ех пор, пока отец не умер так внезапно, ясным осенним днем.
   Тогда она познала скорбь. Тогда ее выдали замуж  за  Пейсли  Кохрейна,  и
романтическая пелена спала с глаз девушки, и ее место заняла горькая правда.
А правда заключалась в том, что мужчины обращаются с женщинами как со своими
собаками, лошадьми или слугами только потому, что  сильнее.  Они  используют
женщин, безжалостно и грубо.
   - У вас действительно есть любовница? - резко спросила она.
   - Да, но как только мы поженимся, не будет. По правде говоря, поскольку я
не намереваюсь когда-либо разлучаться с вами, думаю, что никогда  впредь  не
смогу завести себе новую любовницу.
   Потому что мне предстоит делать то, что делает она теперь.
   Ариель едва не вскрикнула от ужаса. Но, может, если он не  расстанется  с
любовницей, - почаще будет оставлять в покое жену?
   - Как ее зовут? - спросила Ариель, решив  выведать  как  можно  больше  и
действовать наверняка, но без излишней поспешности.
   - Лора, - ответил Берк; вопросительно склонив  голову  набок.  -  На  кой
дьявол вам нужно это знать? Ариель пожала плечами:
   - Красивое имя. Мне почему-то показалось, что вы предпочли бы  продолжать
содержать ее.
   Берк не  верил  ушам.  Что  за  странный  разговор?  Но  Ариель  казалась
совершенно серьезной. Конечно, это настоящий удар его самолюбию, в этом  нет
сомнения.
   - Нет, я этого не сделаю. Женатый мужчина не должен  изменять  жене,  для
меня это немыслимо.
   Это не укладывалось у нее в голове. Возможно, для той девочки,  три  года
назад, такое заявление было бы вполне естественным, но не для  Ариель  Лесли
Кохрейн, леди Рендел.
   - Не вижу, как это может повлиять на положение вещей или  иметь  какое-то
значение.
   - Хотите сказать, что, выйдя за меня  замуж,  не  задумались  бы  завести
любовника?
   Ариель невольно рассмеялась, весело, звонко, на мгновение забыв о страхе.
Какая нелепость!
   - Любовник? - задыхаясь, еле выговорила она.
   - И что означает ваш смех? Стали бы вы искать любовника или нет?
   Ариель покачала головой, все еще не в силах успокоиться.
   - Странный у нас получился разговор. Вы станете моей женой, Ариель?
   Ариель мгновенно замолчала и взглянула на Берна, ничуть не обманутая  его
небрежным предложением, но боясь  снова  сказать  "нет".  Наверняка  правила
мужской игры позволяют прибегнуть к беззастенчивому насилию, мужчины  просто
не могут иначе.
   - Я... я не знаю. Может, вы дадите мне немного подумать.
   - Это уже что-то, - улыбнулся  Берк.  Ариель  облегченно  вздохнула.  Она
нашла, пусть временный, выход  и  не  привела  Берка  в  бешенство.  Девушка
медленно поднялась, каждое мгновение ожидая,  что  ее  рывком  опрокинут  на
софу, но Берк не притронулся к ней.
   - Я хотела бы немного отдохнуть.
   - Надеюсь, вы не собираетесь выпрыгнуть из окна?
   - Нет, конечно.
   По правде говоря, Ариель подумывала, как бы покрепче связать простыни.
   - Кстати, дорогая, еще один пустячок: я забрал ваши сто фунтов. Даже если
вам удастся благополучно приземлиться и ничего не сломать, все равно  не  на
что будет ехать в Америку.
   Ариель с криком развернулась:
   - Нет! Вы не имели права красть мои деньги! Боже, как я вас ненавижу!
   На этот раз дверь открылась, и  девушка  бросилась  наверх.  Но  Берк  не
двигался. Она собирается сбежать, или по  крайней  мере  попытаться.  Может,
проще оставить ее в покое и отпустить восвояси? Любой нормальный человек так
бы и поступил. Но он не мог. Берк твердо верил, что сумеет заставить  Ариель
полюбить себя. Он должен верить этому, иначе окончательно потеряет рассудок.
   Берк встал и вышел из гостиной. Он даст ей несколько минут -  так,  чтобы
не хватило времени связать простыни - а потом пойдет следом. Придется просто
запереть ее в хозяйской спальне. Окна там высокие и узкие -  слишком  узкие,
чтобы протиснуться в них. Правда, это открытие вряд ли ей понравится. Но тут
ничего не поделаешь.
   Берк начал неспешно подниматься по лестнице, представляя  ее  лежащей  на
постели: одежда разбросана по полу. Волосы разметались, ноги раскинуты...
