сидел в  кресле,  ладонью
вверх.
     Мужчина раздумчиво посмотрел на Флетча,  словно прикидывая, насколько
серьезны его  слова,  затем  откинул  полу  пиджака и  вытащил бумажник из
правого заднего кармана.
     На  развороте слева  красовалась его  фотография.  Справа  значилось:
"ЦЕНТРАЛЬНОЕ  РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ  УПРАВЛЕНИЕ,  Соединенные  Штаты  Америки",
несколько подписей, дат, имя и фамилия мужчины: Эггерз, Гордон.
     - Теперь вы, - Флетч повернулся к сидящему на диване.
     Того звали Ричард Фейбенс.
     - Эггерз и  Фейбенс,  -  Флетч вернул бумажники владельцам.  -  Вы не
будете возражать, если я выберусь из мокрых плавок и приму душ?
     - Отнюдь, - Эггерз поднялся. - Но сначала давайте поговорим.
     - Кофе?
     - Если б мы хотели кофе, то сварили бы его сами, - встал и Фейбенс.
     - Наверное,   это   неотъемлемая  часть  подготовки  агента  ЦРУ,   -
предположил Флетч.  - Входить без разрешения в чужой дом и варить кофе. Не
желаете ли "Кровавую Мэри"?  Или что-то другое,  для поднятия настроения в
воскресный день?
     - Достаточно,  Флетчер. Вам нет нужды выгадывать время на раздумья, -
палец Эггерза уперся в грудь Флетча.  -  Все равно вы сделаете то, что вам
скажут. Ясно?
     - Да,  сэр!  -  прокричал Флетч ему  в  лицо.  Неожиданно правая рука
Эггерза сжалась в  кулак и  врезалась в живот Флетча,  аккурат в солнечное
сплетение, да еще с удивительной для столь короткого замаха силой.
     Флетч рухнул в кресло, жадно ловя ртом воздух.
     - Хватит болтовни, Флетчер.
     - Однажды  я  поймал  рыбу,   -  Фейбенс  поднес  сигару  ко  рту,  с
наслаждением затянулся.  -  Даже когда я  вытащил ее  на  палубу,  она все
билась и пыталась сорваться с крючка.  Мне пришлось стукнуть ее по голове,
чтобы убедить, что она поймана. И не один раз, прежде чем она угомонилась,
- он выпустил струю дыма Флетчу в глаза.
     - Угу, - пробормотал Флетч.
     - Вас мы тоже должны бить по голове, Флетчер? - осведомился Фейбенс.
     - Все лучше, чем сигарный дым. Голос Эггерза помягчел.
     - Так вы намерены выслушать нас, Ирвин?
     - Эль Чип-о, - определил Флетч марку дешевых сигар Фейбенса.
     Повернувшись к  дверям и оглядев пляж,  Фейбенс спросил,  с сигарой в
зубах: "А что случилось с вашей подружкой? Куда она ушла?"
     - К себе, - у Флетча  уже  восстановилось  дыхание.  -  Она  живет  в
соседнем доме. С мужем.
     Он успел поднять  голову  и  заметить,  как  переглянулись  Эггерз  и
Фейбенс.
     - С мужем?
     - Он встает поздно. По воскресеньям.
     - О боже, - выдохнул Эггерз.
     - А вы, значит, в это время забавляетесь, - добавил Фейбенс.
     Флетч полностью пришел в себя, устроился в кресле поудобнее.
     - Ладно,  парни. Зачем вы пожаловали ко мне?
     - Есть одна работенка, - Эггерз потер руки.
     - А вы просто созданы для нее, - пояснил Фейбенс.
     - Какая работенка?
     - Вы слышали об Ассоциации американских журналистов?
     - Да.
     - Они проводят ежегодный конгресс.
     - И что?
     - Вот вы и поедете на него.
     - Послушайте,  я  уже не пишущий журналист.  Я безработный.  И больше
года ничего не печатаю.
