то
это  Клара  Сноу  или  Френк Джефф или  кто-то  еще  из  руководства "Ньюс
трибюн".  Они всегда приходили в неистовое возбуждение - от радости,  если
были настоящими профессионалами,  или от  злости,  если таковыми не  были,
когда рядовому сотруднику удавалось, минуя их, протащить в номер блестящий
материал.   Во   всех   газетах   существовал  крепкий  костяк   настоящих
журналистов.  Благодаря им читатели иной раз расхватывали газеты, несмотря
на некомпетентность руководства.  Дневной выпуск поступил в продажу. В час
дня восторженные почитатели отправились на ленч. Телефон ожил вновь лишь в
половине третьего.
     В три часа позвонили в подъездную дверь.
     Флетч нажал кнопку, отпирающую входной замок.
     Пару минут спустя раздался звонок в квартиру.
     Он открыл дверь. На пороге стояла Джоан Коллинз Стэнуик.
     - Добрый день, мистер Флетчер.
     - Добрый день, миссис Стэнуик.
     - Я говорила, что смогу запомнить такую фамилию, как Флетчер.
     - Вы знаете, кто я такой?
     - Теперь знаю.
     - Давайте пройдем в гостиную.
     Джоан прошла мимо него и села на диван.
     - Позвольте предложить вам что-нибудь выпить?
     - Нет, благодарю. Но вы можете объяснить мне свое поведение.
     - Простите?
     Флетч нервно ходил взад-вперед. Его раскрыли.
     -  Мистер  Флетчер,  почему  вы  интересуетесь моим  мужем?  Или  вас
интересую я?
     - Ни то, ни другое, - ответил Флетч.
     К  тому  же  обращение мистер  и  миссис  казались ему  неуместными в
разговоре между людьми,  два  дня  назад сравнивавшими любовь по-польски и
по-румынски.
     - Почему вы решили, что я интересуюсь вами?
     - Мистер Флетчер, я  рождена,  воспитана  и  обучена  для  выполнения
только одной работы, о чем вы, несомненно, знаете, являясь мастером своего
дела. Я должна помогать моему отцу и моему мужу и оберегать их. С  этим  я
справляюсь довольно неплохо?
     - Вернее, оберегать "Коллинз Авиейшн"?
     - И ее вкладчиков, и ее работников, и так далее, и так далее.
     - Понятно.
     - Выполняя эту деликатную работу  много  лет,  нельзя  не  приобрести
определенных рефлексов. На ленче в Рэкетс-клаб в прошлую субботу, когда мы
впервые встретились, они подсказали мне, что меня допрашивают. Я,  правда,
не понимала цели ваших расспросов. Но на  всякий  случай  сфотографировала
вас.
     Не отрывая взгляда от Флетча, она достала  из  сумочки  фотографию  и
положила ее на кофейный столик.
     Флетч был запечатлен в шортах в теннисном павильоне.
     - Я сфотографировала вас, когда вы брали стул  от  соседнего  столика
после прихода моего отца. В понедель  ник  утром  я  отдала  фотографию  в
службу безопасности "Коллинз Авиейшн". Их ответ я  получила  только  сегод
ня. Вы - И. М.  Флетчер  из  "Ньюс  трибюн".  Это  подтвердил  полицейский
детектив по фамилии Люпо, а затем сотрудники редакции.
     - Однако, - выдохнул Флетч.
     Внезапно его  охватило страстное желание  жениться на  Джоан  Коллинз
Стэнуик.
     -  Так  вот,  мистер  Флетчер,   когда   газетный   репортер   кем-то
интересуется, с кем-то знакомится, а в нашем случае знакомится близко, под
вымышленным именем, представляясь другим  человеком,  можно  предположить,
что он ведет какое-то расследование.
     - Несомненно.
     - Но вы сказали, что мы не представляем для вас интереса.
