затихла.
   - Мне бы следовало поколотить тебя, - задумчиво проговорил он.
   - Только попробуй, получишь тогда! - пригрозила она. Ричард не  двигался,
лежа на ней и прижимая ее тело к постели всем своим весом. Он смотрел на  ее
бледное лицо, на спутанные волосы, на прелестный рот и  полные  тайн  глаза.
Тайн, которые ему так хотелось раскрыть...
   "Я должна уйти от него. Немедленно".
   - Отпусти меня, - попросила она. - Отпусти...
   - Да я скорее в Бедлам отправлюсь, чем отпущу тебя. Хотя  нет,  как  твой
самый опытный любовник, даже более опытный,  чем  бедняга  Андре,  я  должен
оставить о себе впечатление, которое будет живо в твоей памяти  даже  тогда,
когда твоя красота поблекнет, а память притупится. Ты и тогда будешь помнить
меня, Эванжелина. Впрочем, я и тогда буду с тобой.
   Опустив голову, он поцеловал ее.
   Она стала сопротивляться, опасаясь, что его близость опять породит в  ней
то дивное томление и она опять потеряет над собой контроль.
   Не обращая внимания на ее  сопротивление,  Ричард  стал  осыпать  жаркими
поцелуями лицо, грудь и живот Эванжелины. Когда его губы  вновь  приникли  к
самому сокровенному ее месту, она закричала, и этот крик  был  самой  лучшей
музыкой для него. Приподнявшись, Ричард одним резким толчком вошел в нее.
   Судорожно схватив  ртом  воздух,  Эванжелина  так  сильно  сжала  Ричарда
ногами, что он испугался за нее. Ее трепещущее лоно  с  жадностью  поглотило
его восставшую плоть, и он знал, что на  этот  раз  не  причиняет  ей  боли.
Ричард хотел было продлить удовольствие, чтобы еще раз довести ее до вершины
экстаза, но его тело  уже  не  повиновалось  ему.  Зарычав  от  страсти,  он
взорвался внутри нее...
   Переведя дух, он приподнялся над ней на локтях.
   - Скажи снова, что не любишь меня.
   Она молча посмотрела на него, а потом неожиданно расплакалась.
   Скатившись с нее, Ричард вытянулся рядом и  стал  убирать  влажные  пряди
волос с ее лица. Потом он осторожно целовал се лоб, виски, соленые слезы  на
щеках.
   - Что такое? Моя Эванжелина разражается слезами,  словно  обычная  слабая
женщина? Даже не верится. Этого не может быть, ведь ты сильная и упрямая.
   Она отвернулась от него, но Ричард  слышал  ее  всхлипывания.  Потом  она
стала икать.
   - Не двигайся, я вылечу твою болезнь. - Он хотел было встать, но,  к  его
удовольствию, Эванжелина не желала отпускать его.  Он  усмехнулся.  -  Пусти
меня.
   Она опустила руки.
   - Нет, - бросил он через плечо, - я не уйду от тебя. Просто хочу принести
тебе стакан воды.
   Выпив воды и вытерев слезы  платком,  поданным  ей  Ричардом,  Эванжелина
отвернулась.
   Он нахмурился, увидев следы крови и своего семени на ее бедрах. Потом  он
куда-то ушел, и на этот раз  Эванжелина  промолчала.  Он  понимал,  что  она
лихорадочно придумывала очередную ложь.
   Ричард вернулся в спальню, держа в руках тазик с водой и полотенце.
   - Зачем? - недоуменно спросила она, приподнимаясь на локтях.
   - Лежи спокойно, - велел он ей.
   - Нет, я не позволю тебе прикоснуться ко мне  до  тех  пор,  пока  ты  не
скажешь, что делаешь. Его брови приподнялись.
   - А мне кажется, ты отлично понимаешь, что я делаю. Я хочу  вымыть  тебя,
вот и все.
   - Да ты что! Ты с ума сошел?! Я сама помоюсь! Боже мой, да на мне кровь!
