.
   Лили изо всех сил, удесятеренных  бешенством,  развернулась  и  впечатала
кулак в челюсть Найта. В его голове  взорвалась  дикая  боль.  Найт  потерял
равновесие, отлетел назад, но Лили уже всадила кулак ему в живот, выкрикивая
одно и то же:
   - Ублюдок! Бесчувственный проклятый ублюдок!
   Найт поскользнулся на коврике  перед  камином,  тяжело  упал,  ударившись
головой об угол каминной доски, и тут  же  потерял  сознание.  Лили,  тяжело
дыша, встала над ним, потрясая кулаком и морщась от боли в руке.
   - Ненавижу тебя, будь ты проклят, ненавижу! Опустившись  на  колени,  она
приложила ладонь к тому месту, где должно было биться его сердце, и  ощутила
сильный мерный стук.
   - Тебя ничем не убьешь, жалкий, мерзкий, отвратительный, ненормальный....
   Лили остановилась и, глубоко вздохнув, поднялась, пристально всматриваясь
в лежащего. Потом улыбнувшись, принялась за работу: тянула, тащила, толкала,
пока Найт не оказался в центре небольшого ковра,  лежавшего  перед  огромным
креслом. Схватившись за края, она потащила его  из  спальни,  останавливаясь
через каждые несколько шагов, чтобы перевести дыхание. К тому времени, когда
Найт оказался за дверью, руки девушки ныли от напряжения. Она уронила  ковер
и выпрямилась.
   "Хозяйская спальня", - подумала она, глядя на закрытую дверь.
   - Тот еще хозяин!
   Она  оставила  Найта  лежащим  в  коридоре,  распростертым  на  спине,  в
распахнутом халате, обнажавшем волосатые бедра, и  бесчувственным  ко  всему
окружающему. Потом, вернувшись к себе,  сдернула  с  кровати  два  одеяла  и
вернулась к Найту.
   - Тебе следовало бы погибнуть от собственной  злобы,  а  не  от  дурацкой
простуды.
   Накинув на него одеяла,  она  величественно,  словно  актриса  на  сцене,
вытерла руки и, гордо завернувшись  в  лохмотья  сорочки,  прошествовала  по
коридору в свою спальню.
   Через десять минут девушка крепко спала.

Глава 14

   - Милорд! - Пронзительный сверлящий  голос  проник  в  сознание  Найта  и
вернул к жизни.  Приоткрыв  один  глаз,  он  заметил  нагнувшегося  над  ним
Стромсо. Странно, почему он так навис над ним?  И  вдруг  Найт  почувствовал
свое затекшее тело, холод и неудобство  от  того,  что  лежит  почему-то  на
жестком деревянном полу. Он резко сел. В челюсти  пульсировала  тупая  боль,
виски ломило, и он осторожно потер  затылок,  словно  боясь  обнаружить  там
рану. И верно, кончики пальцев покраснели от крови. То  место,  где  еще  не
совсем зажила рана от пули Боя, горело  и  дергало.  Совершенная  развалина,
несчастная, дряхлая, дурацкая развалина. - Милорд! Что вы делаете  здесь,  в
коридоре? Не понимаю...
   - Замолчите, Стромсо. Я умираю или, по крайней мере, подумываю об этом. -
Пока он ощупывал распухшую челюсть, а потом ноющую голову, на память  пришли
все подробности прошедшей несчастной ночи. Последнее,  что  смог  припомнить
Найт, - поднятый  кулак  Лили.  -  Господи!  Какой  же  великолепный  у  нее
апперкот, - пробормотал он.
   - Что вы сказали, милорд? Великолепный, что? Вы в сознании... то есть,  в
уме... простите... милорд...
   -  Стромсо,  заткнитесь!  Помогите  мне  встать.  Господи,  я  такой   же
негнущийся, как корсет толстухи! Совсем закоченел!
   - Неудивительно, милорд, после проведенной на полу ночи.  Как  вы  попали
сюда? И откуда эти одеяла?
