-  какая  разница,  -  продолжал  он,  и  его
разочарование все больше окрашивало его  голос  нотой  презрения.  -  Вы
получите удовольствие, обещаю. И не забеременеете.
   Байрони медленно повернула к нему лицо. У нее дико колотилось сердце,
и как она ни старалась глубоко  вздохнуть,  оно  не  успокаивалось.  Она
сомневалась, услышит ли он ее.
   - Я не понимаю, - проговорила она, глядя прямо ему в лицо,  -  почему
вы меня хотите? Вы  меня  совсем  не  знаете.  Я  бы  даже  сказала,  вы
ненавидите меня.
   Брент снял шляпу и взъерошил пальцами волосы.
   - Странно, - продолжала она после недолгого напряженного молчания,  -
я думала, вы не  такой,  как  другие  мужчины,  когда  встретила  вас  в
Сан-Диего.
   Глупо, не так ли? Мистер Хаммонд,  истинная  правда  состоит  в  том,
что...
   - В чем? - Голос его прозвучал грубо и непреклонно.
   Она наклонила голову набок и выглядела при этом такой невинной, такой
привлекательной, с этим дурацким пером, нависшим над  ее  щекой,  что  в
какой-то момент он чуть не попросил у нее прощения.
   - Если бы  вы  получили  то,  чего  желаете,  вы  перестали  бы  меня
ненавидеть?
   Брент смотрел на нее, не находя слов для быстрого ответа.
   - Прошу вас, я  лишь  пытаюсь  понять.  Я  вижу,  что  вы  чувствуете
необходимость при каждой нашей встрече  унижать  и  оскорблять  меня.  И
действительно не могу понять, почему вы при этом якобы хотите со мной..,
то, чего вы хотите, так интимно...  Как  мужчина  может  искать  близких
отношений с женщиной, которую презирает?
   - Я не презираю вас.
   - Тогда у вас весьма странный способ проявлять свою симпатию,  мистер
Хаммонд.
   - Брент.
   - Хорошо, Брент, - вздохнула Байрони.
   - Я не говорю, что вы мне  не  нравитесь,  -  заговорил  он,  пытаясь
овладеть собой, что ему не удавалось. - Черт побери, я презираю то,  что
вы сделали.
   Вы говорите о непонимании! Ну а я не понимаю, почему женщины  продают
себя, почему лгут и обманывают. Почему позволяют себе играть мужчинами и
дразнить их. Если мужчина вас желает - это вселяет в вас ощущение власти
над ним?
   Разумеется,  когда  Лорел  поняла,  как  забилось  мое  сердце,   она
почувствовала свою власть надо мной!
   - Нет у меня никакой власти, - вымолвила она. - Что же до того, что я
сделала, так у меня не было выбора. Это было не в моей воле.
   - Ну конечно! - насмешливо ухмыльнулся Брент. - О  какой  воле  можно
говорить, когда его семя прочно застряло у вас в животе!
   Его слова бросили Байрони в  дрожь.  Она  больше  ничего  слышать  не
желала.
   - Мистер Хаммонд, - тихо  проговорила  она,  -  прошу  вас,  не  надо
больше. Как вы сказали мне когда-то, я сама  постелила  себе  постель  и
теперь должна лечь в нее.
   Я искренне сомневаюсь, что счастье  имеет  что-то  общее  с  реальной
жизнью. Но мне хочется покоя. Не могли бы вы оставить меня?
   - Ничто не доставит мне большего удовольствия. - Брент снова запустил
пальцы в волосы, чувствуя, как в нем поднимается волна разочарования.  -
Вы похожи на заразную болезнь, и я сомневаюсь, что смогу  вылечиться  от
нее, пока не покажу вам, как мужчина может владеть женщиной.
   - Так, значит, - медленно проговорила Байрони, - если я вам  отдамся,
вы оставите меня в покое?
