конюшне.  Джордж  попытался  укусить
Малютку Бесс за бабку. Остальные лошади устроили невероятную суматоху. Я
оторвала Джорджа от несчастной кобылки,  извинилась  перед  животными  и
медленно побрела к дому. И вдруг взглянула  в  сторону  северной  башни,
откуда выбросилась Кэролайн. В узких окнах мелькнул свет. Мелькнул и тут
же пропал. Нет, глаза меня обманывают. Погоди,  Энди...  Опять  вспышка,
словно кто-то поднял свечу.
   Но кому понадобилось сигналить из башни? И какой в этом смысл?
   Я тут же осознала, что умираю от  любопытства,  и  ринулась  к  дому.
Джордж, бесцеремонно прижатый к моему боку,  оглушительно  лаял.  Я  как
вихрь промчалась мимо ошеломленного Брантли. Его поразило,  что  хозяйка
бежала вверх по лестнице с юбками, задранными едва ли  не  до  колен.  Я
заперла Джорджа в спальне, зажгла свечу и  направилась  к  башне.  Кровь
молотом стучала в ушах. По пути мне попадались лакеи и  служанки,  но  я
лишь учтиво кивала и проходила мимо, не вступая  в  разговоры.  Страх  и
безумное возбуждение пьянили меня и гнали вперед. Со мной пистолет. Пора
встретиться лицом к лицу с особой, которая все это вытворяет.
   У меня ушло почти четверть часа на то, чтобы добраться  до  маленькой
каморки в башне. Остановившись перед старой дверью у подножия  лестницы,
я выхватила "дерринджер", высоко подняла свечу и  зашагала  по  неровным
деревянным ступенькам.
   Никого. Я поставила свечку на  пол,  положила  рядом  "дерринджер"  и
приблизилась к древнему сундуку. Что там?
   Сверху лежало платье из золотой парчи по моде прошлого века:  ярды  и
ярды тяжелой ткани. Представить невозможно, что кто-то  способен  в  нем
двигаться. Интересно, сколько оно весит?
   Я с трудом вытащила наряд  и  осторожно  опустила  на  пол.  Под  ним
оказалась  ветхая  ночная   рубашка   из   тонкого   батиста,   обшитого
изумительным кружевом, правда, пожелтевшим от времени. Тут же находились
башмаки для верховой езды и старые  туфли.  А  на  самом  дне  покоилась
длинная спутанная грива седых волос.

Глава 25

   Я  отпрянула,  не  в  силах  отвести  взгляда  от  этих  извивающихся
серебристых  змей,  и  едва  удержалась  от   крика.   Я   узнала   этот
отвратительный парик. Его нацепила старуха, когда явилась в мою  спальню
с кинжалом Джона.
   Я  словно  зачарованная  протянула  руку  и  коснулась  волос.  Какие
жесткие! Должно быть, этому парику немало лет.
   Дрожа и  задыхаясь,  я  вытянула  его  из  сундука  и  увидела  белое
бесформенное одеяние. Я набралась смелости извлечь на свет Божий и его и
все-таки вскрикнула, когда из складок  выпала  омерзительная  старческая
маска с дырами для глаз и  грубыми  складками  "кожи".  Значит,  я  была
права. Это не призрак. Кто-то устроил гнусный маскарад,  чтобы  напугать
меня.
   Что ж, у него прекрасно получилось.
   Так вот где чудовище меняло личину!  В  комнате,  с  балкона  которой
упала Кэролайн, нашедшая свою смерть на каменных плитах дорожки.
   Любой мог прийти в башню. Дверь не заперта. И любой мог спрятать  эти
вещи в сундуке.
   Я запихнула обратно все, кроме парика, маски  и  одеяния,  захлопнула
крышку и, захватив с собой остальное, спустилась вниз.
   Джона в его комнате не оказалось. Я вошла и немедленно направилась  к
витрине, где хранилась коллекция.
   Кинжал исчез!
