уже
молодой джентльмен.
   Эванжелина перевела взгляд с отца  на  сына.  Кажется,  она  проигрывала.
Всплеснув руками, девушка рассмеялась.
   - Ну хорошо, сдаюсь! - воскликнула она. - Вы победили.
   - Отлично, - кивнул  герцог.  -  Не  годится  леди  постоянно  выигрывать
сражения. Запомни это, Эдмунд. Впрочем, временами истинный джентльмен должен
делать вид, что леди все-таки победила. И это тоже не забудь.
   - Я непременно запомню твои слова, папочка, правда, не понимаю,  что  они
означают.
   - Поймешь со временем, - улыбнулся Ричард. -  Сомневаюсь,  что  с  годами
что-то переменится в отношениях мужчин и женщин.
   - А вы, однако, циник, ваша светлость.
   - Всего лишь реалист, мадам.
   На  этом  разговор   закончился.   Эванжелина   почувствовала   настоящее
облегчение, когда кони уверенно поднялись по тропе, ведущей к замку.

Глава 12

   Дорри - миловидная, рослая восемнадцатилетняя  девушка,  новая  горничная
Эванжелины, поправила складочки на бледно-желтом шелковом платье.
   - Я помню этот наряд, - заметила она. - Ее светлость надевала его утром в
Рождество. Господи, как давно это было! Целых пять лет назад, я тогда только
что поступила в замок  в  ,  услужение  и  была  совсем  девочкой.  -  Дорри
вздохнула. -  Ее  светлость  сама  подарила  мне  рождественский  подарок  -
шкатулку для шитья. Миссис Роули говорила ее светлости, что я ;  хочу  стать
портнихой. Ох, она была такой хорошенькой. Как жаль, что  Господь  так  рано
забрал ее.
   - А ты шила для нее? - спросила Эванжелина.
   - Нет, тогда не шила. Хозяйка велела мне чинить одежду слуг. Обещаю,  что
буду очень стараться, мадам. За эти пять лет я многому научилась. Хотите,  я
сделаю платье моднее? Вы же высокая, и мне кажется, что оборки вам не  идут.
Такой , женщине, как вы, надо носить платья простого покроя.
   - Согласна с тобой, Дорри, - кивнула Эванжелина. - Убери оборки и  вообще
все лишнее. Ты же видишь, что мы с ее светлостью разного роста.  Я  в  семье
самая высокая, - Да уж, как говорил герцог, она -  большая  девочка.  И  при
этом держал ее за талию своими большими руками.
   Осмотрев швы и подол платья, Дорри заявила:
   - Когда я перешью платья ее светлости, будет казаться, что они  сшиты  на
вас, мадам. Они не  будут  выглядеть  старомодными.  Мамочка  его  светлости
присылает мне модные журналы. У вас будет потрясающий вид, мадам!
   Эванжелина ушла, размышляя про себя, знал ли Хоучард, который,  казалось,
знает буквально все о семье герцога, что Ричард настоит на  том,  чтобы  она
взяла себе платья его покойной жены. Впрочем, возможно, Хоучард предполагал,
что герцог пожелает  расплатиться  с  ней  платьями  лишь  после  того,  как
позволит Эванжелине соблазнить себя.
   Девушке  было  известно,  что  Эдмунд  спит,  а  герцог  занят  со  своим
управляющим. Замок затих -  по  крайней  мере  казался  тихим,  хотя  в  нем
постоянно работало около пятидесяти слуг, Эванжелина решила пойти в Северную
башню. Было уже далеко за полдень. По пути ей  встретился  один-единственный
лакей, забредший в эту часть Чеслей-Касла. Еще не поднявшись наверх, девушка
почувствовала запах, распространявшийся из  верхнего  помещения.  Запах  был
кисло-сладким  -  словно   розмарин   перемешали   с   корицей.   Эванжелина
намеревалась выяснить, что миссис Нидл имела в виду, заявив, что у нее огонь
в глазах.
