- Возможно. Моя мать ненавидит вас.  Полагаю,  это  ясно?!  Что  касается
Урсулы, этой нежной сладкой девочки.., могла ли она... Думаю, скорее да, чем
нет. Остается наш романтический Джеймс. Ах, он очень уважает меня!  Вряд  ли
ты когда-нибудь сможешь избавиться от своих сомнений и подозрений, Марк.
   - Вы совсем сошли с ума, кузен, но вам не удастся свести  с  ума  других.
Итак, где мы находимся?
   - Ты узнаешь это не раньше, чем я увижу тебя в аду.
   - Полагаю, кузен, у вас есть все шансы отправиться  туда  гораздо  раньше
меня, - ответил Марк, наводя на него дуло пистолета. И вдруг,  глядя  в  это
сильное лицо, так похожее на его собственное, он с  ужасом  подумал:  "Боже,
ведь я готов прикончить собственного кузена. Мы  же  с  ним  одной  крови  и
плоти".
   Именно этого момента слабости и ожидал Тревор.  Он  внезапно  кинулся  на
Марка, стараясь выхватить оружие, с трудом превозмогая  боль  в  паху.  Марк
отреагировал недостаточно быстро, и Тревору удалось схватить  его  запястья,
но Марк крепко держал пистолет.
   Борьба продолжалась молча. Было слышно лишь разгоряченное  дыхание  обоих
мужчин. Дукесса, вскочив на ноги, наблюдала, как перекатываются их  тела  по
полу. Она не отрывала глаз от пистолета, за который они боролись,  чувствуя,
что должна предпринять что-то. На какую-то секунду оторвавшись от  них,  она
заметила старые заржавленные вилы,  прислоненные  к  дальней  стене  амбара.
Быстро подбежав и схватив их, она вернулась к Марку и Тревору. Тела  их  все
время мелькали, наверху оказывался то один,  то  другой.  Пистолет  все  еще
оставался в руках у Марка, но Тревор намертво вцепился в его  запястья.  Она
смотрела на них, громко вскрикивая всякий раз, когда  Тревор  был  близок  к
тому, чтобы оказаться наверху. Она не могла решиться ударить  его,  так  как
боялась угодить в Марка.
   Внезапно двери  амбара  распахнулись,  и  яркие  солнечные  лучи  хлынули
внутрь.
   Тревор, оказавшийся в это время наверху, был ослеплен солнцем и  невольно
ослабил хватку. Марк тут же воспользовался этим и, отбросив его  в  сторону,
встал с пистолетом в руках, прицеливаясь.
   Но Дукесса оказалась проворнее. Подняв вилы, она  изо  всех  сил  ударила
деревянным концом по голове Тревора. Тот дернулся,  изменившись  в  лице,  и
рухнул на пол. Дукесса смотрела, как он лежит, совершенно неподвижный, и  ей
было абсолютно безразлично, убила она его или нет.
   - Марк! - Она ринулась к нему,  не  сознавая,  что  в  дверях  стоят,  со
страхом глядя на них, Норт, Баджи и Спирс.

