быстро перевернул жену на спину и увидел кровь у нее на бедрах.
   - Лежи спокойно, - приказал он, затем обмыл ее  и  надел  на  нее  свежую
рубашку. - Тебе не холодно? Она кивнула, снова отвернувшись от него.
   - Салин слышал, будто неподалеку отсюда открыто орудует небольшая  шайка.
Судя  по  описанию,  всем  заправляет  твой  уважаемый  дядюшка  -   высокий
бледнолицый блондин на необыкновенно сильном боевом коне. Хотел бы я  знать,
попытается ли он ворваться в замок и убить меня?
   - Мой дядя коварен и наверняка  придумает  какой-нибудь  трюк.  Например,
отнимет у тебя то, что тебе особенно дорого,  и  затем  будет  шантажировать
тебя. Возможно, драгоценности или деньги.
   - Самое дорогое у меня - это ты, и, клянусь, он никогда не дотронется  до
тебя.
   Он услышал, как она охнула, и улыбнулся.
   - Хочешь поиграть со мной в шашки? Подобно Кассии я  мог  бы  поддаваться
тебе, чтобы ты выиграла.

Глава 21

   Грелем де Мортон терпеливо ждал, пока леди Кэтрин спустится по  лестнице,
потом двинулся по узкому коридору. Ступая медленно и осторожно, как  старик,
поскольку его ребра все еще болели, мужчина неслышно  прокрался  в  спальню,
притворив за собой дверь.
   Дария лежала на спине, закрыв глаза и натянув легкое покрывало до  самого
подбородка. Он подошел к кровати и  стал  смотреть  на  нее.  Темные  волосы
разметались по подушке. "Прекрасные волосы, - подумал он, -  темнее,  чем  у
Кассии, но с теми же оттенками осенней листвы". Она была чересчур бледной  и
изможденной. Словно почувствовав на себе его взгляд, Дария открыла  глаза  и
вздрогнула.
   - Лорд Грелем! Вы меня напугали. - Она приподнялась на  локтях.  -  Разве
вам можно вставать, милорд? Позвать Кассию?  Ваши  ребра  наверняка  еще  не
зажили. Мне...
   Грелем улыбнулся и  заботливо  уложил  ее  обратно.  Она  казалась  такой
хрупкой в его руках! Он сел у кровати и сжал ее руку.
   - Я хочу поговорить с вами, - сказал он. Она отстранилась, и лицо ее вмиг
приняло отчужденное выражение, словно между ними моментально выросла стена.
   - Нет, не уходите от разговора, Дария, я знаю, что вы не трусиха. Трусиха
не стала бы раскидывать все эти проклятые камни, чтобы добраться до меня.
   - У меня не было выхода. Он улыбнулся и кивнул.
   - Да, мои люди взахлеб  рассказывали  мне  о  вашей  храбрости.  Им  даже
показалось, что вы одержимы духами. Но вы спасли меня, и за это они  простят
вам все. - Он усмехнулся. - Мои люди мне очень преданны.
   - И ваша жена тоже.
   - Да. Она перегрызла бы горло  любому  врагу,  который  бы  мне  угрожал.
Физически она не особенно сильна, но ее дух неукротим.
   Дария промолчала, и Грелем отвернулся к окну.
   - Я знаю правду.
   - Нет!
   - Я подслушал разговор Роланда с вашей матерью. Они не знали, что я стоял
за дверью. Ваша странная история для меня загадка,  но  не  неразрешимая.  Я
удивлен, что вы готовы сдаться. Меня разочаровывает ваше малодушие.  Неужели
вы та женщина, которая спасла мою жалкую жизнь?
   - Роланд не верит мне. Я не могу и дальше настаивать на том, что это  был
его ребенок, иначе он бросит меня.
   - Значит, все дело в том, что он не помнит той ночи? Надо  разбудить  его
память.
