крые полотенца. Он и Тонинью протерли тело
Флетча,  осторожно переворачивая его.  Из  белых полотенца стали розовыми,
потом - красными.
     Портье принес бинты и пузырьки с антисептиком.
     Свернул в узел окровавленные полотенца и  пропитанную  кровью  одежду
Флетча. Унес его с собой.
     - Оставьте мой кушак, - взмолился  Флетч.  -  Мой  роскошный  красный
кушак.
     - Твой кроваво-красный кушак, - поправил его Тонинью.
     - Лаура подарила мне этот кроваво-красный кушак,  -  пояснил Флетч. -
Привезла из Байа.
     - Он говорит, что сожжет твою одежду, - перевел Титу. - Жертва богам.
Они получат толику твоей крови. Ты будешь жить.
     - О.
     Тонинью начал  смазывать антисептиком многочисленные ссадины на  теле
Флетча.  Кусок  бинта,  обильно  смоченный этой  обжигающей жидкостью,  он
приложил к маленькому порезу на шее.
     Сознание вновь покинуло Флетча.
     Они  вытащили из-под  Флетча  мокрую  простыню и  подсунули под  него
сухую. Вернулся портье. Попытался сложить мокрую, в пятнах крови, простыню
так, чтобы не запачкать своего костюма. Не без труда ему это удалось.
     Пальцами Флетч ощупывал кусочки пластыря, облепившие  все  его  тело:
колени, грудную клетку, лицо, шею. Он не помнил, когда его  наклеивали  на
ссадины и порезы.
     - Остаться мне с ним? - спросил Титу.
     - Он  оклемается,  -  ответил Тонинью.  -  Ему  нужно несколько часов
медитации. Ничего страшного с ним не произошло.
     - Если не  считать того,  что  кто-то  пытался его убить,  -  добавил
Орланду.
     - Да, у кого-то возникло такое желание, - согласился Тонинью.
     Флетч остался один в темноте комнаты. Он не помнил, как они ушли.
     Во  мраке  ночи  он  вслушивался  в  мелодию  самбы.  Барабанный  бой
доносился не с улицы.  Он лился из многочисленных телевизоров как в отеле,
так и в соседних домах. То и дело голос комментатора врывался в барабанный
бой и пение. Парад школ самбы Рио-де-Жанейро продолжался.
     Он не мог спать. Иногда сознание покидало его, но затем возвращалось.
     Он не шевелился.  Ни единая часть его тела не желала двинуться.  Хотя
бы по одному удару пришлось на каждую его мышцу. Горела кожа. Болели ноги,
плечи,  спина,  живот,  не говоря уже о голове.  Казалось,  ему отбили все
внутренности.
     Лаура  должна прийти.  Утром.  А  может,  через  час  после окончания
парада, в два или три пополудни. Откуда ей знать, находясь в ложе Теу, что
его  чуть  не  убили?   Она  лишь  видела,  что  он  ушел  на  прогулку  с
чечеточниками. Она не могла не прийти.
     Утренний свет пробился сквозь тяжелые портьеры.  Затем в  них ударили
прямые лучи солнца.  Судя по телетрансляции,  парад продолжался. В комнате
становилось все жарче.
     Лежа,  он  попытался пошевелить рукой.  Потом  -  второй.  Ногой.  Он
ухватил пальцами левую ногу,  чтобы заставить ее сдвинуться с места. Потом
покатал голову по подушке влево-вправо.
     К  нему вернулась способность соображать.  Без сознания он  пробыл не
так уж долго.
     К полудню он уже не мог просто лежать.
     Медленно докатился до  края кровати.  Тяжело сел.  Полутемная комната
кружилась у  него перед глазами не меньше минуты.  Встал.  Шагнул.  Болело
все, что могло болеть.
