угое дело. Не понимаю только, почему лошадь заболела? Леди Фрэнсис считает, что он съел неподходящий корм, но ведь я лично проверяю каждую засыпку. Не понимаю, и все тут! - Старый тренер почесал лысину и вдруг добавил:
     - Вам чертовски повезло, милорд.
     Что можно было сказать на это? Хок, сам до полусмерти усталый, счел за лучшее промолчать.
     Фрэнсис не покидала конюшню до тех пор, пока без сил не уснула в уголке.
     - Вставай, вставай! - уговаривал Хок, поднимая ее и поддерживая за талию. - Жеребец сейчас в лучшей форме, чем ты. Пора немного поспать как положено, в постели.
     Фрэнсис едва держалась на ногах от усталости, но это не мешало ей чувствовать законную гордость.
     - Он выживет, понимаешь! - сказала она удовлетворенно.
     Под глазами у нее залегли черные тени, прическа перепуталась, платье испачкалось и смялось. Хок внезапно почувствовал в себе нечто более могущественное, чем 312 страсть.
     - Ты съешь завтрак до последней крошки, - приказал он, борясь со странным ощущением, - а потом ляжешь в постель. Уже девять часов утра!
     - Я не голодна, просто устала.
     Он заметил, что идет слишком быстро, и постарался примериться к шагам Фрэнсис. Стоило ему отпустить ее, как она пошатнулась.
     - Прости за ту сцену в гостиной, - сказал Хок неожиданно для себя. - Я с удовольствием приму твоих сестер, оплачу их наряды и тому подобное.
     Ну вот, подумал он с облегчением, дело и сделано. Однако вместо ослепительной улыбки, на которую он надеялся, Фрэнсис выпрямилась, как струна:
     - Я не нуждаюсь в вашей снисходительности, милорд. Я намерена сама оплатить все расходы по приезду сестер. Разумеется, я смиренно благодарю вас за то, что две бедные сиротки смогут остановиться в вашем доме.
     Она так и сказала: "в вашем" - очень ровным, бесцветным голосом.
     - У тебя нет ни пенса, Фрэнсис. Как ты сумеешь оплатить хотя бы платья, которые им понадобятся?
     - У меня есть перстень, который стоит немалых денег. - Она вытянула руку под самый нос Хоку. - Я его продам. Сегодня вечером я поеду с этой целью в Йорк.
     Хоку показалось, что горизонт подернулся пурпуром, хотя закат давно уже сменился рассветом.
     - Ты не сделаешь этого!
     - Разве перстень не принадлежит мне?
     - Это фамильный перстень, и его ценность заключается не только в деньгах! Я запрещаю тебе продавать его, Фрэнсис!
     Она вырвалась и заступила мужу дорогу, выкрикнув тонким, срывающимся голосом:
     - Подите вы к дьяволу, милорд! Насколько я знаю, дьявол обитает в Лондоне. Погода сегодня как раз для поездки. Почему бы вам не убраться подальше от Десборо-Холла?
     - Единственное, почему я не трясу тебя как грушу - это твоя усталость. Чего ради ты все время выводишь меня из терпения?
     Ах, моя усталость? Лежачего не бьют? Зато когда тот наберется достаточно сил, чтобы подняться на ноги, тут уж ему не поздоровится, не так ли, милорд?
     - Хок, черт побери! Бьют лежачего или не бьют, речь не об этом. Ты не продашь перстень - и точка!
     Фрэнсис испепелила его взглядом. Хок открыл рот для дальнейших увещеваний, но она отвернулась и пошла к дому. Казалось, происшедшая стычка придала ей сил. Хок едва угнался за ней. Повернув за угол хозяйственной постройки, оба остановились при виде двух запыленных экипажей у крыльца. Судя по всему, они только что прибыли.
     - Кого это принесло? - удивился (но ничуть не обрадовался) Хок.
     Взгляду Фрэнсис представился изящно одетый джентльмен, спускающийся по ступенькам первого из экипажей. Он открыл дверцу второго и предложил руку леди.
     - Однако... - протянул Хок. - Это лорд Чалмерс и Беатриса, моя сестра!
     - Как вы оказались тут в столь ранний час? - воскликнул он, устремляясь вперед с распростертыми объятиями. - Беатриса, как ты решилась?..
     - Привет, Филип, - холодно перебила та, не обращая внимания на протянутые руки брата. - Слава Богу, здесь как будто ничего не изменилось. Мы с Эдмондом решили нанести вам визит. Насколько мне известно, отец тоже здесь. Боже мой, а это еще кто?