     - Как это не печатаете? - нахмурился Эггерз. - А статья в  "Бронсоне"
<Ежемесячный журнал.> в прошлом месяце?
     - Так то о картинах Капполетти.
     - И что? Журналисты пишут и о картинах.
     - Дерьмо, оно всегда дерьмо, - резюмировал Фейбенс.
     - Надеюсь, ваша сигара вас доконает.
     - Вы едете, - гнул свое Эггерз.
     - Но я даже не состою в ААЖ.
     - Состоите, - возразил Эггерз.
     - Состоял, - поправил его Флетч.
     - Состоите и теперь.
     - Я давно не плачу взносов. Собственно, никогда не платил.
     - Мы оплатили ваши взносы. Вы - полноправный член ААЖ.
     - Вы оплатили мои взносы? - переспросил Флетч.
     - Вот именно, - последовал ответ.
     - Как вы предусмотрительны.
     - Не берите в голову,  -  Фейбенс выпустил струю дыма.  - Для нас это
пустяк.
     - Вы  бы  могли  потратить эти  деньги на  более дорогие и  не  такие
вонючие сигары. Лучше бы кубинские.
     - Я на государственной службе,  -  Фейбенс весь подобрался.  - Или вы
забыли, какие у нас с ними отношения?
     - Конгресс открывается завтра,  -  Эггерз направил разговор в  нужное
русло. - Неподалеку от Вашингтона. В Виргинии.
     - Завтра?
     - Мы не хотели давать вам время на раздумья.
     - Ничего не выйдет.
     - Завтра, - подтвердил Фейбенс. - И вы там будете.
     - Завтра у  меня деловой ленч в  Генуе.  А  в четверг я лечу в Рим на
выставку.
     - Завтра, - повторил Фейбенс.
     - У меня нет билета. Я не собрал вещи.
     - Ваш билет у нас, - отмел Эггерз довод Флетча. - А вещи вы  соберете
сами.
     Флетч наклонился вперед. Оперся локтями на колени.
     - Ладно. Что от меня требуется?
     -  В  аэропорту  Вашингтона  вы  подойдете  к  автоматической  камере
хранения  у  стойки  "Транс   Уорлд   Эйр-лайнс"   <Одна   из   крупнейших
авиакомпаний, сокращенно ТУЭ.>,  -  Фейбенс  вытащил  из  кармана  ключ  и
посмотрел на него. - Ячейка 719.  Из  ячейки  вы  достанете  довольно-таки
тяжелый чемодан.
     - С подслушивающим оборудованием, - добавил Эггерз.
     - Нет! - воскликнул Флетч.
     - Достанете, - Фейбенс положил ключ на кофейный столик.
     - Никогда!
     - Спорить тут не о  чем,  -  отрезал Фейбенс.  -  Из аэропорта другим
самолетом вы  полетите в  Хендрикс,  штат  Виргиния,  на  старую Плантацию
Хендрикса, где, собственно, и будет проходить; конгресс, и незамедлительно
установите микрофоны в  комнатах своих  коллег.  Даже  не  знаю,  стоит ли
называть так то дерьмо, что, подобно вам, составляет четвертую власть.
     - Этому не бывать.
     - Будет именно так и не иначе.  В коричневом чемодане, а нам пришлось
попотеть,   чтобы  найти  чемодан  точь-в-точь,   как  ваш,   будет  также
записывающий блок и  достаточный запас ленты.  Вы будете записывать сугубо
личные, постельные разговоры наиболее значительных журналистов Америки.
     - Да вы просто психи.
     Эггерз покачал головой.
     - Отнюдь.
     - Вы психи, - Флетч встал. - Вы сказали мне  больше,  чем  следовало.
Идиоты! Вы подарили  мне  сенсацию,  -  Флетч  схватил  ключ  с  кофейного
столика. - Один мой звонок, и через  тридцать  шесть  часов  о  ней  будет
говорить весь мир.
     С ковра Флетч попятился на мраморный пол.