     Облегчившись,  он  включил  в  ванной  свет,  взглянул в  зеркало.  И
пожалел,  что ему не свернули голову.  Заплывшие глаза, синяки на скулах и
на челюстях.  Воспаленное ухо.  Запекшаяся кровь в волосах.  Принимать душ
нельзя -  отлепится пластырь.  Отступив назад,  он  увидел синие  пятна на
предплечьях, груди. Живот стал лиловым.
     Зубы он чистил очень осторожно, выплевывая в раковину кровь.
     Потом вернулся в  комнату и лег на кровать.  Вот придет Лаура,  думал
он,  и они немного поедят.  Он расскажет ей, что с ним произошло. Будет ли
она слушать?  О том,  что с ним произошло? Заинтересует ли ее его рассказ,
или   она   невосприимчива  к   жизненным  peaлиям?   Ему  вспомнилось  ее
непроницаемое лицо,  когда он уходил с чечеточниками.  Как истолковала она
то обстоятельство, что десятилетний мальчик на деревянной ноге сопровождал
их от отеля до выхода из подземки?
     Тонинью позвонил до того, как вернулась Лаура.
     - Тебе должно стать лучше,  - уверенно заявил он. - У тебя было почти
двенадцать часов на медитацию.
     - Мне нужно двенадцать лет.
     - Кто пытался тебя убить?
     - Я как раз думаю об этом.
     - Ах, Карнавал, - воскликнул Тонинью.
     - Он был в маске козла.  Я думаю, мужчина лет шестидесяти. Он пытался
забить меня до смерти ногами.
     - Он,   должно  быть,  стал  настоящим  козлом.  На  Карнавале  такое
случается.
     - Козлов не  учат кик-дансу,  -  возразил Флетч.  Он хотел переложить
трубку к другому уху, но вовремя вспомнил, что оно стало помидором.
     - Только что сообщили, что нашли Норивала.
     - Отлично! Целым и невредимым?
     - Его вынесло на берег в сотне километров к югу от того места, где мы
его искали.
     - Я всегда думал, что он далеко пойдет.
     - Вероятно,  течением его  отнесло на  юг,  а  уж  потом выбросило на
берег.  Сегодня утром.  Его нашел какой-то любитель бега трусцой. Тело уже
везут в Рио.
     - Прекрасно. Все ваши тревоги позади.
     - Судя по  поступившим сведениям,  он утонул.  Его яхта напоролась на
рифы, и он утонул.
     - Это хорошо.  Значит,  Норивал умер в море.  Его мать будет рада.  А
адмирал Пасаринью просто счастлив.
     - Так что мы ждем тебя в похоронном бюро через полчаса.
     - Что? Ничего не выйдет. Тонинью, я не могу пошевельнуться.
     - Разумеется, можешь.
     - С какой стати я должен ехать в похоронное бюро?
     - Чтобы помочь нам, - в голосе Тонинью появились заговорщицкие нотки.
- Мы должны отговорить родственников от вскрытия. Мы должны стоять рядом и
говорить:  утонул, утонул, он утонул. Мы проводили его в море, и он просто
не мог не утонуть.  Тебе они поверят куда скорее,  чем нам.  Нас они знают
как облупленных, тебя - нет.
     - Едва ли я смогу слезть с кровати.
     - Ты должен.  Если ты не заставишь себя двигаться,  то застынешь, как
Норивал, и еще много дней не сможешь пошевельнуться.
     Флетч колебался. Потом вспомнил травмы, полученные в прошлом.
     - Пожалуй, ты прав.
     Однако поспать-то ему так и не удалось.
     - Разумеется,  прав.  Похоронное бюро Жоба Перейры.  На  улице Жардим
Ботанику. В деловом квартале.
     - Я найду.
     - Мы привезем твои карточные выигрыши.
     - Вам  нет  нужды  совать мне  взятки,  -  Флетч  попытался сесть  на
кровати. - С другой стороны, может, и есть.

                                 ГЛАВА 31

     В  похоронном бюро  Жоба Перейры Флетч попытался найти кнопку звонка,
чтобы позвонить, дверь, чтобы постучать. Безуспешно.