   - Нет, просто он не верит. Я люблю Роланда с той минуты, как увидела  его
переодетым священником в Тибертоне, куда он приехал, чтобы спасти меня.
   К удивлению Дарии, Грелем рассмеялся.
   - Не смотрите на меня так, словно я бесчувственное чудовище.  Признаться,
в начале нашего брака с Кассией я тоже не верил в ее невинность. А потом это
перестало иметь значение, потому что я полюбил ее. Позднее я убедился в том,
что она говорила правду, но все это уже было не важно.
   - У нас все по-другому. Роланд меня не  любит  и,  наверное,  никогда  не
полюбит. Король заставил его жениться на  мне,  и  он  не  смел  ослушаться.
Похоже, ему было меня жалко. Роланд также хотел  получить  мое  приданое.  А
теперь я ничем не могу доказать, что говорила правду. Видите ли,  сначала  я
поклялась, что Роланд никогда не узнает о том, что он лишил меня невинности.
Я не хотела возлагать на него ответственность, потому что это была моя идея.
Но потом я оказалась беременна и уже ничего не могла изменить. А теперь я не
смогу доказать, что ребенок был его, и  он  никогда  мне  не  поверит  и  не
полюбит меня.
   - Почему вы все время повторяете одно и то же? Неужели вы  такая  зануда?
Скажите мне, Дария, кого Роланд считает отцом ребенка?
   - Скорее всего графа Клэра.
   - Значит, даже если бы я привез сюда графа Клэра и он поклялся бы, что не
насиловал вас, Роланд все равно бы не поверил?
   Она покачала головой.
   Грелем медленно поднялся.
   - Вы видели в своем воображении,  как  обвалилась  стена,  видели  смерть
своего отца. А что насчет Роланда?
   - Я сразу узнала его  и  приняла  всем  своим  существом.  Наверное,  это
кажется странным, даже безумным, но так оно и есть.
   - Я вам верю. Дария, пожалуйста, помните что путь трусов - не  ваш  путь.
Не разочаровывайте меня; не падайте духом. Я у вас в долгу, а я всегда отдаю
долги, но надо все хорошенько обдумать.
   Он ушел, оставив ее в одиночестве размышлять над его словами.

***

   - Ты слышал что-нибудь еще? - спросил Роланд.
   Салин отрицательно покачал головой, - Этот  проклятый  сукин  сын  словно
сквозь  землю  провалился!  Не  нравятся  мне  все  эти  истории   о   графе
Реймерстоуне. Я хочу взять несколько человек и поискать его.  Графа  следует
убить.
   - Нет, Салин, еще рано. Когда придет время битвы, я сам встану  во  главе
войска. Но пока я не могу уехать... - Его голос сорвался.
   - Ваша жена поправится, - произнес Салин. - Гвин сказала мне, что сегодня
утром она улыбнулась.
   Роланд пожалел, что не видел улыбки жены. Прошло больше недели, с тех пор
как она скинула младенчика. Дария немного оправилась, хотя была очень худа и
под глазами залегли темные тени.
   По вечерам он или Грелем играли с ней в шахматы, ибо Кассия  считала  что
женщины слишком умны, чтобы играть друг с другом. Роланда удивляло отношение
к его жене Грелема. Он высмеивал ее игру и подтрунивал над ней,  пока  Дария
не говорила, что он -  зануда  и  негодяй.  Однако  Грелем  дразнил  ее  еще
сильнее. Два дня назад Роланд снова стал  спать  в  своей  постели,  но  был
холоден с Дарией.
   Накануне  вечером  он  перехватил  ее  взгляд,  прежде  чем  она   успела
отвернуться. В ее глазах стыла боль. Роланд хотел ей что-нибудь сказать,  но
она сразу же ушла в себя, а он еще не был готов  разрушить  возникшую  между
ними стену непонимания. Его жизнь превратилась в сущий ад, но он  ничего  не
мог изменить.