     - Можете выдыхать сигарный дым мне в лицо. Ключ я вам не верну.
     Фейбенс улыбнулся, держа сигару на уровне груди.
     - Мы сказали вам далеко не все. Точнее, самую малость.
     - Чего же вы мне не сказали?
     Эггерз  печально  покачал  головой,  словно  сожалея,  что   придется
прибегнуть к подобному средству.
     - Нам есть, чем вас прижать.
     - Неужели?  Я  не  священник и  не  политик.  Так  что  мне нет нужды
заботиться о своей репутации.
     - Налоги, мистер Флетчер.
     - Что?
     - Налоги, - повторил Фейбенс.
     - А причем тут налоги?
     - Вы их не платили.
     - Ерунда. Я всегда платил налоги.
     - Не  ерунда,  -  Фейбенс сбросил пепел в  пепельницу.  -  Попробуйте
встать на наше место.  Ваши родители жили в  штате Вашингтон,  в достатке,
конечно, но едва ли можно назвать их богачами.
     - Они - честные, хорошие люди.
     - Совершенно справедливо.  Очень хорошие,  милые.  А  вот  вы  живете
здесь,  на вилле в  Канья,  в Италии,  любуетесь через окно на Средиземное
море, ездите на "порше"... не работаете.
     - Я ушел на пенсию молодым.
     - А когда вы работали, то не платили федеральных налогов.
     - У меня были большие расходы.
     - Даже не представляли декларацию. Ни разу.
     - Я медленно считаю.
     - Со счетом ему управиться трудно,  -  Фейбенс  посмотрел  на  своего
напарника. - Деньги у него и в Рио, и на Багамах, и в Италии. О  Швейцарии
я и не говорю.
     - Все потому, что я очень тревожусь за свое будущее.
     - И  правильно делаете,  -  покивал Фейбенс.  -  Учитывая сложившиеся
обстоятельства.
     - Ну,  хорошо.  Я не платил налогов. Я покрою задолженность, оплачу и
штраф,  но потом позвоню в  газеты и расскажу о вашем намерении расставить
подслушивающие  устройства  в   комнатах  ведущих  журналистов  Америки  и
записать на пленку их разговоры на съезде.
     - Уклонение от  подачи  налоговой декларации -  преступление,  мистер
Флетчер. Карается тюремным заключением.
     - И что? Пусть они меня поймают.
     Эггерз сидел в кресле, заложив руки за голову.
     - Вот мы вас и поймали, - улыбнулся Фейбенс.
     - Ха! Вам меня никогда не догнать.
     - Мистер Флетчер,  хотите,  я  скажу  вам,  почему  вы  не  заполняли
налоговую декларацию?
     - Так почему я не заполнял налоговую декларацию?
     - Потому что не можете указать, откуда у вас взялись такие деньги.
     - Я как-то проснулся, а они лежали на моей кровати, в ногах.
     Эггерз рассмеялся, посмотрел на Фейбенса.
     - Наверное, так оно и было.
     - Вам следовало сообщить об этом, - улыбнулся и Фейбенс.
     - Я сообщу.
     - Вашего  репортерского  заработка,  а  других  легальных  источников
дохода у вас не было, хватило бы разве что на "порше".
     - Кто признается в карточных выигрышах?
     - Где вы взяли деньги?  Больше двух миллионов,  возможно, три, а то и
поболе?
     - На Багамах я  увлекся подводным плаванием и нашел испанский галеон,
груженый золотыми слитками.
     - Да  тут  целый  букет  преступлений,  -  Фейбенс  положил окурок  в
пепельницу. - Десять, двадцать, а то и тридцать лет в тюрьме.
     - Может, к тому времени, как он выйдет на свободу, женщина, что живет
в соседнем доме, разведется, - рассмеялся Эггерз.
