кто это сделал, проявил великодушие. В конце
концов, тебе удалось выжить, Ларен.
   - Да, и я часто гадала, почему нас с Таби не убили на месте.  Однако  мне
это не казалось милосердием. Думаю, тот, кто выдумал этот план, хотел, чтобы
мы с Таби умирали медленно, долго страдали, вот только не знаю,  в  чем  тут
дело.
   - А я-то полагала, что твой отец вернулся за тобой и  Таби,  -  вмешалась
Ферлен. - Он знал, что его казнят, если он задержится в Руане после убийства
жены, а потому скрылся, выждал и забрал вас к себе.
   - Наш отец, - поправила ее Ларен. - Нет, это был не Халлад. И я убеждена,
что тебе и в голову не приходила подобная мысль, так что нечего лгать.
   - Хотела бы я знать, что  произошло  с  самим  Халладом,  -  пробормотала
Хельга. - Он не мог сравниться с дядей Ролло в  воинской  доблести,  но  был
хорошим человеком и добрым отцом, пока не женился на твоей матери. Наверное,
с ним покончили  какие-нибудь  бродяги.  Ладно,  что  толковать,  все  давно
миновало, а ты вернулась домой и привела с  собой  человека,  который,  того
гляди, станет наследником Ролло. Занятно,  как-то  посмотрит  на  это  Карл,
король франков. Какой-то чужак и вдруг может сделаться герцогом Нормандии.
   - Я съезжу к королю и поклянусь ему в верности, - возразил Меррик,  -  он
вполне одобрит наш  брак,  можешь  не  сомневаться.  Однако  нет  надобности
спешить, - Меррик потирал руки, и глаза его  на  миг  сверкнули  откровенным
вожделением и жадной страстью.
   Хельга заговорила медленно, пристально глядя в лицо Меррику:
   - Теперь мы с Ферлен оставим тебя, Ларен. Сегодня  вечером  мы  поужинаем
вместе, если тебя не замучает рвота.
   Ларен молча следила, как сводные сестры покидают комнату. Откинув голову,
она прикрыла глаза:
   - Ты здорово играешь свою роль, Меррик.
   - Ага! - посмеиваясь, подтвердил он.  -  Еще  как!  Хельга  считает  себя
неотразимой, а я сумел доказать  ей  не  только  свой  интерес,  но  и  свою
ненасытную алчность. До чего забавно! Надо  только  выждать  -  увидим,  что
получится.
   - Хельга вовсе не дура. Будь осторожнее, муж мой!
   Праздничный ужин затянулся дотемна. В глухой полночный час  мальчик-слуга
наклонился к уху Меррика и шепнул, что Олег  ожидает  его  у  ворот.  Меррик
вышел из дворца, прошел под аркой и окликнул:
   - Олег, это я, Меррик. Как дела?
   Никакого ответа. Меррик различал какие-то голоса, но вдали, а не здесь, в
том  месте,  где,  по  словам  мальчишки,  Олег  поджидал  его.  В   стороне
расположилась ночная стража, Меррик  слышал,  как  караульные  спорят  из-за
выпавших в кости очков. Он  улыбнулся,  всматриваясь  в  непроглядную  темь,
выжидая. Казалось, что  гость  Ролло  всем  ублаготворен,  изрядно  выпил  и
совершенно не готов встретить опасность, но это впечатление было  обманчиво.
Меррик даже принялся  насвистывать,  словно  человек,  избавленный  от  всех
забот, человек, которому преподнесли на блюдечке целый мир.
   Наконец они решились наброситься на него. Меррик мгновенно упал ничком  и
откатился прочь, вскочил и успел еще, в тот миг, когда его  крепкие  башмаки
коснулись земли, отпрыгнуть подальше от нападавших. Врагов  оказалось  двое,
оба в косматых медвежьих шкурах, лица заросли густой бородой,  повыше  локтя
широкие серебряные ленты. Даже при тусклом свете дымных  факелов  вдалеке  и
слабом мерцании луны Меррик легко читал а их глазах  готовность  драться  до
последнего. Они вооружились кривыми кинжалами - Меррик видел такие в Киеве у
арабских купцов - опасное оружие с блестящим кровожадным лезвием.