     - Именно так. Я лишь  хотел  кое-что  узнать  у  вашего  отца,  Джона
Коллинза.
     - У вас звонит телефон.
     - Я знаю.
     - Раз вы не собираетесь  отвечать  на  телефонный  звонок,  позвольте
спросить, что именно вы хотели узнать у моего отца?
     - Предлагал он или нет оплатить частное расследование, чтобы выявить,
как поступают наркотики на  побережье,  и  отказывался ли  Каммингс от его
помощи?
     - Так ли нужны вам эти подробности?
     - Я уже напечатал их. Вы  не  видели  сегодняшнего  дневного  выпуска
"Ньюс трибюн"?
     - Нет, не видела.
     - Я раскрыл сеть распространителей наркотиков на побережье. Наркотики
шли  через Каммингса.  В  одном абзаце,  кажется в  тридцать четвертом,  я
написал о  предложении вашего отца.  Если бы я обратился к нему официально
или от редакции газеты,  он,  скорее всего, ничего бы мне не сказал, чтобы
не  бросить тень на  начальника полиции,  так как даже представить не мог,
что тот - главный виновник.
     - Как интересно. Столько усилий ради одного абзаца.
     - Если б вы знали, во что иногда обходятся мне абзацы, которые я даже
не пишу.
     - Но у меня сложилось впечатление, что  не  вы,  а  мой  отец  первым
заговорил о наркотиках.
     - Вы, однако, в этом не уверены?
     - Нет. Вы знакомы с моим мужем?
     - Нет.
     - Но вам удалось убедить нас, что вы знали его  в  прошлом,  и  знали
хорошо. Что вы даже присутствовали на нашей свадьбе.
     - Газетные архивы. Я просто подготовился к встрече с вами.
     - Но вам даже известно, что  он  спикировал  на  дом  в  Сан-Антонио,
давным-давно. Мы этого не знали.
     - Может, я соврал.
     - Нет, я спросила его.
     - Вы его спросили?
     - Да. Он поморщился, но не стал ничего отрицать.
     - Забавно.
     - Как вы узнали о том случае?
     - Из полицейского досье вашего мужа.  Кстати,  он не оплатил штраф за
стоянку в неположенном месте в Лос-Анджелесе.
     - Если вы  не  интересуетесь  моим  мужем,  почему  заглянули  в  его
полицейское досье?
     - Мне требовались эти сведения, чтобы  убедить  вас  в  том,  что  мы
давние друзья.
     - Мне не  верится,  что  вы  приложили  столько  усилий  ради  одного
малозначительного абзаца в статье, не имеющей к нам никакого отношения.
     - Поверьте мне. Перед вами я абсолютно честен.
     - У вас звонит телефон.
     - Я знаю.
     - Пытаясь уяснить цель ваших расспросов,  если она и была, я пришла к
выводу, что вас занимало состояние здоровья моего мужа.
     - Между прочим, как он себя чувствует?
     - Насколько мне известно, отлично. Но  ваши  вопросы  так  или  иначе
касались его здоровья.  Вы  даже  выудили  у  меня  фамилию  и  адрес  его
страхового агента. И да же,  хотя  точно  я  не  помню,  упомянули  нашего
семейного доктора.
     Флетч стоял посреди комнаты,  смотрел  на  сидящую  на  диване  Джоан
Коллинз Стэнуик, его душа пела от радости. Чудо, а не женщина.  Проникнуть
в суть его игры, восстановить каждый его шаг, даже нащупать мотивы!  Такую
женщину он мог бы любить вечно.
     А через несколько часов он должен убить ее мужа, по его же просьбе.
     - Я не понимаю, о чем вы говорите. Мы просто мило болтали.
     - Далее, вы задали много вопросов мне, но ни  одного  -  моему  отцу.
Однако после его появления вы вновь перевели разговор на здоровье Алана.
     -  А о чем еще мы могли говорить?  О погоде?  Если говорить не о чем,
приходится обсуждать погоду или чье-либо здоровье.