     - Ох, Гордон, - обратился к нему Фейбенс, - мы забыли сказать мистеру
Ирвину Морису Флетчеру, что в одном кармане у меня лежит  билет  "ТУЭ"  до
Хендрикса, что в штате Виргиния, а в другом  -  документы,  оформленные  в
полном соответствии с имеющейся  между  США  и  Италией  договоренности  о
выдаче преступников.
     Эггерз хлопнул себя по колену.
     - А я,  Ричард, припас для него пару отличных итальянских наручников.
Флетч сел.
     - Послушайте,  они мои друзья. Вы хотите, чтобы я записывал разговоры
моих друзей?
     - Я  думал,  у хорошего журналиста не может быть друзей,  -  процедил
Фейбенс.
     - Просто другие журналисты, - пробормотал -Флетч.
     - У вас нет выбора, Флетчер, - подвел черту Эггерз.
     - Черт! - Флетч вертел в руках ключ от ячейки. - Мне-то казалось, что
ЦРУ перестало  этим  заниматься.  Внутренний  шпионаж,  присматривание  за
журналистами...
     - Вы все неправильно поняли, Флетчер, - покачал головой Фейбенс. - Мы
лишь стараемся наладить отношения с  общественностью.  Нам  это дозволено.
Вот мы и хотим найти друзей среди американских журналистов.
     - Другой цели у  нас нет,  -  заверил Флетча и Эггерз.  -  Зная об их
частных проблемах, мы, при случае, поможем их разрешить.
     - Кроме  их  дружбы  нам  ничего не  нужно,  -  продолжил Фейбенс.  -
Особенно, дружбы Уолтера Марча. Вы его знаете?
     - Издатель "Марч ньюспейперз". Одно время я у него работал.
     - Совершенно верно.  Очень влиятельный человек.  Но вы, скорее всего,
понятия не имеете о том, что происходит в его спальне.
     - Мой бог, - ахнул Флетч, - да ему больше семидесяти.
     - И что? - Эггерз, похоже, полагал, что для мужчины это не возраст. -
Я читал в книге...
     - Уолтер Марч,  - прервал его Фейбенс. - Мы очень хотим подружиться с
Уолтером Марчем.
     - Допустим,  я выполню вашу просьбу.  Что потом? - спросил Флетч. - Я
отправлюсь в тюрьму?
     - Нет,  нет.  Все ваши налоговые неурядицы исчезнут, как по мановению
волшебной палочки.  Они утонут в  Потомаке,  и  уже никогда не вынырнут на
поверхность.
     - Как так?
     - Мы об этом позаботимся, - ответил Эггерз.
     - Могу я получить письменные гарантии?
     - Нет.
     Фейбенс положил на стол фирменный конверт "ТУЭ" с билетом.
     - Генуя,  Лондон, Вашингтон, Хендрикс, Виргиния. Ваш самолет вылетает
в четыре часа. Флетч глянул на загорелую руку.
     - Мне нужно принять душ. Эггерз рассмеялся.
     - Не лишне надеть и брюки.
     - Как я понял,  вы решили вернуться домой без наручников?  -  уточнил
Фейбенс.
     - Вы сами сказали, что у меня нет выбора, - ог рызнулся Флетч.

                                 ГЛАВА 2

     - Значит, ты решил шпионить за всей элитой американской журналистики?
Лишь потому, что кто-то попросил тебя об этом? Интересная мысль.
     Голос  Джиббса едва  прорывался сквозь помехи.  Когда Флетч звонил из
Лондона, слышимость и то была лучше.
     В  другом конце зала ожидания Национального аэропорта духовой оркестр
заиграл "Америку".
     Флетч ногой вытолкнул коричневый чемодан,  который чуть раньше достал
из ячейки 719, и захлопнул дверь телефонной будки.
     - Флетч?
     - Я здесь. Закрывал дверь.
     - Ты уже в Вашингтоне?
     - Да.
     - Долетел хорошо?
     - Нет.
     - Мне тебя жаль. А что случилось?
     - Сидел рядом со методистским священником.
