лил чай в твою крошечную глотку.
     - Теперь Мегги - графиня Ланкастер, матушка, и хозяйка в этом доме. Ее обязанность лить чай в ваши глотки, как, впрочем, и в мою. Сядь, отдыхай и подожди, пока тебе не поднесут чашку.
     - Она больше не улыбается, показывая полный рот зубов, так что, возможно, ты прав, - пробормотала Мэдлин и, величественно кивнув, обронила:
     - Я люблю с сахаром и молоком.
     Мегги молча кивнула, пытаясь выглядеть так же серьезно, как Мэри Роуз, старающаяся превзойти Макса в знании латыни.
     - А вы, мэм? - спросила она Либби. - Хотите чаю?
     - Разумеется, нет. Я, как хорошо известно Мэдлин, пью херес. Томас, налей мне хереса. Я сама волью его в собственное горло.
     Томас, с самым терпеливым видом, подошел к буфету и налил тете Либби большую рюмку хереса. Мегги стала разливать чай и раздавать чашки.
     - Несладко, - закапризничала Мэдлин, сделав крошечный глоток.
     Мегги, сцепив зубы, добавила еще ложечку сахара. Свекровь принялась мешать чай, пока он окончательно не остыл.
     Все это не сулило ничего хорошего. Мегги стала прихлебывать чай, поглядывая на мужа, стоявшего у камина спиной к стене. Он поставил чашку на каминную полку и скрестил руки на груди.
     В комнату приковылял Барнакл, жалостно кривя физиономию, и простонал:
     - Эннис отнес вещи в вашу комнату, милорд. Конечно, все сделал не так. Хотя я всю дорогу его подробно наставлял. Миледи, через час я буду готов и надеюсь, вы сумеете мне помочь.
     - Помочь? В чем именно, Барнакл? - удивилась Либби, проглатывая остаток хереса и протягивая рюмку Томасу.
     - Ее сиятельство, та самая, что замужем за его сиятельством, - сообщил Барнакл с видом умирающего, - согласилась походить по моей спине, поскольку и вы, и вдовствующая графиня чересчур тяжелы и наверняка переломите меня надвое.
     Никто ему не ответил. Мегги была единственной, кто посмотрел вслед дворецкому, посеменившему к выходу. Женщины снова заспорили, но уже тише, так что Мегги не смогла разобрать ни слова.
     Ничего не скажешь, в таком странном доме она еще не гостила. Нет, "гостила" - не то слово. Теперь она здесь живет. Ад проклятый!
     Потом она вспомнила Гленду Стрепторп, которая из кожи вон лезла, чтобы заманить ее отца к алтарю. Нужно подумать об этом, прежде чем судить. Возможно, в каждом доме есть свои странности. А бабушка Лидия?
     Мегги вздохнула и опустила глаза в чашку.
     В дверях снова появился Барнакл и торжественно объявил:
     - Приехал лорд Киппер, милорд. Поскольку вы теперь граф, а он только барон, то и недостоин находиться в гостиной, разве что вам будет угодно его пригласить.
     - Ты прав, он всего лишь барон. Что, по-твоему, нам с ним делать?
     - Запереть в спальне с полудюжиной горничных и посмотреть, останется ли он в живых.
     - Хм... прекрасная мысль, но подумай о горничных, Барнакл! Приведи лорда Киппера, и мы притворимся, что он достаточно знатен, чтобы находиться в моем присутствии.

Глава 22

     Не успел Барнакл удалиться, как Мэдлин и Либби залились смехом. Бедняга опустил плечи и захромал еще больше.
     Когда Барнакл и его спина исчезли за дверью, Томас, игнорируя веселившихся женщин, сказал жене:
     - Лорд Киппер-старый контрабандист, которого произвел в рыцари король Георг в году восемьсот девятом, после того как он случайно умудрился пустить ко дну французское военное судно. Видишь ли, ему показалось, что это английский корабль, командир которого имеет приказ взять его под стражу и отвезти в Ньюгейт.
     - Сочиняешь! - не поверила Мегги.
     - Молодая леди, мой сын никогда ничего не сочиняет, - вмещалась Мэдлин. - Лорд Киппер - очень храбрый человек, не то что этот жалкий лорд Ланкастер, который наконец, слава Богу, упокоился на шести футах под землей. Будь я на похоронах, не надела бы траур и не швыряла бы розу на его гроб. Скорее плюнула бы в могилу.
     - Панихиду служил отец Мегги, викарий Гленклоуз-он-Роуэн. Вряд ли ему понравилась бы эта выходка.
