- Была богата. Умерла через несколько лет после свадьбы. Одна из этих
ужасных болезней. Рак, лейкемия, что-то в этом роде. Ронни не находил себе
места от горя.
     - И разбогател.
     -  Полагаю,  он унаследовал ее деньги.  Примерно в то же время создал
галерею.  Как вы понимаете,  жалованья преподавателя Гарварда для этого бы
не хватило.
     - Больше он не женился?
     -  Нет.  Появлялся в  обществе со  многими женщинами,  но  никому  не
предлагал руки и сердца. Вы слышали о нефритовой "Звезде Ханэна"?
     - Что это такое?
     -  Большой кусок нефрита.  Знаменитое украшение.  Принадлежало Грэйс.
Интересно, где теперь эта "Звезда". Надо спросить Ронни.
     - Вы спросите его, что он сделал с драгоценностями жены?
     - Ну зачем же так грубо. Можно подобрать другие слова.
     - Получается, что у Ронни много денег.
     -  Не знаю.  Неизвестно,  какую часть наследства получил он,  а какая
вернулась в  сундуки семейства Галкис.  Об этом не распространяются вслух,
особенно  в  Бостоне.  Вы  же  знаете,  что  произошло  с  деньгами  после
пятидесятых годов.
     - До меня доходили какие-то слухи.
     - Живет он хорошо, в своем замке на Ньюбюри-стрит, где находится  его
галерея. Два верхних этажа -  его  апартаменты.  Ездит  на  "роллс-ройсе".
Каждый, сидящий за рулем "роллс-ройса", должен разориться.
     - Нет ли у него другого дома?
     - Может, и есть. Не знаю.
     - Я хочу сказать, не может же он все время жить над магазином.
     - О другом его доме я ничего не слышал.
     - Его призывали на военную службу?
     -  Да.  Воевал на  флоте во  вторую мировую войну.  На  Тихом океане.
Служил адъютантом адмирала Кимберли.
     - До того, как женился на Грэйс Галкис?
     - Да.
     -  Кто  же  помог  ему  получить такое  теплое местечко?  С  улицы  в
адъютанты адмиралов не попадают.
     -  Он  же  учился  в  Йеле,   -  напомнил  Уэйнрайт.   Обходительный,
симпатичный парень. С прекрасными манерами.
     - Откуда он родом?
     - Точно не помню.  То ли из Мэна, то ли из Вермонта. Забыл. Но деньги
за ним не стояли. В Йеле он слыл бедняком.
     - Ясно.
     -  Он  до  сих пор преподает в  Гарварде.  Обзорный курс живописи для
первокурсников. Написал пару занудных книг.
     - Занудных?
     - Академических.  Я не смог дочитать их до конца. Есть такие книги, в
которых автор  тратит сто  пятьдесят тысяч  слов,  чтобы  поправить мнение
человека, никогда не считавшегося авторитетом.
     - Действительно, занудство.
     - Вас зовут Ральф Локе?
     - Да.
     - Какая газета?
     - "Чикаго пост".
     - Вы пишете об искусстве?
     - О нет, - покачал головой Флетч. - О спорте. Хоккее.
     - Вульгарно.
     - Грубо.
     - Примитивно.
     - Но читают, - подвел черту Флетч. - Раз вы пишете о живописи, у вас,
должно быть, обостренное чувство цвета, перспективы.
     Грязный человечек,  сидевший в  грязной комнате ни оспорил его слова,
ни согласился с ними. Просто промолчал.
     - Расскажите мне о галерее Хорэна. Она процветает?
     - Кто знает?  Ронни умеет показать товар лицом. У него не выставочная
галерея.  Попасть в  нее  можно только по  приглашению.  Клиенты у  него в
разных  странах,  все  сделки заключаются в  глубокой тайне.  Хорэн  очень
скрытен.  Возможно,  он заработал миллионы.  Возможно,  сидит без гроша. Я
понятия не имею о его истинном финансовом положении.
     - А каково ваше личное мнение?