   Нет, этого не  может  быть!  Джон  ничего  общего  не  имеет  с  этой
мерзостью! Не может, просто не может! Но почему?  У  кого  есть  причины
терзать меня? Ни у кого. И тот факт, что и у Джона их тоже нет,  еще  не
доказывает его невиновности.
   Но я просто не хотела допустить этой мысли. И не желала  вдумываться,
почему так горячо защищаю Джона. Он, должно быть, перепрятал злосчастный
кинжал, чтобы его снова не похитили.
   Я бережно уложила парик, старое одеяние и маску на покрывало  постели
и уже хотела уйти, когда в комнату  вошел  Джои,  с  опущенной  головой,
рассеянно потирая затылок. Видно, я пошевелилась, потому  что  он  резко
поднял голову и молча уставился на меня. Стоял  и  смотрел.  Наконец  он
откашлялся.
   - Могу я узнать, что вы тут делаете?
   Глаза его полыхнули так, что ноги у меня подкосились,  и  я  села  на
кровать. И немедленно вскочила как ошпаренная. В эту секунду я  казалась
себе полнейшей идиоткой.
   - Я постучала, но вас не было. Кинжал снова пропал.
   - Он у Бойнтона.
   - Я нашла эти вещи в северной башне.  В  сундуке.  И  принесла  сюда,
чтобы показать.
   - А почему вам  вздумалось  туда  отправиться?  -  осведомился  Джон,
шагнув к кровати.
   - Я возвращалась из конюшни и увидела свет в окнах. Кто-то бродил  по
комнате.
   Джон принялся молча рассматривать  странные  предметы.  Потом  поднял
маску и надел на кулак.
   - Иисусе, до чего же страшная!  Удивительно,  как  у  вас  сердце  не
разорвалось от ужаса.
   - Я сама поражаюсь.
   - Кто угодно мог спрятать все это в сундуке.
   - Понимаю.
   - Пожалуй, я верну их на место. Пусть негодяй не  знает,  что  вы  их
обнаружили.
   Я не хотела возвращаться в башню. Объяснив Джону, под  какими  вещами
находились детали маскарадного костюма, я вернулась к себе.
   Белинда готовила к вечеру туалет из  темно-синего  бархата.  Все  как
обычно. Вплоть до бархатных лент в тон, которые она  собиралась  вплести
мне в волосы.
   Я долго сидела в ванне и, намыливая губку, пела Джорджу  песенки.  Он
играл у камина с Белиндой: тянул за пояс, который та  держала,  рычал  и
тряс головой. Уже через сутки после знакомства он  умудрился  превратить
Бел и иду в преданную рабыню. Вечером, за супом, Лоренс объявил:
   - Дорогая, мне придется завтра с утра выехать в Лондон. Срочные дела.
Обещаю вернуться к Рождеству. Что вам привезти?
   - Но каким образом вы успеете обратно?  -  выпалил  Джон.  Ложка  его
застыла в воздухе, а сам он явно  насторожился.  -  До  Рождества  всего
восемь дней.
   - Видишь ли, племянник, я рассчитываю управиться как можно быстрее. И
надеюсь, что в мое отсутствие вы будете жить мирно и дружно.
   Я ничего не ответила. Пожалуй, это к лучшему: пока мужа не  будет,  я
обыщу его кабинет и спальню.
   Взглянув на Лоренса, я вежливо улыбнулась:
   - Спасибо, мне ничего не нужно. Вам нравится суп, сэр?
   - Он великолепен.
   И тема была закрыта.
   После ужина Лоренс спросил, не хочу ли я сыграть  партию  в  шахматы.
Раньше мы никогда не играли. Как мило с его стороны предполагать,  будто
я умею играть в шахматы. Но это и в самом деле так. Дедушка говорил, что
обучил меня на свою  голову.  Лет  с  пятнадцати  я  выигрывала  у  него
примерно  половину  всех  партий.  Лоренс  должно  быть,  заметил,   как
сверкнули мои глаза, потому что со смехом спросил:
   - Значит, вы опытный игрок?