     Похоронное бюро, большое каменное здание, располагалось в густой тени
растущих вокруг деревьев.
     - Эй! - позвал Флетч. - Есть тут кто-нибудь?
     В здании царила могильная тишина.
     Он ступил в прохладу вестибюля. Ни столика служителя, ни звонка. Лишь
низенькие пальмы в кадках в каждом углу.
     - Эй!
     Ему ответило лишь отразившееся от стен эхо.
     Флетчу потребовалось несколько больше получаса,  чтобы  добраться  до
похоронного бюро из "Желтого попугая".
     Сидя на  краешке кровати,  он  заказал по  телефону еду.  Не  опуская
трубки на рычаг, позвонил в отель "Жангада" и попросил соединить с номером
912. Никакого ответа.
     И миссис Джоан Коллинз Стэнуик так и не забрала конверт,  оставленный
мистером Флетчером.
     Каждый  шаг,   каждое  движение  причиняли  боль.   Флетч   раздвинул
портьеры. В  комнате  напротив мужчина продолжал красить стены.  Вероятно,
другой радости в жизни у него не было.  Флетч открыл дверь на балкон.  Его
обдало  волной,   теплого,   сухого  воздуха.   По   телевидению  все  еще
транслировали Карнавальный парад. Жизнь продолжалась.
     Бритье   напоминало  хождение  голыми  ступнями  по   битому  стеклу.
Закончив, ему пришлось налепить на щеку еще один кусок пластыря.
     Потом он позавтракал,  с  трудом двигая распухшими губами и саднящими
челюстями.
     Каждую  минуту он  ожидал возвращения Лауры.  Наконец,  надев  чистые
шорты,  тенниску,  теннисные туфли и  носки,  он  спустился вниз на лифте.
Портье и еще несколько человек,  оказавшихся в вестибюле,  коротко глянули
на него и  тут же отвели глаза.  С многочисленными синяками на лице и теле
он уже не тянул на рождественский подарок.
     Никогда он не видел такой пустой авениды. Люди то ли все еще смотрели
Карнавальный парад, то ли отсыпались, устав от телевизора.
     Ему удалось поймать такси. И на других улицах никого не было. По пути
к похоронному бюро он слушал, как радиокомментатор расписывает достоинства
последней школы самбы, замыкающей парад.
     - Эй! Есть тут кто-нибудь?
     Не  похоронное бюро,  а  могила.  Ни  радиоприемника,  ни телевизора,
комментирующих завершение Карнавального парада.
     Прихрамывая,  Флетч  прошел  в  большую комнату слева  от  вестибюля.
Тяжелые складчатые гардины закрывали окна, приглушая яркий солнечный свет.
     Несколько открытых гробов. На отдельных пьедесталах. Флетч заглянул в
один. Пусто. Комната продажи  гробов.  Он  переходил  от  гроба  к  гробу,
заглядывая в каждый. Гробы  из  разного  дерева,  от  сосны  до  дорогого,
красного.
     Позади послышался какой-то звук.
     - Привет, - произнес вроде бы знакомый, усталый голос.
     Флетч обернулся.
     В дверях, белый, как морская пена, стоял Норивал.
     Норивал Пасаринью.
     В белых туфлях,  белых брюках, белой рубашке. С животом, нависшим над
поясом. С мокрыми, слипшимися, падающими на лоб волосами. С опухшим лицом.
     Норивал Пасаринью!
     Флетч мигнул.
     Норивал мигнул.
     Флетч  глубоко  вдохнул прохладный воздух  комнаты,  где  продавались
гробы.
     - А,  Жаниу Баррету, - Норивал, подволакивая ноги, двинулся к Флетчу.
Норивал даже вытянул руку,  чтобы пожать руку Флетчу.  - Наконец-то я могу
познакомиться с тобой.
     Пол комнаты вздыбился.
     Флетч упал.

