ые фигуры,  и  вы  перекрасили
волосы в светлый цвет.
     - Он хотел убить вас?
     - Стэнуик, вы сами убили себя.
     - Я умираю?
     - Мне трудно поверить, что вы еще дышите.
     - Флетчер, отомстите этому мерзавцу. Используйте деньги. Но отомстите
ему.
     - Он не уйдет от ответа.
     - Отомстите ему.
     - Обязательно.
     Носовым платком Флетчер стер отпечатки пальцев с  пистолета и  пустой
обоймы. Вновь вставил ее на место и положил пистолет в верхний ящик стола.
Протер ручку ящика, телефон, стол, наружную ручку двери на террасу.
     Тело Стэнуика застыло на ковре.
     Копия письма Джону Коллинзу лежала на кожаном кресле.  Флетчер сложил
ее и сунул в карман.
     Затем,  подхватив оба "дипломата", осторожно вышел из дома. "MG" ждал
его на подъездной дорожке.

                                 ГЛАВА 31

     - А, мистер Флетчер.
     - Мне нужно позвонить. На это уйдет минут двадцать.
     - Тогда мы отнесем ваш багаж в самолет.  Только  чемодан  и  эти  два
"дипломата"?
     - Да. Где у вас телефон?
     - Пройдите в кабинет, сэр. Наберите девятку, а затем номер. Мы готовы
к отлету.
     Флетчер набрал девятку и  номер  дежурного в  "Ньюс трибюн".  Сел  на
деревянный стол. Дверь в вестибюль была плотно закрыта.
     - Это Флетчер, Кто говорит?
     - Это я, мистер Флетчер. Бобби Эванс.
     - Как идут дела, Бобби?
     -  Не  можем  отойти  от  вашей  дневной  статьи,   мистер   Флетчер.
Потрясающе!
     -  Я  рад,  что ты читаешь "Ньюс трибюн".  Слушай,  Бобби,  материал,
который я сейчас продиктую, никто не ждет. Ты договоришься с редактором? Я
очень тороплюсь.
     - На ту же тему?
     - Примерно. Но мне надо срочно уехать.  И  еще,  Бобби.  Я  не  успел
написать статью. Я  буду  сразу  диктовать.  Если  встретятся  неточности,
пожалуйста, исправь их.
     - Хорошо, мистер Флетчер.
     - Когда мы покончим со статьей, я хочу, чтобы  ты  записал  несколько
слов для Клары Сноу.
     - Вообще-то у нас так не принято.
     - Я знаю, но утром меня не будет в  редакции.  Мы  не  сможем  с  ней
встретиться в условленном месте.
     - Хорошо.
     - Приготовил блокнот?
     - Диктуйте, мистер Флетчер.
     - Пятница, утренний выпуск. Убийство Стэнуика, Флетчер.
     Этой   ночью  Алана  Стэнуика,   тридцатитрехлетнего  вице-президента
"Коллинз   Авиейшн"   застрелили   в   библиотеке  собственного  дома   на
Бермэн-стрит.
     - Ого!
     - В убийстве подозревается начальник полиции, Грэхем Каммингс.
     - Ничего себе.
     -  Абзац  три.  Полиция  полагает,  что  Стэнуика  убили  в  половине
десятого.
     Абзац.   Тело   обнаружила  жена  убитого,   Джоан  Коллинз  Стэнуик,
вернувшись с заседания правления Рэкетс-клаб в одиннадцать вечера.
     - Мистер Флетчер?
     - Что?
     - Вы сказали, что тело обнаружили в одиннадцать вечера?
     - Да.
     - Но сейчас только четверть одиннадцатого, мистер Флетчер.
     - Я знаю.  Абзац.  Согласно заявлению представителя полиции, Стэнуика
убили  двумя выстрелами в  спину из  крупнокалиберного ружья.  Смерть была
мгновенной.