   Я скромно потупилась:
   - Просто знаю, как передвигать фигуры, сэр.
   Он погладил меня по щеке. Я не отодвинулась. Мы сели перед камином  и
поставили доску на инкрустированный  столик.  Он  предложил  мне  играть
белыми, я же считала, что нужно бросить жребий. Спрятала за спину черную
и белую  фигуры  и  предложила  Лоренсу  выбрать.  Так  или  иначе,  ему
достались черные.
   Для дебюта я всегда выбирала,  защиту  Роя  Лопеса,  поскольку  знала
первые комбинации лучше всего и  могла  достойно  отразить  любую  атаку
противника. Первый ход - "е четыре".
   Лоренс ответил таким  же  стандартным  ходом,  и  я  обрадовалась.  Я
двинула коня на "е три", а он своего - на "d три". Пока все  шло  как  в
учебнике: классическое нападение, классический отпор, и это  давало  мне
перевес.
   Он оказался  превосходным  игроком  и  знал,  что  делает.  Некоторые
комбинации  я  встречала  впервые,  и  поэтому  приходилось  подолгу   и
напряженно думать. Это наша первая партия, и невзирая на исход, я хотела
доказать ему,  что  тоже  на  многое  способна  и  впредь  меня  следует
принимать в расчет. На восемнадцатом ходу он попытался взять в вилку мою
королеву и ладью своим конем, но я легко разгадала ловушку и предприняла
кое-какие ответные меры. Вскоре стало ясно, что еще ходов пять-шесть - и
я поставлю Лоренсу мат.
   Глядя, как муж сосредоточенно  смотрит  на  доску,  подперев  ладонью
подбородок, я неожиданно для  себя  в  который  раз  заподозрила  его  в
нечестности. Уж не он ли терроризирует меня? И,  как  всегда,  пришла  к
заключению, что для этого у него просто нет оснований. Совсем никаких. И
это сводило меня с ума.
   Партия  подошла  к  концу.  Я  выиграла.  Сложив  ладони  домиком,  я
откинулась на спинку стула и пояснила:
   - Мой дедушка был одним из лучших игроков в Англии и сам обучал меня.
Он был очень строгим, даже безжалостным наставником.
   - Понимаю, - коротко обронил Лоренс.  Расставаясь  со  мной  у  двери
Синей комнаты, он заметил:
   - Для столь молодой девушки вы очень образованны. Я горжусь вами. И в
этом, вероятно, вся беда. И с этими словами, как обычно,  погладил  меня
по щеке и отошел. Я  смотрела  ему  вслед,  гадая,  что  он  хотел  этим
сказать.
   На рассвете Лоренс уехал. В семь утра, все еще пытаясь докопаться  до
смысла его странных слов, я пробралась  в  кабинет.  Я  уже  была  здесь
раньше, но всего несколько минут. Первым моим впечатлением был  полумрак
- темно и  ужасно  холодно.  Мебель  скромная,  простая.  Мне  здесь  не
нравилось. Но в этой комнате Лоренс часами работал вместе с  управляющим
Суонсоном.
   Я раздвинула гардины. Небо затянули почти черные тучи: кажется, скоро
пойдет снег. Но мне хватит  света,  чтобы  все  осмотреть.  Я  проверила
каждый  ящичек  массивного  бюро  красного  дерева.  Счета,  письма   от
поверенного, того человека, с кем он, вероятно,  намерен  встретиться  в
Лондоне. Почему клиент должен мчаться к адвокату, а не наоборот?  Трудно
сказать, ведь я ничего не понимаю в делах.
   Я продолжала искать. Так много бумаг, аккуратных пачек,  перевязанных
ленточками, - и никаких следов! Ни  улик,  ни  доказательств  злодейских
замыслов. Отвратительно!