   Берк,  нахмурившись,  постарался  выбросить  из  головы   соблазнительные
картины и еще раз перебрал в памяти их разговор в гостиной,  если,  конечно,
эти несвязные реплики можно  назвать  разговором.  Ее  поведение  совершенно
непонятно ему. Она чего-то опасается, явно боится,  но  в  следующую  минуту
становится вызывающе-враждебной. Все это не имеет никакого смысла. Он просто
обязан найти слова, которые могут проникнуть в ее душу, так, чтобы и  Ариель
прислушалась к нему. Берк не свернет с избранного пути.
   Неужели она лжет? Неужели до сих пор скорбит о муже? Нет, что-то здесь не
так, что-то явно неладно, и дело вовсе не в ее непонятной неприязни к  нему.
Ну что ж, у него теперь много времени, сколько угодно, чтобы узнать  все  ее
мысли, хорошие и дурные. Но у них впереди целый вечер. Вряд ли ей  будет  по
душе его общество.
   - Ничего не поделаешь, - объявил Берк, обращаясь к потемневшему  портрету
на стене. - Я поступаю так, как считаю нужным для нас обоих.

Глава 8

   Из-за грозы небо потемнело рано. Ариель  неподвижно  сидела  на  кровати,
бессмысленно глядя в окно. Дождь  стучал  по  стеклу.  Сырость  проникала  в
комнату. Ариель рассеянно потирала руки, думая, что, даже сумей она  связать
простыни, вряд ли удалось бы сбежать в такую погоду.
   Вздохнув, она уныло  спросила  себя,  какого  дьявола  собирается  теперь
делать. Ей вовсе не хотелось спать на голом матраце, но  Берк  явился  почти
немедленно и, молча улыбаясь, снял с кровати все простыни.
   Ариель услыхала шаги в коридоре и, мгновенно  насторожившись,  поднялась.
Единственная свеча на ночном столике почти догорела.
   - Ариель! Пойдемте, вы должны поужинать. Я все приготовил, а ваш  долг  -
восхититься моими кулинарными талантами.
   Ариель сама не знала, что намеревалась услышать от Берка, но,  во  всяком
случае, не этот шутливый вздор. Господи Боже, ведь он похитил ee!
   - Мужчины, - отозвалась она наконец, - и близко не подходят к  кухне,  не
говоря уже о том, что ни за что не станут готовить для женщин.
   - Ладно, признаюсь, я готовил в основном для себя, но если  будете  очень
милой, можете попробовать немного. Ну как, присоединитесь ко мне?
   - Иду, - отозвалась она. Конечно, придется спуститься. Разве у  нее  есть
иной выход? В конце концов, он хотел именно этого, не так ли?
   Ариель не позаботилась взглянуть на себя в зеркало,  Нет  никаких  причин
беспокоиться  о  собственной  внешности.  Она  разгладила  платье,   мельком
взглянула на дыру под мышкой, взяла подсвечник и открыла дверь. Берк стоял в
коридоре.
   Ариель выглядела уличной девчонкой, и при атом столь очаровательной,  что
Берк с трудом удержался  от  искушения  схватить  ее  в  объятия  и  осыпать
поцелуями, пока она не потеряет голову.  Но  вместо  этого  он  улыбнулся  и
предложил ей руку.
   - Миледи? Не угодно ли?
   Он переоделся  в  вечерний  костюм  и  выглядел  настоящим  аристократом,
хозяином поместья. Сорочка  была  ослепительно-белой,  панталоны  и  фрак  -
угольно-черными. Ариель ничего не сказала,  поняв,  что  с  таким  человеком
будет нелегко справиться. Придется убедить его, что  он  не  хочет  ее,  что
должен отпустить, что  она  ему  не  нужна.  Сама  ее  внешность  достаточно
красноречива, но Берк либо близорук, либо просто не слишком умен.
   - Я сделал сандвичи с ветчиной, - объявил Берк, провожая ее в  маленькую,
обшитую деревянными панелями столовую справа от прихожей.  За  столом  могли
усесться человек восемь,  а  вся  мебель,  по-видимому  испанская,  была  из
тяжелого дерева с искусной резьбой.
   - Собственно говоря, я порезал ветчину и хлеб и разложил  на  блюде,  так
что вышло похоже на сандвичи.  Кроме  того,  есть  еще  и  черепаховый  суп,
любезность экономки, живущей поблизости. С вином я ничего не делал, только с
величайшей осторожностью вытащил пробку.
   Он придержал для нее стул и усадил не во главе стола, а справа  от  себя,
слишком близко, но Ариель старалась держаться спокойно и сдержанно.