   Салин  и  Роланд  одновременно  посмотрели   на   Грелема   де   Мортона,
пересекающего внутренний  двор.  Он  прекрасно  выглядел  и  казался  слегка
устрашающим в своей черно-серебристой кольчуге. Его  люди  взирали  на  него
едва ли не с трепетом.
   Он похлопывал латными рукавицами по бедру.
   - Я вижу, ты поправился, Грелем. Мне ударить тебя по  ребрам  или  пожать
руку? Грелем ухмыльнулся.
   - - Теперь ты, возможно, обретешь покой и станешь  побеждать  в  шахматы,
мой друг, поскольку я покидаю тебя. Моей жене пора в Уолфетон.
   "Странный способ выражаться", - подумал Роланд.
   - А что ты будешь делать потом, Грелем?
   - Как что, прозябать в своем собственном замке, конечно.
   - Не знаю, не знаю, - нахмурился Роланд.
   Грелем натянул латные рукавицы.
   - Возможно, я буду ездить  верхом  и  красть  овец  Денвольда.  Он  очень
смешной, когда злится. А Филиппа постоянно злит его. Вот и моя блудная жена.
Кассия! Подойди сюда, дорогая, и попрощайся с нашим гостеприимным  хозяином.
Потом сможешь мучить меня всю дорогу до Уолфетона.
   Дария смотрела, как Грелем с Кассией и их люди  выезжали  из  замка.  Она
почти не удивилась, когда лорд Грелем обернулся в седле и бросил  прощальный
взгляд на Чантри-Холл. Словно глазами искал ее. Удивительно:  этот  отважный
воин, наводящий на  всех  ужас,  был  очень  нежен  с  ней.  Внезапно  Дария
почувствовала такую  сильную  слабость,  что  вынуждена  была  опуститься  в
кресло. Кассия предупредила ее о том, чего можно ожидать,  потом  поцеловала
ее в щеку и сказала, сжав ее руки:
   - Вы спасли жизнь моему мужу. Я у вас в  неоплатном  долгу,  а  я  всегда
плачу долги. Не сдавайтесь, Дария. - И, подхватив юбки, убежала.
   Чантри-Холл звенел от голосов. Люди кричали, смеялись и колошматили  друг
друга, а дети бегали и пронзительно визжали. Однако Дария  чувствовала  себя
совершенно одинокой. Она  с  трудом  сносила  бросаемые  на  нее  исподтишка
жалостливые взгляды и потому большую  часть  времени  проводила  в  спальне.
Сейчас  она  встала  и  накинула  новое  верхнее   платье.   Оно   было   из
светло-голубой мягкой шерсти. Она  похвастается  обновкой  перед  мужем,  и,
может быть, он улыбнется.
   Роланд перед отъездом разговаривал с Салином во внутреннем дворике. Дария
остановилась у подножия каменной лестницы. Яркое утреннее солнце  играло  на
ее лице, согревая его. Роланд взглянул на нее и застыл  на  месте,  а  потом
поднял руку в  молчаливом  приветствии,  круто  повернулся  и  направился  к
конюшням.
   Да, он был добр к ней, когда находился рядом, но не более того.  Но  ведь
она и не ожидала другого.  Днем  она  его  почти  не  видела,  поскольку  он
наблюдал за ремонтом восточной стены  замка.  Время  шло,  и  силы  медленно
возвращались к ней. Дария не пренебрегала своими обязанностями  -  тщательно
следила за тем, чтобы отскребли столы на козлах, натерли  до  блеска  кресла
хозяина и хозяйки. А  однажды  утром  увидела  под  потолком  большого  зала
массивные дубовые балки, которые много лет были скрыты от глаз толстым слоем
копоти. Слуги, обливаясь потом и ругаясь,  несколько  часов  счищали  с  них
вековую грязь. Дария улыбнулась. Замок становился все более привлекательным.
Циновки на полу источали благоухание,  цветы  перед  входом  были  аккуратно
высажены, и только сильный ветер, дувший в  западном  направлении,  приносил
неприятные запахи.
