:
   - Мне что, уходить?
   - Да, мой прием закончен.
   - Не передумаете?
   - Милая, - с  жалостью  в  голосе  ответил  врач,  -  Валя  тронулась
рассудком, но вы-то не похожи на ненормальную.
   Пришлось встать и удалиться. Выскользнув за дверь, я, пользуясь  тем,
что в коридоре никого не  было,  присела  и  приложила  ухо  к  замочной
скважине. Но из кабинета не доносилось ни звука.

Глава 23

   Остаток дня я мыла посуду и молча сносила тычки Регины. Девушка  была
недовольна лаборанткой по всем статьям и  придиралась  к  любой  мелочи.
Плохо вымыла мензурки, накапала водой на пол, размазала грязь по  столу,
не сумела аккуратно  застелить  полки  в  шкафу  газетами.  Меня  так  и
подмывало сказать:
   "Между  прочим,  Орест  Львович  велел  тебе  не  цепляться  к  новой
служащей".
   Но, естественно, ничего такого вслух я не  произнесла,  только  молча
повиновалась, чем довела  злобную  девицу  почти  до  исступления.  Она,
очевидно, надеялась, что я разину рот  и  пошлю  ее  куда  следует.  Мое
терпение взбесило ее окончательно, и она велела:
   - Ну-ка сгоняй  на  проспект,  там  торгуют  горячими  пирожками,  да
притащи мне один с сыром, а другой с мясом!
   Следовало возразить,  ляпнув  что-то  типа:  "Это  не  входит  в  мои
служебные обязанности". Но  я  одурела  от  бесконечного  мытья  посуды,
поэтому просто кивнула и ушла.
   Пирожками торговали в огромном  супермаркете.  Я  спокойно  встала  в
очередь, сжимая в кулаке деньги. С перекошенным лицом  Регина  дала  мне
двадцать рублей, не забыв сообщить:
   - Пирожки стоят по семь пятьдесят, надеюсь, сдачу не потеряешь.
   Впрочем, если и уронишь где пятерку, то вернешь из своих.
   Надо же  быть  такой  противной!  Очередь  медленно  двигалась  вдоль
огромного стеклянного прилавка, внутри  которого  лежали  на  тарелочках
разнообразные пирожные. Я ползла к кассе, обозревая выпечку. Почему Олег
Игоревич не захотел иметь дело с подругой  Вали  Колосковой.  Отчего  не
пошел на контакт? Какой я допустила промах?
   Внезапно мой взгляд упал на кусок  торта  "Наполеон".  Рот  мгновенно
наполнился слюной. Я обожаю это лакомство. К  сожалению,  его  не  везде
готовят так,  как  надо,  но  этот  выглядел  волшебно.  Высокий,  щедро
посыпанный сахарной пудрой. Даже сквозь стекло было понятно,  что  тесто
нежное, рассыпчатое, а светлый крем восхитительный и свежий. Стоил кусок
торта сто двадцать рублей.
   Абсолютно необременительная сумма для меня, но неподъемная для бедной
лаборантки, считающей копейки, а, учитывая то, что супермаркет находится
в двух шагах от НИИ,  вполне  вероятно,  что  в  очереди  стоят  и  наши
сотрудники.
   - Говорите, - буркнула потная продавщица.
   - Два пирожка, "Наполеон" и кофе, - выпалила я. "Зря  волнуюсь,  что,
людям больше делать нечего, как только следить за мной?" - успокаивала я
себя.
   Но, получив поднос, обогнула кафетерий и устроилась  в  самом  темном
углу, сев спиной к залу. Торт оказался  неземным,  он  таял  во  рту.  Я
вздохнула: единственный приятный момент за весь день. Сначала  потерпела
полную неудачу, придя к Олегу  Игоревичу,  потом  целый  час  в  туалете
смывала  грим.  Естественно,  никаких  средств  для  снятия  макияжа  не
оказалось под рукой и пришлось тереть лицо противно воняющим куском мыла
розового цвета. Ну а затем меня принялась шпынять Регина.
