ь, не узнав, что задумал этот коварный тип, лорд Демпси.
     - Вы очень храбрая женщина, Амалия, - повторила Фрэнсис, прилагая все усилия, чтобы оттеснить подальше картину того, как Хок занимается любовью с этой воплощенной женственностью.
     - Все хорошо, что хорошо кончается, - сказала Амалия, изящно пожимая плечами. Неожиданно она лукаво улыбнулась:
     - Как говорил непревзойденный французский драматург Корнель, "сражение закончилось по воле обеих сторон". Надеюсь, миледи, этот человек теперь вполне устраивает вас в качестве мужа?
     - Хм... - Фрэнсис окинула хмурого Хока оценивающим взглядом. - Я постараюсь, чтобы он не терял формы.
     - Не жена, а зверь рыкающий, - буркнул Хок.
     - Странная штука человеческое сердце, - покачала головой Амалия. - Пути его, как и пути Господни, неисповедимы.
     "Прощай навсегда, мой синий чулок!" - подумал Хок не без грусти, но с легким сердцем.
     - Это слова Жюли де Леспинас, не так ли? - спросила Фрэнсис с бесенятами в глазах.
     - Вы правы. - Амалия одарила ее одобрительной улыбкой.
     - Наша гувернантка Аделаида ее просто обожала. "Здравствуй, синий чулок номер два! - подумал Хок и прикусил губу, чтобы не расхохотаться. - Уж с тобой-то мне предстоит прожить бок о бок всю жизнь!"
     Один короткий смешок у него все-таки вырвался. Женщины посмотрели на него, потом друг на друга. Амалия покачала головой.
     - Боюсь, потрясение оказалось для него слишком сильным.
     - Он переживет, - заверила Фрэнсис. - Ему случалось переживать и не такое.