   Меррик достал свой нож и начал перебрасывать его из правой руки в левую и
обратно, все ускоряя ритм. Он  расставил  ноги  и  стоял  надежно,  уверенно
улыбаясь своим врагам.
   Они надвигались на него, пытались обойти  с  разных  сторон,  молчаливые,
точно зимние изголодавшиеся волки, наметившие себе поживу.
   Меррик громко расхохотался и окликнул их:
   - Как вы медлительны! Видно, я не дождусь, пока вы решитесь доказать свою
отвагу. Интересно, умеете ли вы драться? Вид у вас, как у дикарей, верно, вы
рабы и вас выпустили только на одну ночь,  поручив  совершить  убийство.  Ты
вот, слева, чего прыгаешь,  будто  девственница  в  брачную  ночь?  Чего  ты
лезешь? Песенку мне спеть хочешь? Или  сыграешь  на  лютне,  а  твой  дружок
поведает забавную историю? Давай же, бей, трус вонючий, будет  тебе  скакать
на одной ножке!
   В ответ раздалось  злобное  урчание,  и  первый  из  нападавших  бросился
вперед, второй отстал от него лишь на мгновение, но для Меррика этой секунды
оказалось вполне достаточно: он врезал здоровяку по горлу ребром  ладони  и,
пристально глядя в лицо врагу, вонзил ему в грудь свой кинжал - тот  рухнул,
не издав больше ни звука. Меррик не собирался возиться с ним. Второй бородач
уже прыгнул на него, и этот, вероятно, был умнее,  раз  не  напал  сразу,  а
выждал.
   - Я тебе кишки выпущу,  -  прорычал  он.  В  прыжке  он  сумел  сохранить
равновесие, хотя глаза его не отрывались от глаз Меррика и от ножа,  который
викинг по-прежнему перебрасывал из одной руки в другую.
   Меррик быстро отступил и нанес  резкий  удар,  но  противник  тоже  успел
отскочить, и Меррик лишь надрезал острием ножа медвежью шнуру, в которую тот
закутался.
   Нападавший поглядел на прореху  в  своем  одеянии  и  вновь  взглянул  на
Меррика:
   - Нет, ты меня не выпотрошишь, ублюдок. Я тебе кишки выпущу и в канаве их
утоплю, ты ж мне одежу попортил.
   Обещание  выбросить  его  внутренности  в  канаву  очень  не  понравилось
Меррику. Он шагнул в сторону и, остановившись над поверженным телом  первого
из своих врагов, аккуратно попинал ногой безответный труп, а затем плюнул на
нею.
   Это подействовало. Дружок погибшего яростно  взвыл  и  снова  ринулся  на
Меррика, изрыгая одно проклятие за другим, перечисляя все раны,  которые  он
намеревался нанести Меррику арабским ножом. Меррик раздразнил врага,  и  тот
на миг утратил контроль над собой. Однако когда Меррик попытался нанести ему
удар в живот снизу вверх, бородач успел  втянуть  и  брюхо  и  грудь,  резко
прогнувшись назад, развернулся всем телом и обрушился на Меррика сверху. Нож
его, описав широкую дугу, глубоко пропорол Меррику руку.
   Меррик почувствовал холод и резкую боль от  полученной  раны,  но,  слава
богам, она быстро утихла. Этот человек работает  куда  аккуратнее,  чем  его
напарник. Меррик чувствовал, как струится по руке горячая  кровь,  он  знал,
что кровотечение само собой не прекратится, и решил использовать его себе на
пользу. Жалобно застонав,  Меррик  покачнулся,  опустил  голову  и  обхватил
здоровой рукой раненую.