     -  Ну,  на  рынке  сбыта  произведений искусства  в  последнее  время
отмечались и спады, и подъемы. Поначалу появились японцы и начали закупать
все подряд.  Потом,  правда,  некоторым из них пришлось продавать. За ними
последовали арабы,  набитые  нефтедолларами.  Многие  японцы  недостаточно
хорошо  разбирались в  западном искусстве.  А  ислам  запрещает изображать
людей и  животных.  Отсюда и неожиданные отклонения от привычной нам шкалы
ценностей.   Некоторые  их  уловили  и  озолотились.  Другие  ошиблись,  и
проиграли.
     - И вы не знаете, чего добился Хорэн?
     -  Нет.  Но меня заинтересовали ваши слова о  том,  что он собирается
подарить картину музею в  Чикаго.  Пожалуй,  я  упомяну об  этом  в  своей
колонке.
     -  Обязательно упомяните,  - Флетч попятился к двери.  - Премного вам
благодарен за помощь.

                                 ГЛАВА 19

     Вслед  за  Флетчем  детективы в  штатском по  запруженным транспортом
улицам доехали до его дома на Бикон-стрит.
     После  общения с  Уэйнрайтом Флетчу более  всего  хотелось встать под
душ.
     Захватив с собой последний  выпуск  "Бостон  стар"  (четверть  первой
страницы занимало убийство в ванной женщины -  члена  Городского  совета),
Флетч пешком поднялся по лестнице, огибающей  шахту  лифта  и  остановился
перед дверью своей квартиры.
     Миньон не залаял.
     Помывшись,  он  вновь вышел в  коридор,  осторожно притворив за собой
дверь.
     Нажал кнопку вызова лифта. Скрипя, кабина поднялась на шестой этаж.
     Открыл  забранную железной  решеткой  дверь.  С  грохотом  захлопнул.
Выждав пару мгновений, позвонил в квартиру 6А.
     Джоан Уинслоу потребовалось немного времени, чтобы добраться до двери
и открыть ее.
     -  К  сожалению,  я  захлопнул дверь,  забыв  ключи внутри,  -  Флетч
изобразил на лице растерянность. У вас, случаем, нет ключа от 6В?
     От  Джоан пахло джином и  освежителем воздуха.  Изпод юбки выглядывал
Миньон.
     - Кто вы? - спросила Джоан.
     -  Питер Флетчер.  Я  живу в  квартире Барта.  Мы столкнулись вчера в
лифте.
     - О,  да,  - она повернулась к маленькому столику в прихожей.  - Вы -
тот человек, которому Барт подбросил тело.
     - Простите?
     В ящике столика лежало много ключей.
     - Ко мне заходила полиция.  Огромный мужик. Фамилия Уинн или что-то в
этом роде.
     - Флинн.
     - Он говорил так тихо,  что я едва разбирала слова.  Приходил сегодня
утром. Показал фотографию убитой девушки. Забыла, как ее звали.
     - Рут Фрайер.
     - Да.
     Рука ее шарила по ящику.
     - Нашли? - с надеждой спросил Флетчер.
     Джоан вытащила ключ с белой биркой. На ней значилось: "Барт-6В".
     - Держите.
     Ее сильно качнуло, но она выпрямилась.
     -  Откройте дверь,  а потом верните мне ключ,  чтобы я могла дать его
вам, если вы снова забудете свой.
     -  Вы  впускали кого-нибудь в  квартиру Барта во  вторник вечером?  -
спросил Флетч, сжав в руке ключ.
     - Нет.  Разумеется,  нет. Я никогда никого не впускала в квартиру. За
исключением Барта.  Люси.  Теперь вас. И потом, во вторник вечером меня не
было дома.  Я встречалась с друзьями.  Мы выпили по паре коктейлей.  Потом
пообедали.
     - Где вы пили коктейли?
     - В "Снегире". На другой стороне улицы.
     - Понятно.
     - Там я видела Барта. И девушку.