   - Налить вам немного супа? - спросил Берк. - Прошу прощения, но он ужасно
зеленый.
   - Он таким и должен быть, - кивнула Ариель. Она сильно проголодалась, и в
желудке довольно громко урчало.
   "Наконец-то она сказала что-то", -  подумал  Берк,  подвигая  себе  стул.
Ариель начала есть суп, к счастью, довольно вкусный. Берк, увидев,  что  она
взяла солонку и сильно  встряхнула  над  тарелкой,  попробовал  суп  и  тоже
протянул руку к судку. Они не разговаривали,  и  если  молчание  и  не  было
дружеским, то по крайней мере. врагами они себя не чувствовали.
   Столовая была погружена в  полумрак,  только  на  столе  горели  свечи  в
единственном канделябре, бросающие отблески на тарелки с супом и  обедающих.
И  спутанную  массу  великолепных  волос.  Ариель   не   позаботилась   даже
причесаться, но  Берк  не  возражал.  Ему  нравилась  эта  буйная  грива,  в
беспорядке рассыпавшаяся по плечам и спине девушки.
   - Знаете, это странно, - объявил он, доев  суп,  -  но  почему-то  ужасно
трудно найти тему для разговора с дамой, которую был вынужден похитить. Пока
она еще не совсем доверяет мне, но я вовсе не хочу сделать ее несчастной или
испугать. Кстати, есть ли у вас какие-нибудь предложения?
   - Отпустите даму.  Она  совсем  не  болтлива  и  не  скажет  о  том,  что
произошло, ни единой душе. Однако вы должны также сказать, что сделали с  ее
слугами, так, чтобы она смогла найти их и экипаж с лошадьми.
   - Но я крайне озабочен ее репутацией. Подумать только,  одна,  наедине  с
мужчиной, вовсе не являющимся ее мужем...
   - Она совершенно не заботится о своей репутации, и могла пробыть  с  вами
хоть год, но это не имело бы никакого значения.
   "Вот это весьма интересно", - подумал он и положил себе ветчины.
   - Не хотите немного? - Ариель последовала его примеру,  и  снова  настала
тишина, длившаяся, пока Берк расправлялся с сандвичем.
   - Собственно говоря, - начал он, поднимая бокал с рубиново-красным  бордо
и задумчиво поворачивая его между пальцами, -  дама  восхитительна,  хотя  и
настоящая головоломка, а джентльмен хочет, чтобы она знала это  и  поверила,
что он говорит правду.
   - Дама не может этому поверить, - сообщила Ариель очень спокойно и искоса
взглянула на Берка.
   - Но почему нет, черт возьми?
   - Пожалуйста, милорд...
   - Берк.
   - Хорошо. Берк. Дама не так уж глупа. Пожалуйста,  хватит  этого  вздора!
Отпустите меня. Я никому не скажу...
   -  Прекратите  болтовню,  Ариель.  Она  немедленно  послушалась,   застыв
неподвижно, как вилка на ее тарелке.
   - Я совсем не хотел, чтобы вы превращались в статую или перестали дышать.
Просто просил бы вас прекратить рыдать наподобие греческого хора.  поскольку
все равно пользы это не  принесет.  Я  не  собираюсь  расставаться  с  вами.
Наоборот, намереваюсь внушить вам, что вы не сможете без меня жить.
   Ну вот, он сказал это вслух.
   - Я задумал научить вас  любить  меня,  и  потерять  голову,  и  лишиться
рассудка, и понять, что я - единственный в мире.  Вы  не  давали  мне  шанса
сделать это раньше, поэтому я решил сам найти этот шанс.
   - Любить вас, - медленно  повторила  Ариель,  поворачивая  голову,  чтобы
уставиться на Берка.
   - Совершенно верно.
   - Это невозможно.
   - Почему?
   Она едва не завопила,  что  любовь  -  капкан,  придуманный  мужчинами  и
предназначенный для  того,  чтобы  заманивать  туда  доверчивых  женщин,  но
вовремя  сдержалась.  Нужно  выглядеть  рассудительной,  приводить  разумные
доводы.
   -  Вы  помните  другую  девушку,  Берк.  И,  без  сомнения,  находили  ее
очаровательной, потому что она,  не  скрываясь,  обожествляла  вас.  Но  эта
девочка мертва. Вы потеряли ее, постарайтесь найти другую. Мне  очень  жаль,
но я не стала бы лгать вам. Она умерла.