   Чем выше поднималась девушка по винтовой деревянной лестнице, тем сильнее
становился запах. Оказавшись наверху, Эванжелина тихонько постучала в старую
дубовую дверь, и тут же мелодичным голосом миссис Нидл пригласила ее войти.
   Хозяйка стояла посередине круглой комнаты. В стенах  было  прорублено  по
меньшей мере десять  окон,  соединенных  между  собой  толстыми  деревянными
брусьями. Эта необычная комната была разделена на отдельные закутки плотными
шелковыми  экранами.  Вдоль  стен  стояли  столы,  явно   принесенные   сюда
специально для этой  верхолазки,  миссис  Нидл.  А  на  столах  в  три  ряда
аккуратно красовались бесчисленные банки с этикетками. В очаге пылал  огонь,
на полочке для подогревания еды стоял котелок, распространяя вокруг приятный
аромат корицы и согревая комнату. Даже в столь  теплый  день  огонь  в  этой
открытой всем ветрам комнате не казался ненужным.
   - Да ты пришла раньше, чем я тебя ждала,  -  заговорила  миссис  Нидл.  -
Садись-ка вот сюда, детка, я дам тебе чашечку дивного травяного чая.
   Кивнув, Эванжелина направилась вслед за старухой  в  закуток,  где  можно
было посидеть перед огромным камином. Другой закуток - для отдыха - прятался
в алькове. Остальную часть  комнаты  занимала  травяная  лаборатория  миссис
Нидл. Пока хозяйка готовила чай, девушка подошла  к  столу  и  стала  читать
ярлыки на банках: "Размолотые ягоды имбиря", "Сушеный  розмарин",  "Лепестки
роз", "Корень чертополоха". Было там много и таких названий, каких девушка и
не слышала. Также на столах стояло несколько маленьких жаровен,  на  которых
томились небольшие горшочки. От одного из них исходил  сильный  аромат  роз.
Девушка с наслаждением вдохнула его.
   - Какая чудесная у вас комната, - улыбнулась она, возвращаясь к хозяйке.
   - Да уж, - кивнула миссис Нидл, указывая крючковатым пальцем  на  стул  с
полупротершимся парчовым сиденьем. Эванжелина села.
   -  Отец  его  светлости,  герцог  Вильям,  приказал  устроить  здесь  все
специально для меня. Хороший он был парень, наш покойный герцог.  Сильный  и
чистый. Больше всех на свете любил своего мальчика.
   - Я слышала об этом, - кивнула девушка.  -  Но  и  его  светлость  -  ваш
мальчик - тоже, похоже, души в отце не чаял.
   - Верно, - согласилась старуха. - Чего только его светлость не  вытворял,
вечно пускался во  всякие  приключения,  узнав  о  которых,  любые  родители
рассудка бы лишились, да только не герцог Вильям. Он  лишь  посмеивался,  да
говорил сынку, чтобы тот никого не убивал, не брюхатил девок и  не  причинял
людям боли. Он готов был жизнь отдать за сына. Что  за  грустный  день  был,
когда его светлость умер. - Миссис Нидл покачала головой.  -  Его  светлость
тут же так изменился... Все время  бывал  трезвым,  словно  монах  какой,  а
взгляд его стал холодным и тяжелым. И уж  больше  он  не  смеялся..;  Ничего
такого больше не делает, чтобы не огорчать мамочку и не заставлять ее седеть
раньше времени... Таким  степенным  заделался!  -  Миссис  Нидл  улыбнулась,
обнажив два оставшихся у нее во рту зуба, причем оба  были  белоснежными.  -
Да, у ее светлости волосы все еще темные, как сны грешника.  Лишь  небольшая
проседь, - добавила она.
   - Насколько я поняла, его светлость женился на моей  кузине,  потому  что
его отец хотел, чтобы сын немного остепенился?