   Теперь  ей  предстояло  проследить  за  тем,  чтобы  покрасили   дворовые
постройки, купить кое-какую мебель и  украшения  для  большого  зала.  Вещи,
составлявшие ее  приданое,  создавали  в  комнатах  уют:  начищенные  медные
подсвечники , блестели, подушки для кресел были высокими и  мягкими,  а  два
ковра, вышитых ее бабушкой, висели  на  задней  стене,  делая  ее  не  столь
мрачной и сырой. Но она не спешила с покупками, поскольку хотела  заручиться
одобрением Роланда.  Дария  проводила  время,  заготавливая  травы,  вышивая
вместе с матерью и  давая  указания  слугам  через  Гвин,  которую  искренне
полюбила.
   Дария носила накидку с  широкими  рукавами,  которую  мать  сшила  из  ее
старого платья. Она была очень худа,  но  еда  по-прежнему  вызывала  у  нее
отвращение.
   Стоя  перед  зеркалом,  Дария  туже  затянула  плетеный  золотой  пояс  и
распустила волосы, которые густой, блестящей волной упали почти до пояса.
   Роланд вошел в спальню и зачарованно уставился на жену. Она  замерла  под
его пристальным взглядом.
   - Ты очень красивая.
   - Спасибо.
   - Я должен купить тебе какие-нибудь украшения, Дария. Что-нибудь изящное,
скажем, изумруды под цвет твоих глаз.
   Она недоумевающе посмотрела на него.
   - Я предпочитаю купить что-нибудь для замка, Роланд.
   - Что, например?
   - Еще несколько ковров и подушку для  твоего  кресла,  может  быть,  даже
ковер в  нашу  спальню,  потому  что  сэр  Томас  сказал,  что  стена  очень
отсыревает зимой.
   Роланд несколько минут обдумывал ее слова, затем неожиданно сказал:
   - Ты знаешь, что Филиппа - управительница Сент-Эрта?
   - Да, ты мне говорил.
   - Может быть, посоветуемся с  ней  и  подсчитаем,  сколько  монет  у  нас
осталось от твоего приданого и моих запасов? В будущем  году  мы,  наверное,
сможем продавать излишки шерсти, что сделает нас более обеспеченными.  Мы  с
Грелемом уже обсуждали, на каких рынках лучше торговать, чтобы купцы нас  не
облапошили.
   - Ты не шутишь? Никогда бы не подумала, что мужчина одобрит такое занятие
для женщины. - Роланд пожал плечами. - Я бы очень хотела  заниматься  такими
вещами, Роланд.
   - Когда придешь в себя, скажи, и мы обсудим с тобой этот вопрос и  решим,
что надо сделать в первую очередь.
   Она уставилась на него широко открытыми глазами и выпалила:
   - Почему ты себя так ведешь?
   - Как?
   - По-доброму, словно тебе не все равно...
   Роланд резко оборвал ее, потому что просто не мог слышать эти слова.
   - В замке полно работы. Разве тебе не по силам с ней справиться?
   Она решительно вздернула подбородок.
   - По силам, конечно.
   Он одобрительно  улыбнулся,  и  его  темные  глаза  потеплели.  Дария  бы
перегрызла горло всякому, даже лорду Грелему, вздумай он угрожать Роланду.

***

   Наступил сентябрь. Воздух  был  прозрачным  и  бодряще  прохладным.  Лучи
полуденного солнца  придавали  яркость  и  насыщенность  тускнеющим  краскам
осеннего пейзажа.