   Не обращая внимания на ее возражения, Ричард равнодушно произнес:
   - Обычно после первой ночи это делает любовник. -  И  добавил,  пугая  ее
своим спокойствием:
   - Полагаю, французы в этом не отличаются от англичан.
   Эванжелина явно  смутилась,  и  Ричард  непременно  бы  расхохотался,  не
окажись дело таким серьезным - Конечно, нет, - буркнула она.
   Ричард чувствовал, что Эванжелину  разрывают  противоречивые  чувства:  с
одной стороны, она упрямо продолжала отрицать очевидное, с другой стороны  -
он мыл ее, и она понимала, зачем он делает это.
   - Некоторые иногда спрашивают, есть ли разница в людях  разных  наций,  -
проговорил Ричард.
   Эванжелина молчала, зажмурив глаза, а он вытирал  влажным  полотенцем  ее
бедра. Она потеряла много крови, но кровотечение, кажется, прекратилось.  Он
не был с ней груб, но, похоже, двух соитий для первого раза было  более  чем
достаточно.
   Пора доводить дело до конца.
   - Эванжелина!
   Открыв глаза, она встретила его внимательный взгляд.
   - Ты очень горячая женщина и с  готовностью  отвечаешь  на  мои  ласки  и
поцелуи. И мне это нравится. Не нравится мне другое: твоя скрытность.  После
того, что между нами было, все тайны и секреты должны наконец выйти  наружу.
По твоему лицу я вижу, что ты  обдумываешь  очередную  нелепую  ложь.  Итак,
давай начнем с самого простого. Я знаю, что ты была девственницей.
   Она чувствовала себя оленихой, загнанной в силки охотником.
   - Что за глупости, ваша светлость, - хрипло проговорила Эванжелина.
   - Полагаю, у тебя не было времени придумать еще какую-нибудь  нелепицу  в
свое оправдание. Ты до того невинна, что я просто поражен своей слепотой.  Я
сразу должен был понять, в чем дело, ведь ты так явно бахвалилась, так много
сочиняла, а я-то, глупец, видел и слышал лишь то, что ты навязывала мне. Она
никак не реагировала на его слова.
   - Ну хорошо, - вздохнул Ричард. - Теперь мне больше известно о  тебе.  Ты
была девственницей, и поэтому тебе было больно. В  первый  раз  всегда  так.
Зато потом боли не бывает, если только мужчина не ведет  себя  как  скотина,
как твой покойный Андре, который, судя по всему, так и  не  осчастливил  наш
мир своим рождением. Я прав?
   - Да, - бросила она. - Да, я никогда не была замужем. - Вес кончено. Ей и
в  голову  не  приходило,  что  мужчина  может  определить,  девственна  его
партнерша или нет. Что делать?
   Его длинные пальцы поглаживали ее плечи.
   - Тогда почему бы не сказать мне, что привело вас  в  Чеслей?  Почему  вы
назвались именем мадам де ла Валетт,  прикинулись  овдовевшей  кузиной  моей
покойной жены?
   Перед ее внутренним  взором  мелькала  бесконечная  череда  лиц.  Мрачный
Хоучард, прямо идущий к своей цели. Джон Эджертон, он же  Ягуар,  -  убийца,
поклявшийся уничтожить Эдмунда и се отца. Она верила ему, потому  что  разве
не он с такой легкостью удушил миссис Нидл? Эванжелина словно воочию  видела
бледное лицо старухи, освещаемое скупым утренним светом.  Девушка  облизнула
пересохшие губы. Ей ничего не оставалось, только снова лгать.  Она  молчала,
потому что голова се раскалывалась от нестерпимой боли.
   Встав, Ричард бросил  полотенце  в  таз.  Как  ни  странно,  это  простое
движение немного успокоило его, чуть притушило поднимающийся гнев.