   - Может, о чем-то таком  он  и  думал...  Мне  кажется,  герцогу  Вильяму
нравилась Марисса. Он хотел, чтобы она стала его дочерью, и знал, что,  если
не заставит сына повести девушку к алтарю, на это  тут  же  найдутся  другие
охотники. Я уж говорила, что его светлость так любил папочку, что на все был
готов ради него, на все! Он даже согласился жениться на  нелюбимой  женщине!
Однако не сбивай меня с толку, детка, как бы там ни было, герцог хотел ее, а
уложить Мариссу в свою постель он мог, лишь женившись на ней,  -  договорила
миссис Нидл.
   Эванжелина была в смятении. Выпрямившись, девушка покачала головой.
   - Нет, не может быть! Герцог женился на моей кузине, потому что любил ее!
Мне об этом говорили люди, которым я доверяю, - горячо произнесла она.
   - Ох любовь, любовь! И не думал вовсе о любви наш молодой  герцог,  когда
повстречал Мариссу! Он хотел ее, детка, хотел  спать  с  ней  и  никогда  не
выпускать из постели, и всем это было известно. Он  и  не  скрывал  этого...
Ричард был молод, горяч и упрям как осел. Ох, детка, молодыми людьми  движет
только страсть, ничего больше, поверь. И его светлость не  был  исключением.
Он увидел Мариссу и захотел ее. Но герцог Вильям был доволен - страсть  сына
не противоречила его планам.
   Налив Эванжелине зеленого травяного чая - на вид просто тошнотворного - в
изящную чашку, миссис Нидл уселась напротив нее. Девушка  сделала  маленький
глоток. На вкус чай оказался удивительно вкусным,  словно  в  него  добавили
кислых яблок и сахара. Хозяйка попивала  какой-то  особенный  чай,  с  шумом
прихлебывая его из чашки.
   - Все шло так хорошо, - продолжала она,  -  пока  наша  юная  Марисса  не
забеременела. И тогда все переменилось. Она боялась помереть при  родах,  но
этого не случилось. Однако она уже не стала прежней.
   - Мать Мариссы умерла при родах, - вымолвила Эванжелина. - Наверное,  она
боялась, что с ней случится то же самое.
   - Я тоже так думала, пока  не  потолковала  с  ней.  Видишь  ли,  Марисса
доверилась мне, попросила спасти ее. Роды-то у нее не были трудными. К  тому
же я дала ей опия, чтобы уменьшить боли. Лорд Эдмунд появился на свет  всего
за шесть часов, а уже через пару дней  она  оправилась.  Я  даже  давала  ей
специальные травки, чтобы у нее не шло молоко - не хотела она  сама  кормить
сыночка.
   - Мариссе повезло, что вы были здесь, - заметила девушка.
   - Ну да, а этот глупый доктор, которого его светлость привез из  Лондона,
ничего не хотел давать бедняжке. Он считал,  что  женщина  должна  страдать,
говорил, что, дескать, это ее  доля,  такой  женщину  создал  Господь.  А  я
сказала, что все это чушь, и дала ей опия,  едва  он  вышел  из  спальни  ее
светлости. Уж больно сильное кровотечение у нее было после родов, а этот тип
просто покачал головой и заявил, что кровь должна остановиться.  Вот  так...
Думаю, он просто знать не знал, что надо делать в таких случаях. Так  что  я
сама заботилась о ее светлости. Она быстро пошла на поправку, я уж  говорила
тебе, что через два дня Марисса уже хорошо себя чувствовала.  Но  оказалось,
что это не имело для нее никакого значения...  Ну  да  ладно,  -  продолжала
старуха, - не желаю я больше толковать о Мариссе.  Прости,  если  наговорила
лишнего, да в мои годы каждое мгновение считаешь даром Божьим. Так что я  не
хочу тратить драгоценные минутки. Итак, детка, я знаю, что тебе не по  нраву
находиться в замке. Ты только и думаешь об этом,  все  твое  нутро  восстает
против этого. Хотела бы я знать  отчего?  Может,  расскажешь  мне  все-таки,
почему ты приехала сюда против воли?