     Абзац.  Баллистическая экспертиза,  которую  должны  провести сегодня
утром,  покажет,  является ли  орудием убийства ружье  марки  "винчестер",
которое Каммингс Постоянно держал в личном автомобиле.
     Абзац.  Каммингс, пятидесяти девяти лет, во вчерашнем дневном выпуске
"Ньюс  трибюн"  назван  главарем  сети   распространителей  наркотиков  на
побережье.
     Абзац. Вчера полиция нашла тело пятнадцатилетней девушки, Роберты, то
есть Бобби, Сандерс, похороненной в спальном мешке на пляже, неподалеку от
лачуги Уитерспуна. Она умерла от чрезмерной дозы наркотиков.
     Абзац. В момент убийства Стэнуика Каммингс находился на свободе.
     Абзац.  Репортер "Ньюс трибюн" видел Каммингса за  рулем собственного
автомобиля рядом с  домом Стэнуика и  сообщил об  этом помощнику окружного
прокурора Олстону Чамберсу.
     Абзац.  Нет  доказательств того,  что  Стэнуик и  Каммингс знали друг
друга,  хотя тесть Стэнуика Джон Коллинз,  президент и председатель совета
директоров "Коллинз Авиейшн", несколько раз предлагал Каммингсу помощь для
выявления и искоренения сети распространителей наркотиков на побережье.
     Абзац. Поместье Коллинза граничит с домом Стэнуика.
     Абзац.  Джоан Стэнуик очень удивилась,  увидев, что убитый - блондин.
Ее муж был брюнетом и ранее никогда не красил волосы.
     Абзац.   Сегодня  утром  вдова  убитого  находится  под   наблюдением
семейного врача  Джозефа  Девлина  из  Медицинского центра.  По  настоянию
доктора Девлина она приняла снотворное и транквилизаторы.
     Абзац.  Страховой агент  Берт  Эберхарт подтвердил,  что  Стэнуик был
застрахован на  три миллиона долларов.  Столь внушительная сумма страховой
премии  объяснялась,  по  словам  Эберхарта,  постоянным риском,  которому
подвергал себя покойный, испытывая экспериментальные самолеты.
     Абзац.   Стэнуик,  уроженец  Нонхигена,  штат  Пенсильвания,  окончил
Колгейт-колледж  и  Вартон  Бизнес  Скул.  Капитан  военно-воздушных  сил,
совершил двадцать четыре  боевых  вылета.  Дважды  раненный,  Стэнуик  был
награжден "Пурпурным сердцем".
     Абзац. Он был казначеем Рэкетс-клаб, членом Городского клуба.
     Абзац.  Помимо жены,  у Стэнуика осталась дочь, Джулия, пяти лет. Его
родители,  Марвин и  Элен Стэнуик,  живут в Нонхигене,  штат Пенсильвания.
Записал?
     - Мистер Флетчер?
     - Да?
     - Это все произошло прошлой ночью?
     - Нет. Этой.
     - Но как вы можете сообщать об убийстве,  даже  назвать  имя  убийцы,
когда тело еще не найдено полицией?
     - Главное, проследи за тем, чтобы фамилии и  названия  были  написаны
правильно. Хорошо, Бобби?
     - Но вы говорите, что тело будет обнаружено в  одиннадцать  часов,  а
сейчас только десять тридцать.
     - Да. Я хочу, чтобы этот материал прошел в утреннем выпуске.
     - Но, мистер Флетчер, этого еще не случилось.
     - Ты прав,  Бобби. К дому Стэнуиков надо послать фотографов, но пусть
они подождут,  пока вернется вдова и  найдет тело.  А  в  утреннем выпуске
можно использовать фотографии из фототеки.
     - Хорошо, мистер Флетчер.
     - И еще,  Бобби. Я, кажется, забыл указать возраст миссис Стэнуик. Ей
двадцать девять лет.
     - Понятно.
     - Пожалуйста, сделай вставку по тексту. Вот, пожалуй, и все.