     Хок посмотрел по направлению вытянутого пальца сестры и увидел Фрэнсис, которая стояла чуть поодаль, чем-то похожая на любопытную неряху служанку.
     - Иди к нам, Фрэнсис, дорогая! - сказал он не без вызова. - Моя жена, Фрэнсис. Моя сестра, Беатриса.
     - Она что же, спит на конюшне? Однако это странно. Я понимаю, шотландская дикость и все такое, но, право же, братец, ты не должен допускать...
     - Одна из наших лошадей заболела, - бесцеремонно оборвал ее Хок. - Фрэнсис лечила ее.
     - В самом деле? Как странно...
     - Да и вы, дружище, выглядите неважно, - вставил Эд-монд. - Надеюсь, лошадь оправится от болезни?
     - Вполне. У Фрэнсис замечательный дар лечить заболевших животных.
     Хок повернулся и обнаружил, что жена стоит ря-Дом, простодушно улыбаясь.
     - Ближе я подходить не стану, - кротко заметила она. - Надеюсь, дорогой, мой вид не навлек позора на твою голову? Это крайне огорчило бы меня.
     - Нас не так-то легко шокировать, - заверил Эдмонд. - К тому же дело быстро поправит хороший отдых и горячая ванна.
     В это время повился маркиз. Фрэнсис с трудом удалось скрыть удивление при виде холодного поцелуя, которым Беатриса клюнула отца в щеку.
     Она решила, что сестра Хока даже прекраснее, чем на фамильном портрете. В дорожном туалете из бархата цвета бургунди она излучала королевское достоинство, но угадывающаяся внутренняя холодность придавала ее красоте неприятный оттенок. Эдмонд показался Фрэнсис невероятно лощеным, до предела светским и достаточно добрым. Глаза его так и лучились хорошим настроением, несмотря на дорожную усталость. Маркиза он приветствовал тепло, но почтительно.
     - Не позавтракать ли нам за компанию? - предложил Хок. - Я как раз уговаривал Фрэнсис поесть перед тем, как она приляжет отдохнуть.
     - Пожалуй, я выпью чашечку чаю, - милостиво согласилась Беатриса и добавила, бросив взгляд на Фрэнсис:
     - Разумеется, после того как приведу себя в порядок. Гертруда, где моя шкатулка с драгоценностями?
     - Отис, будьте любезны, позаботьтесь о Гертруде и о камердинере лорда Чалмерса, - обратилась Фрэнсис к дворецкому, статуей застывшему на верхней ступени лестницы.
     - Будет исполнено, миледи, - ответил тот и с достоинством удалился.
     - Карп мороженый! - нахмурившись, прошипела Беатриса себе под нос.
     - Кто, Отис? - спросила Фрэнсис, искренне удивленная.
     Беатриса позволила взгляду упасть на невестку - и передернулась от отвращения, не особенно стараясь это скрыть.
     Наш дворецкий всегда жалел бродяжек, - бросила она в пространство, приняла руку жениха и прошествовала к дверям особняка с видом королевы, восходящей на трон.
     - Такая уж у меня сестрица, - сказал Хок. - Не стоит обращать на нее внимание. Мне казалось, она станет мудрее с годами. Похоже, я ошибался.
     - Эдмонд добавит ей недостающей мудрости, - предположил маркиз.
     "Я бы на его месте даже не пыталась", - подумала Фрэнсис. Она сразу прошла в свою комнату и приказала приготовить горячую ванну. В это утро, как никогда раньше, ей были приятны хлопоты Агнес. Она сама себе казалась ребенком, над которым кудахчет заботливая нянька. В конце концов она уснула прямо в ванне.
     - Фрэнсис, Фрэнсис...
     Ее мягко потрясли за плечо. Открыв глаза, Фрэнсис обнаружила рядом вовсе не горничную, а мужа, который держал на вытянутых руках полотенце. Агнес парила в отдалении, вытянув шею и тараща глаза. У нее был лукавый, хоть и несколько шокированный вид.
     - Ты... - сказала Фрэнсис сонно и не слишком поспешно сползла в ванну по самую шею.
     - Надо же кому-то присмотреть за тобой, иначе ты будешь выглядеть, как сморщенный после стирки шейный платок.
     Фрэнсис поднялась, позволив закутать себя в толстую махровую ткань. Хок поднял другое, поменьше, и начал деловито вытирать ей волосы.