   Эванжелина похолодела.
   - Вы - колдунья, - пролепетала она.
   - Может, конечно, так оно и есть, но я ощущаю  какую-то  связь  с  тобой,
детка. Ты боишься, но самое странное - твой приезд сюда. Разве не так?
   - Вам  известно,  почему  я  здесь,  -  заговорила  Эванжелина,  стараясь
держаться  уверенно.  -  Мой  муж  умер,  оставив   меня   без   средств   к
существованию. Так что я полностью завишу от герцога. Он обещал сделать меня
гувернанткой лорда Эдмунда. Во всем этом нет ничего странного.  И  поверьте,
ничего я не боюсь, во всяком случае, здесь, в Чеслее.
   - А ты ужасная лгунья, детка. Ужасная, -  повторила  миссис  Нидл.  -  Ее
светлость  несколько  раз  говорила  со  мной  о  тебе.  Ей   так   хотелось
повстречаться с тобой, увидеть, как ты выросла, да  вот  только  ее  отец  и
покойный герцог не разговаривали друг с другом, а твой  отец  сторонился  ее
отца. Как нехорошо!
   - А вам известно, отчего наши семьи в разладе? - спросила  девушка.  -  Я
ведь тоже скучала по кузине и хотела увидеть лорда Эдмунда.
   Миссис Нидл сделала еще один глоток, а потом поставила чашку на маленький
ветхий столик, стоявший возле ее стула.
   - Ее отец не разрывал отношений с твоей семьей. Старый  Рольф  отнюдь  не
собирался отгораживаться до тех пор, пока его не пустили по миру.
   - Не понимаю, о чем вы  говорите,  мадам.  Отец  Мариссы  был  порядочным
человеком, причем состоятельным.
   - Рольф был игроком, детка. Он  прокутил  три  состояния.  Думаю,  сейчас
тратит четвертое - то, что ему удалось украсть, когда он женил  своего  сына
на богатой наследнице. Бедная девочка, у которой такой  свекор,  как  старый
Рольф!
   - Но папа никогда не рассказывал мне об этом, - промолвила Эванжелина.  -
Уверена, вы ошибаетесь.
   - Верь в то, во что верится, детка. Старый Рольф не дал  ни  соверена  из
приданого бедняжки герцогу Вильяму. Ни единого су. - Старуха рассмеялась.
   - Господи! Как это неприятно, миссис Нидл!
   - Да уж, детка. Насколько я знаю, он до сих пор  не  изменился,  впрочем,
мне мало что известно после смерти Мариссы. Ну а ты, детка, почему не хочешь
рассказать мне, что тебя беспокоит?
   Эванжелина молчала.
   - Ты такая же пылкая, как и  она,  но  ты  знала  и  другую  жизнь.  Твоя
мать-англичанка стала твоей спасительницей, дитя мое. Это она  помогла  тебе
научиться владеть собой. Да-а... А каким славным человеком был твой отец!  Я
отлично помню его, ведь я видела его  в  день  свадьбы.  У  него  был  такой
хороший смех... Так жаль, что он умер. Странно, но я этого не  ждала.  Этого
не должно было случиться.
   -  У  него  было  больное  сердце,  -  вымолвила  девушка.  Миссис  Нидл,
нахмурившись, посмотрела на Эванжелину, а потом перевела взор на огонь.
   Эванжелина не сводила глаз с ее лица.
   - Откуда вам что-то известно о моей матери? Откуда  вы  знаете,  какой  у
меня характер? Вы же впервые увидели меня вчера!