   Ему хотелось повалить ее на песок и сорвать с  нее  одежду.  Хотелось
встряхнуть  ее  и  потребовать,  чтобы  она  перестала  вести  себя  как
распутница. Ему хотелось...
   - Брент?
   - Идите к черту, Байрони, -  бросил  он,  напрягшись  всем  телом  от
ярости на самого себя и на нее.
   - Я и так уже рядом с ним, - тихо возразила  она  и  тронула  кобылу,
которая послушно зашагала по песку.

***

   Селест пробормотала во сне что-то нечленораздельное,  оторвав  Брента
от его мыслей.
   - Будь ты проклята, Байрони, - прозвучал во мраке его шепот.

Глава 11

   - Это великолепно, Айра. Благодарю вас.
   Байрони  приподняла  шиньон,  чтобы   муж   застегнул   на   ее   шее
восхитительное колье из жемчуга и бриллиантов.
   Он нежно поцеловал ее в лоб.
   - Счастливого Рождества, Байрони. Вы действительно очаровательны.
   Байрони едва не рассмеялась, увидев, как Айра  преподнес  Ирен  почти
такое  же  колье,  но  из  бриллиантов  с  сапфирами.  Бедняга  старался
задобрить сводную сестру! Но пока она здесь, это невозможно, хотелось ей
дать понять мужу. Сама Байрони  вышила  ему  рубашку  мелкими,  изящными
стежками, как ее учила тетя Аида. Ирен купила брату прекрасное испанское
кожаное седло. Подарок Байрони, разумеется, был куда скромнее, но ведь у
нее не было денег.
   Эйлин и Нейоми подали им дымящиеся кружки с ромом и, в свою  очередь,
получили подарки. Поглядывая на то, как Ирен играла  с  Мишель,  Байрони
разворачивала многочисленные подарки,  приготовленные  для  девочки.  Та
счастливо гукала,  размахивая  ручками,  в  которых  были  зажаты  куски
оберточной бумаги.
   "Ирен - превосходная  мать,  -  думала  Байрони.  -  Как  бы  я  себя
чувствовала, если бы мне пришлось  делать  перед  людьми  вид,  что  мой
собственный ребенок - не мой? Я жалею ее. - Она упрекнула себя:
   - Тоже мне, нашла святую!"
   Айра весело смеялся над проделками девочки.
   - Она с каждым днем становится все больше и больше похожа на Ирен,  -
заметил он, - если не считать копны светлых волос.
   Да, подумала Байрони,  предположив,  что  Айра  доволен  тем,  что  у
официальной матери ребенка  светлые  волосы.  Но  овал  лица  девочки  и
темно-карие глаза были, как у Ирен.
   Ирен открыла подарок Мишель от Байрони -  украшенную  лентами  юбочку
ручной работы.
   - Она ей слишком велика, - решила Ирен и отбросила подарок в сторону.
   "Вот благожелательность и святость", - заметила про себя Байрони.
   За рождественским обедом они сидели втроем. Еду подали  замечательную
- фаршированного гуся, свежую  зеленую  фасоль,  картофель  и  фирменный
рождественский пудинг Нейоми. Ирен сидела рядом с Айрой,  на  коленях  у
нее была Мишель.
   "Я здесь всегда в роскошном одиночестве", - решила Байрони, оглядывая
длинный обеденный стол.
   Однако  честно  признавала,   что   это   Рождество   было   приятнее
прошлогоднего. Отец тогда напился, а брат отправился играть  в  карты  с
кем-то из своих таких  же  беспутных  приятелей.  Мать  же,  разумеется,
ничего не сказала.
   Айра подарил ей на Рождество еще  и  книгу  -  сборник  стихов  лорда
Байрона.
   - Ваш тезка, дорогая, - заметил он.
   Остаток дня Байрони провела, сидя в углу дивана перед камином.

***

   Брент и Сент разделили рождественский обед с Сэкстонами.
   -  Ваша  полнота,  Чонси,  очаровательна,  -  отметил  Брент,  широко
улыбаясь хозяйке.