     - Милорд! Леди!
     Мегги подняла голову и увидела мужчину, такого же высокого, как Томас, и вдвое его старше. Только... только трудно было поверить, что такие красавцы могут существовать не в романах, а на самом деле. Лицо падшего ангела, светлые волосы, но черты лица дышат силой и энергией, а глаза сияют синевой, и все это сливается в почти невероятной гармонии. Наверное, сыновья Дугласа, Джеймс и Джейсон, в возрасте лорда Киппера будут так же красивы, а это уже говорит о чем-то, поскольку ее чертовы кузены были настолько ослепительны, что все окрестные девушки буквально осыпали подарками родителей в надежде, что близнецы их заметят.
     До чего же она поразительна, мужская красота! А этот - само совершенство.
     Лорд Киппер глянул на нее, улыбнулся абсолютно неотразимой, интимной улыбкой, сердце Мегги куда-то покатилось. Шесть горничных и лорд Киппер в запертой спальне? Интересно...
     - Я Мегги Шербрук...
     - Теперь ты Малком. Я ее муж, Найлз.
     - И отныне граф, а не какой-то несчастный барон, - добавил Барнакл из-за дверей. Лорд Киппер рассмеялся.
     - Я всегда был слишком тяжел, чтобы ходить по его спине, и он так и не простил меня за это.
     И тут Мегги поняла, что он так же бесшабашен, смел и обаятелен, как и оба ее дяди. Что сказал бы Райдер насчет шестерых горничных в запертой спальне?
     Лорд Киппер направился к сидевшим, прихрамывая. Подойдя ближе, он снова озарил ее этой интимной улыбкой, взял руку и медленно поднес к губам. Мегги заметила, что он не отрывает взгляда от ее лица.
     - Мегги... что за прелестное имя, дорогая моя.
     - Даже не пытайся совратить мою жену, Найлз, - предупредил Томас. В веселом голосе едва заметно сквозила злость. - И сейчас же отпусти ее руку.
     Вместо этого лорд Киппер очень медленно опускал руку Мегги, пока она едва не коснулась ее груди, а потом чуть нажал, пока ее пальцы не скользнули по соску. Лорд улыбнулся. Мегги была так потрясена, так ошеломлена его поступком, что продолжала стоять, пялясь на него, как идиотка.
     - Ах, он такой повеса, - понимающе и чуть лукаво заметила Либби. Мегги показалось, что она различила нотки ревности: возможно, потому, что с ней лорд Киппер не проделывал ничего подобного?
     - Вы женаты, сэр? - осведомилась Мегги, беря себя в руки и отступая на три шага от этого опасного человека.
     - О нет, дорогая. То есть у меня была Нелл. Подарила мне наследника и вскоре после этого вознеслась к своему Создателю, причем быстро и без лишней суеты. Правда, в шесть лет мой сын умер. Признаюсь, что некоторое время я беспокоился насчет наследника, но потом решил, что другая жена мне ни к чему. Слишком связывает, знаете ли. Поскольку я англичанин, и притом небедный, значит, вполне могу время от времени содержать любовницу. Мой племянник, и одновременно наследник, сейчас в Оксфорде. Пусть учится на здоровье. Заодно я избавлен от его пребывания здесь. Теперь некому будет следить за каждым моим шагом. Хороший мальчик, но обладает несчастной склонностью вынюхивать все, что творится в моем доме.
     Мегги чувствовала, что он уставился на ее грудь, и так расстроилась, что выпалила:
     - Сэр, в приличном обществе не говорят о любовницах!
     - Вряд ли это общество можно назвать приличным, - возразил лорд Киппер. - Спросите хотя бы своего мужа, одного из самых распутных молодых людей, которых я когда-либо встречал на своем пути.
     Он усмехнулся Томасу, который было отступил от камина, когда угрожал убить лорда Киппера, но сейчас снова спокойно оперся о каминную доску.
     - Томас не распутник! - бросила Мегги, хмурясь и склонив голову набок. - По крайней мере, я так не думаю. Видите ли, мы не так давно знаем друг друга.
     - Вижу, - кивнул лорд Киппер.
     - Найлз с годами не меняется, - заметил жене Томас. - Мальчиком он был невыносим, в Оксфорде буянил сильнее всего курса, и это ему ужасно понравилось. Мегги, я совсем не распутник. Он наставник и всегда мечтал об ученике, который пошел бы по его стопам, но я на такое не гожусь. Не сомневаюсь, что его даже могила не исправит.