Глава 28

   Баджи хлопотал возле Дукессы как добрая наседка, хотя внутри у  него  все
разрывалось от негодования.
   - Шоколад! -  вдруг  вскрикнул  он.  -  Проклятый  Тревор  сам  ухитрился
каким-то образом подлить туда опий. Да, я приготовил его и позволил  Антонии
отнести вам, не думая...
   - Но как ему удалось сделать это?  -  невозмутимо  спрашивал  Марк  в  то
время,  как  Спирс  рассматривал  распростертое  тело  потерявшего  сознание
Тревора.
   Синяки  после  ушиба  стали  растекаться  по  его  лицу.  Норт   старался
прослушать его сердце, но ему это плохо удавалось, так как  он  одновременно
пытался разговаривать с Марком.
   - Я уже успел поговорить с Антонией, так, на всякий случай.  Боже,  Марк,
ты даже вообразить не можешь, как я был напуган! У меня ноги онемели,  когда
вас не оказалось в постели. Кровать была пуста. Не стоило бы говорить, но  у
меня чуть пена не шла изо рта от страха. Спирс подтвердит. Потом выяснилось,
что Антония задержалась по дороге к вам на какой-то момент, чтобы  поболтать
с Фанни. Они даже ушли в одну из  спален,  оставив  поднос  с  шоколадом  на
столике в коридоре.
   Марк не стал рассказывать всем о  предмете  спора  Близнецов,  точнее,  о
Фанни,  желавшей  отнести  поднос,  чтобы  иметь  возможность   лишний   раз
повстречаться с ним.
   - Именно в этот момент проклятый Тревор и сделал  свое  грязное  дело,  -
закончил Норт. - Слишком удобный случай, чтобы не воспользоваться им.
   - Проклятие! - взвился Марк. - А если  бы  девушки  не  ушли?..  Полагаю,
Тревор без малейших сомнений и угрызений совести убил бы их.  Но  как,  черт
побери, этот мерзавец ухитрился пробраться в дом?
   Чувствуя свою вину, каждый молчал. Все были  в  ужасе  от  такой  дерзкой
выходки. У Баджи от страха и смущения язык прилип к небу.
   - Он хотел, чтобы мы поверили,  будто  ты  действовал  с  ним  заодно,  -
сказала Дукесса, оборачиваясь к Баджи
   - Что ты сказала? - Слишком много  обиды  и  горечи  слышалось  в  голосе
Спирса.
   - Успокойся, Спирс. Мы с Марком  знали,  что  Баджи  никогда  не  мог  бы
действовать заодно с Тревором. Мы ни на единый миг  не  усомнились  в  тебе,
Баджи. Но Тревор очень хотел заставить нас помучиться  думами  об  этом.  Он
искушал нас.
   - В будущем никогда не смей сомневаться во мне!
   - Я  присоединяюсь  к  этой  просьбе,  -  сказал  Спирс.  -  Такие  мысли
недостойны Дукессы и графа. Баджи честнейший и добрейший  из  всех,  кого  я
знаю.
   - Все. Мы покончили с этим раз и навсегда, - сказал Марк, поворачиваясь к
Норту. - Он будет жить, Норт?
   - Думаю,  да.  Несмотря  на  довольно  сильный  удар,  пульс  его  бьется
достаточно ровно. Если желаешь, Марк, я могу отправить его в  Дарлингтонскую
тюрьму. Можно даже  нанять  там  дополнительных  охранников,  чтобы  они  не
спускали с него глаз в любое время суток.
   - Я поеду с тобой. Не могу выпустить негодяя из поля  зрения,  иначе  мне
будет казаться, что этот кровожадный барс крадется за  мной.  Дополнительные
охранники - это превосходная идея.
   - Не понимаю, зачем вы вообще оставили его в  живых,  милорд?  -  спросил
Спирс.
   - Да, пистолет был в моих руках, и я почти был готов убить его, но  вдруг
почувствовал, что не могу сделать этого. Ведь этот негодяй -  мой  кузен.  А
он, воспользовавшись моей нерешительностью, тут же бросился на меня!
   - Все нормально, Марк, - сказал Норт. - Перестань порицать себя.  Я  рад,