     - Вам известно что-нибудь о здоровье моего мужа?
     - Честно говоря, нет.
     - Как вы попали в Рэкетс-клаб, мистер Флетчер?
     - Я купил белые шорты и сказал, что я - гость Андервудов.
     - Вы знакомы с Андервудами?
     - Нет, я прочел эту фамилию на шкафчике на раздевалке.
     - Вы хоть играете в теннис?
     - Я играю с людьми. Почему-то мне не нравится слово "корт".
     - Наверное, потому, что игра на нем идет по определенным правилам.
     - Возможно.
     - У вас звонит телефон.
     - Я знаю.
     - Те часы, что вы провели в моей комнате во  вторник,  тоже  являлись
частью расследования?
     - Нет. Я был у вас в свободное от работы время.
     - Я очень на это надеюсь.
     - Вы собираетесь рассказать мужу, что я -  И.  М.  Флетчер  из  "Ньюс
трибюн"?
     - Мистер Флетчер, это невозможно.
     Флетч, наконец, сел на диван.
     - Обычно меня зовут Флетч.
     - У меня заседание правления в Рэкетс-клаб. Сегодня четверг. Мне надо
забрать Джулию. У слуг выходной.
     - Времени тебе хватит.
     - Флетч, звонит телефон.
     - Я знаю.
     В  шесть  часов  вечера вновь позвонили в  дверь квартиры.  Флетч был
один.  Он  принял душ и  надел костюм.  На  этот раз обошлось без звонка в
дверь подъезда.
     Двое очень молодых,  очень ухоженных мужчин,  несомненно, полицейские
детективы, подозрительно оглядели Флетча.
     - Мистер И. М. Флетчер?
     - К сожалению,  мистера Флетчера нет дома, - ответил Флетч. - Я - его
адвокат,  мистер Джиллетт из "Джиллетт,  Уорхэм и О'Брайен". Чем могу быть
полезен?
     - Вы - его адвокат?
     - Совершенно верно.
     - У нас ордер на арест И. М. Флетчера, проживающего по этому адресу и
обвиняемого в уголовном преступлении.
     - Да, я знаю. Я консультировал мистера Флетчера по этому делу.
     - Где он?
     -  Сейчас  я  вам  все  объясню.  Его  вина  не  вызывает   сомнений.
Сегодняшний день и вечер он улаживает личные дела. Надеюсь, вы понимаете?
     - Мы не в первый раз пытаемся застать его дома.
     - Не волнуйтесь.  Я обещаю, что завтра, в десять утра, мистер Флетчер
сам явится в полицейское управление. Ему нужен вечер, чтобы утрясти личные
дела.
     - Что у нас завтра, пятница?
     - Он придет в пятницу, в десять утра.
     - Под вашу ответственность?
     Флетч покровительственно улыбнулся:
     - Под мою ответственность.
     - Повторите вашу фамилию.
     - Мистер Джиллетт из "Джиллетт,  Уорхэм и О'Брайен". Наша юридическая
контора зарегистрирована в этом городе.
     Флетч наблюдал, как один из детективов записывает в блокнот: Джиллетт
- "Джиллетт, Уорхэм и О'Брайен".
     - Вы понимаете,  - сказал второй детектив, - что вас могут арестовать
за нарушение закона, если мистер И. М. Флетчер завтра не явится в полицию.
     - Разумеется,  понимаю.  В конце концов,  я - член коллегии адвокатов
Калифорнии и работник суда.
     - Хорошо.
     - Одну минуту,  - остановил Флетч повернувшихся было детективов.  - Я
выйду с вами. В какую сторону лифт?
     - Сюда, сэр.
     Спустившись в  гараж,  Флетч сел в машину и поехал к дому Стэнуика на
Бермэн-стрит.

                                 ГЛАВА 30

     Четверг, вечер, половина девятого.