   Кто-то  громко  откашлялся.  Я  вздрогнула,  обернулась   и   увидела
дворецкого.
   - О, это вы, Брантли.
   "Никогда, никогда не выказывай страха перед слугами и  не  вступай  в
объяснения, - не раз твердил мне дедушка. - Иначе ты пропала".
   Я жизнерадостно улыбнулась:
   - Что вам, Брантли?
   - Вашей светлости угодно, чтобы камин затопили?
   - Нет, не стоит. Я не нашла  того,  что  искала,  и  вряд  ли  найду.
Вероятно, мои бумаги все-таки в спальне.
   И снова усмехнувшись, я выбежала из этого мрачного склепа,  поднялась
наверх, повернула направо и добралась до  конца  коридора.  Слава  Богу,
Лоренс взял с собой своего мерзкого камердинера Флинта. Не  хотелось  бы
наткнуться на него, когда стану рыться в ящиках туалетного стола.
   Я еще не видела покоев мужа. Дверь  не  была  заперта.  Я  быстренько
огляделась,  убедилась,  что  поблизости  никого  нет,  и  проскользнула
внутрь. Здесь тоже было холодно, как в пещере. Кажется, у меня  изо  рта
вырывались клубы пара. Но в самом деле, зачем слугам лишний труд,  когда
тут никто не живет?
   Я поежилась, потерла руки  и  заставила  себя  приступить  к  работе.
Комната была огромной, узкой и длинной, прекрасно  обставленной  изящной
мебелью. В центре стояла великолепная кровать в стиле Людовика XV, белая
с золотом, с занавесками из  золотой  парчи,  прикрепленными  к  четырем
резным столбикам. Я впервые оказалась в спальне человека, который вполне
мог быть чудовищем, желавшим моей гибели.
   Я просмотрела все ящички и направилась в гардеробную,  тоже  роскошно
меблированную, с мягким  ковром  на  полу.  Здесь  находились  несколько
комодов, высоких, хорошей работы и с позолотой. В них лежали пилочки для
ногтей, шейные платки, идеально выглаженные  галстуки,  рубашки,  щетки,
расчески, принадлежности для бритья. И ничего больше.
   Пришлось вернуться в спальню. Дрожа от холода, я нервно  оглядывалась
и наконец заметила узкую трещину в изумительных  китайских  обоях  цвета
слоновой кости, как раз рядом с гардеробом.  Должно  быть,  я  взглянула
туда под каким-то  определенным  углом,  иначе  просто  невозможно  было
увидеть эту трещинку. Подойдя ближе, я поняла, что  это  узкая  дверь  в
стене.  За  гардеробом  пряталась  небольшая  пружинка.  Пришлось  долго
возиться, прежде  чем  она  щелкнула.  Дверь  отворилась.  Я  ступила  в
крохотную каморку с одним  небольшим  оконцем  и  без  камина,  идеально
квадратную, почти пустую, голую и суровую, как монашеская  келья.  Здесь
стоял очень старый, без единого украшения письменный стол.  К  нему  был
придвинут жесткий, крайне неудобный на вид стул. И  больше  ничего.  Мои
каблуки громко стучали, когда я подходила к столу, прекрасно понимая всю
меру  собственного  коварства.  Я  совершаю   преступление,   оправдания
которому нет, вторгаюсь в частную жизнь, вероятно, ни в чем не повинного
человека. Но что же прикажете делать? На карту поставлена моя  жизнь.  В
обычных обстоятельствах  мне  и  вправду  не  стоило  сюда  заглядывать.
Интересно, каким становится Лоренс в этой комнате? Наверное,  напоминает
скорее  великого  испанского  инквизитора,  фанатика  Торквемаду,  а  не
английского пэра эпохи Регентства?
   Я подошла к столу и уселась на каменно-твердый  стул.  В  столе  было
всего три маленьких ящичка.  Поколебавшись  с  секунду  перед  тем,  как
сунуть нос в чужие тайны, я открыла верхний.  Он  легко  выскользнул  из
пазов. Тут лежали пачки писем, тщательно  перевязанные.  Похоже,  личная
переписка. Почти все пожелтели от времени. Я наспех просмотрела  каждую.