     - И слава Богу, - вставила Либби. - Томас, ты дразнишь свою жену. Дорогая, поверьте, он достаточно порочен. Итак, Найлз, кто твоя нынешняя любовница?
     - Ну... я только что расстался с юной дамой, которая на прошлой неделе вернулась в свой дом, в Сент-Ивз.
     Он принялся рассеянно рассматривать свои руки. Неужели все еще думает о ней?
     - Ах да, Мелинда. Думаю, что мне будет ее недоставать, особенно когда дни станут длиннее и света наконец будет достаточно, чтобы вволю смотреть и наслаждаться и... Но может, с появлением твоей жены, Томас, общество стало достаточно приличным, чтобы опустить подробности?
     Мегги выглядела откровенно разочарованной. Муж ехидно усмехнулся.
     - В таком случае почему вы ее отпустили? - удивилась Мэдлин.
     - К сожалению, племянник нанес мне неожиданный визит и едва не потерял ту толику мозгов, которая у него еще осталась. Отказался вернуться в Англию, читал любовные сонеты под окном бедняжки Мелинды, стоя под дождем. Я побоялся, что он схватит воспаление легких, и что, по-вашему, мне оставалось делать?
     - Отослать глупца в Оксфорд, разумеется, - удивился Томас. - Не Мелинду же!
     - Как жаль, что я с самого начала не подумал об этом! Ну, что сделано, то сделано. Теперь я остался одиноким.
     Он слегка задумался, поглаживая подбородок длинными пальцами.
     - Пожалуй, стоит поискать более зрелую и опытную особу. Не рассмотришь мое предложение, Либби?
     - Но прежде мне следует похудеть?
     - Я решил, что некоторый избыток женского тела не так неприятен, как мне казалось раньше. Как мужчине может не понравиться столь обильная белая плоть? Нет, дражайшая Либби, можешь продолжать есть, сколько твоему сердцу угодно. Я вернусь завтра утром, и мы обсудим условия.
     Либби кивнула и с прелестной улыбкой на устах склонила голову, что-то напевая.
     Да, дяди у Мегги были настоящими сорвиголовами и зачастую пренебрегали правилами этикета, но все же честно пытались на людях держать руки подальше от жен и делали рискованные замечания шепотом, если поблизости были дети. Но поскольку Мегги переняла у Синджен страсть к подслушиванию, ей удалось много чего узнать. Правда, такого она не ожидала.
     Она украдкой посмотрела на мужа. Лицо его, казалось, окаменело... нет, она ошибается. Он вроде бы забавлялся разговором, и темные глаза иронично поблескивали.
     Больше всего ей хотелось отправиться на конюшню, найти себе лошадь покрепче и вернуться в Корк-Харбор. Может, она сумеет сесть на судно, отплывающее в Англию...
     - Найлз, ты ведь помнишь Бернарда Лича? - резко спросил Томас. - Он и его жена держали "Петлю висельника" неподалеку от Сент-Агнес-Хед.
     - О да, тот мошенник! Лет десять назад попытался меня обсчитать. Тогда я задал ему чувствительную взбучку, а жена держала его сзади, проклиная всеми мыслимыми и немыслимыми ругательствами. Мария - женщина хорошая. А почему ты спросил?
     - Ее убили. Повесили. А Бернард исчез, но прежде рассказал, что это сделали грейкеры.
     - Мария мертва? Убита? О, не может быть!
     Лорд Киппер глубоко вздохнул, и все поняли, что он расстроился.
     - Как мы наслаждались друг другом всякий раз, когда мне удавалось пробраться в гостиницу, прямо под носом Бернарда! Так что там насчет грейкеров? Корнуэльские эльфы! Да эти крошки никому еще не причинили вреда. Всякий раз, бывая в Англии, я мог бы поклясться, что слышу их пение из ближайших кустов! Бернард лжет. Это он убил ее, ублюдок этакий!
     Лорд Киппер спал с женой мистера Лича?
     - Очевидно, грейкеры могут быть и жестокими, - заметила Мегги вслух, отчетливо понимая, что попала в настоящий бедлам.
     - Это просто сказки, - пожал плечами Найлз. - Ты сказал, что Бернард сбежал. Но где он может скрываться?
     - Понятия не имею. Я не участвовал в поисках, потому что хотел скорее вернуться домой. Держись подальше от моей жены, Найлз, иначе я сломаю тебе ногу, причем не искалеченную, а здоровую.