   Бородач  снова  занес  свой  нож.  Меррик  выждал,  пока   резкий   запах
нападавшего не коснулся его ноздрей, и  тогда  ударил  его  в  лицо  раненой
рукой, втер ему кровь в глаза, полностью ослепив врага.
   Тот пытался еще вывернуться,  удрать,  но  Меррик  перехватил  его  горло
здоровой рукой и притянул противника к себе. Он давил врагу на глотку,  пока
не убедился, что тот едва дышит.
   - Кто твой хозяин?
   - Нет у меня хозяина. Я проиграл. Убей меня.
   - Назови мне своего хозяина, и я сохраню тебе жизнь.
   Меррик легонько прикоснулся острием ножа к горлу своего  пленника,  потом
надавил чуть сильнее.
   - Говори, - приказал он.
   - Это Ролло, да-да, сам Ролло. Он пожелал твоей смерти.
   Меррик от изумления разжал руку, и его враг резко дернувшись, вырвался на
свободу. Шатаясь, он бросился бежать и растворился в темноте.
   Меррик не пытался догнать  его.  Он  остался  стоять  на  том  же  месте,
прижимая больную руку к груди и стараясь отдышаться. Наверное, следовало  бы
поймать этого человека, но Меррик очень сомневался,  что  сумеет  обнаружить
его. Скорее всего, сам Меррик свалится во  время  погони  от  потери  крови.
Раненая рука ожила, ее словно огнем жгло. Меррик даже  зубами  заскрипел  от
боли. Оторвав край своей рубахи, он забинтовал зияющую рану.
   Олег нетерпеливо расхаживал по спальне. Когда Меррик вошел, он  торопливо
сообщил ему:
   - Не беспокойся: Ларен осталась с Ролло и сестрами, она  рассказывает  им
какую-то историю. Хельга и Ферлен не хотели слушать,  но  дядюшка  Ролло  их
заставил.
   - Хорошо, что ее  здесь  нет,  -  вздохнул  Меррик.  -  Только  тут  Олег
разглядел его руку:
   - Клянусь богами, Меррик, да из тебя кровь хлещет,  точно  из  зарезанной
свиньи. Мне следовало пойти с тобой, а я-то, дурень, тебя послушался.
   Меррик устало улыбнулся ему, у него  уже  не  оставалось  сил  спорить  с
другом. Сняв повязку с руки, он поглядел на рану. Кровотечение прекратилось,
но Меррик знал: такой порез непременно надо зашить.
   - Позови старика Фиррена, скажи, чтобы принес иголку и нитки.
   Меррик только успел устроиться на краю постели, как Олег уже вернулся  со
стариком Фирреном. Фиррен  вошел  в  спальню,  оглядел  роскошные  занавеси,
фыркнул и вознамерился сплюнуть в угол.
   Внезапно лицо его исказилось недовольной гримасой, и Фиррен проворчал:
   - Здесь даже плюнуть некуда, на чертовом деревянном полу плевок будет все
равно что бородавка на женской шее. Не нравится мне тут - словно по  горящим
угольям ходишь. Что с тобой приключилось? Олег сказал,  ты  порезался,  этот
идиот даже соврать толком не умеет. Давай сюда  руку,  посмотрим,  насколько
это скверно.
   Старик Фиррен исследовал руку и, невзирая на бледность,  заливавшую  лицо
Меррика, принялся раздвигать края раны.
   - Острый нож, узкое острие, чистый порез. Здорово болит?
   - Я прикончу тебя, старик, если ты не заткнешься! Делай свое дело!
   Позевывая, в спальню вошла Ларен. Старый Фиррен как раз закончил работу и
любовался  ровным  рядом  стежков.  Ларен  посмотрела  на  своего   супруга,
распростертого на  спине  с  бессильно  повисшей"  рукой,  на  окровавленные
тряпки, валявшиеся на полу, и заявила:
   - Ты даже не позвал меня! Убить тебя за это мало!