   - А ваш язык, Брент, когда-нибудь вас погубит!
   - Печально, но, по всей вероятности, правильно.
   - Ладно, не так уж я пока еще неповоротлива.
   Сент, надолго задержавший взгляд на Чонси, распорядился:
   - Отправляйтесь-ка наверх и расшнуруйте свой корсет!
   - О эти мужчины! - воздела руки Чонси.
   - Делай, что говорят, любовь моя, и мне не  придется  командовать,  -
заявил Дел.
   - Какая очаровательная мужская двусмыслица! - съязвила  его  жена.  -
Брент, я рассчитываю на вас, воздайте по заслугам этому умнику,  пока  я
не вернусь.
   Брент усмехнулся:
   - Боюсь. Чонси, слишком поздно менять таких падших типов, как мы. Что
думаешь, Сент?
   - Думаю, - отвечал тот, растягивая слова, - что это счастливейший дом
в Сан-Франциско.
   - Как так? А дом Батлеров?
   Сент посмотрел на него долгим, задумчивым взглядом,  и  Брент  поймал
себя на том, что смущенно поежился. Почему, черт побери,  он  не  держит
язык за зубами?
   Дел тоже внес свою лепту:
   - Сент, не забывай Стивенсонов!
   - Хорошо, - согласился Сент. -  Дайте  мне  выпить,  Дел,  и  к  тому
времени, когда явятся Хорас с Агатой, я уже буду -  сама  доброта.  Ведь
они придут после обеда, не так ли?
   - Да, - рассмеялся Дел. -  Не  беспокойся,  можешь  дать  волю  своей
жадности - И, подавая Сенту виски, добавил:
   - Надо бы мне женить вас обоих.
   Сент поперхнулся виски.
   Брент отвесил Делани насмешливый поклон.
   - Должен сказать, Сэкстон, - лениво проговорил  Брент,  -  что  после
того как наедимся здесь, мы с Сентом  отправимся  в  салун,  где  примем
участие в  настоящем  рождественском  вечере  с  Мэгги  и  со  всеми  ее
девушками.
   - О  Господи,  не  намекай  мне  на  то,  чем  вы,  двое  недостойных
холостяков, намерены заняться на Рождество!
   Брент хитро улыбнулся. Селест  уже  сделала  рождественский  подарок,
подумал он, и уж если быть совершенно точным, то даже два, и оба сегодня
утром.
   Он все еще ощущал  связанную  с  этим  приятную  расслабленность.  Он
вручил ей свои подарки, а она ему свое тело. Честный обмен.
   - С женой такого быть не может, - начал было он и покраснел, понимая,
что произнес слова вслух.
   - Чего не может быть? - спросил Сент.
   - Да я все об этой системе.., обмена, - непринужденно ответил  Брент.
- Если у мужчины есть деньги, он может  купить  себе  наслаждение  и  не
беспокоиться о том, что его кто-то станет пилить.
   - Циничный шельмец! - заметил Делани, стоя у пылающего камина.
   - Он смотрит в корень, - возразил Сент, потирая ухо. - Не всякому так
везет, как тебе, Дел.
   - Вы только посмотрите на этого глупого беднягу Батлера!  Видит  Бог,
ему не следовало жениться на ней, - заметил Брент.
   Делани оперся плечом о каминную доску.
   - Про Айру можно говорить  все,  что  угодно,  но  он  не  бесчестный
человек. Байрони, какой бы она ни казалась  тебе  неприятной,  Брент,  -
леди. Айра поступил правильно. У женщин так мало возможностей...
   Брент фыркнул:
   - У них есть то, чего хотят мужчины, которые  охотно  готовы  за  это
платить!
   - У кого есть то,  чего  хотят  мужчины?  -  весело  спросила  Чонси,
грациозно вплывая в комнату.
   - Мы просто болтаем обо всем понемногу, любовь моя.
   - Ха! Могу биться об заклад, что так оно и есть.