   - Забавно, но, - заговорил он тем же равнодушным голосом, - я  вижу,  что
ты  любишь  меня.  И  то,  что  ты  предложила   себя   мне,   служит   лишь
доказательством этого. Нет, не перебивай меня, Эванжелина, не  говори  новой
лжи. И не вздумай больше прикидываться шлюхой, это было  бы  просто  нелепо,
особенно со мной. Но вот чего я не в состоянии  понять,  так  это  зачем  ты
вообще приехала сюда? Ты должна верить, что  я  приложу  все  усилия,  чтобы
защитить тебя. Ты должна рассказать мне правду. - Он помолчал, вглядываясь в
се лицо. - Господи, да ты же просто в ужасе! Черт возьми, скажи мне,  в  чем
дело!
   Эванжелина была не просто в ужасе, она была в  отчаянии.  Ее  поймали,  и
бежать было некуда. Покачав головой, она неуверенно произнесла:
   - Это правда, что я полюбила тебя. Я не хотела этого. Мне и в  голову  не
приходило, что такое может случиться. Но я ничего не могла с собой поделать.
Ты, конечно, прав. Раз уж ты не мог стать моим мужем, то я захотела получить
от тебя другое. И дать тебе все, что могу. А в остальном... Я знаю,  что  ты
не будешь верить мне. Я слишком дурно себя вела, чтобы ждать от тебя чего-то
другого. Но, несмотря на это, ты должен мне поверить. Я  не  хочу  причинить
зло - ни тебе, ни твоей семье.
   - И чего же ты сейчас хочешь от меня?
   - Я должна... Нет, я хочу, - поправилась она, -  остаться  в  Чеслее  еще
некоторое время.
   Обнаженный Ричард возвышался над ней и молчал. Он как будто не знал,  что
сказать. Соскочив с кровати, Эванжелина подбежала к нему и подобрала с  пола
свое платье. Посмотрев на него через плечо, она покачала головой и бросилась
к двери.
   Он шагнул к ней, вытянув руку.
   - Нет! - крикнула Эванжелина. И повторила:
   - Нет! Кое-как натянув платье, она торопливо выбежала из спальни, а потом
осторожно прикрыла за собой дверь.
   Ричард долго смотрел ей вслед, а затем перевел взгляд на  ее  туфельки  и
чулки, лежавшие посреди его спальни.

Глава 35

   Стояла темная ночь, лишь клочья белой пены,  пляшущие  на  гребнях  волн,
тихо плескавшихся у входа в пещеру, светились  в  беспросветной  мгле.  Было
очень холодно, и девушка поплотнее закуталась в темный  плащ,  пробираясь  к
пещере. Как обычно, она старалась держаться в тени кустов и деревьев.
   Эванжелина решила, что этой ночью передаст человеку Хоучарда  письмо  для
Джона Эджертона - письмо, в котором она написала о том, что хочет  выйти  из
игры. Так больше продолжаться не может, не должно.
   Эванжелина вспомнила, как утром Ричард пришел следом за ней в конюшню.
   - Я так и думал, что ты станешь избегать  меня  и  задумаешь  сбежать,  -
проговорил он. - Нам надо поговорить, Эванжелина.
   Она кивнула. А что еще ей оставалось?
   - Ты плохо спала?
   Разумеется, она плохо спала, но не представляла,  что  это  видно  по  ее
лицу.
   - Не тревожься, - небрежно бросил Ричард. - Я не собираюсь  перебрасывать
тебя через плечо и  тащить  в  свою  постель.  Вообще-то  мне  бы,  конечно,
хотелось обнять твое обнаженное тело, но я не притронусь к тебе.
   Ну что сказать на это? Что она готова отдать все на свете, лишь бы обнять
его нагое тело?
   - Я решил, что не буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты  не
согласишься стать моей женой. Ага, по твоим глазам вижу, что ты  по-прежнему
не хочешь взять меня в мужья. Стало быть,  как  любовник  я  устраиваю  тебя
больше. И ты предпочитаешь быть моей  любовницей?  Судя  по  тому,  с  какой
скоростью ты залилась краской, передо мной уже не  вдова  болвана  Андре,  а
мадемуазель Эванжелина де Бошам.