   - Ничего страшного не произошло, госпожа,  -  поспешно  вступился  старый
Фиррен, - ты  рассказывала  родным  прекрасную  историю,  и  Олег  не  хотел
прерывать тебя, чтобы не рассердить великого  Ролло.  Меррик  говорит,  дядя
всей душой погружается в твои рассказы, он вновь обретает юность и  силу.  А
за мужа не беспокойся, он быстро оправится, Меррик у нас крепыш.
   - Я убью его, тебя и Олега, - продолжала Ларен.
   Она медленно подошла к постели и склонилась над мужем.
   - Я твоя жена. Это я должна штопать твои раны.
   - Ты бы предпочла нитку другого  цвета?  -  откликнулся  Меррик,  надеясь
рассмешить Ларен.
   Ларен коснулась ладонью его лица - лоб у Меррика был сухим и  прохладным.
Обращаясь к старому Фиррену, Ларен распорядилась:
   - Олег останется сторожить дверь. Прибери тут и выметайся.
   - Да, госпожа, - ответил старый  Фиррен,  осторожно  сплюнул  в  тазик  с
окровавленной водой, подмигнул Меррику и выбрался из спальни.
   - Какую историю поведала ты сегодня?
   - Не заговаривай мне зубы, Меррик. Ты своего добился, на тебя уже напали,
верно? Я знаю, ты все пытаешься осуществить свой план, делаешь вид, что ты -
беззаботный бездельник, все время хохочешь,  а  на  меня  поглядываешь  так,
словно  от  одного  твоего  прикосновения  я  начну  блевать.  Хватит   меня
дурачить... Я рассказывала о египетском вельможе, который продал свою жену в
рабство арабскому купцу из Булгара. У него  насчитывалась  по  меньшей  мере
дюжина жен, так что  одной  больше,  одной  меньше  -  невелика  разница,  а
серебро, которое он за нее выручил, весьма пригодилось  ему.  Пойду  попрошу
какого-нибудь зелья у Хельги, чтобы ты не расхворался.  Может  быть,  у  нее
найдется что-нибудь от боли.
   Ларен повернулась и вышла из комнаты, Меррик озадаченно смотрел ей вслед.
***

   Когда он проснулся,  возле  него  сидела  Хельга  и  таращилась  на  него
лихорадочно блестевшими глазами. Он хотел объяснить ей, что из  всех  женщин
на земле она наименее привлекательна для него, однако вовремя спохватился  и
постарался улыбнуться Хельге.
   - Проснулся, -  сказала  она,  коснувшись  кончиками  пальцев  его  лица,
погладив скулу и щеку. - Я осмотрела руку, рана чистая. Я  приготовила  тебе
зелье. Давай, помогу приподняться.
   Меррик медленными  глотками  осушил  чашу.  Хельга  приготовила  какой-то
непривычно сладкий напиток.
   - Еще пара минут, и боль уйдет.
   - Где Ларен?
   - Бедняжка сидит с Ролло.  Он  ее  теперь  от  себя  не  отпускает,  этот
выживший из ума старик. Скоро ты станешь правителем  этой  страны,  господин
мой Меррик, можешь в этом не сомневаться. Прошла боль?
   Меррик кивнул.
   - Что за напиток ты дала мне?
   Хельга провела рукой по его шее, ближе к горлу:
   - Немного сладкого базилика, ячменный отвар, болиголов...
   Меррик со свистом втянул в себя воздух, и Хельга, поддразнивая, пояснила:
   - Самую малость, на кончике ножа. Такая доза может убить муху, но  отнюдь
не воина, подобного тебе. И еще много всяких трав, названия которых  ты  все
равно не знаешь, и капелька меда, чтобы сделать зелье приятным на вкус.
   - Я не чувствую боли, - удивленно проговорил Меррик.
   - Вот и хорошо, - откликнулась Хельга, склоняясь над ним.  Она  принялась
целовать Меррика, губы у нее оказались нежными, дыхание душистым  и  теплым.