     - Чем заняты твоя сестра и лорд Чалмерс?
     Фрэнсис только делала вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит, на самом же деле была отчаянно смущена. Да и было от чего! В окна лился ярчайший дневной свет, а горничная стояла рядом, упиваясь скандальным зрелищем.
     - Беатриса прилегла отдохнуть, а Эдмонд отправился посмотреть на лошадей. - Хок потянул Фрэнсис к туалетному столику, и той ничего не оставалось, как подчиниться. - Вот что, Агнес, расчеши-ка ей волосы, пока она не впала в бессознательное состояние. - С этими словами он потрепал жену по щеке и вышел.
     - Мне очень неловко, миледи, что так вышло. Я не виновата, - оправдывалась Агнес, расчесывая перепутавшиеся волосы Фрэнсис. - Его светлость вошел как ни в чем не бывало, увидел вас в ванне и... э-э...
     - Ничего страшного, Агнес.
     - Я слышала, как миссис Дженкинс жаловалась мистеру Отису на леди Беатрису. Сестра его светлости требует то того, то этого, будто она здесь хозяйка.
     - Что ж, много лет Десборо-Холл был ее домом.
     - Но миссис Дженкинс очень недовольна, миледи, - настаивала девушка. - А эта Гертруда - ничего себе имечко! - с физиономией кислой, как недельное молоко! Спустилась на кухню и отвлекает повариху от работы, пристает со всякой ерундой. Вынь ей да положь ячменный отвар!
     - О Боже! - вздохнула Фрэнсис. - Заканчивай с волосами, Агнес! Я сейчас же повидаю Отиса и миссис Дженкинс и успокою их.
     - Что вы, миледи! - испугалась горничная. - Его светлость строго-настрого приказал мне уложить вас в постель немедленно.
     Если у Фрэнсис и были какие-то возражения против приказа мужа, она была слишком измучена, чтобы спорить. Перед тем как уснуть, она несколько минут раздумывала над целью визита Беатрисы и ее жениха. Это ведь Эдмонд предложил Хоку продать лошадей... не потому ли он решил наведаться в Десборо-Холл, что надеялся ускорить дело? И как мог повести себя муж в свете последних событий?
     Фрэнсис покачала головой, забиваясь поглубже под уютное тканое покрывало. Так или иначе, отъезд Хока в Лондон откладывался.
     Она не знала, что некоторое время спустя он вошел в ее спальню и долго смотрел на нее спящую. Рыже-каштановый завиток упал на губы и слабо шевелился от ее дыхания. Убирая его, Хок улыбнулся.
     - Что же мне делать с тобой, жена моя? - спросил он тихо.
     Фрэнсис проснулась только к вечеру. На звонок явилась не только Агнес, но и миссис Дженкинс, чей внушительный бюст ходил ходуном от негодования.

Глава 25

     Я люблю тебя не только больше всего на свете,
     Но и больше, чем самого себя, - не странно ли это?
     Шекспир

     Хок поднес к губам ложку супа a la Reine, разглядывая при этом сидевшую напротив жену. Она выглядела восхитительно. Густые волосы были уложены в одну из ее любимых высоких причесок, лишь два локона изящно спускались на белые плечи.
     Он сдался почти без борьбы и не обманывал себя на этот счет. Это была полная и окончательная капитуляция, после которой, как ни странно, он вздохнул свободно. Теперь ничто не мешало ему изучать драгоценность, которая досталась ему по воле случая. Чем дольше смотрел на жену, тем больше ему хотелось вскочить из-за стола, перекинуть ее через плечо и там, в ее спальне, любить ее до тех пор, пока оба они не потеряют сознание. Если для исполнения этого желания требуется взять под свое крыло ее сестер, он готов на это. Более того, он готов был отвезти их в Лондон и вывозить на каждый чертов бал!
     Тот беспечный холостяк, которым он был не так уж давно, приказал долго жить. Его место занял мужчина женатый, который был счастлив в своем новом качестве.
     Хок поспешил доесть суп. Он был настолько погружен в свои грезы, что не сразу воспринял голос Эдмонда.
     - У вас такой вид, дружище, словно вы только что потеряли все свое состояние за карточным столом. Позвольте спросить, что вас так тревожит?
     - Что может меня тревожить? Ровным счетом ничего. Фрэнсис, дорогая, перестань крошить хлеб и съешь котлетку. Они сегодня удались.
     Та послушно сделала знак лакею, и он положил свиную отбивную ей на тарелку.