   - Интересный вопрос, не так ли? Ну так  вот,  никаких  ответов,  Стромсо.
Кстати, - добавил он себе под нос, - у меня их вообще нет.
   Значит, Лили в приступе милосердия, не желая, чтобы он замерз и  умер  от
холода,  накрыла  его  одеялами?  Найт  улыбнулся,  хотя  растягивать   губы
оказалось ужасно трудно, а голова заболела  еще  больше.  Челюсть,  затылок,
спина - все чертовски ныло. Если она хотела отомстить - а лишь святой в этих
обстоятельствах не возымел бы такого желания, она своего добилась.
   - Горячую ванну, - велел он Стромсо и медленно направился в  спальню,  не
обращая больше внимания на семенящего за  ним  камердинера.  Найт  пригладил
волосы и, задев огромную шишку  на  затылке,  сморщился.  Но  тут,  случайно
поднеся руку к носу, ощутил ее запах и  закрыл  глаза,  вспоминая  невидящий
взгляд Лили, бьющейся в конвульсиях экстаза, как она налегает на его пальцы,
трется....
   - О Господи...
   Он резко развернулся, как раз в тот  момент,  когда  Стромсо  выходил  из
комнаты:
   - Вы видели миссис Уинтроп сегодня утром?
   - Нет, милорд.
   - Спросите Дакета.
   - Хорошо, милорд.
   - И побыстрее, Стромсо. Стромсо удивленно  поднял  брови,  услышав  столь
непривычный тон, но тут же поспешно кивнул и исчез.  Вернувшись  через  пять
минут с двумя лакеями, несшими ванну с горячей водой, камердинер  чувствовал
себя и выглядел, словно злополучный греческий гонец,  вестник  беды.  Только
тот малый нашел свой конец, и был он не очень приятным.
   - Ну?
   - Горячую воду уж принесли, милорд, очень горячую.
   - Не будьте проклятым болваном, Стромсо.
   - Она уехала... уже час назад...
   Найт почувствовал, как с лица  сбегает  краска,  хотя  сказанное  Стромсо
почему-то  не  удивило  его.  Чего  он  ожидал?  Увидеть  ее  за  завтраком,
улыбающуюся, веселую, как ни в чем не бывало объявляющую: "Ах, Найт, это вы?
Доброе утро! Надеюсь вы хорошо выспались на полу в коридоре, после того  как
я расшибла кулак о вашу челюсть? Да, кстати, вы действительно умеете  дарить
женщине наслаждение и довольно искусны в атом, так что я решила стать  вашей
любовницей, только  вы  должны  быть  очень  осторожны,  меня  так  и  тянет
прикончить вас, жалкий ублюдок!"
   Найт  рассмеялся,  и  камердинер  недоуменно  уставился  на  него.   Найт
рассеянно махнул рукой:
   - Не обращайте на меня внимания. А,  вижу,  вода  действительно  горячая,
даже пар идет. Превосходно. Можете идти, Стромсо. Я хочу  побыть  в  мире  и
покое.
   - Да, милорд, - сказал Стромсо, направляясь к  двери  со  всей  возможной
скоростью, на какую только был способен.
   - Пошлите мне Дакета.
   - Да, милорд.
   - Кролик проклятый, - пробормотал ему вслед Найт.
   Он успел раздеться и ступить  в  ванну,  когда  секунд  через  пятнадцать
появился дворецкий.
   - Милорд, вы хотели говорить со мной?
   - Что-то вы стареете, Дакет, совсем  не  шевелитесь.  Закройте  проклятую
дверь. Чертовски холодно, а я стою здесь с голым задом, как видите.