   - Я рассказывала об Андре, имея в виду одного молодого француза, графа де
Пуйи. Он хотел жениться на мне.
   - Надеюсь, ты отказала этому идиоту?
   - Да.
   - Ты не станешь больше убеждать меня в том, что не любишь меня?
   - Нет, этого я больше  делать  не  буду.  Можешь  смеяться  надо  мной  и
дразнить до тех пор, пока  я  не  задумаю  проткнуть  тебя  одной  из  твоих
старинных шпаг. Однако прошу вас выслушать меня, ваша светлость. Пожалуйста,
дайте мне время для того, чтобы я могла как следует все обдумать  и  решить,
как поступить дальше. Я ведь не слишком многого прошу?
   Ричард потер рукой подбородок.
   - Да уж, это прямо-таки уступка с твоей стороны, - медленно произнес  он.
- По-моему, я продвинулся вперед. Нет, ты просишь не слишком многого.  Перед
собой ты видишь самого терпеливого человека на свете. Хотя  вообще-то  я  не
отличаюсь этим качеством. Больше всего  мне  сейчас  хочется  раздеть  тебя,
бросить на стог сена и заняться любовью. - Он глубоко вздохнул. - Нет, я дал
слово, но и ты должна в ответ пообещать, что не станешь избегать меня.
   И она согласилась...
   Эванжелина  натянула  капюшон  пониже,  чтобы  прикрыть  лицо.  С  каждым
мгновением становилось  все  холоднее.  Впрочем,  это  было  понятно  -  она
подходила все ближе к воде.
   Эванжелина спешила, потому что у нее было мало времени.
   Дав фонарем сигнал, она отправилась к пристани, чтобы  встретить  баркас,
скользящий по воде к берегу. До нее донеслось несколько коротких свистков, и
баркас причалил.  Двое  мужчин  спрыгнули  на  пристань  и  стали  о  чем-то
перешептываться с теми, кто остался на борту. Потом один из них  оттолкнулся
от пристани рукой, и баркас медленно отошел в море.
   Один из мужчин тихо приблизился к Эванжелине.
   - Вы и есть Орлица? - недоверчиво спросил он. Эванжелина уже  привыкла  к
тому, что никто не ожидал встретить  здесь  женщину  -  се  тайну  тщательно
охраняли. Она кивнула.
   - А вы - Поль Трейсон? Улыбнувшись, он подошел ближе.
   -  Да,  -  ответил  мужчина,  вручая  ей  пухлый  конверт.  -  Здесь  все
инструкции. Мне сказали, что я должен подождать, пока вы их прочтете.
   Вместо того чтобы вернуться в пещеру,  Эванжелина  опустилась  на  колени
прямо на берегу, зажгла спичку и быстро пробежала глазами послание,  Трейсон
должен был стать  помощником  всемогущего  Ротшильда.  Эванжелина  с  ужасом
подумала о том, какой политический резонанс получит это событие.
   Бросив сгоревшую спичку, она торопливо черкнула  на  обороте  листа  свои
инициалы и встала на ноги.
   - Замечательно,  месье.  Уже  поздно,  и  вам  надо  торопиться.  Кстати,
передайте это, пожалуйста, Линксу. Трейсон нахмурился, но согласно кивнул.
   - Ладно, - буркнул он. - А вот это для вас. - И он дал ей два конверта.
   В одном, видимо, были дальнейшие инструкции от Хоучарда,  а  в  другом  -
письмо от ее отца.
   -  Еще  немного,  -  заговорил  Трейсон,  -  и  вы  займете  иное,  более
значительное  положение.  Через  несколько  месяцев  император  справится  с
английским Железным Герцогом - тогда ваша помощь станет особенно ценной.