     - А что мне передать Кларе Сноу?
     - Ax,  да.  Дорогая Клара. Уезжаю. Наша встреча не состоится. Местный
климат мне  вреден.  Френк говорит,  что от  тебя нет толку и  в  постели.
Целую. Флетч.
     - Именно так и передать?
     - Именно.
     - Напечатать на бумаге?
     - Ну, конечно. Только позаботься о том,  чтобы  она  не  узнала,  что
записку принес ты. Спокойной ночи, Бобби.
     - Когда взлетаем, мистер Флетчер?
     - Хоть сейчас.
     - В вестибюле ждет женщина с ребенком. По  какой-то  причине  она  не
хочет сказать, кого они ждут. Они ждут вас?  Мы  не  отнесли  их  багаж  в
самолет.
     - Нет, они ждут не меня.
     - Мальчик упоминал какого-то "дядю  Алана".  Сегодня  у  нас  заказан
только один самолет.
     Салли Энн Кашинг-Кейвэнау и  ее сын Уильям стояли в вестибюле с пятью
чемоданами у их ног.  Сквозь открытую дверь кабинета мальчик поглядывал на
Флетча.  Удивительная женщина, подумал Флетч. Настоящая женщина. Такую мог
бы полюбить и  Марвин Стэнуик.  Влюбился в  нее и  его сын.  И  никогда не
забывал, потому что не представлял себе жизни без нее. Она могла заставить
юношу бросить бокс, а мужчину - испытательные полеты.
     Мальчик не отрывал от него любопытного взгляда.
     - Нет, они ждут не меня, - повторил Флетч.
     Поднявшись в салон, Флетч плюхнулся в массивное кожаное кресло.
     Как он заметил, чемодан и оба "дипломата" стояли в нише за занавеской
в хвостовой части самолета.
     Не прошло и десяти минут, как они без лишнего шума и суеты оторвались
от земли.
     Было одиннадцать часов вечера.
     - Вы хотели бы что-нибудь выпить, мистер Флетчер?
     - Да.
     - И поесть?
     - Обязательно.
     - Какой напиток вы предпочитаете?
     - А что у вас есть?
     - Джин. Ржаное виски. Шотландское...
     - А из еды?
     - Курица. Бифштекс.
     В  десять утра  следующего дня  он  не  будет  стоять перед  судом по
обвинению в  неуплате алиментов его  жене  Барбаре в  сумме  восьми  тысяч
четырехсот двенадцати долларов.
     - Звучит заманчиво.
     - Да, сэр.
     - Вермут?
     - Есть и вермут, сэр.
     - Лимон тоже?
     - Разумеется, сэр.
     В  десять утра он не будет стоять перед судом по обвинению в неуплате
алиментов его второй жене,  Линде,  в сумме трех тысяч четырехсот двадцати
девяти долларов и сорока семи центов.
     - Принести вам "мартини", сэр?
     - Два "мартини".
     - Да, сэр.
     - Сначала один бокал, потом другой.
     В  десять утра  он  не  будет  стоять перед командиром военно-морской
базы, под фотовспышками, и так и не получит "Бронзовую звезду".
     - Хорошо, сэр.
     - А потом принесите курицу. У вас есть соответствующее вино?
     - Да, сэр. Три сорта.
     - Все под курицу?
     - Да, сэр.
     В десять утра он не будет стоять в полицейском участке, ожидая ареста
за подлог документов.
     - После курицы принесите мне двойное шотландское.
     - Да, сэр.
     - Со льдом.
     - Обязательно, сэр.
     В  десять утра  обе  его  бывшие жены,  съехавшие со  своих  квартир,
переберутся в его, где и будут жить вместе.
     - Затем приступим к бифштексу. Не слишком его зажаривайте.
     - Это будет второй ужин, сэр?
     - Да.
     - Хорошо, сэр.