Меррик почувствовал, как язык Хельги осторожно прижимается к  его  стиснутым
губам, и позволил ему войти. Он отзывался на ее страсть,  хорошо  зная,  что
сейчас другого выхода у него нет. Тот человек  сказал,  что  Ролло  приказал
убить его. Здоровой рукой Меррик обнял Хельгу  и  притянул  ее  к  себе.  Ее
полные мягкие груди касались его груди.
   Зачем Ролло понадобилась его смерть? Тот человек наверняка солгал. Ну да,
он солгал, и Меррик так и не сумел ничего узнать, потому и приходится теперь
целовать Хельгу и позволять ей выделывать с  ним  все,  чего  она  пожелает.
Только когда рука Хельги скользнула вниз по его животу, стремясь к интимному
прикосновению, Меррик остановил ее:
   - Нет. Моя жена где-то поблизости. Она племянница Ролло, а я - ее  муж  и
один из наследников герцога. Говорят, Гийом Длинный Меч не крепок здоровьем?
   - Так мне всегда казалось, но ведь я верила и в  то,  что  Ларен  и  Таби
мертвы. Я здорово ошиблась. Если Гийом унаследовал долголетие  своего  отца,
он вполне может протянуть еще пару веков.
   Она вновь принялась целовать Меррика, ее теплый язык исследовал  его  рот
изнутри. Наконец она приподняла голову, и Меррик велел ей:
   - Теперь уходи,  Хельга.  У  нас  еще  будет  время.  Хельга  улыбнулась,
поцеловала его еще раз напоследок и поднялась.
   - Ты быстро поправишься, господин мой Меррик. Тот, кто хотел тебя  убить,
не справился со своей задачей.
   Внезапно ее глаза, только что полыхавшие  страстью,  превратились  в  две
ледышки. Из них глядела ненависть,  несомненная,  жестокая,  неумолимая,  Но
длилось это столь краткий миг, что Меррик подумал даже - это ему почудилось.
Он ничего не сказал.
   Хельга вновь улыбнулась и ушла, бросив через плечо:
   - Уже поздно. Завтра я приду к тебе.
   Незадолго до рассвета в спальню Меррика  ворвался  Веланд.  Ларен  спала,
прижавшись к плечу мужа, Меррик размышлял. Боли он почти не  чувствовал.  По
крайней мере, за это ему следует поблагодарить Хельгу.
   - Господин мой! - задыхаясь, вымолвил Веланд.
   - Что случилось? Ролло?
   - Фромм, муж Хельги. Он мертв.

Глава 23

   Великий Ролло проснулся вскоре после рассвета. Он еще  лежал  в  огромной
кровати,  устланной  шкурами  оленей  из  Норвегии,  золотым  лисьим  мехом,
присланным из Англии, и роскошными белыми горностаями из Булгара. Отта стоял
рядом, наблюдая, как герцог стряхивает с себя сон и  зевает.  Наконец  глаза
Ролло остановились на его лице, но тут заговорил Веланд:
   - Фромм и его пьяные дружки отправились в  город.  Прости  мне  печальное
известие, господин:
   Фромм мертв. Завязалась ссора и...
   - Он всегда лез в драку, - проворчал Ролло, растирая  ноющие  суставы.  С
утра он мог  предсказать  дождь:  воздух  сгустился,  стал  влажным,  пальцы
распухли, и Ролло почувствовал боль даже прежде, чем окончательно проснулся.
Теперь это на весь день. Как Ролло ненавидел свою  болезнь!  Однако  тем  не
менее он по-прежнему силен и крепок, все зубы целы и разум не  изменил  ему.
Не велика важность - суставы.
   Он вздохнул. Стало быть, с Фроммом-бычком все кончено. Он куда моложе, но
ему уже пора в могилу, а Ролло еще поскрипит. Кого огорчит его смерть? Уж во
всяком случае, не Хельгу. Он дал маху с Фроммом,  в  этом  Ролло  давно  уже
признался себе. Этот человек не  годился  в  зятья,  он  способен  был  лишь
важничать  и  нос  задирать,  став  родней  прославленному  Ролло,   герцогу
Нормандии. Он даже не дал Хельге ребенка, хотя, может быть, и  не  по  своей
вине.