Письма от  леди  Понтефракт,  леди  Смитсон-Блейк,  лорда  Холлистона...
людей, чьи имена я слышала, но с  кем  никогда  не  встречалась.  О  них
упоминал  дедушка.  Довольно  известные,   даже   знаменитые   личности,
только... во времена деда... и моего мужа.
   В  этот  момент,  сидя  в  этой  убогой  каморке,  перебирая   старые
свидетельства любви, интриг,  политических  казусов,  я  наконец  трезво
оценила  себя  и  свои  поступки.  Эти  потрепанные  листочки  бумаги  -
свидетельства и доказательства совершенной мной ошибки.  Я  стала  женой
человека,  принадлежавшего  к  веку  минувшему  -  периоду   Французской
революции, возвышения Наполеона, великих побед лорда Нельсона. Я обожала
те годы - они заключали в себе неотразимое очарование. Но для  меня  они
не стали реальными, не были частью моего мира.
   Питер  оказался  прав.  Я  пыталась  укрыться  в  прошлом,  выйдя  за
человека,  слишком  старого  для  того,  чтобы  разделить  мои   страхи,
коснуться моего сердца.  Выбрала  мужа,  который,  по  моему  убеждению,
защитит меня от всех мужчин, совсем как когда-то дед,  подарит  свободу.
Именно свободы и безопасности я не изведала в  этом  доме.  Смириться  с
этим невозможно! Какой же я была дурой!
   Меня охватило отчаяние. Господи, как я могла! Встретить  Джона  и  до
этой самой минуты не понимать, кто передо мной! Отказаться  заглянуть  в
его душу!
   Я так крепко стиснула  письма,  что  помяла  края.  Только  этого  не
хватало!
   Я  попыталась  разгладить  бумагу.   Кажется,   получилось   неплохо.
Оставалось только положить их обратно и закрыть ящик.
   Во втором ящичке оказались только письменные принадлежности и дорогая
бумага. Я потянула за  третий  ящик.  Он  был  заперт.  Сердце  тревожно
заколотилось. Может, теперь я сумею найти ответ?!
   Я вытащила шпильку из волос, согнула, вставила в скважину и осторожно
повернула.  Ничего.  Я  немного  нажала.  В  следующее  мгновение  замок
подался, и я сумела выдвинуть ящичек.
   Наконец-то! Но тут ничего нет, кроме одного  конверта,  адресованного
его светлости графу Девбриджу и  посланного  из  Лондона.  Внутри  лежал
единственный листок. Я расправила его на столе и прочитала:

   8 декабря 1817 года
   Милорд!
   Эдвард  Джеймсон  только  что  прибыл  в  Лондон.  Ожидаю  дальнейших
инструкций.
   Ваш покорный слуга,
   Чарлз Графтон.

   Я тупо уставилась на мелкие буковки. Значит,  отец  приехал  восьмого
числа. Сегодня семнадцатое. Где же он? Что делает? И самое главное,  при
чем тут Лоренс?
   И какие, спрашивается, инструкции? Почему  Лоренс  должен  давать  их
человеку по имени Графтон?
   Я читала и перечитывала эти две строчки, но так ничего и  не  поняла.
Бесполезно. Я так страстно желала  найти  доказательства,  выбраться  из
смертельной ловушки, в  которую  попала  не  по  своей  вине.  И  вот  я
обнаружила улику - но все же осталась во мраке неведения.
   Внезапно я поняла, что письмо написано за три дня до того, как кто-то
сунул ужасную ветку под седло Малютки Бесс.
   Я отложила письмо и прижала  пальцы  к  вискам.  Отец  заклинал  меня
остерегаться Лоренса  и,  по  всей  видимости,  был  потрясен  и  крайне
недоволен моим замужеством. Но какое отношение имеет он ко всему этому?!