     А  чуть  позже  десяти часов  судья  подпишет ордер на  арест мистера
Джилетта из "Джиллетт, Уорхэм и О'Брайен", обвиняемого в умышленном обмане
слуг закона, находившихся при исполнении служебных обязанностей.
     - Под бифштекс я бы выпил пива. У вас есть пиво?
     - Да, сэр.
     - Вот и отлично. Оно должно быть очень холодным.
     - Как прикажете, сэр.
     Флетч летел над  Мексикой -  вместе с  тремя миллионами,  купюрами по
десять и двадцать долларов, в двух "дипломатах".
     - Я могу принести вам "мартини", сэр?
     - Пожалуй, что да. Мы же летим только до Рио.

ЎҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ“
’            Этот текст сделан в Home Library OCR Laboratory.            ’
’     Текст предназначен исключительно для ознакомительного чтения.      ’
’  Любое коммерческое использование запрещено. Помните, что прочтя этот  ’
’     текст, вы оставили труд автора произведения невознагражденным.     ’
џњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњЋ
’       Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент        ’
’         (указав номер строки) e-mail'ом: home_library@chat.ru          ’
 ҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ”




                            Грегори МАКДОНАЛЬД

                             КАРНАВАЛ ФЛЕТЧА




                                 ГЛАВА 1

     Естественно,  били барабаны,  самбы,  ритмы накладывались на ритмы на
фоне  ритмов.  Накануне Карнавала этот  современный город  с  населением в
девять миллионов человек на  юге Атлантики вибрировал от все убыстряющихся
барабанных ритмов.  Со всех сторон,  каждую минуту, днем и ночью накатывал
бой барабанов.
     - Не поняв Бразилии, вы не сможете осознать будущего, к которому идет
мир,  -  изрекла  стройная  сорокалетняя бразильская  писательница Марилия
Динис. Зонт над столиком уличного кафе на авениде Атлантика бросал тень на
ее глаза, яркие лучи солнца освещали рот. Она пожала хрупкими плечами. - К
сожалению, никто не в силах понять Бразилию.
     Марилия  сидела   напротив  Флетча  в   легком  платье  с   узенькими
бретельками на  плечах.  Светлая  незагорелая кожа  указывала на  то,  что
писательница относилась к той редкой категории бразильцев,  что никогда не
ходят на пляж.
     Лаура  Соарес,   в  шортах,  сандалиях  на  босу  ногу  и  маечке,  с
золотисто-коричневой от  загара  кожей,  сидела  справа от  Флетча.  Лаура
регулярно бывала на пляже.
     Наряд Флетча остался неизменным: шорты и теннисные туфли.
     Перед  Марилией и  Лаурой стояли высокие стаканы с  пивом,  Флетч пил
лучший, по его твердому убеждению, напиток в мире, карану.
     - Теперь,  когда  Флетч  видит Прайа ди  Копакабана,  он  не  захочет
поехать куда-нибудь еще,  -  вздохнула Лаура.  -  Возможно, мне не удастся
увезти его назад, в Байа.
     - В Байа я готов вернуться в любой момент,  -  возразил Флетч. - Если
позволит твой отец.
     - Он раскроет тебе объятия. Ты это знаешь.
     - Понятия не имею.
     - Первый  принцип Бразилии,  -  подала голос  Марилия,  -  абсолютная
терпимость.
     - Терпит ли Бразилия нетерпимость?
     - Полагаю,  что  да,  -  Марилия наморщила носик.  -  Видите,  вы  не
понимаете.
     По  другую сторону авениды протянулся огромный,  сверкающий на солнце
пляж  Копакабана,  от  Морру ду  Леме  слева до  полуострова,  отделяющего
Копакабану от пляжей Арпуадора, Ипанемы и Леблона, справа.