   Эванжелина судорожно сжала письма  в  кулаке.  Она-то  считала,  что  как
только Наполеон вернется на престол, для нее все будет кончено. Как глупо  с
ее стороны! Она поверила Хоучарду! Окажись он сейчас здесь, она бы убила его
сразу же, не раздумывая и не сожалея.
   - Идите же, - сказала она, отступая к пещере. Эванжелина  вспомнила  лицо
герцога, когда он сказал, что даст ей  время  все  обдумать.  Ей  оставалось
только лгать.  Как  только  Эджертон  сообщит  ей,  что  она  свободна,  она
немедленно поедет к отцу в Париж. И больше никогда не  увидит  герцога.  Это
ужасно. Эванжелина понимала, что, получив ее послание,  Эджертон  немедленно
или приедет сам, или пришлет ей письмо. Оставалось только ждать, но силы  ее
были на исходе.
   Вдруг два громких выстрела,  раздавшихся  из-за  утеса,  нарушили  тишину
ночи. Закричал от боли мужчина. Потом  новый  выстрел  -  и  еще  крики.  На
мгновение девушка замерла на  месте,  не  в  силах  двинуться  с  места.  Их
раскрыли. Господи, их раскрыли!
   Нагнувшись, девушка бросилась к пещере, с  трудом  различая  тропинку  во
тьме. Недалеко от нее были  слышны  чьи-то  шаги  и  громкие,  взволнованные
голоса.  Обернувшись,  она  увидела  нескольких  мужчин  в  темных   плащах,
спускавшихся но тропинке на берег. Бежать было некуда.
   - Обыщите берег! - крикнул кто-то совсем близко.  -  Второй  должен  быть
где-то рядом. Он предатель Англии, не дайте ему улизнуть.
   Эванжелина узнала голос лорда Петтигрю.
   В ужасе девушка бросилась назад к пещере. Ее убьют  или,  что  еще  хуже,
поймают. Она вспомнила о своем отце. Он тоже умрет, потому что се  раскроют.
И герцог... Разумеется, никто не увидит в нем предателя.
   Забравшись в пещеру, девушка села в темном углу, поджав под себя  ноги  и
ожидая, что се вот-вот поймают. До се слуха  доносился  плеск  воды,  чьи-то
голоса. Она не сводила глаз с входа в пещеру. А потом  перед  се  внутренним
взором встал Эдмунд. Ее мальчик громко хохотал от  какой-то  шутки.  Мальчик
умрет, если ее поймают. А Эджертон останется на свободе. И он убьет Эдмунда.
Нет, она не позволит  ему  причинить  зло  ребенку!  Она  должна  остановить
злодея! Эванжелина бросилась к выходу, однако замерла  на  полпути,  услышав
разговор двух мужчин.
   - Черт возьми! - выругался один  из  них.  -  Здесь  не  пройти,  начался
прилив. Он не мог пробраться тут, иначе мы бы увидели его.
   - Ты прав. За утес не спрятаться, так что нам лучше  проверить  остальные
тропки. Они ушли.
   Значит, начался прилив. У нес появился шанс. Ледяная вода плескалась  уже
у ее лодыжек. Прислушиваясь  к  каждому  шороху,  девушка  медленно  побрела
вперед.
   Вода все прибывала.  Эванжелина  заставила  себя  дождаться,  пока  волны
прилива не достанут ей до бедер. Ее ноги  окоченели,  и  вот  время  пришло.
Ждать больше нельзя, потому что иначе она не сможет противиться  силе  волн.
Оттолкнувшись, она что было сил поплыла вперед.
   Неожиданно свирепая волна накрыла ее  с  головой,  затащила  под  воду  и
ударила о камни,  притаившиеся  у  входа  в  пещеру.  Резкая  боль  пронзила
Эванжелину, на мгновение у нее перехватило дыхание. Эдмунд, надо помнить  об
Эдмунде! Девушка била по воде руками, цеплялась за  выступы  скалы,  пытаясь
выбраться из пещеры. Когда выступов под руками не осталось,  она  поплыла  и
держалась на воде до тех пор, пока волна  снова  не  швырнула  ее  на  утес.