     - А  что  плохого  в  том,  что  твоим  соседом оказался методистский
священник?
     - Ты что, шутишь? Его самодовольство росло с каждым футом подъема.
     - О Господи, Флетч.
     - Вот-вот, он разве что не представлялся Иисусом Христом.
     - Ты   еще   можешь  спеть   пару   строчек  гимна   Северо-западного
университета?
     - Я бы и раньше с этим не справился.
     Студентом Дон  Джиббс верил  в  футбольную команду (играл в  основном
составе),  пиво (выпивал ящик в промежутке между субботним вечером и утром
понедельника) ,  машины  фирмы  "Шевроле" (ездил  на  сине-желтом седане),
методистскую церковь (для женщин и детей) и прикладную физику (имея в виду
постоянный доход,  гарантируемый специалистам этого  профиля  американской
промышленностью,  в которую он тоже верил,  но американская промышленность
не ответила ему взаимностью, не предложив работу после получения диплома).
Не вызывали у него доверия поэзия,  изобразительное искусство,  философия,
психология,  короче,  весь блок гуманитарных ценностей.  Собственно, такая
точка зрения всегца преобладала в американской промышленности, но никем не
выражалась столь явно при приеме на работу.
     В студенческом городке они с Флетчем жили в одной комнате.
     - Из университета я вынес только одно,  - прокричал Флетч в трубку. -
Все  мои  наименее удачливые сокурсники пошли  работать в  государственные
учреждения.
     - Кто кому звонит?  -  Джиббс даже осип от негодования.  - Скажи мне,
Флетчер. Ты - мне или я - тебе. Ты просишь о помощи или я?
     - Остынь,  Дон.  Сегодня утром  ты  забыл  принять античувствительную
пилюлю.
     - Меня тошнит от  вашего брата-журналиста,  поливающего нас грязью во
всех газетах. Но, стоит у вас вскочить прыщику, вы бежите к нам, заливаясь
горючими слезами.
     - Не болтай ерунды. Дон. Я никогда не цеплял тебя в своих статьях. Ты
слишком мелкая сошка.
     - Неужели?
     Точно в такой же манере, семнадцатилетними, они спорили в одиннадцать
вечера,  кому первому идти в душ.  Флетча бесила привычка Джиббса двадцать
минут стоять под струей. Джиббс терпеть не мог запотевших зеркал.
     - Да.  Более того,  я  не  прошу тебя об  услуге.  Я  лишь задаю тебе
вопрос.
     - Зато  какой вопрос,  Ирвин Морис?  Имеешь ли  ты  юридическое право
шпионить за цветом американской журналистики? Нет! Абсолютно нет! - Джиббс
понизил голос. - Но, честно говоря, Ирвин Морис Флетчер, я подозревал, что
ты всегда именно этим и занимался.
     - Забавно,  забавно,  -  Флетчу пришлось хохотнуть, показать Джиббсу,
что он  ценит юмор.  -  С  каких это пор ты  стал адвокатом?  Я  не просил
совета.  Я  и  сам  знаю,  что  тайком записывать разговоры моих  друзей с
последующим  использованием пленок  для  шантажа  -  нехорошо,  даже  если
снимать сливки,  то есть вить из них веревки,  буду не я. Вопрос в другом:
должен ли я это делать?
     На другом конце провода повисла тишина.
     - Эй! Дон?
     В трубке щелкнуло.
     - Флетч?
     - Я здесь.
     - Я  попытаюсь ответить на твой вопрос.  Не мог бы повторить основные
моменты.
     Голос Джиббса звучал на пол-октавы ниже.  Серьезный,  уравновешенный,
ответственный.
     - Я же все рассказал тебе, когда звонил из Лондона, Дон.
     - Я хочу убедиться, что ничего не перепутал.
     - Ты  просто  прикрываешься звонком  приятеля  по  местному телефону,
чтобы создать видимость работы. Негодяй.