   Дакет, скроенный из другой, чем Стромсо, материи, просто  повернулся,  не
теряя достоинства, закрыл дверь и выпрямился, скрестив  руки  на  груди.  Он
знал, чего хочет его лордство, но не собирался идти ему навстречу, во всяком
случае, пока его милость в таком настроении. Дворецкий с самого утра  гадал,
что произошло прошлой ночью. Довольно и того, что  слуги  перешептывались  о
пьяных выходках виконта и вчерашнем скандале. С чего бы ему спать на полу? С
какой радости? Сам Дакет не  мог  ответить  на  это  и  не  желал  обсуждать
подобные темы с челядью, но про себя твердо знал, что виконт  был  абсолютно
трезв, - он всегда пил умеренно и никогда ни терял при этом головы.
   Найт опустился в горячую воду и глубоко вздохнул от наслаждения.
   - Это лучше,  чем  арфа  и  крылышки.  Как  думаете,  Дакет,  на  небесах
разрешают принимать ванну?
   Зачерпнув воды, он полил голову, снова сморщившись, когда теплые  струйки
потекли по открытой ране.
   - Это теологический вопрос, милорд, и, без сомнения,  только  архиепископ
сможет на него ответить.
   - Ах вот как? Ну, Дакет, который теперь час?
   - Почти восемь утра.
   - Да? И когда же миссис Уинтроп покинула нас?
   - В семь, милорд.
   - В карете?
   - Она решительно настояла на том, чтобы ехать верхом, милорд.
   Заметив, как  внезапно  дернулся  и  побледнел  виконт,  Дакет  лаконично
добавил:
   - Я, конечно, приказал Чарли сопровождать ее в Каслроз.
   По крайней мере, она возвращается в  Каслроз!  Но  надолго  ли?  Найт  не
опасался появления грабителей; Монк не меньше недели будет зализывать  раны,
и Найт сомневался, что Бой решится покинуть приятеля.
   - Я ни за что не решился бы отпустить ее,  милорд,  если  бы  не  погода.
Необычайно тепло для поздней осени, не так ли?
   -  Почему  слуги  не  разбудили  меня  раньше,  до  Стромсо?   Они   что,
перешагивали через меня?
   - Никто из слуг не заметил вас, милорд.  Только  Стромсо  входит  в  вашу
спальню  по  утрам.  -  Найт  пробормотал  что-то   довольно   красочное   и
непристойное, но Дакет, как всегда невозмутимый, ничего не ответил. -  Когда
вы собираетесь в Каслроз? - спросил дворецкий, видя,  как  виконт  осторожно
начал промывать волосы. Этот малый.  Бой,  едва  не  прострелил  ему  висок.
Неужели он успел получить еще одну рану?
   - Я? В Каслроз? Какого черта мне там делать?
   Дакет нашел все это крайне интересным, хотя и глазом  не  моргнул,  чтобы
это показать.
   - Не имею ни малейшего представления, милорд. А, вот  и  Стромсо.  Угодно
что-нибудь еще, милорд?
   Найт открыл глаза, тут же, чертыхнувшись, начал промывать попавшее в  них
мыло, и раздраженно прошипел:
   - Убирайтесь! Вы дерзкий болван, Дакет.
   - Да, милорд.
   - И пусть Стромсо держится подальше.
   - Да, милорд.

***

   Два  дня  спустя  Лили  стояла  одна  в   галерее,   глядя   на   портрет
пятнадцатилетнего Найта.
   - То, что ты сделал со мной, было не очень хорошо, Найт, серьезно сказала
она. - То есть мне было хорошо, больше, чем просто хорошо, но ты ласкал меня
не потому, что хотел или любил... а из желания наказать и унизить, и добился
своего, быстро и умело.
   Она быстро оглянулась, понимая,  что  если  ее  застанут,  то  несомненно
сочтут такое поведение по  меньшей  мере  странным:  нормальный  человек  не
разговаривает с портретами. Однако  сейчас  она  одна  и  можно,  ничего  не
опасаясь, срывать на нем гнев и собственное смущение при упоминании о  своей
безумной неудержимой страсти.