     На пляже среди ярко расцвеченных зонтов и  подстилок тысячи загорелых
людей,  всех возрастов и полов, делали зарядку, подтягивались на турниках,
отжимались,  бегали.  Не поднимаясь со стула,  Флетч насчитал четырнадцать
пар команд,  играющих в футбол.  Маленькие дети плескались в воде у самого
берега, взрослые плавали на глубине. Редко кто просто загорал. Температура
воздуха составляла тридцать три градуса по Цельсию,  примерно девяносто по
Фаренгейту. Часы показывали четыре пополудни.
     Справа и слева от уличного кафе гремели барабаны. Подростки, мужчины,
от  четырнадцати  лет  и  старше,  били  в  барабаны  различных  размеров,
различного звучания,  били  так,  словно  следующего раза  уже  не  будет.
Барабанщики справа были в канареечно-желтых шортах,  слева -  в ярко-алых.
Каждый  оркестр  окружало  полукольцо  танцующих  самбу.  Танцевали  и  на
тротуаре,  и  на  мостовой,  среди  припаркованных  машин.  Один  или  два
барабанщика могли оторваться на  мгновение от инструмента,  чтобы вытереть
пот с груди, живота, лица, но весь оркестр не замолкал ни на секунду. Сама
мысль об  этом  казалась кощунственной.  Нельзя же  остановить собственное
сердце.
     И люди, проходившие мимо кафе, зеваки, слоняющиеся от одного уличного
перекрестка к другому,  от оркестра к оркестру,  бизнесмены, одетые лишь в
шорты и  сандалии,  иногда в рубашках,  с бриф-кейсами в руках,  женщины в
бикини,  несущие полиэтиленовые пакеты с  покупками,  босоногие мальчишки,
играющие в  футбол,  шагали,  били  по  мячу,  бежали,  отвечая  заданному
барабанами ритму движениями ног,  бедер, плеч. Передвижение в ритме самбы,
а  не  просто  передвижение,  -  вот  откуда  у  уроженцев Бразилии  самые
прекрасные ноги в мире,  грациозность, идеальный баланс между мускулистыми
икрами и стройными бедрами. Группы детей-нищих, в лохмотьях, ни секунды не
стояли на  месте,  двигаясь в  такт барабанам,  и  лишь их бездонно-черные
глаза,  казалось, замирали, отчего рука сама тянулась в карман. Официанты,
в  длинных черных брюках и  белых рубашках с  отложным воротничком,  чтобы
хоть как-то  отличаться от  туристов,  и  те следовали ритму самбы,  то ли
смахивая крошки со стола, то ли отгоняя нищих подростков.
     - Сидадэ маравильюса! - Флетч потянулся, закинув руки за голову.
     - Загадочный город, - подтвердила Марилия. - Загадочная страна.
     - В  путеводителе написано:  "При  первом  взгляде на  Рио-де-Жанейро
человек мгновенно прощает бога за то, что он сотворил Нью-Джерси".
     - Мне нравится Нью-Джерси, - вступилась за бога Лаура. - Это там, где
Пенсильвания? Я так и думала.
     - Если уж  нельзя осознать будущего,  к  которому идет мир,  не поняв
Бразилии,  - продолжал Флетч, - я хотел бы узнать побольше о прошлом вашей
страны. Признаю, я приехал в Бразилию довольно неожиданно для самого себя,
без должной подготовки,  но,  оказавшись здесь, я ничего не смог узнать об
истории Бразилии. Даже отец Лауры...
     Лаура хихикнула и положила руку на бедро Флетча.
     - У Бразилии нет прошлого. Поэтому мы такие загадочные.
     Марилия коротко глянула на Лауру.
     - Вы знаете, что такое queima de arguivo?
     Подошел ребенок-нищий и положил перед каждым по орешку.
     Лаура рассмеялась.
     - Не  так давно бразильский самолет упал на  автостраду.  Такое могло
случиться с  любым самолетом.  Через несколько минут появилась специальная
команда  и   начала  закрашивать  бразильские  опознавательные  знаки   на
фюзеляже. Это наш способ предотвращать то, что уже произошло.