   - Эта девушка, дорогая моя, сидит рядом со мной. Она  не  мертва,  просто
повзрослела. Если вы  имеете  в  виду  потерю  невинности,  мне  все  равно,
девственница ли вы и знали ли другого  мужчину.  Мне  действительно  нет  до
этого дела. Поверьте, Ариель, я горько жалею, что не женился на вас три года
назад, но уже ничего не исправить. Просто нелепо напяливать теперь власяницу
и посыпать пеплом голову. Я хочу лишь одного - будущего  с  вами,  и  твердо
намереваюсь осуществить эту мечту.
   - Ноя не хочу вас!
   - Не верю! Ни за что не поверю. Вы когда-то любили МЕНЯ и полюбите снова.
   Ариель хотелось кричать не него, наброситься и бить кулаками.  Но  вместо
этого она, сузив глаза, сказала:
   - Я знала не одного мужчину, а нескольких, и поверьте, от моей невинности
осталось лишь смутное воспоминание. Я многому научилась.  Возможно,  слишком
многому. Меня нельзя считать порядочной женщиной, и  уж,  конечно,  на  роль
графини я не гожусь. Отправляйтесь на поиски чистого ангела, а меня оставьте
в покое.
   - У вас были любовники, Ариель?
   - Я нахожу это выражение странно неточным.
   - Значит, в вашей постели перебывало немало мужчин? Ваш муж был стар,  вы
- одиноки и легко поддавались соблазну?
   Она должна попытаться вызвать в нем  отвращение,  теперь  ясно,  что  это
единственно верный путь. Нужно довести Берка до такого состояния, чтобы он с
радостью отпустил ее на все четыре стороны.
   - Никто меня не совращал. Это я была обольстительницей. И вы вполне правы
насчет побочного сына лорда Рендела. Он доставил мне  огромное  наслаждение.
Как, впрочем, и я ему, "И это правда", - подумала Ариель, борясь с тошнотой,
еле выговаривая слова. До сих пор она не сознавала, как трудно будет сказать
это.
   - Ваш муж знал об этом?
   Он говорил спокойно, почти незаинтересованно, но Ариель была  так  занята
тем, как получше сплести паутину лжи и не подавиться  собственными  словами,
что не заметила нараставшего в Берке гнева.
   - Конечно, знал. И...и одобрял.
   - Почему вы вышли за него?
   Потому что мне велели. И я даже не думала, что существует иной  выбор,  и
мне было только шестнадцать, несчастная невинная девочка, тоскующая по отцу,
и...
   Она смогла только покачать головой, рассеянно глядя на  остатки  ветчины.
На этот раз слова легко соскользнули с языка;
   - Он был богат.
   - Не настолько богат. Если бы вам нужны были деньги, могли  бы  дождаться
меня. Я же сказал, что приеду за вами.
   - Только последняя идиотка могла бы поверить этому.
   "Любопытно, - подумал Бери. - Она мешает ложь с правдой".  И  он  не  был
точно уверен, где первое, а где второе.
   - Теория синицы в руках? Очевидно, это теория Эвана.
   Ариель кивнула. Конечно, она никогда не говорила сводному брату  о  графе
Рейвнсуорте. Правда, она вообще многого не говорила ему. И вышла  за  Пейсли
Кохрейна, даже не задумавшись. Эта бледная девочка  с  грустными  глазами  в
маленькой церкви, не понимавшая, что происходит, пока не настала ночь  и  он
не сорвал с нее ночную сорочку и ...
   Ариель тихо вскрикнула. Берк сжал тонкие пальцы.
   - Что случилось? О чем вы думаете?
   - Ни о чем, - охнула она.
   - Хорошо, - вздохнул он и, усевшись на стул, в отчаянии покачал  головой.
- Мы уже довольно давно ведем словесный поединок. Пора остановиться. Я очень
хочу, чтобы вы поняли кое-что, Ариель, и как можно яснее. Сегодня  ночью  вы
подниметесь со мной в мою спальню. Мы будем спать в одной постели.
   Ариель никогда не спала с мужчиной.
   - Зачем?
   Берк вопросительно поднял брови.
   - Зачем вам потребовалось спать со мной? Это по меньшей мере странно.
   Берк, окончательно сбитый с толку, пробормотал:
   - Вы хотите сказать,  что...  нет,  забудьте  это.  Позвольте  выразиться
яснее: вы будете спать со мной после того, как мы займемся любовью.
   Берк знал, что она не простит  дерзости,  но  такой  реакции  не  ожидал:
Ариель подняла блюдо с остатками ветчины, с силой швырнула ему в голову и во
мгновение ока оказалась в прихожей, прежде чем Берк успел отлепить последний
ломтик ветчины с левого глаза.
   - Ариель!
   Он взметнулся, опрокинув стул, и успел увидеть, как  девушка  лихорадочно
дергает ручку замка. Она наконец повернулась, и Ариель оказалась на свободе.