   - Вы не победили, милорд. Может, я не подчинила вас своей воле, но  зато,
надеюсь, у вас до сих пор  трещит  голова.  Надеюсь  также,  что  вам  стало
стыдно, когда слуги нашли своего господина на полу  в  коридоре.  Интересно,
считаете ли вы, что мы квиты? - Она покачала головой:
   - Нет, ни за что. Глупо  и  думать  подобное  -  все  это  чушь.  Если  я
останусь, ты попросту пришлешь мне письмо  с  приказом  немедленно  покинуть
замок? Нет, это не в твоих правилах,  не  так  ли?  Тебе  доставит  огромное
удовольствие явиться самолично и выкинуть меня. Да, ты  не  упустишь  такого
развлечения.  И,  конечно,  устроишь  целый  спектакль,  будешь  произносить
язвительные монологи своим холодным жестоким  голосом.  -  Сзади  послышался
кашель, и Лили, застигнутая врасплох, быстро обернулась:
   - О миссис Крамп, - смутилась она.
   - Миссис Уинтроп, простите, что беспокою вас...  кстати,  я  сама  иногда
разговариваю с портретами - они  выглядят  совсем  живыми,  не  находите?  Я
просто хотела сказать, что Лора Бет порезала  палец  и  кричит  так,  словно
вот-вот умрет.
   - Сейчас, - поспешно сказала Лили. Лора Бет оказалась на  кухне,  сидящей
на каменном столе в окружении повара Мимса, судомойки, дворецкого Тромбина и
еще какого-то слуги, которого Лили  раньше  не  видела.  Девочка  театрально
всхлипывала, явно работая на  встревоженную  и  обожающую  публику,  и  Лили
захотелось рассмеяться.
   - Ах ты капризная девчонка, -  сказала  она,  подходя  ближе.  -  Зрители
поспешно расступились, давая ей дорогу.  -  Как  ты  ухитрилась  порезаться?
Немедленно прекрати реветь, Лора Бет. Я  же  вижу,  тебе  вовсе  не  больно.
Подумаешь, какая-то царапина! Ведешь  себя  как  ребенок!  -  Всхлипы  стали
громче. -  Наверное,  придется  сказать  Сэму.  Представляю,  как  он  будет
издеваться над маленькими глупыми девчонками.
   Плач мгновенно замер:
   - Мама! О мама, я порезалась, правда порезалась,  кровь  течет  и  ужасно
больно!
   - Да, вижу, пуговка.
   - Так меня Найт называет.
   - Да, знаю.
   Повар Мимс, тряхнув головой, разразился речью:
   - Она случайно, миссис Уинтроп, она не хотела, бедная невинная крошка. Во
всем виновата эта глупая девчонка!
   Властный палец указал на несчастную судомойку.
   - Эгнис оставила нож на столе, где каждый мог схватить его и  порезаться,
если не убить себя по нечаянности!
   Лили поглядела на худое личико Эгнис и улыбнулась:
   - Ничего страшного. Я послежу, чтобы маленькие  девочки  не  забредали  в
кухню и никому не мешали спокойно работать.
   Это заявление вызвало хор нестройных уверений  в  том,  что  такая  милая
малышка не сможет никому помешать, но Лили  только  упрямо  качала  головой.
Поблагодарив всех присутствующих, она снова извинилась, взяла  Лору  Бет  на
руки и вышла.
   - Больно, мама.
   - Немножко щиплет, конечно, но ничего особенного. Я начинаю  думать,  что
вконец избаловала тебя.
   - Поцелуй, мама.
   - Ну ладно.
   Лили послушно поцеловала палец и прижала к  себе  Лору  Бет.  Что  теперь
случится? Заставит ли ее Найт уехать?  Оставить  детей?  И  тогда  Лора  Бет
станет по-настоящему испорченной, противной, приставучей  девчонкой?  А  что
станется с Тео, таким серьезным Тео? Превратится в  отшельника,  затворника,
окруженного книгами и паровыми двигателями? И Сэм... неужели, его подстрелят
во время одного из набегов на соседский сад?