   Ну а теперь, когда я вернулась, ваш разговор действительно пойдет  ни
о чем, в расчете на деликатные уши леди. Так расскажите же, о чем  таком
порочном вы тут беседовали?
   - Мы говорили о том, что  у  женщин  мало  возможностей,  -  объяснил
Брент. - По крайней мере Дел придерживается такой точки зрения.
   К его удивлению, Чонси на секунду застыла, и ее  выразительные  глаза
затуманились. Она натянуто улыбнулась.
   - Это верно, - тихо проговорила она, -  очень  даже  верно.  Женщина,
например, не может наняться на  работу,  занять  какое-то  положение.  В
самом деле, кто ее наймет? А если бы кто-то  и  решился  -  какой-нибудь
мужчина, разумеется, - он не проявлял бы к ней ни малейшего уважения,  и
она, вероятно, не была бы защищена от любых  его  претензий.  Разве  это
справедливо?
   - Слышать такое от одной из богатейших леди Сан-Франциско! - вздохнул
Сент.
   - Нет, Брент, - вмешался в разговор Дел, - дело не в обмене. У  Чонси
куда больше денег, чем у меня. Постоянно ей говорю, что именно поэтому я
на ней женился.
   - Я не всегда была богата, - продолжала Чонси. - Верьте мне, бессилие
женщин известно мне из собственного опыта. Совсем не весело.
   - Но если женщина красива,  это  делает  ее  всемогущей,  -  протянул
Брент. - Ей остается лишь выбрать свою жертву, и тот падет к  ее  ногам,
предоставляя ей все, чего она только пожелает.
   - Я уже назвал его циничным шельмецом, Чонси, - порадовавшись быстрой
смене выражения лица жены, сказал Дел.
   - Я решила бы, что ему причинила жестокую боль какая-то женщина.
   - Как насчет виски? - спросил Брент, почувствовав  себя  неуютно  под
проницательным взглядом Чонси.

***

   Чонси  охватила  лень  после   одного   из   очередных   превосходных
мексикано-китайских обедов, приготовленных Лин. О эта толченая  кукуруза
с мясом и имбирем!
   - Дождь, видно, никогда не кончится,  -  сказала  она  Байрони.  -  Я
благодарна вам за то, что вы провели вечер со мной.
   Байрони кивнула, прислушиваясь к монотонному  шуму  дождя.  Было  еще
совсем светло, когда она  почувствовала  головокружение  и  тошноту,  но
тогда промолчала, а теперь с удивлением подумала, уж не заболела ли.
   - Надеюсь, Дел вернется до полуночи.  Ох  уж  эти  джентльмены  с  их
политическими собраниями! Айра, кажется, сегодня  тоже  в  Тихоокеанском
клубе, да, Байрони?
   - Да. Он был в восторге, оттого что вы пригласили меня провести вечер
с вами. Ему не нравится, когда я остаюсь  одна.  -  Байрони  чувствовала
сухость в горле и сильный жар. Голова раскалывалась.
   "О каком одиночестве ты говоришь?" - хотелось спросить Чонси. У  тебя
же ребенок, да к тому же Ирен, которая всегда может составить  компанию.
Вместо этого она заговорила о другом.
   - Уже почти конец февраля, - заметила она, а мне кажется, до мая  так
далеко... Скажите, вы тоже чувствовали лень и умиротворенность, как я? И
такое же нетерпение?
   - Что?
   - Ну, когда были беременны?
   -  О  да,  конечно,  наверное,  да.  Все  это  теперь  кажется  таким
далеким...
   "Как странно, - думала Чонси, глядя из-под ресниц  на  Байрони.  -  У
меня такое чувство, словно я ее опекаю, а ведь она куда опытнее меня!"
   - Сент твердит, что рожать больно. Вам было очень плохо?
   Меня даже не впустили в комнату!
   Байрони прочистила горло и осторожно согласилась:
   - Приятного было мало.
   - Байрони, вы здоровы? Вы такая бледная...