     В строгом костюме, в рубашке и при галстуке, Флетч вошел в библиотеку
через двери террасы.
     Алан Стэнуик,  с сигаретой в руке, сидел в кожаном кресле. Из брюнета
он перекрасился в блондина.
     - Добрый вечер, мистер Стэнуик.  И.  М.  Флетчер  из  "Ньюс  трибюн".
Позвольте мне позвонить.
     Левое колено Стэнуика дернулось.
     Флетч снял трубку и набрал номер.
     - Я быстро.
     Он  достал из  внутреннего кармана пиджака сложенный второй экземпляр
письма Джону Коллинзу и протянул его Стэнуику.
     -  А вы пока прочтите вот это.  Такие же письма уйдут указанным здесь
адресатам ровно в полночь, если только я не подам знак, что посылать их не
надо. Привет, Одри. Флетчер. Олстон дома?
     Стэнуик наклонился через стол и взял письмо.
     Мистеру Джону Коллинзу
     Председателю совета директоров
     "Коллинз Авиейшн".
     Коллинз Плаза Гринуэй, 1,
     Калифорния.
     Уважаемый сэр!
     Алан Стэнуик убил меня вчера вечером.
     Обгорелые останки  принадлежат мне,  несмотря на  перстень Колгейта и
золотую зажигалку.
     Стэнуик улетел в самолете, заказанном на мою фамилию в Службе проката
самолетов,  в  Рио-де-Жанейро,  где  он  намерен жить  постоянно под  моей
фамилией и с моим паспортом.
     С этой целью он перекрасил волосы в светлый цвет.  Краситель он украл
из квартиры своей любовницы Сандры Фолкнер,  проживающей по адресу: 15641,
Патнэмстрит, в понедельник вечером.
     В  Рио-де-Жанейро  со  Стэнуиком  полетели  некая  миссис  Салли  Энн
Кашинг-Кейвэнау  и  ее  сын  Уильям,  приехавшие  в  Калифорнию из  города
Нонхиген,  штат  Пенсильвания.  Стэнуик  встречался с  миссис  Кейвэнау  в
Нонхигене раз в шесть недель в течение,  по меньшей мере, четырех лет. Это
может подтвердить пилот по прозвищу Баки,  работающий в  вашей корпорации.
Миссис Кейвэнау недавно разошлась с мужем.
     В  Рио Стэнуик взял с  собой три миллиона долларов наличными.  Деньги
получены от продажи акций Уильямом Кармичелом.  Тот полагал, что указанная
сумма необходима для  внесения задатка за  ранчо в  Неваде,  купленное при
посредничестве "Свартаут Невада Риэлти".
     Искренне ваш,
     И. М, Флетчер.
     Копии: Джоан Коллинз Стэнуик
     Уильяму Кармичелу
     Берту Эберхарту
     Олстону Чамберсу.
     - Олстон, привет, Флетч.
     - Величайший журналист мира?
     - Он самый. Как идут дела?
     - Потрясающе. Показания великолепны. Записка Каммингса - сверх всяких
ожиданий.  Мы забрали твоих пташек,  Уитерспуна и  Монтгомери,  и они пели
весь день.
     - С ними все в порядке?
     - Они в больнице под вымышленными фамилиями далеко-далеко отсюда.
     - Отлично.  - Стэнуик перечитывал письмо во второй или третий раз.  -
Ты хорошо поработал, Олстон.
     - А ты потряс читателей, Ирвин. Это дело - сенсация года.
     - Поверишь ли, но я не видел дневного выпуска.
     - Надо читать собственную газету.
     - Я не могу купить ее на жалованье репортера.
     Около стола стояли два одинаковых дипломата.
     - Еще одно, Олстон.
     - Я слушаю, дружище.
     - Вы не арестовали начальника полиции. Это мелочь, я понимаю, но этот
сукин сын преследовал меня на своем автомобиле.
     - Где ты?