   Девушка молча покачала головой, отвечая на невысказанные  вслух  вопросы.
И,  как  всегда  с  той  ночи,  мысли  о  тех  невероятных,  сильных,  почти
болезненных  ощущениях  вновь  пронзили  мозг,  оставив   ее   возбужденной,
пристыженной в злой на него и себя.
   - Что случилось, мама? - Ничего, дорогая, ничего.
   "Удивительно, - подумала она, - как легко и просто можно солгать ребенку.
Правда, этот ребенок в данный момент гораздо больше занят своим пальцем, чем
скрытыми мотивами  поступков  матери.  Матери,  которая  не  была  настоящей
матерью и которая впервые в жизни ощутила женское блаженство.  О,  когда  же
она перестанет думать об атом?
   Лили перевязала палец Лоры Бет и слегка хлопнула ее по заднюшке:
   - Иди поиграй с...
   Внезапно  замолчав,  она  уставилась  на  Царицу   Екатерину   и   нервно
откашлялась:
   - Лора Бет, пожалуйста, найди Тео и  попроси  его  прийти  сюда.  Хорошо?
Можешь показать свою повязку. Она  очень  красивая  и  наверняка  Тео  будет
потрясен.
   Такое ответственное поручение  заставило  малышку  немедленно  исчезнуть.
Лили схватила куклу и ощупала руки, ноги и тельце Ничего. Девушке совсем  не
хотелось ломать куклу, но драгоценности - "побрякушки Билли" -  должны  быть
спрятаны в ней. Трис знал, что  дочка  почти  не  выпускает  из  рук  Царицу
Екатерину. Лили  очень  осторожно  отделила  голову  от  туловища.  Огромные
нарисованные глаза куклы уставились на нее.
   - Я не убиваю тебя, - пробормотала Лили, продолжая свое  дело,  -  и  все
исправлю потом.
   Наконец голова, выскользнувшая из рук,  упала  на  кровать,  вверх  шеей.
Внутри пусто. Ни следа драгоценностей. Лили осторожно сунула руку в  набивку
тельца. Ничего, кроме конского волоса и ваты.
   Чувство унылой безнадежности охватило Лили. Эти двое негодяев  ошибались.
Нет  никаких  драгоценностей.  Никаких   "побрякушек   Билли".   Если   Трис
действительно украл их и спрятал, значит клад по-прежнему в Брюсселе.
   Лили быстро вставила голову куклы на место. Болтается, будь она проклята!
Девушка как раз  протыкала  иглой  шею  Царицы  Екатерины,  когда  в  дверях
появилась Лора Бет, сопровождаемая Тео.
   - Что случилось, мама? - поспешно спросил Тео. - Мы с Джоном  работаем  в
библиотеке его лордства.
   Лили совсем забыла придумать подходящую ложь, да и Тео было не так  легко
обмануть, как девочку.
   - Я забыла. Возвращайся к Джону. Если вспомню, скажу тебе за  обедом.  О,
Тео, прости пожалуйста.
   Тео наклонил голову набок, характерным жестом Триса, но  видя,  что  мать
молчит, потихоньку ушел. Лора Бет, к счастью, не заметила ничего странного в
Царице Екатерине. Кроме того, драматическое представление на  кухне  утомило
ее настолько, что глаза сами закрывались. Лили  наконец  была  свободна,  по
крайней мере, временно. Даже Сэм был занят на конюшне, где помогал Альфреду,
старшему конюху, чистить стойла.
   Лили собиралась было поехать на  верховую  прогулку,  но  потом  пожалела
бедняжку Вайолет, проделавшую путь до Лондона и обратно всего два дня назад.
Нет, она просто пройдется. Пройдется и подумает.
   Драгоценности непременно должны быть где-то. Без них  она  погибла.  Найт
обязательно приедет и выгонит ее. Необходимо найти сокровище, продать его  и
скрыться с детьми, покинуть Англию.