что ты не запятнал руки кровью родственника. Мы отправим его на  исправление
в Ботэни-Бэй. Место такое же дикое, как и он сам. Надеюсь, что  там,  вдали,
он мирно пробудет до конца  своих  дней.  Осмелюсь  предположить,  ему  даже
придется по вкусу жизнь среди преступников.
   - Да, - ответил Марк. - Ботэни-Бэй.  Думаю,  не  составит  особого  труда
пристроить его туда. Надо по возможности избежать  скандала,  который  может
нанести ущерб репутации семьи. И хотя тетушка  Вильгельмина  наверняка  тоже
приложила к этому руку, я намерен оставить ее в покое. Нельзя,  чтобы  из-за
нее пострадали совершенно безвинные Джеймс и Урсула.
   - Да, это будет правильное решение, - одобрил Баджи. Дукесса и Норт  тоже
согласно кивнули.
   Освободившись от чуть ли не материнских объятий Баджи, Дукесса  подбежала
к Марку.
   Какое-то время они стояли обнявшись, совершенно забыв об окружающих.
   Наконец Марк сказал, поднимая голову от ее волос:
   - Но как вам удалось найти нас?
   - Не найдя вас на месте, - ответил Баджи, - я позвал Спирса,  к  которому
присоединился лорд Хилтон, и мы отправились в конюшни.  Мистер  Тревор,  как
выражается мистер Кембл из "Друри Лейн", сыграл не чисто. Я нашел это  место
по следам Бирди и Стенли, которых не оказалось в конюшне.  Лэмбкин  заикался
от волнения и,  не  в  силах  нам  что-либо  сказать,  только  путал  все  и
переживал. Но и без него все  оказалось  очень  просто,  мы  шли  по  следам
конских копыт, как я уже вам сказал. Марк в изумлении уставился на него.
   - Ты нашел нас по следам копыт, Баджи? И это ты умеешь? Мало того, что ты
отличный повар, камердинер Дукессы и порядочно разбираешься в  медицине,  ты
еще к тому же и недурной следопыт!
   - Ах, милорд, это было вовсе не трудно! У Стенли - особая подкова в  виде
звездочки, поставленная еще по прихоти отца Дукессы. Эта звездочка и привела
нас к заброшенному амбару Мака Гилди. Бедняга умер, и теперь сюда  никто  не
заходит. Недаром мистер Тревор столько  рыскал  по  нашим  окрестностям.  Он
сумел отыскать надежное местечко для выполнения своего грязного замысла.
   Норт печально покачал головой.
   - Все, что мне оставалось, это  исполнять  приказы  Баджи,  Марк.  Я  так
раскаиваюсь в том, что оставил тебя. Ведь я чувствовал, что теми  выстрелами
все не кончится, раз они не достигли своей цели.
   - Ах, Норт, признайся, ты раздосадован тем, что не участвовал  в  поисках
сокровищ вместе с нами? - перебил Марк, обнимая своего друга.
   - Увы, и это тоже, - согласился Норт. Спирс сказал:
   - Несомненно,  милорд,  ваше  присутствие  придавало  нам  дополнительную
уверенность: Чего стоит один ваш  мрачный  взгляд,  который  может  напугать
самого дьявола.
   Внезапно у двери амбара раздался резкий крик.
   - Ах вот вы где, я знала, что все  равно  вас  найду,  черт  вас  побери,
Спирс, и еще больше Баджи, а также и вас, лорд Хилтон! Ах, дьявол, все шутки
в сторону! Это несправедливо, что вы решили справиться без меня. Я  упустила
самое интересное!
   В дверях появились негодующая Мэгги и  Сэмпсон,  выглядывающий  из-за  ее
спины.
   Дукесса, взглянув на мужа, рассмеялась:
   - Разве можно было допустить, что Мэгги способна  добровольно  пропустить
что-то интересное? Никогда и ни за что!
   - О, что вес это значит? - продолжала между тем Мэгги.  -  Мистер  Тревор
как-то не слишком красиво развалился на этом грязном, покрытом соломой полу.
Что здесь происходит?