     - Он ехал за мной от Берегового бульвара до Бермэн-стрит.
     - Он сейчас там?
     - Наверное. Это его машина. С мигалкой на крыше.
     - Флетч, агенты Федерального бюро ждут его и дома,  и  в  полицейском
участке. Чуть ли не с самого утра.
     - Не пора ли им проехаться по улицам и поймать этого мерзавца?
     - Они плохо знают район. Им не перехитрить начальника полиции  в  его
родном городе. В худшем случае мы схватим его на границе с Мексикой.
     - Великолепно. А как же я?
     - Крикни ему в окошко, чтобы он ехал домой.
     - Благодарю.
     - Не волнуйся,  Флетч.  Его возьмут.  А мы с тобой увидимся завтра, в
кабинете командира военно-морской базы. Не забудь начистить ботинки.
     - Арестуйте этого сукиного сына.
     - Непременно, непременно. Спокойной ночи, Флетч.
     Стэнуик все еще сидел в  кожаном кресле с  письмом в руке.  На столе,
позади него, лежали перстень Колгейта и золотая зажигалка.
     Он посмотрел на Флетча.
     - Полагаю, вы не сделаете того, что хотели, - сказал Флетч.
     - Полагаю, что нет.
     - Разгадку я нашел в словах вашей жены, произнесенных ею в постели.
     Флетч сел за стол.
     -  Она сказала,  что у  нас с  вами одинаковые фигуры.  Внешне мы  не
похожи.  Вы - брюнет,  я - блондин.  Вы на десять или на двенадцать фунтов
тяжелее меня,  но  фигуры,  строение костей у  нас  идентичны.  Поэтому вы
выбрали меня среди всех пляжных бродяг.
     Вы решили, что как-нибудь убьете меня... возможно, голыми руками - вы
же бывший боксер.  Нокаутируете ударом кулака,  задушите. Потом имитируете
автомобильную катастрофу.  Я сойду за вас,  лишь став обгорелым трупом.  Я
был  бы  в  вашей одежде,  ваших ботинках,  с  вашим перстнем на  пальце и
золотой зажигалкой. Естественно, сгорел бы я в вашем автомобиле. Ни у кого
не возникло бы ни единого вопроса.
     - Совершенно верно.
     - А в этих "дипломатах" три миллиона долларов?
     - Да.
     - Вам требовалось нанять самолет, чтобы избежать таможенного досмотра
в  аэропорту.  Наличие  в  багаже  трех  миллионов долларов могло  вызвать
осложнения.
     -  Чудеса,  да и  только,  - покачал головой Стэнуик.  - За прошедшую
неделю у  меня  не  возникло ни  малейшего подозрения в  том,  что  кто-то
интересуется подробностями моей жизни.
     - Вы решили убить меня сегодня вечером?
     - Да.
     - После того, что я узнал за эти дни, должен признать, что не  ожидал
от вас ничего подобного. Вы же порядочный человек. Как  же  вы  собирались
оправдаться перед собой за это убийство?
     - Вы имеете в виду моральное оправдание?
     - Да.
     - Я имею право убить любого человека, согласившегося убить  меня.  Вы
не согласны?
     - Я вас понял.
     - А если без сантиментов, мистер Флетчер, я искал выхода.
     - Не вы один.
     - Так что нам делать теперь, мистер Флетчер?
     - Делать?
     Стэнуик стоял, заложив руки за спину, лицом к террасе.
     - Похоже, я поставил себя в довольно сложное положение.
     - Да?
     - Кажется, вы намерены поступить, как я вас и просил: вы  собираетесь
меня убить.
     Флетч промолчал.
     - Я сам все подготовил, - продолжил Стэнуик. Мы  одни.  Ни  жены,  ни
слуг. Нас ничто не связывает.  Полагаю,  проводя  расследование,  вы  были
достаточно осторожны, чтобы не показать, что интересуетесь мною.
     - Вы правы.