Эпилог

     Конец - делу венец.
     Пословица

     - Наконец-то, мой мальчик, наконец-то! - Маркиз сиял улыбкой. - Теперь ты сам видишь, каким бывает результат, если подойти к делу со всей серьезностью.
     - Позвольте, милорд, позвольте! - громко вознегодовала Фрэнсис. - Что, собственно, такого сделал ваш сын? Какую-то мелочь. Все остальное легло на мои плечи!
     - Однако, дорогая моя, без этой мелочи на твои плечи вообще ничего не могло бы лечь, - примирительно улыбнулся Хок и наклонился, чтобы поцеловать жену в лоб. - Он так похож на меня, Фрэнсис, что мороз по коже идет! О чем это говорит? О том, что мужчины сильнее, их воля не в пример...
     - Не пройтись ли нам втроем? - вмешался граф Рут-вен, заметив воинственно выпяченный подбородок дочери. - Женщин не стоит дразнить без крайней необходимости.
     В этот момент Чарлз Филип Десборо Хоксбери, виконт Линли, разразился негодующим ревом.
     - М-да, - заметила София, - первое, чему учится новорожденный мужчина, - это получать желаемое.
     - И они стонут потом всю оставшуюся жизнь, - мстительно добавила Фрэнсис. Хок раскрыл рот, без сомнения, чтобы отпустить комментарий, в высшей степени неприличный, но она поспешно предотвратила это:
     - Я покормлю новорожденного мужчину, а потом присоединюсь к вам.
     Хок еще раз с нежностью поцеловал жену и последовал за отцом и тестем.
     - Я считаю, - послышался из-за двери голос маркиза, - что мой внук будет ездить верхом, как кентавр, и прославится этим на всю Англию. Уж поверьте мне: я вижу это по его глазам.
     - Отец, у него глаза Фрэнсис.
     - В том-то все и дело, мой мальчик. В том-то все и дело!
     Фрэнсис покачала головой, представив себе выражение на лице мужа при этих словах.
     Она расстегнула и опустила верх платья, чтобы поднести сына к груди. София наблюдала за ней с благодушной улыбкой.
     - У тебя прекрасный ребенок, Фрэнсис.
     - Конечно. Как же иначе?
     - Я боялась, что твой муж прикончит доктора во время родов. Он был в таком состоянии!..
     - Мне ли не знать, - усмехнулась Фрэнсис. - Он почти всегда в таком состоянии. А что слышно от Клер?
     - Ее приняли в класс мистера Тернера. Большая честь, не так ли? Но даже это не так удивительно, как то, что ее супруг не препятствует в этом и гордится успехами жены.
     - Я так и сказала с самого начала: Даниель - это бесценное сокровище. Более того, он человек благоразумный.
     - Единственное, что его тревожит, - это свояченица. Обожатели Виолы, с утра до вечера толпящиеся в доме, сводят его с ума. Можешь себе представить, он называет их "мопсиками". В последнем письме он жаловался мне, что вынужден внимательно смотреть, куда идет, чтобы ненароком не наступить на кого-нибудь из "мопсиков". Аделаида, по его словам, на все упреки только улыбается с безмятежным видом.
     - Напиши Даниелю, что Аделаида имеет все основания так улыбаться. Она неусыпно следит за тем, чтобы "мопсики" Виолы не позволяли себе ничего лишнего. - Фрэнсис ласково погладила темный пушок на головке сына. - Судя по обилию претендентов на ее руку, Даниелю недолго придется терпеть присутствие свояченицы.
     - Иногда я пытаюсь представить себе, что получилось бы из брака Хока и Виолы, и содрогаюсь от ужаса, - призналась София. - Что за неподходящая пара вышла бы их них! Еще ужаснее было бы, если бы он выбрал Клер.
     - Тебе не стоит даже думать об этом, София. Маркиз твердо верит в судьбу и считает, что мой маскарадный костюм никак не мог повлиять на исход событий. Независимо ни от чего я стала бы его невесткой. Иногда мне хочется знать, прав он или ошибается.
     - Не знаю, не знаю... я уже не помню деталей, зато хорошо помню, что несколько раз у меня руки чесались придушить тебя.
     - Увы, София, подобное желание возникает не только у тебя. Если ты поделишься воспоминаниями с Хоком, он поймет тебя, как никто другой. Особенно его приводитв неистовство то, что Отис и миссис Дженкинс всегда принимают мою сторону.
     - Ты счастлива, не так ли, Фрэнсис?
     - Более чем когда-либо могла вообразить! - пылко заверила та, перекладывая ребенка к другой груди. - Что до тебя, моя дорогая крошка, ты и впрямь будешь настоящим кентавром. У тебя ведь мои глаза, а это обязывает. София, я еще не сказала тебе, что через две недели скачки в Эскоте и мы собираемся принять в них участие. - Взгляд Фрэнсис затуманился от радостного предвкушения. - Из наших лошадей бегут Тамерлан и Летун Дэви.
     - Когда я услышала, что лорд Делакот подарил вам эту лошадь в качестве свадебного подарка (пусть даже запоздалого), я не могла поверить своим ушам!
     - А мне это не кажется странным... скорее наоборот. Я даже думаю, что лорд Делакот усыновил бы Хока, если бы маркиз любезно предоставил ему эту возможность. Он приезжает к нам в гости так часто, как ему позволяет здоровье. Мистер Тиммонс, разумеется, следует за ним, тенью.
     - Насколько я поняла из слов Хока, ты состоишь с Амалией в оживленной переписке? - спросила София не без лукавства.
     - Почему бы и нет? У Амалии оказалась хозяйственная сметка, и ферма процветает, несмотря ни на что. - Фрэнсис вздохнула и улыбнулась с оттенком печали. - Странно, что трагические события так быстро исчезают из памяти. Подумать только: Эдмонд застрелился, лорд Демпси был убит при попытке бежать из-под наблюдения мистера Акли... впрочем, этих двоих мне не жаль. Жаль Беатрису.
     - Вот уж совершенно напрасно, дорогая моя! Две недели назад в Лондоне я встретила ее - и едва узнала. Такой апломб! Она вновь одна из самых красивых и богатых вдовушек столицы. Что до скандала, связанного с ее именем, его вскоре затмил очередной светский скандал: графиня Рутрфорд бежала со своим конюхом.
     - Фрэнсис, ты еще не готова присоединиться к нам? Та подняла голову и увидела в дверях мужа, взгляд которого был прикован к жадно сосущему сыну. Она одарила его
     Особенной, очень интимной улыбкой. София заметила это и поспешно поднялась.
     - Сдаю вам жену с рук на руки, Хок. Не давайте ей скучать во время столь ответственного занятия, но и не слишком отвлекайте от него. Ну а я постараюсь развлечь джентльменов внизу.
     - Итак, Фрэнсис? Сколько же нужно молока, чтобы насытить этого маленького голодного звереныша? Мне кажется, скоро он начнет плавно переходить из одного кормления в другое.
     - Знакомая черта, не правда ли, милорд? София считает, что ненасытность мужчины никак не зависит от его возраста, - сказала Фрэнсис с невинным видом, - меняются только его предпочтения.
     - Какое любопытное наблюдение! "Меняются только его предпочтения"... хм. Кстати, дорогая, нас осчастливил своим присутствием наш друг Лайонел. Он горит желанием отдать моему наследнику дань уважения. Но, что самое странное, того же желает его тетушка Люсия, которая увязалась вместе с ним.
     - Теперь мне понятно, почему ты сбежал оттуда!
     - Ты всегда смотришь в суть вещей, дорогая. Что мне оставалось, кроме бегства, если милая старушка вознамерилась повернуть всю свою артиллерию против меня. Лайонел счастлив, что перестал быть единственной мишенью ее острого языка, и вовсю поощряет ее.
     Крошка Чарлз обратил на отца затуманенный взгляд и сыто отрыгнул.
     - Без этого он просто не может обойтись, - заметила Фрэнсис, поднимая ребенка на сгибе руки.
     - И ему в этом не отказывают. Зато его отцу отказано в том, без чего тот не может обойтись.
     - Милорд, вы просто бесстыдник!
     - Ах, Фрэнсис, Фрэнсис! - Хок покачал головой, бросив на жену взгляд человека, оскорбленного до глубины души. - У тебя такой непристойный ход мыслей! Я мечтаю о том, чтобы проехаться с тобой верхом.
     - Проехаться верхом? - Фрэнсис иронически подняла бровь.
     - Назовем это так! - засмеялся Хок.    