Эпилог

   Был  уже  глубокий  вечер,  тихий  и  спокойный,  свободный  от  страхов,
подозрений и ненависти. Марк, Дукесса  и  их  друзья,  оказавшиеся  по  воле
судьбы их слугами, сидели за столом в столовой. Граф настоял на  том,  чтобы
они, хотя бы в этот вечер, сели за стол вместе, несмотря на ворчание Спирса,
не одобрявшего такого нарушения этикета.
   Мать Марка, желая помочь ему  избежать  натянутых  отношений  за  столом,
увела тетушку Гвент и Близнецов в гостиную, где для них был накрыт отдельный
стол. Она сказала им, что у Марка очень странные представления  об  этикете,
но их надо уважать, так как он - глава дома  Уиндемов.  Однако,  уважая  его
права, не стоит забывать  о  своих  собственных,  и  они  устроят  отдельную
трапезу, раз уж Марку пришла в  голову  идея  пировать  со  своими  любимыми
слугами. Она слегка нахмурилась, когда Фанни попробовала возразить, указывая
на Норта Найтингаля, не посчитавшего зазорным ужинать со слугами.
   Когда Баджи, улыбающийся и гордый  приготовленным  под  его  руководством
ужином, выставил на стол бутылку ледяного шампанского, Сэмпсон, прослуживший
дворецким в Чейзе пятнадцать лет и имевший репутацию человека,  склонного  к
остроумным  выходкам,  вдруг  сделал  серьезное  лицо  и  поднялся,   слегка
откашливаясь, явно готовя свое горло для какого-то интересного объявления.
   - Милорды и миледи, мистер Баджи и мистер Спирс, - начал он. - Мисс Мэгги
решила остаться здесь в качестве личной горничной Дукессы,  а  я  остаюсь  в
Чейзе дворецким. - Он сделал паузу, заметив нахмуренное лицо Марка.
   - Я надеюсь на это, -  сказал  граф.  -  Хотя  тебе  наверняка  не  очень
понравились  все  скандальные  происшествия  в  нашем  благородном  доме   в
последнее время.
   Сэмпсон снова прокашлялся:
   - Простите, милорд, но я совсем не это имел  в  виду.  Дело  в  том..,  в
общем, я хотел объявить, что мисс Мэгги согласилась стать  миссис  Гленрояль
Сэмпсон. Это, милорд, мое полное имя.
   - Боже! - воскликнула Дукесса, поднимаясь со своего места и направляясь к
Мэгги.  Наклонившись,  она  заключила  ее  и  свои  объятия.  -  Прими   мои
поздравления, дорогая! Это чудесно. Сэмпсон отличный мужчина, и...  Ах,  как
идет к твоим волосам этот кулон с изумрудами!
   Мэгги рассмеялась, кокетливо поглядывая в сторону графа.
   - Да, - ответила она Дукессе, - это очень надежный человек, он не из  тех
драчунов, что молотят кулаками, как мельница крыльями. Думаю, для меня будет
лучше всего провести свою жизнь с этим надежным  человеком,  который  всегда
думает только головой, а не каким-нибудь другим местом.., не стану  называть
каким. Итак, кончено, больше я никогда не вернусь на лондонские  театральные
подмостки.
   - Да, - согласился Баджи, - это очень положительный  человек,  он  всегда
думает над тем, что делает.  И  очень  сильный.  Он,  без  сомнения,  сможет
позаботиться  о  Мэгги.  К  тому  же  мистер  Сэмпсон  очень  понимающий   и
выдержанный и сумеет  быть  снисходительным  к  капризам  или  какому-нибудь
легкому мимолетному флирту Мэгги. В общем, мистер Спирс согласится со  мной,
Сэмпсон обладает самыми превосходными качествами, в нем есть все, что только
можно желать.
   - Я хочу особо выделить одно из его превосходных качеств, - сказал  Норт,
- потому что  оно  очень  важно  для  дворецкого.  Я  намекаю  на  уверенный
внушительный вид мистера Сэмпсона, его твердую манеру в обхождении с другими
людьми. Я был вчера свидетелем его разговора с одним  назойливым  торговцем,
Марк. Этот человек так извинялся, что был  готов  поцеловать  отполированные
ботинки Сэмпсона, прежде чем убраться.
   - Мой Бог, - сказал Марк. - А что думает по этому поводу Дукесса?
   - Я думаю, что Сэмпсон - самый прекрасный мужчина в мире.
   - О, Дукесса! - воскликнул Сэмпсон. - Ты чрезвычайно добра ко мне.  -  Он
смущенно прокашлялся. - Но я хотел бы предложить  вниманию  собравшихся  мою
Мэгги, которая тоже является  довольно  интересной  особой.  Она  не  только
красива, но и умна, энергична и решительна. Разве не она спасла жизнь Баджи?
Это доброе дело наверняка зачтется ей в  будущем.  Кроме  того,  она  сумела
выбрать себе такого замечательного мужа, как я, и таких верных  друзей,  как