   Байрони заставила себя слабо улыбнуться.
   - - Знаете, кажется, заболеваю. Я весь день чувствовала себя неважно,
а теперь ужасно разболелась голова.
   Чонси тут же подошла к Байрони.
   - У вас жар. Не послать ли Люкаса за Сентом?
   - Ах нет, Чонси.  Мне,  пожалуй,  лучше  вернуться  домой  и  лечь  в
постель.
   - Ужасный дождь! Странно, что  мы  все  не  простудились!  Подождите,
Байрони, я велю Люкасу подать карету.
   Байрони хотелось только свернуться в клубок и уснуть  на  целый  год.
Она пылала от жара, и ее душил высокий ворот платья. Она потянула его  и
содрогнулась от прокатившейся волны холода.  Она  могла  пересчитать  на
пальцах, сколько раз  за  всю  свою  жизнь  болела.  Ей  были  незнакомы
слабость и ощущение беспомощности.
   - Пойдемте, дорогая. Я доведу вас до двери.  Погодите,  дайте  я  вас
укутаю.
   Байрони стояла, послушная и притихшая, пока Чонси завязывала у нее на
горле шарф и помогала надеть длинный плащ.
   - Завтра зайду к вам, Байрони. Если вам не станет лучше, скажу, чтобы
Айра послал за Сентом.
   Люкас, держи зонт над миссис Батлер.
   Холод пронял ее до костей. Байрони поднялась  в  закрытый  экипаж  на
ощупь, глаза у нее не открывались. Да она бы ничего и не увидела в  окна
из-за непрекращавшегося ливня и густого тумана. Дом Айры находился всего
в полумиле от Сэкстонов. Когда карета остановилась, Байрони собралась  с
последними силами и с помощью Люкаса добралась до входной двери. Дом был
погружен во тьму.
   - Спасибо, Люкас. Не нужно провожать меня.
   Все будет в порядке.
   Озабоченно прищурившись, он подождал, пока Байрони отпирала дверь,  и
уехал, когда она исчезла за нею.
   Где Эйлин и Нейоми?
   Байрони отлично знала дом и в темноте стала подниматься по  лестнице.
Она полагала, что Ирен с ребенком давно спят. Она уже взялась  за  ручку
двери в спальню, когда случайно увидела слабый свет под  дверью  спальни
Айры. Странно, неужели Айра уже дома?
   Он сказал ей, что вернется поздно, во всяком  случае,  не  раньше  ее
возвращения от Чонси Сэкстон.
   "Пожалуй, попрошу Айру послать за Сентом", - подумала она и подошла к
закрытой двери. Она подняла руку, чтобы постучаться,  но,  нахмурившись,
помедлила. Из комнаты доносились какие-то звуки.
   Очень странные звуки. Может быть, стон? Не заболел ли  Айра?  Байрони
нащупала ручку двери и повернула ее. Дверь  тихо  открылась,  и  Байрони
заглянула в комнату. Там горела одна лампа,  отбрасывавшая  расплывчатые
тени. Со стороны кровати снова послышался  стон.  Байрони  открыла  рот,
чтобы окликнуть Айру, но словно лишилась голоса. То был стон не мужчины,
а женщины. Она похолодела, утратив от неожиданности дар  речи,  -  Айра,
еще.., еще...
   - Да, любовь моя, Боже, да...
   Голос Ирен. Голос Айры. Голоса двух любовников.
   К ее горлу подступил тяжелый комок,  и  она  прижала  ко  рту  сжатый
кулак. Она видела, как поднимался белый торс  Айры,  видела  раздвинутые
ноги Ирен.
   Услышала, как вскрикнула Ирен,  когда  Айра  снова  накрыл  ее  своим
телом.
   Они любовники. Нет! Ирен же его сводная сестра! Нет, не  может  быть.
Нет!
   Их тела сплелись в одно целое.
   Мишель похожа на Батлеров. Она же выглядит совсем как Айра!