     - Это означает "сжигать архивы", - добавила Марилия.
     - Вернее,  "заметать следы",  - поправила ее Лаура. - Это бразильский
образ жизни. Поэтому мы такие свободные.
     - Такое случалось не раз, - продолжила Марилия. - К  власти  приходит
новое правительство. Отметая все, что делалось до него, оно отдает  приказ
уничтожить все документы прежних правительств. И мы начинаем новую  жизнь,
как после отпущения грехов.
     - Мы - нация анархистов, - рассмеялась Лаура. - Мы все анархисты.
     - История любой  страны наполнена постыдными поступками.  Мы  предаем
огню  свидетельства бразильского стыда,  а  пепел рассеиваем по  ветру,  -
заключила Марилия.
     Стоящий  рядом  со  столиком  маленький  эльф,   ребенок  лет  шести,
неодобрительно переводил взгляд с одного на другого. Они не ели орешки.
     Марилия надела солнцезащитные очки и откинулась на спинку стула.
     - Давайте, Флетч.
     Флетч съел орешек.
     Мальчишка-нищий мгновенно подскочил к нему с полным кульком.
     Флетч  достал из  теннисной туфли  пачку крузейро и  заплатил ему  за
орешки. Раскрыл кулек и предложил его Марилии.
     Она покачала головой.
     - Вы тоже практикуете queima de arguivo?  Вы в Бразилии, чтобы "сжечь
архивы"?
     - Многие, наверно, приезжают сюда по этой причине.
     - Тем самым он становится бразильцем,  -  ввернула Лаура.  - Почетным
бразильцем.
     - Поэтому-то вас и невзлюбил отец Лауры?
     - Мой отец любит его, - возразила Лаура. - Любит. Дело лишь в том...
     - Ее отец - ученый, - пояснил Флетч. - Профессор университета. Поэт.
     Уже  дюжина детей-нищих столпились вокруг Флетча,  что-то  нашептывая
ему.
     - Ну разумеется. Отавью Кавальканти. Я хорошо его знаю. Лаура чуть ли
не моя племянница. Здесь, в Рио, ей следовало остановиться у меня.
     - Он не выносит североамериканцев. Я - североамериканец.
     На  тротуаре,  у  самого бордюрного камня,  застыла старуха,  по виду
сущая  ведьма.  Длинное,  бесформенное  белое  платье,  черные  мешки  под
глазами,  похожие еще  на  одну  пару глаз.  И  всеми четырьмя глазами она
уставилась на Флетча.
     - Это не совсем верно, - улыбнулась Лаура. - Флетчер может приехать в
Бразилию,  может сидеть в этом кафе,  пить карану,  смотреть на проходящих
мимо женщин.  Моему отцу не  разрешено посетить Соединенные Штаты Америки,
читать свои стихи в Колумбийском университете. Вот чего он не приемлет.
     - Я читал стихи вашего отца,  -  заметил Флетч.  - Он говорит от лица
простого человека.
     Старуха в белом смотрела на Флетча, словно тот свалился с луны.
     - Есть и  еще кое-что,  -  Лаура уселась поудобнее.  -  Ты должен это
признать, Флетч.
     - Что же это? - спросила Марилия.
     - Мой отец полагает, что Флетч не видит отличий в жителях Бразилии.
     - Нигде нет такого единообразия,  как в Бразилии,  - ответил Флетч. -
Мне это нравится.
     - Это не единообразие... - Лаура тревожно глянула на Марилию.
     - О да, - кивнула та.
     - Мой отец говорит, что Флетч пытается понять бразильцев через людей,
которых он знал раньше. Он не может увидеть другую нашу сторону.
     - Я многого не понимаю.
     - Ты многого не принимаешь.
     Флетч широко улыбнулся.
     - Многое недоступно моим глазам.
     - Мой  отец...  -  Лаура