   - Кофеек пьешь? - раздался знакомый голос. Я повернулась и опрокинула
картонный стаканчик. Перед столиком, сжав в нитку губы, стояла Регина.
   - Значит, я ее жду, а она тут кофейничает!
   - Мне положен обеденный перерыв!
   - Учитывая, что ты заявилась во второй  половине  рабочего  дня,  это
крайне актуально, - вызверилась девушка. - Где мои пирожки?
   - Вот.
   - Они холодные! Совершенно несъедобные!
   - Извините.
   - Еще чего, - фыркнула Регина, - ты идиотка! Отдавай мои деньги.
   - Вот, возьмите.
   - С ума сошла? - тут пять рублей! Я тебе давала двадцать!!!
   - А пирожки?
   - Жри их сама! - выпалила Регина и швырнула мне  в  лицо  пакетик  со
слоеными треугольничками. Это уж было слишком.
   - Пошла ты... - крикнула я, швыряя  ей  буквально  в  лицо  купленную
выпечку, - подавись жратвой и деньгами, вот они!
   Регина уставилась на бумажки, потом подняла на меня  тяжелый  взгляд.
На дне ее поросячьих глазок плескалось торжество.
   - Как ты посмела уйти с работы в кафетерий?
   - Ты меня сама отправила.
   - Не "тыкай"! - взвилась Регина. - Я старший научный сотрудник.
   - И чего? - обозлилась я. - Ах, извините,  ваша  милость,  не  успела
упасть перед вами ниц! Имей в виду, в мои обязанности не входит  покупка
жратвы.
   - Ты уволена,  -  прошипела  Регина,  сливаясь  по  цвету  с  красной
клеенкой, которой был накрыт столик.
   - Не ты меня на работу брала, -  фыркнула  я,  -  этот  вопрос  будет
решать Орест Львович.
   Остаток  дня  Регина  злобно  молчала,   изредка   швыряя   в   мойку
эмалированные лотки и какие-то изогнутые железки. Я тоже  не  произнесла
ни слова, расставляя в шкафу  перемытые  банки.  Когда  появился  Орест,
девушка приказала мне с мрачным видом:
   - Принеси из 29-й комнаты бутыль  с  раствором.  Когда  я  вернулась,
Орест Львович стоял в одиночестве у большого черного стола. Увидав меня,
он вздохнул:
   - Даша, не обижайся  на  Регину,  у  нее  сложный  характер,  но  она
великолепный специалист. Я пожала плечами:
   - Она ко мне постоянно придирается.
   - Знаю, - спокойно кивнул Орест, - Регина работает со мной всего пару
месяцев, а уже успела выжить не то пять, не то  шесть  лаборанток.  Сама
понимаешь, труд уборщицы, давай называть вещи своими именами,  так  вот,
работа уборщицы не престижная, малооплачиваемая...
   - Чего же Регина хочет?
   - Замуж ей  надо,  -  фыркнул  начальник,  -  мужик  требуется,  живо
шелковой станет. Я почему этот разговор затеял. Ты меня  устраиваешь  во
всех отношениях Сделай милость, плюнь на девицу, ну не  обращай  на  нее
внимания, а я уж в долгу не останусь, запомни.
   - Ладно, только она обещала меня уволить.
   - Сегодня пятница, - тяжело вздохнул начальник, - отдохни спокойно, а
в понедельник с новыми силами - на службу.  Кстати,  хочу  научить  тебя
паять ампулы, пригодится такое умение, лады? Да, кстати, вот.
   И он протянул мне сто рублей.
   - Это зачем?
   - Ну просто так, - засмеялся Орест, - у тебя ребенок  вроде  заболел,
купи ему шоколадку и яблок.
   - Спасибо, - пробормотала я, - дай вам бог здоровья.
   - Давай, топай, - отмахнулся Орест.
   Отогнав "Пежо" подальше от роддома имени Олеко Дундича, я переоделась
и п