   Услышав крики, Дария вышла из большого зала и встала  на  цыпочки,  чтобы
посмотреть, что случилось. Во дворе стоял  ее  муж,  раздетый  до  пояса,  и
тяжело дышал. Пот градом лился по его груди. Напротив него, расставив  ноги,
возвышался  огромный  детина,  такой  огромный,  что,  казалось,  мог  легко
разорвать ее мужа в клочья. Оруженосцы Роланда и второго  рыцаря  образовали
широкий круг и издавали громкие  крики.  Дария  окаменела,  когда  противник
Роланда  внезапно  сделал  выпад.  "Почему  мужчины  стоят   и   ничего   не
предпринимают?" - возмущенно подумала она. Онемев от страха,  она  смотрела,
как детина обхватил Роланда за торс и оторвал от земли. На его могучих руках
забугрились мускулы, и Дария поняла, что у него  хватит  сил,  чтобы  лишить
жизни ее мужа. "Почему, - в отчаянии думала Дария, -  я  видела,  как  стена
обрушилась на Грелема, и не видела, что моему мужу грозит смерть?"
   Ну что ж, тогда она сама будет действовать. Подхватив юбки  и  задрав  их
выше колен, она бросилась вниз по каменным  ступеням,  с  криком  влетела  в
толпу людей, стоявших возле дерущихся, и, потрясая кулаками, завопила:
   - Презренные трусы! Проклятые сукины дети! Вы будете  стоять  и  глазеть,
пока этот негодяй не убьет Роланда?
   Но люди словно окаменели, услышав  ее  слова,  и  уставились  на  нее,  и
пальцем не шевельнув. Дария слышала учащенное дыхание и смачные ругательства
противников. Роланду удалось освободиться, но когда Дария чуть не вскрикнула
от облегчения, верзила бросился на него снова, и  она,  обезумев  от  ужаса,
прыгнула ему на спину.
   Обхватив толстую шею детины, она начала молотить кулаком по  его  голове,
не переставая истерично кричать:
   - Не смей его трогать! Я убью тебя! Ей удалось обвить ногами его  торс  и
сжать  изо  всех  сил.  Но  он,  словно  не  чувствуя  ее  ударов,  замер  в
неподвижности. Дария пришла в такую ярость, что не сразу  услышала  шепот  у
себя над ухом:
   - Дария! Ради всего святого, прекрати!
   Наконец она подняла голову и увидела Роланда, стоявшего возле нее. Тут до
нее дошло, что  человек,  которого  она  оседлала,  стоял  как  вкопанный  и
терпеливо сносил ее удары.
   - Хватит, остановись! - Роланд схватил ее за руки.
   - Я не позволю ему бить тебя... - Она еще раз ударила своего врага.
   - Прекрати! Ты вышибешь из Ролло последние мозги. Остановись! Довольно!
   Дария отпустила шею верзилы, освободила его  торс.  Роланд  поймал  ее  и
поставил на землю.
   Она все еще была охвачена страхом, хотя Роланд как будто не пострадал. Не
веря, что он невредим,  Дария  ощупывала  его  лицо,  плечи,  ребра,  живот,
бормоча задыхающимся шепотом:
   - Я так испугалась.., я думала, что этот здоровяк убьет тебя и...
   Ответом ей  была  мертвая  тишина.  Повернув  голову,  она  взглянула  на
противника Роланда. Тот смотрел на нее  с  любопытством  и  изумлением.  Все
мужчины  теперь  сгрудились  вокруг  них  с  Роландом,  глазея  на   нее   и
перешептываясь.
   Она взглянула на мужа.
   - Роланд, он не ранил тебя? Я  не  понимаю.  На  его  выразительном  лице
отразились десятки эмоций. Дария видела, что его захлестнул  гнев,  а  потом
ярость  сменилась  чем-то  другим...  Роланд  смеялся.  Откинув  голову,  он
покатывался со смеху. Вскоре весь внутренний двор наполнился людьми, которые
хохотали, держась за животы, и утирали слезы.  И  громадный  мужчина  теперь
тоже смеялся низким, скрипучим смехом. Они все потешались над ней.