                                 ГЛАВА 32

     Флетч знал, что он в маленьком, темном помещении.
     Придя  в  себя,  он  не  мог  услышать ни  звука,  кроме собственного
дыхания. Воздух стал спертым.
     Он лежал на спине. Голова покоилась на подушке.
     Двигая правой рукой,  он сразу упирался в стенку, мягкую стенку. Тоже
происходило, когда он двигал левой рукой.
     Шириной помещение не  превышало узкой кровати.  Руки его двинулись по
гладкой  материи  стен.  Потолок находился прямо  над  ним,  в  нескольких
сантиметрах от его груди, подбородка, носа.
     Как тесно.
     Пальцы наткнулись на что-то еще. Бумага, довольно плотная бумага. Обе
руки  сомкнулись на  предмете,  лежащем рядом с  ним,  под  боком.  Пальцы
подсказали, что он держит в руках пакет, набитый какими-то бумажками.
     Флетч стал вспоминать,  где  он  был до  того,  как оказаться в  этом
маленьком замкнутом пространстве,  что с ним случилось, куда он смотрел...
Гробы!
     - А-а-а-а-а-а! - рев Флетча оглушил его самого. - Я же не умер?!
     Он попытался поднять руки, надавить, скинуть крышку гроба.
     Сердце билось, как у живого. На лице выступил пот.
     - Эй, кто-нибудь!
     В  ужасе  он  понял,  что  пытается  прокричать  шесть  футов  земли,
отделяющих его от поверхности.
     - Эй, там, наверху! Я еще не умер! Клянусь!
     Он не мог как следует упереться руками. Крышка была тяжелой.  Избитые
мускулы ничем не помогали ему.
     - А-а-а-а-а-а! Кто-нибудь! Кто-нибудь! Послушайте!
     Я еще не умер! - в гробу становилось  все  жарче.  -  Помогите,  черт
побери!
     Крышка гроба, вроде бы сама по себе, поднялась. Воздух мгновенно стал
чистым и  сладким.  Он  прищурился от  яркого дневного света.  Над  гробом
склонилась голова Лауры.
     - А, это ты.
     Лежа на спине, жадно ловя ртом воздух, Флетч промолчал.
     - Что ты делаешь в гробу?
     Флетч по-прежнему никак не мог надышаться.
     - Такое впечатление, что тебе нравится лежать в гробу.
     - Я видел Норивала, - ответил Флетч. - Норивала Пасаринью.
     - Норивал мертв, - возразила Лаура.
     - Я знаю!
     - Кажется,  он вышел ночью в  море на яхте.  Яхта напоролась на скалу
или риф. Он утонул.
     - Я знаю!
     - Его  тело  вынесло  на  берег  сегодня утром.  Такое  горе,  бедный
Норивал.
     - Я все это знаю, Лаура! Но послушай! Я пришел в это похоронное бюро.
Меня позвал Тонинью. Я был один, в этой комнате, - Флетч приподнял голову,
огляделся, чтобы убедиться, что он действительно в комнате с выставленными
на продажу гробами. - Я обернулся, и вон  там,  у  двери,  стоял  Норивал!
Норивал Пасаринью! Стоял и мигал!
     - Норивал?
     - Он заговорил со мной. Он сказал: "Жаниу Баррету". Он шагнул вперед.
Направился ко мне. Пытался пожать мне руку!
     Лаура сморщила носик.
     - Норивал Пасаринью?
     - Да! Несомненно!
     - После того, как он умер?
     - Да. Я знаю, что он умер!
     - Значит, это был не Норивал Пасаринью.
     - Норивал Пасаринью. Одетый в белое. Весь в белом.
     - Ты видел шагающего Норивала Пасаринью после того, как он умер?
     - Он сказал, Норивал сказал: "А, Жаниу Баррету, - Флетч понизил голос
до шепота. - Наконец-то я могу познакомиться с тобой".
     - Ты видел Адроальду Пасаринью.