     Лорд Киппер вздохнул, отсалютовал Мегги чашкой, которую она сама же и вручила ему, и сказал:
     - Я буду скучать по Марии. Прелестная женщина, хотя язычок ее с каждым годом становился все острее. Надеюсь, старину Бернарда поймают и повесят.

***

     Элви Шеиаган, пятнадцатилетняя горничная Мегги, маленькая, задорная и такая же темноволосая, как Томас, обладала к тому же прелестным, певучим, мелодичным акцентом. Мегги наслаждалась ее говором, причем непрерывно, поскольку Элви не переставала трещать с того момента, как вручила Мегги рубашку, до того, как внесла последние штрихи в ее прическу. Болтала она только об одном человеке: Томасе Малкоме - ах, как он красив, как высок, настоящий мужчина, и эти чудесные густые волосы, и бугры мускулов на руках, и не забывайте о его чарующих глазах, в которых можно утонуть, как в озере.
     О Господи! Мегги только и не хватало горничной, влюбленной в ее мужа!
     В начале десятого вечера Томас привел Мегги в Белую комнату, отпустил Элви, игнорируя ее обожающий взгляд, и объявил:
     - Я решил спать с тобой, Мегги.
     - Прекрасно. Значит, можно немедленно начать процесс перевоспитания.
     Томас расхохотался, принимаясь расстегивать бесконечный ряд пуговиц на ее спине.
     - Кухарка, миссис Маллинс, приехала сюда с моей матерью. Поэтому у нас подают английские блюда.
     Еще одна область, требующая усовершенствования.
     - Тебе понравилась говядина, Томас?
     - О нет, но какая разница. Она служит у нас столько лет, сколько я прожил на земле. Когда я действительно голоден, приходится ехать в Кинсейл к старому другу и умолять оставить меня на ужин. Однако за завтраком тебя ждет приятный сюрприз.
     - Может, стоит дать кухарке кое-какие рецепты, чтобы она начала готовить хоть что-то съедобное.
     - Только не действуй сгоряча, это все, о чем я прошу, Мегги. Не спеши.
     Он резко стянул ее рукава до локтей, заковав руки, и повернул ее лицом к себе.
     - Мне нравится темно-синее на фоне белой кожи. Яркий мазок на снегу.
     Она подняла голову, и он поцеловал ее.
     - Ох, - вздохнула она, когда он наконец отстранился. - До чего же приятно, Томас. Наверное, я ошибалась. Возможно, ты и порочен, но в самом лучшем смысле.
     Он был ужасно доволен своей порочностью, когда минут через пятнадцать довел Мегги до экстаза и своими глазами увидел, как она извивается в исступлении, таком буйном, что окружающий мир для нее исчез.
     Он все еще оставался в ней, когда она лежала, тяжело дыша, на чудесной белой кровати с белым одеялом и белыми простынями и наслаждалась знакомыми ощущениями и звуком его голоса, когда он шептал ей на ухо любовные слова и непристойности. Многих Мегги не понимала, ибо, что ни говори, оставалась дочерью викария. Однако кое-что все-таки до нее доходило, поскольку, что ни говори, она была также племянницей своих дядюшек.
     - Томас, - прошептала она, уткнувшись ему в плечо, но же слегка укусила и лизнула соленую кожу.
     - Не нужно, - всполошился он, но опоздал. Из груди вырвался стон, отчаянный, тихий и хриплый. Означавший, что он излил свое семя в ее лоно, излил восхитительно глубоко. Когда он снова смог дышать и глаза его прояснились, Мегги кивнула.
     - Это тоже приятно, Томас, очень приятно.
     Преуменьшение. Огромное преуменьшение. Но у него было сил слово вымолвить. Как она умудряется говорить связно?
     Немного погодя Томас сумел приподняться и погасить ряд свечей в нечищеном серебряном канделябре. Оставшись в темноте, Мегги легла на спину, глядя в белый потолок, которого сейчас не могла разглядеть, и тихо призналась:
     - Я люблю детей. Помню, как радовалась, когда Мэри Роуз родила Алека, и...
     - Спи, Мегги.
     - Десять лет... может, мне удастся обойтись девятью.
     - Какие десять лет? Девять? О чем ты толкуешь?
     - Десять лет на то, чтобы сделать из тебя идеального мужчину.
     Он рассмеялся, притянул ее к себе и почувствовал теплое дыхание на своей щеке. И заснул задолго до Мегги. И даже не храпел.