   В этот момент Дария  поняла,  что  ее  платье  под  мышкой  порвано.  Пот
струился по ее лицу.., нет, не только пот, но и слезы ярости и страха  перед
человеком, который атаковал Роланда. Одна из ее кожаных туфель  валялась  на
траве, волосы выбились из пучка и  рассыпались  по  плечам.  Смех  стал  еще
громче.
   Дария всхлипнула и снова подобрала юбки, а потом стремительно побежала по
узкому проходу,  соединявшему  внутренний  двор  с  наружным.  Решетка  была
поднята, и никто не загораживал ей путь.
   - Дария! Подожди!
   Смех Роланда оборвался так же быстро,  как  и  возник.  Он  посмотрел  на
Ролло.
   - Скажи спасибо за то, что она не убила тебя,  -  буркнул  он.  -  Все  -
немедленно за работу!
   Мужчины и женщины наблюдали за тем, как  хозяин  бросился  догонять  свою
жену.
   Салин подошел к Ролло.
   - Это лучший поединок из тех, что я видел. Возможно, он принесет отличный
результат.
   Ролло постучал по своей голове, словно проверяя, цела ли она, и промолвил
с искренним удивлением:
   - Она хотела свернуть мне шею своими худыми маленькими ручонками.
   - У тебя будет синяк под глазом, но твоя шея толще дуба.  Что  сделает  с
ней хрупкая девушка? Ролло посмотрел вслед Дарии и покачал головой:
   - Надо же, я ведь мог убить ее, но она напала на меня.
   - Да, - подтвердил Салин. - Она защищала своего мужа.
   - Подумать только, на меня набросилась женщина! Я возвращаюсь  на  ферму.
Передай хозяину, что я приеду, когда он пожелает продолжить наш бой. Когда я
расскажу жене о маленькой миссис, напавшей на меня, она  будет  хохотать  до
упаду.
   Роланд догнал Дарию около крепостной стены, на вершине  холма,  покрытого
зеленой травой. Он схватил ее за  руку,  но  она  вырвалась,  и  он  потерял
равновесие и упал, увлекая ее за собой. Они покатились по склону и свалились
к подножию - Роланд на спину, а Дария на бок.
   Она лежала, тяжело дыша, и хотя не получила никаких телесных повреждений,
чувствовала себя такой униженной, что быстро вскочила  на  ноги  и,  заметив
ухмылку Роланда, вскрикнула и стала карабкаться вверх. Но он схватил  ее  за
лодыжку и мягко, но настойчиво потянул к себе, пока  она  не  упала  ему  на
грудь. Он все еще смеялся. Над ней. Она покраснела и стала с плачем колотить
кулаками по его груди.
   - Ублюдок, прекрати смеяться! Роланд схватил ее за руки.
   - Успокойся, ну успокойся же.
   - Я ненавижу тебя!
   - Не правда. Не лги, это тебе не идет. Он наклонился  и  поцеловал  ее  в
шею. Ее платье задралось почти до талии, и он ощутил такое сильное  желание,
что теперь ему было не до смеха. Ради всех святых, они  так  давно  не  были
вместе.
   Роланд спустил платье с ее плеч и обнажил грудь.
   Дария не шевелилась.
   - Ты чертовски хороша!
   Роланд жадно смотрел на ее вздымавшуюся грудь, по-прежнему крепко  сжимая
ее руки. Наклонившись, он поцеловал  Дарию,  и  она  почувствовала  огромное
облегчение, которое быстро сменилось безумной жаждой близости.
   - Приоткрой рот. Вот так, хорошо. Дотронься до моего языка, Дария. А-а..,
какая ты нежная. Тебе нравится, как я ласкаю твои груди?
   Он легко поглаживал ее соски, словно изучая, затем его рука скользнула  к
талии, срывая платье, и наконец опустилась вниз.
   Дария повернулась к нему, изнемогая  от  желания.  Его  руки  гладили  ее
спину, лаская ягодицы. Он притиснул ее к  себе,  и  она  ощутила  восставшее
доказательство его страсти. Волны чувственности