     Флетч знал,  что телефон отнюдь не местный. Если судить по номеру, он
звонил вроде бы  в  Пентагон.  На самом деле Дон Джиббс сидел в  подземной
штаб-квартире разведывательного ведомства в горах Северной Каролины.
     - Мне пора на самолет.
     - Давай с самого начала, Флетч. В общих чертах.
     - Хорошо.  Вчера днем,  в воскресенье,  двое ваших громил вломились в
мой дом в Канья. Это в Италии.
     - Имена.
     - Гордон Эггерз и Ричард Фейбенс.
     - Эггерз, Гордон и Фейбенс, Ричард. Так?
     - Чиновники все переворачивают с ног на голову.
     - Ты запомнил личные номера их удостоверений?
     - Нет. Но номера были. Длинные-предлинные.
     - Это  неважно.  Что  конкретно ты  имел  в  виду,  говоря,  что  они
вломились в твой дом?
     - Я думаю, они вошли через французские окна <Двухстворчатое  окно  до
пола.>. Так, кажется, они называются. Днем я их никогда не закрываю.
     - То есть фактически они ничего не сломали?
     - Фактически, как это не странно, нет.
     - Значит, они вошли в твой дом.
     - Вошли без приглашения.  Я  их не звал.  Не приглашал.  Они нарушили
право собственности.
     - А как ты оказался в том доме в Италии?
     - Я там живу.
     - Понятно,   но   почему  ты   там  живешь?   Работаешь  в   каком-то
международном информационном агентстве?
     - Нет.  Я теперь искусствовед. В прошлом месяце у меня вышла статья в
"Бронсоне". Хочу написать биографию Эдгара Артура Тарпа, младшего...
     - Того, что обожал рисовать ковбоев и индейцев?
     - Однако. Ты, значит, что-то да знаешь.
     - Не он ли дружил с художником Уинслоу Хомером?
     - Нет.
     - А журналистские расследования ты оставил?
     Флетч выдержал паузу.
     - Я в отпуске.
     - Значит,  тебя опять уволили?  Я  рад,  что не входил в число лучших
учеников нашего выпуска, кому сулили самые радужные перспективы.
     - Сам знаешь, на работе умников не жалуют.
     - Так чего хотели эти джентльмены?
     - Они не джентльмены.
     - Твои слова весьма огорчительны.  За  границу мы  посылаем лучших из
лучших. Мне еще не удалось войти в их число.
     - Меня это не удивляет.
     - Так чего они хотели?
     Оркестр уже играл "Глаза Техаса смотрят на тебя..."
     - Они предложили мне поехать на конгресс ААЖ в Хендрикс, это здесь, в
Виргинии,  тайком  установить микрофоны в  спальнях  моих  горячо  любимых
коллег и записать их постельные разговоры,  после чего передать пленки им,
для  последующего шантажа.  Они  пообещали,  что чемодан с  подслушивающим
оборудованием будет поджидать меня в Вашингтоне, и не обманули, - глядя на
коричневый чемодан,  который  он  достал  из  ячейки  719  и  вытолкнул из
телефонной  будки,  Флетч  отметил,  что  он  совершенно не  гармонирует с
остальными чемоданами.  -  Ты хочешь сказать, что понятия не имеешь, о чем
идет речь? Так я тебя понял, Дон?
     - Не так уж часто нам сообщают о наших операциях со стороны.
     - Позвонив вчера вечером из Лондона, я просил тебя разобраться.
     - Я пытался. Проверил все, что мог.
     - Тогда почему я стою  в  телефонной  будке,  опаздывая  на  самолет,
лететь на котором у меня нет ни малейшего желания, и повторяю тебе то, что
ты и так знаешь?
     - Скажи мне еще раз, почему ты согласился. Я просто  хочу  убедиться,
совпадают ли твои слова с тем, что мне уже известно.
     - Сколько же можно твердить об одном. Дон! Меня шантажировали!
     - Я знаю, но повтори еще раз.
     - Ну...
     - От тебя не убудет, Флетчер