   Я чувствовала себя так, словно заблудилась в  знаменитом  ричмондском
лабиринте, только на этот раз выхода не было. Придется поискать.
   Медленно положив листок в конверт, я сунула его в ящик.  Двух  мнений
быть не может: муж желает заставить меня  платить  за  все.  Но  за  что
именно? Почему он женился на мне? Чем я заслужила его ненависть?
   Может, именно его имел в виду лорд  Уэверли,  когда  говорил  о  зле,
живущем в этом доме? В Черной комнате?
   Я осмотрелась. Пора. Слишком долго я здесь пробыла. Кто-нибудь  может
войти. Нужно запереть ящичек.
   Я вертела шпилькой в скважине, пока не привела  в  действие  пружинку
замка. Потом захлопнула за собой узкую дверь и вышла из спальни, но,  не
сделав и трех шагов,  увидела  чью-то  тень,  скользнувшую  за  угол,  к
лестнице, которая вела в помещения для слуг. Оставалось  надеяться,  что
это мой верный страж, мистер Бойнтон. Но если это так, почему он сбежал?
   Услышав за спиной шум, я повернулась так  быстро,  что  наступила  на
подол юбки и упала. Еще одна тень, чье-то лицо выглянуло  из-за  угла  и
исчезло. Я метнулась к лестнице с криком:
   - Кто тут? Вернитесь! Черт возьми, кто вы?!

Глава 26

   Никто не ответил. Я  стояла  ошеломленная,  с  колотившимся  сердцем,
гадая, что же теперь делать.
   Ворвавшись в свою комнату, я быстро заперла дверь.  Никогда  еще  моя
спальня не казалась мне такой уютной. При моем появлении  Джордж  махнул
хвостом, глотнул водички из своей миски и снова захрапел.  Я  уселась  в
кресло перед камином. Как хорошо!
   До сих пор я и не подозревала, как замерзла.
   Я уставилась в огонь. Почему Лоренс женился  на  мне  и  привез  сюда
только для того, чтобы запугивать и издеваться?  Очевидно,  все  дело  в
моем отце, но я по-прежнему ничего не понимала. Нужно срочно  повидаться
с Джоном. Может, ему что-то известно.
   Но в спальне его не было. И внизу тоже. Никто  его  не  видел.  Я  не
смогла найти Бойнтона. И все это крайне мне не нравилось.
   Я медленно вернулась к себе. Белинда, мурлыча, складывала  мои  вещи.
Увидев меня, она улыбнулась:
   - Джаспер повел мистера Джорджа на прогулку. Пора обедать.  Какая  вы
красивая! Где были?
   - Бродила по дому, - буркнула я, на минуту прикрыв глаза.  Джон,  где
ты?
   Я сделаю то, что посоветовала Белинда, и спущусь к обеду. Почему нет?
Поговорю со всеми, подожду Джона. И уеду.
   Горничная переодела меня, и я отправилась в столовую, где уже  сидели
Амелия, Томас и мисс Крислок. Никто ничего не знал о Джоне.
   - Я решил, -  начал  Томас,  тщательно  прожевав  свиную  котлетку  в
томатном соусе, - что отец Амелии прав. Не желаю, чтобы моя аура слабела
и исчезала. Не желаю, чтобы моя тень таяла и светлела, а дух  беспомощно
скитался по  этой  земле.  Отныне  я  буду  игнорировать  свои  хвори  и
страдания. И хотя отчего-то  чувствую  странный  зуд  в  области  правой
подмышки,  не  стану  обращать  на  него  внимание.   Амелия   наверняка
разволнуется, но я буду тверд как скала.
   Он  нагнулся  и  поцеловал  жену  -  прямо  в   губы,   перед   всеми
присутствующими. Мисс Крислок наградила меня милой улыбкой и подмигнула.
Я откусила кусочек устрицы в тесте.
   Где