Только теперь она была уже не в пещере.
   Эванжелина посмотрела па голый склон утеса. Нет, наверх ей не взобраться,
это невозможно. И вновь она вспомнила о маленьком лорде, чья жизнь  зависела
от нее. Делать нечего - она должна взобраться наверх. Но  как  это  сделать?
Набрав в грудь воздуха, девушка поплыла вокруг подошвы утеса,  сопротивляясь
волнам. Когда силы  почти  оставили  ее,  она  перестала  бороться,  и  море
выбросило се на берег. Грубый песок и острые камешки кололи ей руки,  однако
она не чувствовала боли. Зато испытала необыкновенное  облегчение,  осознав,
что все еще жива.
   Лежа лицом на песке, Эванжелина выплюнула изо рта соленую воду,  но  надо
было двигаться, надо было попасть в безопасное место.  Поднявшись  на  ноги,
она спотыкаясь побрела к утесу. Где-то вдалеке, у пещеры, слышались  голоса.
Эванжелина подняла голову. Поверхность скалы казалась совсем гладкой, но  на
самом деле это было не так - кое-где из  нее  выдавались  небольшие  уступы.
Выбрав один, побольше, девушка уцепилась за него  и  подтянулась  вверх.  Ей
казалось, что она не сможет сделать этого,  но  она  должна  была  двигаться
вперед. Она нащупала еще один выступ и почти повисла на нем,  моля  Господа,
чтобы выступ выдержал ее. Все обошлось. Но куда  ползти  дальше?  Эванжелина
уже хотела было оставить свои попытки и покориться воле  Божьей,  как  вдруг
увидела высокую и узкую скалу, выдававшуюся из серого камня  утеса.  Девушка
потянулась к ней, но вдруг огромный острый камень отвалился от утеса и  стал
падать вниз. Эванжелина замерла, всем телом вжимаясь в склон  утеса.  Камень
пролетел мимо нее, задев носок ее туфли, и с грохотом упал где-то  внизу.  А
потом наступила тишина, не стало слышно даже голосов.
   Переведя  дыхание,  Эванжелина  стала  карабкаться  выше.  Острые   камни
царапали ей руки, но  она  терпела.  Взобравшись  наконец  на  узкую  скалу,
девушка вытянулась на ней, все еще не веря, что ей удалось  преодолеть  этот
чертов  утес.  Отдохнув,  она   медленно   встала.   Эванжелина   попыталась
выпрямиться, но не смогла: ее ребра, похоже, были сломаны.
   На небольшом расстоянии от утеса темнела черная громадина Чеслей-Касла, в
некоторых окнах все еще горел свет. Согнувшись, девушка  побежала  к  замку,
намокшая одежда хлестала ее по ногам.
   Вдруг кто-то крикнул:
   - Погодите, я вижу его!
   Упав на колени,  Эванжелина  поползла  вперед.  Раздался  выстрел,  потом
другой, но стреляли далеко. Слава Богу, они не видели ее. Потом  последовало
еще несколько далеких выстрелов. С трудом  поднявшись  на  ноги,  Эванжелина
побежала к деревьям,  росшим  по  обе  стороны  подъездной  аллеи  к  замку.
Схватившись за ствол дерева,  девушка  тяжело  дышала.  Ее  ребра  ныли  так
сильно, словно в них попало пушечное ядро. Вдалеке кто-то опять закричал:
   - Нет, идите сюда, господа! Я видел мерзавца вон там, у дороги.
   В ответ раздался неистовый вопль лорда Петтигрю:
   - Только  не  убивайте  его!  Негодяй  нужен  нам  живым!  Закрыв  глаза,
Эванжелина прижалась щекой к стволу. Она слышала, как грохотали  их  тяжелые
сапоги, когда они шли по дороге. Надо было выждать время.
   А потом она опустилась на землю и  поползла  вперед