Спирс и Баджи. Без друзей нельзя жить, Дукесса, они всегда нужны!
   - Да, но и надежный муж необходим в жизни, - сказала Дукесса.
   - Вы слышите?  -  сказала  Мэгги,  подмигивая  графу.  -  Ах,  разве  его
сиятельство тоже не самый лучший из мужей? Как вам кажется, Спирс?
   - Само собой, Мэгги, само собой.
   Граф приказал подать еще одну бутылку шампанского и повернулся  к  Норту,
задумчиво поглощавшему воздушные бисквиты с фруктовым кремом.
   - Как тебе нравится это веселье, Норт? Не склоняется  ли  сердце  старого
грешника к мечтам о счастливой женитьбе?  Возможно,  после  этих  разговоров
тебе придутся по вкусу брачные оковы?
   Норт нервно  сглотнул,  потом  оглядел  сидящих  за  столом  и  улыбнулся
Дукессе.
   - Ах, Марк, эта обстановка всеобщей эйфории подсказывает мне лишь одно  -
я должен как можно скорее бежать отсюда. Думаю, так и надо поступить завтра.
К полудню меня уже будут отделять миль пять от вашего  счастливого  дома.  Я
уже отдал дань веселью  и  дружеским  привязанностям.  Пора  возвращаться  к
прежнему одиночеству.  Буду  бродить  с  собаками  по  вересковым  зарослям,
погруженный в собственные думы.
   - Посмотрим, Норт, - сказал, улыбаясь. Марк. - Мы еще увидим, так ли  все
это будет. - Он поднял бокал с шампанским, провозглашая новый тост:
   - За счастливое уединение его сиятельства, моего друга  Норта!  Возможно,
оно закончится раньше, чем он предполагает.
   - Его сиятельство слишком интересный мужчина и  роскошный  холостяк.  Это
излишнее расточительство для природы.  Нет,  такой  человек  не  может  быть
удовлетворен одними бесплодными шатаниями по вересковым пустошам, хотя бы  и
в обществе любимых собак, - заявила Мэгги.
   - Нет, вы только послушайте, что она говорит! -  воскликнула  Дукесса.  -
Обрати внимание, Норт.
   - Ах, Дукесса, на самом деле у меня есть еще и кое-какие дела.  Да,  пора
отправляться, прости. - Он обернулся к Марку:
   - Знаешь, твоя мать была недостаточно спокойна насчет Тревора. Но я узнал
все, что можно, о Ботэни-Бэй. Это действительно довольно дикое и заброшенное
место, где-то  на  берегах  Ганга.  Там  водятся  страшные  змеи,  и  оттуда
трудновато выбраться, поскольку на много миль  вокруг  нет  никакого  жилья.
Патрисия вздохнула с облегчением, узнав об этом.
   - Отлично, - сказала Мэгги, постукивая вилкой  по  своему  бокалу,  чтобы
привлечь внимание. - Я очень рада, что он отправится туда. Но  что  касается
Дукессы.., ах, она, конечно, умница, что ударила его по голове, но я  бы  на
этом не остановилась!
   - Возможно, Ботэни-Бэй действительно  труднопроходимое  место,  -  сказал
Баджи. - Мы со Спирсом думаем, что он вряд ли сможет вредить нам оттуда.
   - Ах,  милорд,  вы  слишком  добры  к  этому  дьяволу!  То,  что  он  ваш
родственник, уже не имеет значения. Почему вас  должно  беспокоить  это?  Он
утратил  свои  права,  принеся  столько  горя!  Самое  ужасное,  что  он  не
испытывает раскаяния за содеянное.
   - Хватит уже, моя дорогая, - остановил Мэгги Сэмпсон. Он  нежно  улыбался
ей, но голос его звучал достаточно твердо. - Не  стоит  злоупотреблять  этой
темой. Мы уже столько раз все обсудили. Все  спасены.  Мистер  Тревор  скоро
уберется отсюда и вообще из Англии. А у нас есть другие темы для разговоров.
   Дукесса усмехнулась, глядя на вытянувшееся от изумления лицо Мэгги.
   - И это ты, мой Сэмпсон? Ты говоришь это мне?
   - Разумеется, моя драгоценнейшая.
   - Что ж, отлично! Оказывается, этот мужчина способен еще и  на  сюрпризы.
Мне это даже нравится, мистер Сэмпсон. Понемногу вы  можете  позволять  себе
это. Допустим, пару раз в неделю.
   - Ты слышишь, что она говорит? - спросила Дукесса, глядя на своего  мужа.
Кончиками пальцев она осторожно перебирала жемчужины на своей шее  и  нежно,
мечтательно улыбалась.
   - Пару раз в неделю? - подхватил слова Мэгги Марк.  -  Нет,  уверен,  что
гораздо чаще.
   - О, его сиятельство совсем не придерживается джентльменских правил,  так
бы я сказала, не то что мой мистер Сэмпсон, - громко  воскликнула  Мэгги,  -
мой драгоценнейший Гленрояль!
   - Сюрпризы продолжаются, не так ли? - обратилась Дукесса к своему мужу. -
По-моему, это просто восхитительно сказано Но что же нас ждет дальше? -  Она
задумчиво смотрела на своего мужа...