144


141


141





ГРЕХИ ОТЦОВ

Кэтрин КОУЛТЕР
Перевод с английского Т.А. Перцевой. OCR Angelbooks






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Она добилась всего, чего можно было желать.
     Но жизнь на виду всегда опасна.
     Таинственный убийца, угрожающий ей по телефону, безжалостно расправляется со всеми, кто встает у него на пути. Вот-вот он осуществит свою угрозу уничтожить ее. Потому что ГРЕХИ ОТЦОВ становятся кошмаром для их детей. Потому что ей не у кого искать помощи - кроме отчаянного, бесстрашного мужчины, не просто рискующего ради нее жизнью, но и пробуждающего в ней давно забытые чувства, мечты и желания...

     Посвящается Т. К.

Глава 1

Нью-Йорк 15 июня

Настоящее

     Бекка лениво поглядывала на телеэкран - шла дневная мыльная опера, которую она время от времени смотрела еще с тех пор, когда была подростком. Совершенно бесконечная тягомотина! Интересно, как бы поступила она сама, будь у нее, как у героини, ребенок, нуждавшийся в пересадке сердца в этом месяце и новой почке в следующем... или муж, готовый ринуться в объятия каждой женщины, имевшей неосторожность бросить на него взгляд.
     И тут зазвонил телефон.
     Бекка было вскочила, но тут же замерла и уставилась на аппарат. За ее спиной на экране очередной неудачник жаловался на несправедливости жизни. Понятия он не имеет, что такое настоящая несправедливость!
     Она не пыталась ответить. Просто стояла и ждала, считая звонки. Второй... третий... четвертый... И наконец, исключительно потому, что мать лежала в коме в больнице на Ленокс-Хилл, а сама она больше не могла выносить эти сверлящие уши бесконечные трели, трели, трели... Бекка заставила себя подойти, сомкнуть пальцы на трубке и с трудом выдавить единственное слово:
     - Алло?
     - Привет, Ребекка! Это твой бойфренд. Неужели я так застращал тебя, что ты даже телефона как огня боишься? Угадал?
     Ребекка прикрыла глаза, будто таким образом могла защититься от ненавистного голоса, проникавшего, казалось, ей под кожу и пугавшего до нервной дрожи. Ни намека на протяжный выговор уроженца Атланты, ни режущих слух гласных коренного Нью-Йоркца, ни грассирования жителя Бостона. Голос явно принадлежал хорошо образованному человеку. Прекрасная дикция, довольно правильная речь, в которой угадывалось нечто английское. Кто этот тип? Стар он или молод? Она никак не могла это понять. Нужно сосредоточиться. Слушать внимательнее. Запоминать, как именно и что он говорит.
     "Вы можете это сделать. Постарайтесь. Вызывайте его на разговор, пусть болтает что хочет: Если повезет, он чем-то выдаст себя", - так наставлял ее полицейский психолог в Олбани, когда этот псих стал звонить ей регулярно. Итак, надо слушать внимательно. Не позволять ему запугивать себя. Контролировать ситуацию. Быть ведущей, а не ведомой.
     Бекка облизнула обветренные сухие губы. Всю неделю Манхэттен одолевала невыносимая жара, которую синоптики считали аномальной. Но сейчас ей было не до капризов погоды. Набрав в легкие побольше воздуха, она принялась повторять заученные вопросы:
     - Не хотите сказать, кто вы? Мне очень бы хотелось это знать. Может, стоит потолковать, по какой причине вы мне звоните? Согласны? - Вот так хорошо. Голос спокойный, невозмутимый, чуть насмешливый.
     - Неужели лень придумать что-нибудь новенькое, Ребекка? В конце концов, я не первый раз тебе звоню, но ты вечно талдычишь одно и то же. Должно быть, тебя шринк <Психоаналитик (жарг.).> выдрессировал, я верно догадался? Это он велел тебе задавать идиотские вопросы, чтобы отвлечь меня, заставить потерять бдительность и выложить всю подноготную. Сожалею, но ничего не выйдет.
     Тут она была с ним согласна. Этот тип знает что делает и умело терзает свою жертву. Больше всего на свете Бекке хотелось попросить его оставить ее в покое, но она лишь плотнее стиснула губы. И тут внутри словно оборвалось что-то, будто туго натянутые струны лопнули в один миг. Долго копившаяся ярость вырвалась на свободу, преодолев безумный страх. Стиснув трубку так, что побелели костяшки пальцев, она завопила:
     - Слушай, ты, козел! Перестань называть себя моим бойфрендом! Ты всего лишь псих, а я с такими ничего общего не имею! Кстати, насчет вопросов. Почему, черт побери, не скажешь, что тебе надо? А лучше всего пойди и повесься, не погань род человеческий. И не звони мне больше, жалкий ублюдок! Копы тебя достанут! Телефон на прослушке, понял? Недолго тебе осталось гулять.
     Наконец-то она застала его врасплох! Мощный выброс адреналина зажег кровь, и на миг показалось, что ей все нипочем. Но только на миг. Ровно столько потребовалось и ему, чтобы прийти в себя.