   Неожиданно Лили подумала о книгах Тео. Он привез с собой шесть  или  семь
любимых томиков. Может драгоценности зашиты в переплет? Вряд ли  там  хватит
места, но Лили перетрясет и ощупает все. Где еще?
   Лили вздохнула и направилась к живописному озеру,  разлившемуся  в  конце
покатой восточной лужайки. Огромные раскидистые дубы и ивы росли по  зеленым
берегам. Лишенные листьев голые деревья выглядели такими же жалкими, унылыми
и  опустошенными,  как  душа  Лили.  Вода  приобрела  свинцово-серый   цвет,
несколько  живших  на  озере  уток,  очевидно  испугавшись  холода,  куда-то
попрятались. Лили шла дальше и дальше, придумывая и так же  быстро  отвергая
планы, рассеянно вытаскивая шпильки из волос, швыряя их на землю, в  деревья
и не обращая внимания на окружающее, занятая только собственными  мыслями  о
проклятых драгоценностях.
   "Побрякушки  Билли".  Девушка  вздрогнула,  вспомнив  приятелей-негодяев,
Монка и Боя. Даже если повезет и она  отыщет  драгоценности,  продаст  их  и
покинет Англию, кто может поручиться, что ее  оставят  в  покое?  Они  будут
продолжать преследование, пока не найдут ее.
   Лили устало прислонилась к стволу дуба, признав  свое  поражение.  Именно
такой ее увидел Найт. Она выглядела смирившейся, побежденной, плечи опущены,
роскошные волосы разметались по плечам. Старое платье  из  грязно-коричневой
шерсти и тяжелая шаль подходили скорее для судомойки. Найт почувствовал, как
глубоко в душе что-то шевельнулось.
   Презрение.
   Он ощущал презрение к себе, пока, не вздохнув  несколько  раз  как  можно
глубже, не увидел вещи  в  истинном  свете.  Да,  красивая,  очень  красивая
молодая женщина стоит дерева, погруженная в глубокую задумчивость и,  скорее
всего, изобретающая очередной план, как поумнее перехитрить его.
   Распутница.
   Лили действительно думала о нем. Снова. Она вовсе не  хотела  этого,  она
желала, чтобы Найт исчез, пропал,  забылся,  сгинул.  Но  этому  не  суждено
случиться. Она все  еще  чувствовала  прикосновение  его  губ,  рук,  жаркой
мужской плоти, вздрагивающей, когда она дотрагивалась до нее...
   - Лили.
   Девушка застонала: ну вот, теперь она слышит его голос. Это уж слишком!
   Она расправила плечи и, отвернувшись, зашагала прочь.
   - Лили! Подождите! - в замешательстве окликнул Найт.
   "О нет! Этого просто не может быть?" Лили оглянулась, увидела шагающего к
ней Найта и бросилась бежать, что было сил.
   - Остановитесь, черт возьми!
   Найту не потребовалось много времени, чтобы догнать  ее.  Его  ноги  были
гораздо длиннее, сильнее, да к тому же не мешали нижние юбки. Он схватил  ее
за руку и развернул лицом к себе. Лили отвела свободную  руку,  замахнулась,
но он вовремя успел перехватить се запястье в  трех  дюймах  от  собственной
челюсти.
   Девушка не издала ни звука, не сказала ничего, просто смотрела  суженными
глазами, тяжело и часто дыша.
   - Ты больше не ударишь меня.  Лили.  Не  позволю!  -  Он  перехватил  оба
запястья одной рукой и сильно сжал, стараясь не глядеть на  высокую,  нервно
вздымавшуюся грудь. - Почему ты убегала от меня?
   Дурацкий вопрос! Господи, ну и глупец же он,  чертов  безмозглый  болван!
Нельзя, ни за  что  нельзя  позволить  ей  подметить  в  нем  слабость!  Она
мгновенно этим воспользуется. Он не допустит, чтобы подобная  женщина  взяла
над ним верх!
   Она взглянула ему прямо в глаза бесстрастн