   Ролло равнодушно произнес, обращаясь к Отте:
   - Он всегда дрался из-за женщин, и ради чести, и по любому поводу. Почему
же на этот раз Фромм погиб? Он обыкновенно вызывал на бой  только  тех,  кто
поменьше его ростом. Неужели он схватился с равным?
   - Нет, господин, однако из его противников, хотя все они  намного  мельче
Фромма, ни один не пострадал, а он каким-то образом погиб, ему воткнули  нож
в горло. С твоего разрешения, мы хотели бы похоронить его уже завтра. Думаю,
так будет лучше, не то его дух может остаться в доме, а это нам будет не  по
нутру.
   Ролло насмешливо глянул на своего первого министра:
   - Ты снова забыл, что принял христианство, Отта?
   Отта отчего-то резко побледнел и привычным жестом  обхватил  живот  Ролло
захохотал:
   - Ладно, ладно, все мы тут христиане, однако христианскому богу  придется
свыкнуться с нашими языческими привычками. Завтра же мы похороним Фромма,  а
Веланд пусть допросит всех людишек, которые участвовали в драке и  почему-то
даже не были ранены.
   Он замолчал: в спальню вошли Меррик и Ларен.
   - Мы поспешили прийти, господин, - сказал Меррик, -  Веланд  уже  сообщил
нам о смерти Фромма.
   Ролло оглядел руну Меррика, закутанную в мягкую льняную ткань.
   - Странно, не правда ли, Отта? Оказывается, напали на  них  обоих,  и  на
Фромма, и на Меррика. Тебе повезло больше,  чем  ему  -  Нет,  дядя,  просто
Меррик лучше умеет драться.
   - Ты - жена Меррика, а женщины существа преданные. Тебе полагается верить
в его силы, по крайней мере, поначалу.
   Ларен удивил его тон. Нынче утром Ролло выглядел совсем старым, он словно
усох, съежился посреди роскошных покрывал, украшавших ложе. Ларен разглядела
темные пятна на его  коже,  вены,  вздувшиеся  на  шее,  в  вырезе  нарядной
шерстяной рубахи, которую  Ролло  надевал  на  ночь.  Волосы  взлохматились,
отчего у герцога был нелепый вид, он держался и разговаривал словно  старик,
со старческими болячками и причудами.  Да  нет  же,  у  Ролло  болят  только
суставы, вот из-за этого он и ворчлив, а остальное, видно, померещилось.
   Сердясь на себя за эти мысли, Ларен осторожно спросила:
   - Как ты собираешься поступить?
   - Я велю схоронить этого негодяя и подыщу Хельге другого  мужа.  Она  еще
неплохо выглядит. Да, ей нужен новый муж.
   - Любой мужчина желает иметь детей, а она уже слишком стара для этого,  -
вмешался Отта.
   - А, я уверен, она не смогла родить ребенка из-за своих  чертовых  зелий.
Вот-вот, а бедняжка Ферлен родила восьмерых младенцев, и все они вышли из ее
утробы мертвыми, и мое семя теперь уже  застыло,  точь-в-точь  как  младенцы
Ферлен. Ничего страшного. У меня есть Гийом, рано или поздно его жена  родит
мне внука, а если нет, остаются еще Меррик и Ларен. Человек, который возьмет
Хельгу в жены, станет намного богаче.  Кто  знает,  вдруг,  несмотря  на  ее
колдовские снадобья, он все-таки сумеет сделать ей ребенка.
   - Говорят, она очень расстроена, - заметил Отта и принялся тереть  рукав,
его бледно-серые глаза не отрывались  от  крошечного  пятнышка,  которое  он
посадил себе на рубаху час назад. Отта недовольно морщился,  он  терпеть  не
мог неопрятности. Жел