     - Ребекка, счастье мое, - рассудительно заметил незнакомец, - ты не хуже меня знаешь: копы не верят, что тебя кто-то преследует, что какой-то ненормальный названивает тебе в любое время суток, пытаясь прижать к стенке. Тебе пришлось самой установить прослушку, потому что полисмены наотрез отказались это сделать. А я стараюсь не затягивать наши приятные беседы, чтобы твои древние "жучки" не засекли меня. Но за оскорбление, милая, придется платить, и по полной программе.
     Ребекка швырнула трубку на рычаг и хорошенько прижала, словно старалась остановить кровотечение из невидимой раны. Как будто этим она могла избавить себя от Очередного звонка. Бекка медленно попятилась от телефона, слыша сквозь мутную дымку, окутавшую мозг, как женщина заклинает мужа не уходить из семьи из-за ее младшей сестры.
     Бекка проскользнула на крохотный балкон, выходивший на Центральный парк и Метрополитен-музей. Десятки людей, в основном туристы в шортах и футболках, сидели на ступеньках, смеясь, читая, болтая, поедая хот-доги, купленные тут же, у лотка. Некоторые курили косячки, воришки шарили по чужим карманам... и за всей этой суматохой наблюдали два конных полицейских. Лошади по какой-то причине вели себя беспокойно, мотали головами и перебирали ногами. Солнце палило невыносимо, хотя была только середина июня. Волна жары ударила исподтишка, и от нее не было спасения. В квартире, правда, было на двадцать пять градусов прохладнее - слишком холодно для Ребекки, - но она так и не смогла отрегулировать кондиционер.
     Снова залился трелью телефон. Даже сквозь стеклянную дверь слышно!
     Бекка от неожиданности вздрогнула и едва не перелетела через перила. Да, было бы просто жаль так грубо вторгнуться в мирную жизнь внизу.
     Она заставила себя повернуться и заглянуть в прелестную нежно-пастельную гостиную матери, где на стеклянном столике у дивана надрывался белый телефонный аппарат.
     Бекка подождала, пока не прозвучал шестой звонок. Так или иначе придется подойти. А вдруг это звонят насчет матери, которая, вполне возможно, сейчас испускает дух? Но в глубине души она знала, что это он. А, все равно. Разве ему неизвестно, почему она включила телефон? Он, похоже, успел разнюхать о ней все, что только возможно, но о матери не упомянул ни словом. Так что выхода нет.
     Она подняла трубку на десятом звонке.
     - Ребекка, я хочу, чтобы ты вернулась на балкон. Смотри внимательнее. Туда, где гарцуют копы. Немедленно, Ребекка.
     Положив трубку, она медленно направилась к балкону. Дверь оставила открытой. Ее словно сковал паралич. Она видела полицейских. Понимала - должно случиться нечто ужасное. И ничего, ничего не могла сделать. Ей осталось только ждать и тупо пялиться на тротуар. Когда ей почти удалось убедить себя в том, что маньяк нашел новый способ издеваться над ней, прогремел оглушительный взрыв. Кони встали на дыбы, бешено молотя передними копытами. Один из полисменов вылетел из седла и приземлился в кустах. Все вокруг заволокло густым дымом. Некоторое время спустя, когда дым немного рассеялся, Бекка увидела лежавшую на тротуаре старуху нищенку. Обломки тележки на колесиках разлетелись в разные стороны, повсюду валялись клочья жалких обносков несчастной. Носившиеся в воздухе обрывки бумаги медленно опускались на тротуар, будто покрытый глубокими оспинами. Большая бутылка имбирного лимонада треснула, и янтарная жидкость стекала на кроссовки старухи. Время, казалось, остановилось... И тут разразился настоящий хаос. Опомнившиеся очевидцы вдруг ринулись к старухе. Раньше всех подоспели копы, хотя тот, кого сбросила лошадь, заметно прихрамывал. Полицейские что-то кричали, размахивая руками. Очевидно, пытались остановить людской вал.
     Бекка тупо наблюдала, как пятятся животные, дико вращая глазами, пугаясь дыма и едкой тротиловой вони. Старуха не шевелилась. Мертва. Ну конечно, мертва. Маньяк взорвал бомбу и убил бедную, ни в чем не повинную нищенку. Зачем? Чтобы преподать Бекке урок? Но она и так едва дышит от страха. Что еще ему нужно? Она уехала из Олбани, никого не предупредив, бросила работу в администрации губернатора.
     Еле передвигая ноги, Бекка вернулась с гостиную и плотно прикрыла за собой дверь. В трубке глухо звучал его голос, он твердил лишь одно слово:
     - Ребекка, Ребекка, Ребекка...
     Бекка повесила трубку, упала на колени и выдернула вилку из розетки. Тут же заверещал телефон в спальне. Бекка прижалась к стене и закрыла уши ладонями. Нужно что-то делать! Поговорить с полицейскими. Еще раз. Теперь, когда есть труп, может, они поверят, что неизвестный маньяк терроризирует ее, преследует, убивает невинных, чтобы проучить ее.
     На этот раз ей просто обязаны поверить.