   - Я так давно живу на свете, детка, - покачала головой старуха. - Кое-что
я действительно вижу, ты уже это заметила, к тому же я  знаю  людей.  Ну  и,
разумеется, ее светлость рассказывала о  твоей  семье.  Верно  говорят,  что
характер некоторых людей можно определить по их глазам. Ты из  таких  людей,
детка.
   Девушка облизнула губы.
   - Вы говорили, что у меня в глазах огонь, - пролепетала  она.  -  Что  вы
имели в виду?
   Старческие губы растянулись в широкой улыбке.
   - Ты только об этом и думала, да? Но я не виню тебя, девочка. Это чудесно
- иметь огонь в глазах. Скоро ты сможешь в этом убедиться. Твоя жизнь только
начинается. Но мне бы хотелось, чтобы ты  сказала,  что  тебя  тревожит.  Ты
боишься странных вещей и... - Она помолчала. - И испытываешь чувство вины.
   Эванжелина вскочила на ноги.
   - Все дело в том, что я не должна быть здесь! -  Она  поставила  чашку  с
блюдцем на столик миссис Нидл. - Я не должна была приезжать  в  Чеслей-Касл!
Но прошу вас, никому не говорите об этом. Все это  ерунда,  просто  забудьте
мои слова, миссис Нидл. Умоляю вас забыть все, что вы знаете обо мне.
   Или чувствуете... Пожалуйста!
   - Я никому ничего не скажу, -  пообещала  старуха.  -  Кроме  герцога,  -
добавила она. - Вот ему я все расскажу. Мой гордый, мой чудесный мальчик!
   - Он не только такой! - вскричала Эванжелина. -  Ему  все  дозволено!  Он
невыносим! И он такой удивительный! - Девушка провела рукой по волосам. -  Я
не ожидала, что он окажется таким.
   Миссис Нидл подняла голову, внимательно глядя на Эванжелину.
   - Его светлость научился владеть собой, умеривать свой аппетит.  Он  стал
хорошим мальчиком. И ждет,  когда  повстречает  свою  половину,  по  которой
томится его сердце, чтобы стать таким же счастливым, каким был его отец.
   - Вы говорите о любви, как о судьбе, - удивилась девушка.
   - Для некоторых людей так оно и есть, - отозвалась старуха.
   - Не верю я в то, что на земле есть женщина, предназначенная  именно  для
герцога, или мужчина именно для меня, - пожала плечами Эванжелина. - У  этих
людей слишком мало шансов повстречать нас.
   - Что ж, думай что хочешь, только в этом есть смысл. Наш мир огромен, и в
нем живет так много людей, что и не представить. - Миссис Нидл улыбнулась  и
кивнула девушке. А потом ее веки опустились.
   Эванжелина оторопело  посмотрела  на  старую  женщину,  которая,  похоже,
засыпала прямо на глазах.
   - Я, пожалуй, пойду, миссис Нидл, - тихо проговорила она. - Не вставайте,
спасибо за чай.
   - Подумай о моих словах, детка, и заходи еще.
   - Я непременно приду, - пообещала девушка.
   - Хотелось бы мне услышать что-нибудь о муже, который, по твоим словам, у
тебя был. Хотя нет, ни к чему мне  слушать  всякие  сказки.  -  Миссис  Нидл
открыла глаза, и в них не было сна, скорее,  их  взгляд  стал  внимательнее.
Можно было подумать, что она знает правду. -  Детка,  преданность  временами
становится тяжким грузом. Она рвет нас на части, а порой даже ослепляет.
   - Это верно, но ко мне не имеет никакого отношения, - заявила Эванжелина.
- Всего хорошего, миссис Нидл.
   Выходя из комнаты, девушка услышала за спиной храп миссис Нидл. Неужто на
нее действительно достаточно только  посмотреть  и  понять,  что  ее  что-то
тревожит? Нет, этого не может быть. Несомненно, старуха - ведьма. Правда, до
сих пор Эванжелина в ведьм не верила.

