аз вовремя, чтобы услышать, как Джереми, игнорируя ее и Мэри Роуз, говорит отцу:
     - Дядя Тайсон, в конце семестра Лео приедет ко мне. Он мастерски управляется с лошадьми. Мы с ним прекрасно поладим. Он часто пишет мне, и поверьте, его идеи не только новы, но и оригинальны. Кроме того, Лео изучает науку племенного разведения лошадей.
     Это тоже было сказано с благосклонной улыбкой.
     - Да Лео знает о лошадях в двадцать раз больше вашего! - фыркнула Мегги.
     - Но, дочь моя, - поспешил вмешаться Тайсон, - Лео действительно немало знает, однако в отличие от Джереми у него нет многолетнего опыта.
     - А Шарлотта тоже считает, что у Лео есть будущее? Джереми, усмехаясь, откинулся на спинку дивана.
     - Моя дражайшая Шарлотта представления не имеет о таких вещах, поскольку она женщина и не может до конца понять всех требований к тому, кто собирается создать процветающую племенную ферму.
     Господи, ее сейчас вывернет наизнанку! Какой же болван! Как он может быть настолько туп?! Поверить невозможно, что вся эта чушь льется с его губ! Почему дядя Райдер не выбил из него глупость и спесь? Кто-кто, а он уж наверняка знает силу хорошей трепки!
     Мегги учтиво кивнула.
     - О да. Как это верно! Я сама столько раз дивилась тому, что Господь счел нужным создать женщин, этих совершенно бесполезных тварей, непонятно зачем засоряющих землю! Очевидно, зря потратил время.
     - Но Шарлотта беременна! - оскорбился сбитый с толку Джереми.
     - Думаю, - возразила девушка, - Господь наверняка нашел бы лучший способ даровать мужчинам наследников мужского же пола, чем заставлять их возиться с женщинами, как по-вашему? Вообразите только, у Шарлотты даже не хватает мозгов, чтобы понять, каким образом спариваются лошади! Кошмар какой-то! Мало того, она примет в своем доме Лео, понятия не имея, что именно он будет у нее делать.
     - Мегги, - остерег Тайсон, понявший по тону дочери, что дело заходит слишком далеко, - Джереми вовсе не имел в виду ничего подобного. Ты неверно его поняла.
     Кажется, отец всерьез задался вопросом, почему ей так хочется огреть Джереми по голове. О небо, она должна взять себя в руки и прекратить донимать несчастного! Ее чувства к Джереми... Только бы не узнали родители: слишком велико унижение.
     Но что-то темное и противоречивое, бесконтрольно рвущееся на волю заставило ее ослушаться отца.
     - Насколько я поняла, он сказал, что Шарлотта глупа в отличие от него и Лео, которым, как мужчинам, дана вся мудрость мира, - парировала она и, глядя Джереми в лицо, добавила:
     - При первом знакомстве с Шарлоттой мне и в голову не пришло, что она глупа. Мало того, будь у меня возможность, непременно спросила бы, есть ли у нее какие-то идеи относительно тренировки кошек.
     У Джереми был вид спокойного рассудительного человека, неожиданно столкнувшегося с идиотскими выходками эксцентричной кузины.
     - Мегги, ты сыграла чудесную песню, - заметил он, решив пропустить мимо ушей ее тираду. - Почему бы тебе не поиграть еще немного?
     - Это была не песня, а соната Скарлатти. Она без слов. О Господи, какой же бред я несу! Вы, мужчина, прекрасно знали все это и без моих объяснений, не так ли?
     - Скарлатти был мужчиной, черт возьми!
     - Вы, вероятно, говорите так, потому что у дорогого Скарлатти оказалось достаточно времени, чтобы писать музыку, но, поскольку ему не приходилось рожать детей, стирать белье, мыть полы или бесконечно выполнять капризы всех мужчин в доме.
     - Ой, - воскликнула Мэри Роуз, вскакивая. - Знаете, у меня ужасно голова разболелась. Я терпела, сколько могла, но теперь.. Мегги, ты не сделаешь мне компресс из розовой воды? Лучше тебя никто мне не поможет. Пойдем.
     Она протянула руку падчерице. У той не осталось выхода.
     - Может, тебе лучше спросить папу, как это делается? - проворчала она на ходу. - Или о том, как выполняется одна из простейших работ-рождение ребенка, чтобы у меня наконец появился шанс обучиться и этому?