    Кэтрин КОУЛТЕР
    ПРЕЛЕСТНАЯ ЛГУНЬЯ


Анонс

   Жестокий интриган, используя как заложника  отца  прелестной  Эванжелины,
подослал ее в замок благородного герцога Портсмута. Девушке предстояло стать
орудием исполнения чужого коварного замысла.., но  могла  ли  она  причинить
вред человеку, которого  всеми  силами  души  полюбила  с  первого  взгляда:
Эванжелине предстояло сделать трагический выбор - либо погубить  отца,  либо
предать пылкого, страстного и  нежного  возлюбленного,  ставшего  ей  дороже
жизни...

   Кэтрин Лайонс-Лэбейт

   Она любит шоколад и гардении.
   Она любит посмеяться, и вообще она всегда весела.
   Но самое главное - она смеется над моими шутками.

Глава 1

Лондон, 2 декабря 1814 года

   Он был горяч и нетерпелив. Больше всего ему хотелось окунуться  в  нее  и
хоть на время забыть  о  чудовищах,  поджидавших  его  и  способных  довести
человека до отчаяния. С усилием приподнявшись, он замер над ней.
   - Прости, - прошептал он, чувствуя полное опустошение.
   Но ему нравилось это ощущение, и он наслаждался недолгим забытьем. Однако
вскоре он вновь вспомнил о своем одиночестве. И о том зле, что  подстерегало
его в ночи.
   Медленно отодвинувшись от нее,  он  поморщился,  как  от  боли.  Отблески
пламени в камине плясали  на  стенах,  отчего  тени,  притаившиеся  в  углах
спальни, казались более зловещими.
   Он повернулся к ней. Она лежала на спине, ее ноги  все  еще  были  слегка
раздвинуты, а изящная, сжатая в кулак рука покоилась  на  белом  животе.  Он
осторожно взял эту нежную руку в свою и приподнял ее.
   - Прости, пожалуйста, - повторил он. - В следующий раз я постараюсь  быть
более сдержанным.
   Она не собиралась ничего объяснять ему, хотя чувствовала, что он ее ни  в
грош не ставит. Они были знакомы два года - не слишком  долгий  срок,  чтобы
узнать все о таком сложном, гордом и невероятно сексуальном человеке,  каким
был Ричард Кларендон.
   - Ты всегда был внимательным