   Байрони схватилась обеими руками за живот, когда эта мысль  ворвалась
в ее сознание. Господи, неудивительно, что Айра не проявлял  интереса  к
ней как к законной жене. У него уже были и жена, и ребенок.
   Она медленно попятилась через  дверной  проем  и  осторожно  прикрыла
дверь.
   Мишель их дочь. Он женился  на  ней,  чтобы  спасти  репутацию  своей
сестры, чтобы она с их ребенком могла остаться в его доме. Байрони здесь
находилась лишь для виду, для соблюдения приличий.
   "Мне дурно", - в смятении подумала она, устремилась вниз по  лестнице
и отперла входную дверь. Она упала на колени в грязь, и ее вырвало.
   Все   ее   тело   содрогалось   от   продолжавшихся,    теперь    уже
безрезультатных,  рвотных  судорог.  Наконец  Байрони  успокоилась.  Она
чувствовала себя так, будто ее сильно избили, и на несколько  секунд  ею
овладело какое-то блаженное отупение. "Я не  могу  вернуться  в  дом,  -
подумала она. - Не могу!"
   Байрони поднялась на ноги, плотнее завернулась  в  плащ  и  бросилась
бежать. Она видела вдали огни центральной части города и бежала прямо на
них. Она то и  дело  увязала  в  грязи,  наполнявшей  глубокие  выбоины,
вытаскивала из нее  ноги  и  упрямо  продолжала  бежать.  От  дождя  она
промокла до нитки.
   Я не вернусь! Не могу!
   Ее внимание  сосредоточилось  на  фонарях.  В  прошлом  месяце  здесь
впервые установили газовые фонари. Сейчас  они  мерцали  в  тумане.  Она
спотыкаясь бежала мимо салунов, мимо мужчин. Слышала их  оклики,  но  не
замедляла бега.
   Надо бежать. Бежать.
   В глубине  сознания  она  хорошо  понимала,  куда  бежала.  К  "Дикой
звезде". К Портсмутской площади.
   К Бренту Хаммонду. На секунду она  задумалась:  почему  не  к  Чонси?
Чонси была ее приятельницей, она охотно приняла бы ее в своем  доме.  Но
ноги несли ее дальше. Она  мысленным  взором  видела  Брента  и  сердцем
понимала, что, несмотря ни на что, он позаботится  о  ней.  Защитит  ее.
Потому что хотела защиты только от него, и ни от кого другого. Боже, как
она хотела увидеть его, слышать его голос, хотела, чтобы он развеял весь
этот кошмар.
   Байрони прерывисто дышала и чувствовала острую боль в боку. В  голове
в такт с сердцем громко стучал молот. Зуб на зуб не попадал от холода.
   Она услышала звук шагов  по  деревянному  настилу  на  южной  стороне
Керни-стрит, какой-то вялый, глухой звук. Она не имела  представления  о
времени, сил хватало только на то, чтобы ставить одну ногу перед другой.
Только на то, чтобы понимать - она спасается бегством.
   "Дикая звезда" была ярко освещена. Мужчины играют и  развратничают  в
любую погоду, пришло ей в голову. Внезапно она услышала  резкий  мужской
голос и почувствовала, как ей на плечи легла сильная рука.
   -  Господи,  Кэд,  посмотри-ка,  кого  я  поймал!  Маленькую  птичку.
Маленькую промокшую птичку.
   - Пустите меня, - пронзительно закричала Байрони, но  оказалось,  что
это был лишь хриплый шепот. "Дерринжер" остался  дома,  устало  подумала
она.
   - Надо сказать, ты отхватил неплохой приз,  Недди.  Почему  ты  не  в
постельке, милашка? Тебе, наверное, нужен теплый мужчина на ночь?
   Они пьяны, и мне несдобровать!
   - Пожалуйста, отпустите меня!
   Она вырвалась из рук одного, но ее тут же схватил другой и притянул к
себе. Она почувствовала на губах горячее, пропитанное виски дыхани