     Наутро, когда Мегги шла в маленькую столовую, о которой Элви рассказала ей между бурными дифирамбами новому графу, за спиной раздался укоризненный мужской голос:
     - Вы не походили по моей спине, миледи. Забыли, видать?
     - Простите, Барнакл. Встретимся в кухне после завтрака. Там я похожу по вашей спине.
     Он торжественно кивнул, отсалютовал и пошаркал к входной двери.
     Слишком поздно Мегги вспомнила, что нужно было спросить, кто сейчас в столовой. Но ничего не поделаешь: она уже вошла в маленькую темную комнату совершенно невыносимого вида, с плотно прикрытыми окнами-эркерами, непонятно куда выходившими, и очутилась лицом к лицу с молодым человеком, очень походившим на тетю Либби. Тот немедленно поднялся.
     - Вы, должно быть, жена Томаса.
     Мегги кивнула, подошла к шторам и, раздвинув их, закрепила толстыми золотистыми шнурами. При свете комната стала выглядеть еще хуже, но по крайней мере можно было смотреть в окна.
     Она оглянулась на симпатичного молодого человека, светловолосого, со свежим молодым лицом, немного пониже ростом, чем Томас. Почему он улыбается так самодовольно?
     - Да, я Мегги Малком. А вы?
     - Я Уильям Малком, единокровный брат Томаса.
     Так это сын тети Либби! Тот самый, что сделал ребенка Мелиссе Уинтерс и свалил вину и ответственность на Томаса! Что же здесь творится?!

Глава 23

     - Мой Уильям приехал прошлой ночью, - сообщила тетя Либби, гладя сына по плечу. - Садись, любовь моя, и дай положить тебе вкусного бекона. Почти сырой, как ты любишь. Господи, как светло! Я и понятия не имела, что на дворе светит солнце. Наверное, я выгляжу сморщенной, как старуха.
     - Нет, мама, ты самая красивая, - заверил Уильям, садясь рядом. - Как всегда.
     - Какой у меня чудесный мальчик!
     - Никто больше не говорит мне такого, матушка!
     Мегги сразу поверила ему. Она сразу увидела, что Мэдлин быстро ест, ни на что не обращая внимания, и уселась на пустой стул, рядом, как она полагала, с местом Томаса.
     - Никто не возражает против того, что я раздвинула шторы? - спросила она.
     - Стараетесь показать, что вы здесь самая главная? - пробормотала Мэдлин, набив рот яичницей.
     - Вовсе нет, мэм. Просто предпочитаю видеть, что именно стоит на столе и лежит у меня на тарелке.
     Неожиданно из стены возникла кухарка. Нет, не из стены... это просто узкая дверь, так искусно врезанная в стену, Что казалась частью полосатых обоев. В руках женщина несла закрытые подносы.
     - Ох, никак новая графинюшка! Здравствуйте, миледи. Ну как, вкусный завтрак я вам приготовила, верно ведь?
     И вдруг ни с того ни с сего кухарка разразилась громкой и крайне немелодичной песней, накладывая на тарелку Мегги яичницу и четыре ореховые булочки.
     - Хей хо, что за денек для булочек с орехами! Хей хо, хей хо, вот булочки с орехами! Хей хо, хей хо, хей хо, булочки с орехами!
     Такого Мегги не ожидала. Ну и дом! Ну и порядки! Ей хотелось засмеяться, но она улыбнулась и кивнула миссис Маллинс.
     - Прелестно. Спасибо. Можно мне чашку чаю? Кухарка, продолжая петь похвалы ореховым булочкам, налила чаю. Наконец с последним "хей хо" она снова исчезла в стене.
     Никто и глазом не моргнул. Ничего странного: всего лишь очередной завтрак в Пендрагоне.
     Мегги принялась есть. Яичница оказалась восхитительной, а булочки и того вкуснее. Значит, Томас прав: кухарка действительно умеет готовить завтраки, но почему же ужин был несъедобен? Нужно немедленно написать Мэри Роуз и попросить рецепты. Или сочинить песню специально для церемонии ужина? Пусть кухарка распевает, подавая на стол. Правда, Мегги никогда не пыталась сочинять песни, но, наверное, стоит попробовать.
     - Вы очень хорошенькая, - заметил Уильям, вертя в пальцах ломтик недожаренного бекона.
     - Спасибо, Уильям. Вы тоже очень симпатичный молодой человек. И очень похожи на свою мать. Вы действительно чудесный мальчик?
     - Какой милый комплимент! - обрадовалась Либби