     - Мегги, у меня сейчас виски разломятся.
     Доброй ночи, Мэри Роуз, Мегги, - поспешно проговорил Тайсон.
     Ах, моя милая доченька. Думаю, ты извинишься перед Джереми, прежде чем идти спать.
     - Прошу извинить меня, Джереми. Надеюсь, вы найдете в;воем сердце достаточно доброты, чтобы меня простить. Я слишком глупа, чтобы понимать, как сильно временами оскорбляю людей.
     Мэри Роуз поспешно вытащила ее из гостиной, едва успев закрыть за собой дверь.
     - Хотя Мегги была груба с тобой, мой мальчик, - заметил Тайсон, - твое мнение о женщинах возмутило бы многих представительниц прекрасного пола. Похоже, тебе стоит хорошенько задуматься.
     Однако Джереми продолжал ухмыляться, на этот раз весьма лукаво.
     - Думаете, я перегнул палку, дядя Тайсон? - спросил он очень тихо, зная, что Мегги имеет обыкновение подслушивать.
     - Ты вел себя как последний осел, чтобы заставить ее потерять голову, и, разумеется, тебе прекрасно это удалось. Молодец!
     - Сначала я не хотел ее дразнить, но она так злилась, что просто не было сил удержаться.
     Неожиданно на пороге появилась Мегги, и Джереми, ни на секунду не прервавшись, продолжал:
     - Не понимаю, дядюшка Тайсон. Я мужчина, а Шарлотта - женщина. У каждого из нас свои роли, свой род ответственности. Мегги, тебе плохо? Тоже голова разболелась?
     Мегги, каким бы ни был важным повод для столь неожиданного возвращения, резко повернулась и выругалась себе под нос, хотя недостаточно тихо, чтобы не услышали оба джентльмена, один из которых был викарием и ее отцом. Выругалась и ринулась наверх.
     Тайсон только головой покачал.
     - Расскажи мне побольше о том арабском жеребце, которого ты хотел купить в Испании.
     - Мегги быстро взрослеет, - заметил Джереми.
     - Ошибаешься. Она уже выросла и имеет твердые представления обо всем на свете.
     - Как всегда. Какое удовольствие издеваться над ней, пока она не полезет на стену! - весело хмыкнул Джереми. - А теперь о жеребце. Это парень злобен как петух, которого только что вышибли из курятника. И бегает быстрее лисы, которая умудрилась вломиться в наш курятник на прошлой неделе и сожрать лучших несушек. Однако он промахнулся.
     Тайсон молча вскинул брови.
     - Имел глупость попытаться укусить Шарлотту, за что она ударила его в нос мыском сапожка.

Глава 10

     Слишком скоро. Томас знал, что может заставить ее смеяться, мало того, она скорее всего не посчитала неприятными его поцелуи... правда, наверняка сказать трудно. Черт возьми!
     Он упорно занимался повседневными делами и, пересиливая себя, продолжал писать управляющему. И сам не понял, что заставило его поднять глаза. Но Томас все же поднял, и вот она, бегает по саду, как длинноногий мальчишка.
     Он медленно встал, обошел стол и открыл высокую стеклянную дверь. Она раскраснелась, запыхалась, груди тяжело вздымались - весьма приятное зрелище.
     Что, черт возьми, стряслось?
     Томас открыл дверь пошире.
     - Мистрис Шербрук, - суховато окликнул он, - прошу, зайдите в мою скромную контору. Я не знал, что маленькая калитка по-прежнему не заперта.
     - Я взломала замок, - сообщила Мегги. - Добрый день, Томас. Дождя сегодня нет. Вы позволили мистеру Хенгису добраться до картофельных палочек?
     - Нет. Моргана сообщила, что мистер Хенгис, вернее, Бенджи - отъявленный мошенник, потому что чересчур доверился своему носу. И позволил маленькой милой крошке - это вы - промокнуть до костей, и хорошо еще, что все обошлось. Ибо дело могло кончиться воспалением легких.
     Она ответила дружелюбной улыбкой, и Томас мигом обрел самообладание.
     - Заходите, - попросил он. - Посидим немного.
     Мегги так же молча подчинилась и устроилась в большом кожаном кресле напротив его большого письменного стола красного дерева. Он уселся на край столешницы и принялся болтать ногой, крайне довольный, что может несколько минут понаблюдать за Мегги. Похоже, она чем-то расстроена.