     - Кто? Кого?
     - Адроальду. Близнеца Норивала. Они похожи, как две капли воды.
     Флетч на мгновение задумался.
     - Адроальду?
     - Да.  Адроальду очень удивился,  что ты  потерял сознание,  когда он
протянул руку, чтобы пожать твою.
     - Я потерял сознание?
     - Да, ты упал на пол.
     - Адроальду Пасаринью?
     - Ты не знал, что у Норивала был брат-близнец?
     - Да, конечно. Но он был такой бледный.
     - Он всю зиму учился в Швейцарии.
     - Лаура...
     - Флетч,  боюсь,  ты  не  переживешь Карнавала.  У  тебя уже не все в
порядке с головой.
     - А как я оказался в гробу?
     Лаура пожала плечами.
     - Подозреваю,  тебя  положили туда чечеточники.  После того,  как  ты
потерял сознание.
     - Почему?
     - Они - известные шутники, - Лаура хихикнула.
     - Очень смешно! - он осторожно сел. - О боже! Я-то думал...
     - Конечно, смешно.
     Флетч взял в руки бумажный пакет, посмотрел, что лежит внутри.
     - Что там? - спросила Лаура. - Твой ленч? Чтобы ты не умер  с  голоду
на том свете?
     - Мой выигрыш в покер.
     - А, они похоронили тебя вместе с твоим богатством. Чтобы ты мог дать
на чай Харону, когда он перевезет тебя через Стикс.
     От лежания в гробу у него онемели все мышцы.
     - А как ты попала сюда?
     - Тонинью позвонил мне в отель.  Сказал, что ты лишился чувств. Что я
должна приехать на машине и забрать тебя.  Адроальду и остальные поехали с
гробом Норивала в дом Пасаринью.
     Сердце Флетча билось уже не так часто, но он все еще потел.
     - А если б ты не приехала? Я мог бы задохнуться...
     - С какой стати я могла не приехать?
     - Сломалась бы машина. Или...
     - Ты мог бы выбраться сам.
     - Я мог умереть от сердечного приступа.
     - Ты так испугался?
     - Очнуться в гробу - это, знаешь ли, сюрприз не из приятных.
     Лаура всмотрелась в его лицо.
     - Ты ужасно выглядишь.
     - Меня чуть не забили до смерти. Ногами.
     - Они мне сказали. И тело такое же?
     - Если не хуже.
     - В чем причина? Почему на тебя напали?
     - Кажется, я догадываюсь, в чем  причина.  Если  тебя  не  затруднит,
помоги мне выбраться из этого чертова гроба.
     - Тебе звонил какой-то  мужчина,  -  вылезая из  гроба,  он оперся на
плечо  Лауры.  -  Сказал,  что  он  -  сержант  Паулу  Барбоза из  полиции
Рио-де-Жанейро. Он хотел бы поговорить с тобой.
     - О чем?
     - Больше он ничего не сказал. Что ты такого натворил?
     - О,  мой бог, - боль отдавалась в каждом уголке тела, но он все-таки
опустил обе ноги на пол.
     - Крепко тебя отделали, - констатировала Лаура. - Машина у дверей.
     - Будет лучше, если за руль сядешь ты.
     - Учитывая, что ты только что поднялся из гроба...
     - Я лег туда не по своей воле, уверяю тебя.
     - Я отвезу тебя обратно в отель. Парад закончился.  В  этом  году  он
удался на славу. Жаль, что ты пропустил большую его часть.
     - Мне тоже.
     - Флетч,  у меня складывается впечатление, что ты всегда оказываешься
там, где быть тебя не должно, делаешь то, что не должен делать.
     - Есть еще какие-нибудь новости?
     - Да,  -  они пересекали широкий,  прохладный вестибюль.  похоронного
бюро Жоба Перейры. - Пауль Бокузе - шеф-повар в "Ле Сен-Оноре". Я заказала
нам столик на твое имя.  Ты не забыл о  бале в  "Регимэ"?  Это сегодня.  А
завтра, я думаю, мы поедем на ленч во "Флорэсту".