     - Твоя повариха готовит вполне приличные блюда, - обратилась Беатриса к брату.
     "А чего ты ожидала? Котелок вареной картошки в центре стола и по куску репы у каждого на тарелке?" Фрэнсис посмотрела на золовку непроницаемым взглядом и не сказала ничего. С начала обеда она принимала в беседе мало участия. В ее памяти был еще слишком свеж разговор с экономкой, справедливый гнев которой едва удалось погасить.
     - Она спросила, чистые ли простыни ей постелили! Фрэнсис испугалась, что необъятная грудь экономки разорвет оковы черного корсажа из бомбазина.
     - А ее горничная, эта зануда Гертруда! Она имела наглость высказать претензию по поводу пыли - пыли! - на туалетном столике!
     Вместо того чтобы присоединиться к уговорам Фрэнсис, Агнес возмущенно ахала на каждое заявление миссис Дженкинс, еще больше ее распаляя.
     - Сует повсюду нос и отдает прислуге приказы, словно это она правит тут безраздельно! Верите ли, миледи, она заявила, что ее портрет "в плачевном состоянии" и нуждается в чистке! Я бы сказала, тут нужна реставрация - леди Беатрисы, а не ее портрета!
     - Я уверена, - примирительно сказала Фрэнсис, как только ей удалось вклиниться в возмущенную тираду экономки, - что леди Беатриса скоро покинет Десборо-Холл. Не думаю, что ее приводит в восторг провинциальная жизнь. Мы как-нибудь переживем то время, которое она проведет под нашей крышей. Я постараюсь... я поговорю с ней, миссис Дженкинс.
     Экономка промолчала. Зато ее взгляд недвусмысленно говорил о том, что леди Беатриса кого угодно без соли слопает не больше чем за пару минут.
     - Агнес, миссис Дженкинс, мне пора переодеваться к ужину.
     В ту минуту Фрэнсис больше всего хотелось оказаться в Шотландии, перед лицом разъяренного отца. Она бы выслушала с нежностью его дикий рев и ужасающие угрозы. Все это было куда предпочтительнее презрительного снобизма сестры Хока.
     Сейчас, сидя за столом, она спрашивала себя, не вооружаются ли для восстания обитатели Десборо-Холла. Беатриса между тем потребовала принести еще печенья таким высокомерным тоном, что Фрэнсис передернуло. Она кивнула и ободряюще улыбнулась Отису, который, как обычно, обратился к ней за подтверждением. Он держался все с тем же бесстрастием, но кончики его ушей выразительно покраснели. Как они были лояльны к ней, все и каждый из слуг! Должно быть, будь Беатриса даже посланницей небес, они все равно обращали бы к ней вопросительный взгляд, услышав просьбу гостьи.
     - Мне кажется, Фрэнсис, - начала Беатриса, отдав должное принесенному печенью, - что вы себя чувствуете не на месте здесь, в Англии. Леди и джентльмены в наших краях, конечно, сильно отличаются от привычного вам окружения.
     - Вовсе нет, - возразила Фрэнсис мягко.
     - Это меня не удивляет. В провинциальном Йоркшире едва ли найдется достаточно утонченная компания...
     - Лорд и леди Буршье - наши близкие друзья.
     - И весьма утонченные люди, - добавил Хок.
     - Бедняжка Алисия! - продолжала Беатриса, не преминув бросить брату уничтожающий взгляд. - Она возлагала большие надежды на то, чтобы женить на себе Филипа, но он не попался в ее сети. В конце концов, она всего лишь дочь баронета.
     - Мелчеры - очень добросердечное семейство.
     - Викарий и его жена, - хмыкнула Беатриса и скорчила пренебрежительную гримаску.
     - Ты стремительно превращаешься в сноба, дорогая моя, - заметил маркиз.
     - Я считаю, отец, что нужно придерживаться общепринятых правил и общаться с людьми своего круга. Как жаль, что бедному Филипу пришлось совершить паломничество в Шотландию ради того, чтобы...
     - Ты достаточно сказала на эту тему, дорогая, - решительно вмешался Эдмонд Лэйси, желая положить конец подобной демонстрации плохих манер.
     Фрэнсис подумала, что, пожалуй, не станет предотвращать вооруженное восстание прислуги, когда все узнают, чего наслушалась от гостьи миссис Дженкинс. Ей и самой хотелось взяться за оружие. Она нарисовала в воображении упоительную картину: Отис, готовый выпалить в Беатрису из пушки, - и внутренне усмехнулась.