***

   Заплетя волосы Эванжелины  в  две  толстые  косы,  Дорри  уложила  их  на
макушке. Затем осторожно вытянула несколько  прядей,  чтобы  те,  курчавясь,
спадали на шею девушки. Эта прическа очень шла ей. Эванжелина посмотрела  на
свое отражение в большом зеркале, а потом перевела взгляд на Дорри,  которая
с нетерпением ждала  ее  реакции.  Эванжелина  улыбнулась.  Желтое  шелковое
платье с завышенной талией мягкими складками спадало на пол. Дорри  отпорола
оборки и удлинила подол, так что создалось  впечатление,  что  платье  сшито
специально для Эванжелины.
   Женщины понимали, что это  настоящий  успех.  А  успех  был  очень  нужен
Эванжелине: по словам миссис Роули, герцог желал  видеть  ее.  Наверное,  он
сообщил об этом и  Дорри,  потому  что  великолепное  платье  уже  поджидало
Эванжелину.
   Девушка слегка отпрянула назад, когда Бэссик распахнул  перед  ней  дверь
огромного салона. И тут же до Эванжелины долетел  заливистый  девичий  смех.
Подняв глаза, она увидела элегантную молодую леди, которая смеялась, положив
белую руку на черный рукав герцога.  Возле  камина  сидела  пожилая  дама  с
нарумяненными щеками, серебристо-седые волосы которой украшала  внушительных
размеров диадема. По бокам от нее стояли два господина.
   - Мадам де ла Валетт, - зычным голосом объявил Бэссик.
   Присутствующие повернулись  к  Эванжелине.  Куда  еще,  черт  возьми,  ее
занесет? Кто эти люди? Она хотела, чтобы ее оставили в  покое  -  тогда  она
смогла бы предать герцога  и  спасти  тем  самым  своего  отца.  Девушка  на
мгновение зажмурилась, а затем, широко распахнув глаза, улыбнулась и вошла в
гостиную.
   Молодая леди, чья рука все  еще  лежала  на  рукаве  герцога,  приветливо
посмотрела на нее. Она была такой светлой блондинкой, что ее волосы в  свете
свечей казались почти серебряными. В ее светло-голубых глазах играли искорки
смеха, и Эванжелине подумалось, что улыбка редко покидает ее лицо.
   - Входите, мадам, - просто сказал Ричард, направляясь к ней.
   Его темные глаза задержались на  ее  прическе,  и  девушка  увидела,  что
Ричард одобрительно кивнул. Внезапно ей захотелось сказать ему, что она даже
подрумянила щеки, хотя никогда не делала этого прежде. Он должен  посмотреть
на ее лицо и тоже одобрительно кивнуть. Однако он внимательно смотрел на  ее
грудь, и Эванжелина видела это, а он знал,  что  она  знает.  Заговорщически
ухмыльнувшись, Ричард взял ее  руку,  поднес  к  губам  и  слегка  поцеловал
запястье.
   - Вы прекрасно выглядите и, конечно же, знаете об этом, - шепнул он.
   - Прекратите глазеть на мою грудь. У меня есть  и  другие  части  тела  -
ничуть не хуже, между прочим.
   - Не думаю, что ты понимаешь, о чем говоришь, - возразил  герцог.  -  Что
это за части тела? Позднее ты мне непременно объяснишь, что  имела  в  виду.
Возможно, я соглашусь с тобой, а возможно - нет. А  смотреть  на  твой  бюст
доставляет мне истинное наслаждение. Или - твой  бюст  мне  очень  нравится.
Нет, не знаю, как  правильно  выразиться,  признаюсь,  я  просто  забываю  о
правилах,  когда  говорю  о  столь  важных  вещах.  Кстати,  Дорри   отлично
поработала над платьем. А теперь, перед тем как ты позволишь  мне  отпустить
еще пару каких-нибудь столь же невинных замечаний, позволь представить  теб