     - Ты хочешь сказать, что Карнавал еще продолжается?
     - До завтрашней ночи.  Я не уверена, что ты его выдержишь. А мне пора
начинать подготовку к  гастролям.  Но  ты не волнуйся.  Сейчас мы поедем в
отель и ты отдохнешь.
     - Нет.
     - Нет? Ты хочешь поиграть в футбол?
     - Я  хочу  поехать  в  фавелу  Сантус  Лима.   Немедленно,   -  Лаура
повернулась и  пристально посмотрела на Флетча.  -  Я  не смогу отдохнуть,
пока не съезжу туда. Ты же это понимаешь, не так ли?
     - Но я не знаю дороги.
     - Я  знаю,  -  они  подошли к  машине,  и  он  осторожно опустился на
пассажирское сиденье. - Следуй моим указаниям, и мы не заблудимся.

                                 ГЛАВА 33

     С непослушным от побоев телом,  ошалевший от недосыпания, Флетч вошел
в  фавелу  Сантус  Лима,  словно Фигура ди  Дэстагуэ.  Немилосердно жарило
солнце.  Лаура  следовала  за  ним,  отстав  на  несколько шагов.  Тут  же
слетелись и дети,  но на этот раз они не решились подойти к нему, а кучкой
держались поодаль. По мере того как Флетч и Лаура поднимались по склону, к
детям присоединялись и взрослые из лачуг и крошечных магазинчиков.
     Пока они добрались до дома Идалины Баррету, кучка детей  превратилась
в большую толпу.
     Высокая старуха сразу  узнала  Лауру.  Стоя  на  пороге  своего дома,
уперев руки в бока,  она заговорила прежде,  чем Лаура подошла к ней.  Как
понял Флетч, она несколько раз повторила один и тот же вопрос.
     Окружающая их  толпа притихла.  Они тоже хотели слышать,  что ответит
Флетч.
     - Она хочет знать,  -  перевела Лаура, - пришел ли ты для того, чтобы
указать своего убийцу.
     - Я думаю, да, - ответил Флетч. - Скажи ей, думаю, что да.
     Лаура нахмурилась.
     - Ты серьезно?
     - Разве во время Карнавала что-то может быть серьезным?
     - И как ты собираешься это сделать?
     - Я хочу пройти по фавеле и заглянуть в глаза всем ее жителям.  Тогда
я укажу своего убийцу.
     - И все?
     - И все.
     - Я не поверю...  -  она оглядела людей, спокойно дожидающихся ответа
Флетча.
     - Чему ты не веришь? - спросил Флетч. - И во что веришь?
     Флетч долго ждал ответа, но Лаура молчала.
     - Ты можешь поверить,  что я - маг? И мне по силам то, что недоступно
простым смертным?
     Лаура молчала.
     - Ты  можешь поверить,  как поверили многие из  этих людей,  что я  -
Жаниу Баррету,  возвратившийся через сорок семь  лет  из  царства мертвых,
чтобы назвать своего убийцу?
     - Я верю... - Лаура глубоко вздохнула. - Я уверена, что ты не станешь
разыгрывать этих людей.
     - А я собираюсь их разыгрывать?
     - Некоторые из них верят в то, что ты - Жаниу. Потому что эта старуха
хочет, чтобы они верили. Остальные просто любопытные. Им все равно, на что
смотреть.
     - Каждый может выдумать любую историю и сказать,  что случилось это в
прошлом. Так?
     - Если  назовешь кого-либо  своим убийцей,  эти  люди  воспримут твои
слова очень серьезно.
     - На это я и надеюсь.
     - Ты  даже  представить  себе  не  можешь,  что  они  сделают  с  тем
человеком.
     - Могу догадаться.
     - Флетч, ты должен сказать мне, что тебе известно.
     - Тебе нужны факты?