     - Я только хотела узнать, чего ради мой бедный брат... - не унималась Беатриса.
     - Съешь немного макарон, дорогая! - слегка повысил голос Эдмонд. - И артишоки ты тоже еще не пробовала.
     Фрэнсис едва не подавилась вином. Ее муж адресовал Фрэнсис многозначительную, неприкрыто интимную улыбку, от которой ее вдруг бросило в жар. Что это с ней? И что задумал на этот раз ее неистощимый на сюрпризы муж?
     - Белвис рассказал мне, что ты спасла жизнь Летуну Дэви, Фрэнсис, - сказал маркиз. - Он чувствует себя виноватым из-за того, что лошадь отравилась кормом.
     - Могло же случиться, что она ускользнула из-под наблюдения и съела какой-нибудь ядовитый сорняк, - предположил Эдмонд.
     - Или гриб, - добавила Беатриса.
     - Ничего, теперь Белвис будет следить за ним зорко, как ястреб, - сказала Фрэнсис.
     - Два ястреба сразу в Десборо-Холле? - усмехнулся Хок.
     - Как оно нелепо, это твое прозвище, братец! - процедила Беатриса с подчеркнутым неудовольствием.
     - А вот Фрэнсис ничего не имеет против.
     - Странно, очень странно...
     Беатриса посмотрела на Фрэнсис с таким видом, словно стояла перед клеткой с какой-нибудь заморской диковиной. Та решила, что сыта по горло дерзостями золовки.
     - Не пройти ли нам в гостиную, дорогая, и не оставить ли джентльменов за их портвейном? - спросила она голосом приторно-сладким, как мед, разбавленный сахаром.
     - Я никак не ожидала получить та-ку-ю родственницу, - начала Беатриса, стоило им обеим устроиться в гостиной.
     - Я тоже.
     - Филип с детства был помешан на свободной жизни. Мне казалось, он не выносит ограничений...
     - Его и теперь никто не ограничивает.
     Несколько секунд Беатриса трепетала ресницами, потеряв нить разговора, затем вновь перешла в наступление:
     Я была просто поражена, прочитав в колонке брачных объявлений имя никому не известной... особы из Шотландии, на которой вдруг женился брат. Я так и сказала Эдмонду: за этим браком стоит мой отец. Старый проныра!           
     Итак, подумала Фрэнсис, сестра Хока понятия не имеет об истории с клятвой маркиза. Ее немало удивило, что, будучи в Лондоне, тот не поделился с Беатрисой подробностями своего "паломничества".
     - Дело было так, - сказала она с заговорщицким видом. - Ваш брат проездом был в Шотландии и остановился у озера Лох-Ломонд, чтобы искупаться. Я, прогуливаясь по берегу, разглядела его во всех подробностях и решила, что он устроит меня в качестве мужа.
     - Вы что же, видели его... голым?!
     - Не совсем. Он купался в шейном платке. Беатриса издала шокированное "пфф!".
     - Я была бы вам очень благодарна, - сказала Фрэнсис, окинув золовку пристальным взглядом, - если бы вы перестали давать прислуге какие бы то ни было указания.
     - Но кому-то нужно присматривать за ними! Вся эта грязь и пыль, и...
     - Вы моя золовка, Беатриса, но не хозяйка дома. Хозяйка Десборо-Холла я, и только я.
     - Я так и знала! - воскликнула та торжествующе. - Так вот почему мой бедный брат был вынужден жениться на вас!
     - Почему же? - с любопытством спросила Фрэнсис.
     - Чтобы прибрать к рукам поместье, вы воспользовались тем, что брат купался... купался без одежды, соблазнили его и сделали себе ребенка!
     Фрэнсис от души расхохоталась:
     - Вот уж не знала, что можно сделать себе ребенка по заказу!
     - Вы знали, знали, что мой брат - джентльмен, что он вынужден будет жениться, как честный человек! А ваша неуместная веселость неприлична!
     - Пойду-тко я побренчу немного! - сказала Фрэнсис на простонародном сленге, вытирая увлажнившиеся от смеха глаза. - Чево-нибудь закажете аль так сойдет?
     Не ожидая ответа, она повернулась спиной к ошарашенной Беатрисе и уселась за пианино. Она играла до тех пор, пока пальцы не одеревенели, и подняла взгляд от клавиш только однажды. Беатриса демонстративно зевала во весь рот. Фрэнсис плавно перешла к продолжительной сонате Моцарта. Закончив, она