     - Ладно, поведайте, что случилось, прежде чем начнете грызть ногти и плеваться ими на мой ковер.
     - Ничего, пропади все пропадом. Томас едва не рассмеялся.
     - Дочери викария не пристало врать, Мегги. Да и ругаться тоже, иначе грянет беда, например, язык отвалится.
     - А вам не все равно? Какая вам забота? И при чем тут мой язык?
     Не успели слова слететь с губ, как Мегги тут же вспомнила поцелуй в амбаре Мартинов. - Не важно, не смейте ничего объяснять. Вся эта история с языком крайне непристойна. Я слишком зла, Томас, и готова что-нибудь лягнуть.
     - Эта заплесневелая старая подушечка в вашем распоряжении.
     Мегги вскочила, что было сил пнула подушечку, так яростно, что едва не потеряла равновесия, и облегченно улыбнулась:
     - Спасибо, Томас.
     - Никогда не стоит доводить себя до столь нервозного состояния. Не следует копить гнев в душе, ибо это закупоривает все жизненно важные центры и ведет к ужасным вещам, например, к склонности ругаться.
     - Ад проклятый, что за вздор!
     - О нет! Я когда-то знал человека, который постоянно беспокоился, обнаружив, что его часы отстают на несколько минут и он из-за этого обидел немало людей своими частыми опозданиями. Он не слишком распространялся на эту тему, только все время хмурился и копил тревогу в сердце. Наконец однажды, когда он особенно тревожился, что его хряк не найдет подходящей лужи, чтобы хорошенько вываляться, потому что дни стояли сухие, дело кончилось мгновенной смертью. Да-да, он просто упал и умер из-за закупорки всех жизненных центров. Мораль этой истории такова: старайтесь облегчить душу, когда чем-то расстроены, и посильнее лягнуть подходящий объект. А теперь не хотите немного бренди?
     - Бренди? Господи, я не пробовала бренди с тех пор, как мы вместе с Максом и Лео украли бутылку из папиного стола, спрятали за одним из надгробных памятников на кладбище и выпили до дна. Что потом с нами было! Представляете, папа даже не выпорол нас. Просто заметил, что теперь мы на собственном опыте поняли вкус глупости.
     - Вкус - отнюдь не основное качество глупости, - рассмеялся Томас.
     - Кто это сказал?
     - Один гениальный человек. Давным-давно.
     - Вы лжете, но это не имеет значения. Я все-таки попробую бренди на вкус. На этот раз как взрослый человек.
     Он налил ей самую чуточку, а себе немного больше и коснулся ее рюмки своей.
     - За гибель той отвратительной личности, которая имела наглость вывести вас из себя.
     Девушка поперхнулась, выплюнула коричневую жидкость, залив его белую рубашку, уронила рюмку и с ужасом уставилась на темное пятно, расплывшееся на ткани.
     - О нет, неужели это я наделала такое? Просто ужасно! Взгляните на это пятно! Такая красивая рубашка, и я ее испортила! Со мной никогда раньше не случалось такого! Простите, Томас, умоляю!
     Он отставил рюмку и взял ее руки.
     - Все в порядке. Подумаешь, рубашка! Только не пытайтесь ее пососать, как малыш Рори - вашу юбку тем утром в церкви.
     Она смотрела на него так, словно была готова одновременно разразиться смехом и слезами. Томас не стал размышлять. Только нагнулся и поцеловал ее. И ощутил вкус бренди и тот присущий ей одной сладкий запах, который искушал его все это время.
     Томас коснулся языком ее губ, заставляя их приоткрыться, и она так и сделала... совсем чуть-чуть. И когда он проник языком в ее рот, подскочила, отпрянула от него, поспешно отступила шага на три, споткнулась о подушку, которую перед этим лягнула, и с размаху уселась не на мягкий обюссонский ковер, а на дубовый пол.
     - Мегги! Как вы?
     Девушка недоуменно моргнула.
     - По-моему, у меня все внутренности перевернулись, - пожаловалась она, - но, кажется, я выживу.
     - При таком количестве юбок ваши внутренности должны быть в полной безопасности.
     Мегги покачала головой, встала на колени и осталась в таком положении на несколько секунд, пристально глядя в угол комнаты.
     - Почему вы отскочили от меня?
     - На этот раз я умудрилась приоткрыть рот, и вы немедленно сунули туда язык. Все это очень странно... вернее, чересчур интимно... вы понимаете, о чем я?