     - Я обеспечил ваш отъезд из страны.  Только  теперь  вы  полетите  не
рейсом "TWA", а на взятом напрокат самолете.
     - Правильно.
     - Разница состоит лишь в том, что у ваших  ног  три  миллиона,  а  не
пятьдесят тысяч. Более чем достаточно, чтобы толкнуть на  убийство  любого
человека.
     Несмотря на прохладу, обеспеченную системой  кондиционирования,  лицо
Стэнуика блестело от пота.
     - Но вы не  знали  о  том,  что  пистолет,  лежащий  в  ящике  стола,
разряжен.
     - Мне это известно.  Я проверил его рано утром.  Вы были правы: слуги
постоянно забывают запирать двери на террасу.
     -  Из  этого  следует,  что  вы  принесли  с  собой  орудие   смерти,
собственный пистолет, и намерены убить меня. Так?
     Флетч выдвинул правый верхний ящик стола.
     - Я принес обойму к этому пистолету.
     Пока Стэнуик рассматривал прозрачные занавеси на  окнах,  Флетч одной
рукой достал из ящика пистолет, другой - из кармана обойму.
     - Вы убедили меня, что лучше воспользоваться вашим же оружием.
     - Вы без перчаток, - заметил Стэнуик.
     - Я все протру носовым платком.
     - О Боже!
     Тем временем Флетч вынул пустую обойму и вставил полную.
     - Вы не только подготовили свое убийство, вы даже позаботились о том,
чтобы я мог оправдаться перед самим собой.  Вы сказали,  что человек имеет
моральное право убить любого, кто собирался убить его самого. Так?
     - Да.
     - Так почему бы мне не убить вас, Стэнуик?
     - Я не знаю.
     - Получив при этом три  миллиона  долларов,  а  не  пятьдесят  тысяч.
Благодаря вам в доме мы одни. У меня в руке заряженный  пистолет.  Связать
меня с вашим  убийством  невозможно.  Мне  гарантирован  беспрепятственный
выезд из страны. И вы сами нашли нравственное оправдание этому убийству. Я
переверну пару кресел, вывалю  на  пол  содержимое  ящиков,  и  все  будет
выглядеть, как обычный грабеж.
     - Вы играете со мной, Флетчер?
     - Да.
     - Я повторяю мою первоначальную просьбу: если вы намерены меня убить,
сделайте это быстро и безболезненно.
     - В голову или сердце?
     - Перестаньте издеваться.
     - Я не собираюсь убивать вас.
     Флетч убрал пистолет в карман.
     - Я не собираюсь убивать вас,  грабить,  шантажировать или выставлять
на всеобщее обозрение.  Я  не могу убедить себя,  что это необходимо.  Вам
просто  придется  искать  другой  путь  к  совместной жизни  с  Салли  Энн
Кашинг-Кейвэнау. - Спокойной ночи, мистер Стэнуик.
     - Флетчер!
     Тот обернулся, не дойдя до двери, ведущей в холл.
     -  Если вы не собираетесь ни убивать,  ни грабить меня,  ради чего вы
потратили столько сил и времени на ваше расследование?
     - Я нахожу это занятие более интересным, чем игра в теннис.
     Дважды грянул гром.
     Легкие  занавеси взмыли  вверх,  словно  подхваченные порывом  ветра.
Зазвенели разбитые стекла.
     Грудь Стэнуика разверзлась. Руки и подбородок дернулись, носки черных
туфель не сдвинулись с места, но тело бросило вперед.
     Он  упал  на  ковер  лицом  вниз,  перекатился через  правое плечо  и
оказался на спине.
     - О Боже...
     Флетчер опустился рядом с ним на колени.
     - Вас застрелили!
     - Кто? Кто мог застрелить меня?
     - Вы не поверите, но стрелял Каммингс, начальник полиции.
     - Почему?
     - Он принял вас за меня. У нас одинаков