Риптайд, штат Мэн

Шесть дней спустя

     Она подкатила к автозаправке "Тексако", махнула рукой парню, сидевшему в стеклянной будочке, и залила полный бак "обычного" <Сорт низкооктанового бензина.>.
     Она находилась на окраине Риптайда, весьма своеобразного городка, тянувшегося с севера на юг и словно обнимавшего небольшую бухту, забитую катерами, яхтами и рыбацкими шхунами.
     "Омар", - подумала она, вдыхая воздух, напоенный запахами соли, водорослей и легким ароматом полевых цветов, долетавшим на крыльях теплого бриза.
     Риптайд, штат Мэн.
     Она оказалась в глуши, в дыре, в захолустье, в месте, о котором не знал никто, если не считать немногочисленных летних туристов. В шестидесяти четырех милях от Крисмас-Коува, прелестного прибрежного поселка, где она в детстве бывала с матерью.
     Впервые за две с половиной недели она чувствовала себя в безопасности, с наслаждением ощущая соленое дыхание ветра на щеках.
     Она снова хозяйка собственной жизни.
     Но что будет с губернатором Бледсоу? Ничего страшного. Все обойдется. Он окружен копами, которые только что зубы ему не чистят. И уж конечно, они дежурят под его кроватью по ночам независимо от того, с кем он спит. Прячутся в комнате отдыха, примыкающей к большому квадратному кабинету с гигантским письменным столом красного дерева. Ничего