     - Если вы чуть потерпите и дадите нам обоим шанс... вполне возможно, вам это и понравится. Мегги, почему вы смотрите в ту сторону?
     - Там, в углу, дохлая мышь.
     Он рассмеялся: последний смех в долгой череде ему подобных, которые так и сотрясали его с тех пор, как он встретил эту женщину.
     - Это, вероятно, означает, что Тэнси, вместо того чтобы убирать как следует, шьет очередное покрывало. Я скажу Моргане, и она либо лишит Тэнси картофельных палочек, либо заставит есть грибы в лесу.
     Мегги против воли рассмеялась.
     - Да прекратите же!
     - Что именно? Попытки заставить вас забыть гнев и досаду, а также боль в нижней точке вашего тела?
     - Вот именно, - кивнула Мегги и со вздохом поднялась. Он увидел, как она потирает упомянутую точку, прикусывает нижнюю губу и снова таращится на пуговицу его сорочки.
     - Бренди уже испачкало вашу новую рубашку. Мне ужасно жаль. Если кто-то узрит вас в таком виде, примет за пьяницу. Мне придется защищать вас, но, увы, рубашка станет безмолвным свидетелем. И никто, никто не поверит мне. Можно я отнесу ее миссис Приддл? Она умеет удалить любое пятно.
     - Что же, если это так много значит для вас и вы страстно желаете спасти мою репутацию, я согласен, - кивнул Томас, принимаясь раздеваться. Но Мегги, ахнув, схватила его за руки.
     - Что вы делаете? И что с вами происходит? Нельзя же снимать рубашку прямо в конторе, да еще в моем присутствии. Мой отец - викарий!
     Он снова задохнулся от смеха, настоящего искреннего смеха, внезапно осознав, что постепенно привыкает к этому. И выпалил, зная, что не следует этого говорить, что еще слишком рано. И все-таки не мог сдержать опрометчивые слова:
     - Мегги, вы окажете мне честь стать моей женой?
     Мегги потеряла дар речи. Он хочет, чтобы она вышла за него? До чего же странный сегодня день: сначала она лягнула подушку, потом плюхнулась на задницу и под конец получила предложение руки и сердца, И тут Мегги подумала о Джереми, представила, как пинком спихивает его с бесценного арабского жеребца, мало того, кнутом загоняет на самый край земли. Что же, Джереми по крайней мере преподал ей очень важный,урок. Пренебрежение мнением мужчины может стать причиной унижения женщины.
     - Простите, Томас, но прежде чем ответить, я должна кое-что узнать у вас.
     - У меня? А, понятно. Нет, Мегги, я не из тех, кто бьет сену. И никогда не мог бы ударить женщину.
     - И Джереми тоже.
     Он, естественно сразу вспомнил, кто такой Джереми, и почувствовал, как холод леденит его до самых копчиков пальцев. И все же мягко спросил:
     - Это тот чертов почти кузен?
     - Да, он приехал в гости. Вчера вечером мне хотелось надавать ему оплеух.
     - Ах, так это из-за него ваш гнев вскипел до весьма опасного уровня? Это он виноват в том, что вы набросились на мою подушечку?
     - Именно. И кроме того, он мужчина. Просто поверить невозможно тому, что он молол, Томас! Подумать только, что он женат всего полгода. Я знаю, что мой отец-совершенно другой человек, а вот вас я не знаю, поэтому и должна обо всем договориться заранее. Видите ли, если я выйду за вас, а ютом вы превратитесь в Джереми, мне придется вас пристрелить. Для дочери викария подобные вещи недопустимы.
     - Тут вы совершенно правы. Спрашивайте.
     - Вы считаете женщин глупыми?
     - Не более чем мужчин.
     - Лично я уверена, что мы куда умнее. Я пришла к этому мнению из собственного опыта, после того как вырастила Макса и Лео. Итак, вы верите в равноправие умов. Как по-нашему, имеет ли муж право указывать жене, что она не должна ездить верхом, когда забеременеет?
     Томас смотрел на ее серьезное личико и вспоминал, как о раскраснелось от обиды и ярости.
     - Случись со мной такое... думаю, я посчитал бы, что у жены достаточно здравого смысла, чтобы не подвергать опасности ни себя, ни дитя. Вряд ли мне нужна легкомысленная супруга. Впрочем, и такая, которая нуждается в наставлениях по поводу, столь очевидному, как этот.