Берк отстал шагов на шесть. Он снова выкрикнул ее имя, но ответа не получил.
Ариель помчалась еще быстрее.
   Дождь  лил  по-прежнему,  частый,  холодный,  и  Берк  мгновенно   промок
насквозь. Он был в бешенстве. И  смертельно  испугался  за  нее.  Собственно
говоря, он никак не  мог  разобраться  в  собственных  чувствах,  беспомощно
наблюдая, как она мчится к конюшне; волосы развеваются за спиной,  с  каждым
шагом все больше прилипая к голове, мокрые  юбки  хлопают  по  ногам,  мешая
бежать.
   В боку ужасно закололо, но Ариель ни  на  что  не  обращала  внимания.  В
конюшне было темно и пахло кожей, лошадьми, льняным маслом и сеном.
   "Света нет", - тупо подумала она, но,  услыхав  ржанье  лошади,  побежала
туда. За спиной раздался грохот захлопнувшейся двери.
   Берк знал, где висит фонарь, и, ощупью пробравшись к  тому  месту,  через
несколько  бесконечных  минут  ухитрился  зажечь  его.  Он  увидел   Ариель,
прижавшуюся к дальней стене конюшни. В руке  девушка  сжимала  хлыст.  Груди
возбужденно  поднимались  и  опускались,  соски  отчетливо  выделялись   под
прилипшей к телу тканью корсажа. Но Берк не сводил глаз с бледного лица.
   - Не подходите ко мне!
   Такого он не ожидал. Ариель выглядела обезумевшей; казалось, она  вот-вот
забьется в истерике.
   - Хорошо, - мягко обронил он, поставил фонарь на связку сена и,  медленно
выпрямившись, облокотился на стенку пустого стойла рядом с  тем,  где  стоял
Денди.
   - Я не шучу!
   - Охотно верю! Ну и что все это значит? Ариель подняла  кнут  и  голосом,
дрожащим то ли от страха, то ли от холода, пробормотала:
   - Убирайтесь! Я уезжаю. Если подойдете, я вас ударю.
   - Неужели? А я почему-то сомневаюсь.
   С него достаточно!
   Берк оттолкнулся от стенки и направился к девушке, медленно,  решительно,
и Ариель показалось, что она сейчас умрет от  страха,  парализующего  ужаса,
так хорошо знакомого ей все эти три года. Она закрыла глаза  и  в  следующую
секунду слепо ударила, но, как ни странно, не  промахнулась.  Берк  сжал  ее
запястье и спокойно отнял хлыст.
   - Мне больно, - выдавил он, но тут же отпустил ее, потирая  руку.  Только
сейчас Ариель заметила длинный разрез на рукаве его фрака. Она  окончательно
потеряла рассудок. Она видела кнут, видела, что Берк держит его с  привычной
небрежностью, и поняла, что зашла слишком  далеко.  Она  забылась  и  теперь
дорого заплатит за это.
   - Пожалуйста, не мучайте меня, - прошептала она, не сводя глаз  с  орудия
мести. - Пожалуйста.
   - Но вы ударили меня, - промямлил Берк, гадая, как теперь  себя  вести  и
какого черта она все это затеяла.
   - Я... я сделаю все, что захотите.
   - Вы знаете, чего я хочу.
   - О, я согласна, согласна, только, пожалуйста....
   Берк в совершенном  и  полном  недоумении  наблюдал,  как  Ариель  начала
расстегивать  длинный  ряд  пуговиц  на  корсаже.  Некоторые  застревали   в
петельках, и она безжалостно  их  отрывала.  Девушка  дрожала  от  страха  и
холода.
   Она хотела, чтобы он взял ее прямо здесь, в конюшне? В промокшей  одежде?
На сене?
   И Берка внезапно пронзили совершенно сумасбродные ощущения  -  он  словно
вышел из собственного тела и наблюдал всю сцену  со  стороны,  глядя  сверху
вниз на графа Рейвнсуорта и трясущуюся девушку, словно в лихорадке срывавшую
с себя одежду.
   Берк шагнул к ней, но  Ариель  быстро  подняла  глаза  и  выбросила  руки
вперед, явно желая удержать его на расстоянии.
   - Я сейчас, - выдохнула она, - я быстро. Пожалуйста, еще минуту.
   Берк молча наблюдал, как отяжелевшее от воды  платье  сползло  до  талии,
потом комом свалилось на устланный сеном пол конюшни. На простой  полотняной
сорочке  ни  клочка  кружев.  Упругие  груди  и  камешки  сосков  натягивали
прилипшую к телу тка