     - Превосходно, просто превосходно. Я знала, что вы не идиот. Интересно, хотели бы вы, чтобы Господь не создавал женщин, чтобы вам не приходилось иметь с ними дела, если вдруг понадобится ребенок? Не думали вы о том, что ему следовало изобрести другой способ получения наследников?
     - Нет, и не говорите, будто Джереми провозглашал подобную ересь. Вы, должно быть, не так расслышали.
     - Вопрос был очень длинным, а ответ - чересчур коротким. Не хотите ли изложить ваши мысли подробнее?
     - Не хочу. Ну как, Мегги, прошел я испытание?
     Она потерла подбородок, с упреком взглянула на злополучную подушечку и со вздохом пробормотала:
     - Честно говоря, я не уверена, что Джереми тоже в это верит. Это всего лишь мои предположения. Правда, я успела обвинить его в этом. Верите ли вы, что мужья имеют право приказывать женам?
     - Я никогда не был женат, - спокойно пояснил Томас. - Буду ли я отдавать вам приказы? Да, если вы попадете в беду и мне понадобится защитить вас.
     - Это ничего, - кивнула она, снова уставясь на дохлую мышь в углу. - Я бы поступила точно так же. Кроме того, вы сильнее меня, и, попади мы в беду, это качество оказалось бы весьма полезным.
     - Надеюсь.
     - Я знаю все о лошадях, Томас. Правда, не слишком хорошо разбираюсь в управлении племенными фермами, но при этом достаточно способна, чтобы учиться. Скажите, имей вы ферму, посчитали бы меня слишком невежественной и ни к чему не пригодной только на том основании, что я не мужчина?
     - Вы, знаменитый кошачий тренер, ни к чему не пригодны? Что за чепуха?! Ни один мужчина, даже последний болван, не может сказать такого.
     - Он уверен, что женщины слишком глупы, чтобы разбиваться в мужских занятиях.
     - Жалкий олух! - решил Томас. - Человек, который сказал это, - жалкий олух. Джереми? Я верно понял? Не желаете, чтобы я поколотил его? Или хотя бы сбросил со скал в Ла-Манш? Мегги печально покачала головой.
     - Нет. Если вы сделаете это, его тело упадет не в воду, а нa камни, Джереми тут же найдут, и вас повесят. Жаль, что мне не позволят этого сделать, а вмешивать вас несправедливо. Вы любите женщин, Томас?
     - Всей душой.
     - И действительно хотите жениться на мне?
     - Да.
     - Почему? Вы знаете меня не более месяца.
     - Правда? А мне кажется, мы знакомы всю жизнь. - Он помолчал. Посмотрел вниз. Потом в окно. И, наконец, с удивлением заметил:
     - Дело в том, Мегги, что вы умеете заставить меня смеяться.
     Девушка подошла к нему, обняла и откинула голову.
     - Невозможно привести более веский довод. Согласна. Я зуду вашей женой.
     Томас перевел дух и медленно обхватил ее за талию. Не поцеловал Мегги, просто привлек к себе. Ему придется привыкнуть быть мужем.
     - Томас!
     - Да, Мегги?
     - Если бы Господь благословил нас и я бы понесла, вы мечтали бы только о сыне?
     Дети? Дети... которых он считал просто частью супружеской жизни, но не воспринимал как реальность. Как естественный результат их любовных отношений с Мегги.
     - Я просто ждал бы, кто родится. Вряд ли можно предсказать подобные вещи заранее.
     Он притянул ее к себе еще ближе, закрыл глаза и попытался не думать о будущем. И о том, что они стоят сейчас рядом в пустой комнате с дохлой мышью в углу.
     - Может, я поручу Тэнси сшить новые покрывала? - прошептал он на ухо Мегги.
     Она рассмеялась, легонько ударила его в грудь и тут же застонала, уловив идущий от рубашки запах бренди.

***

     Джереми Стэнтон-Гревилл уехал на следующее утро, чувствуя себя немного виноватым, потому что Мегги все еще явно на него сердилась. Ему хотелось обнять ее, ущипнуть за руку, сказать, что скоро она усвоит простую истину: мужчин можно водить за собой, как свиней с кольцом в пятачке. Нет, это плохое сравнение. Может, стоило сказать ей правду? Она так ершилась, что была готова перегрызть ему горло, не в силах слушать поток оскорблений. Беда в том,