     Флетч пересек холл и открыл дверь квартиры 6В ключом Джоан. Возвращая
ключ,  спросил:  "С  Бартом  была  та  самая  девушка,  фотографию которой
показывал вам сегодня Флинн?"
     - Да, конечно.
     - Вы сказали об этом Флинну?
     - Естественно. Я сказала бы кому угодно.
     Джоан отступила назад, едва не наступив на Миньона.
     - Заходите. Самое время выпить.
     - Благодарю.
     - Вы не хотите выпить?
     - Нет, нет, с удовольствием.
     Флетч  вновь  пересек  холл,  закрыл  дверь  квартиры  6В,  вернулся,
переступил порог,  закрыл за собой дверь,  прошел в гостиную.  Джоан ждала
его у бара.
     По размерам гостиная в точности соответствовала квартире Коннорса, но
по обстановке чувствовалось,  что живет тут женщина. Никакой кожи, темного
дерева. В обивке преобладали белый, розовый, голубой цвета. Мебель легкая,
светлая.  На стенах тоже картины, несомненно, подлинники, но принадлежащие
кисти современных авангардистов.
     - Раз сегодня пятница,  давайте выпьем "мартини", - предложила Джоан.
-  Почему бы  вам не  смешать его?  У  мужчин это получается лучше,  чем у
женщин.
     - Неужели?
     Джоан поставила ведерко со льдом на сервисный столик.
     - А я принесу крекеры и сыр, - и двинулась на кухню.
     Вернувшись,  села на  диван,  взяла с  блюда крекер.  Флетч разлил по
бокалам "мартини".
     - Вы давно знакомы с Коннорсами?
     - Очень давно.  С самой их свадьбы. Мы въехали в этот дом практически
одновременно. Они - после медового месяца. Я - после развода в Неваде.
     - А раньше вы их не знали?
     - Нет.  Если б я встретила Барта Коннорса до того,  как он женился на
Люси, у нее не было бы ни единого шанса. Барт - такая душка. И со мной ему
было бы лучше.
     Она отпила из бокала.
     -  М-м,  вкусно.  Да,  в  приготовлении "мартини" мужчинам нет равных
среди женщин.
     - Я добавил немного вермута.
     - Видите ли...  как вас зовут, Питер? Не очень-то вам подходит, но уж
буду вас так называть.  Они привыкали к семейной жизни, я - к холостяцкой.
Мой муж,  инженер-строитель, годом раньше уехал по контракту в Коста-Рику,
это в Центральной Америке.  Этот пустоголоный болван нашел себе там другую
жену.  Я узнала об этом несколько месяцев спустя. И мне не осталось ничего
другого, как развестись. Не отправлять же человека в тюрьму только потому,
что он - болван? Как по-вашему, я поступила правильно?
     - Абсолютно, - без малейшего колебания ответил Флетч.
     -  Только Коннорсы так и  не  смогли привыкнуть к  семейной жизни,  -
одним глотком она опустошила бокал наполовину. - А я - к холостяцкой.
     Джоан было чуть больше сорока.  Похоже,  не  так давно она привлекала
мужчин,  своей беззащитностью,  женственностью.  Возможно,  привлекла бы и
сейчас, если бы бросила пить.
     -  Они  не  знали  дома,   не  знали  района.   В  Люси  было  что-то
отталкивающее.  Уборщицы,  мусорщики,  никто не  хотел иметь с  ней  дела.
Частенько мне приходилось уговаривать их сделать что-либо для Коннорсов.
     Джоан допила бокал. Флетч не спешил наполнить его вновь.
     -  Через год с  небольшим стало ясно,  что и  с  Бартом у  нее полный
разлад.  Когда я приглашала гостей,  в их число всегда входили Коннорсы. И
они приглашали меня,  одну,  или с  кавалером,  если устраивали вечеринку.
Другого быть и  не могло,  правда?  На этаже только две квартиры,  мы были
друзьями.
     Джоан вновь наполнила бокал.
     -  Однажды вечером,  после того,  как  все мои гости разошлись,  Барт
вновь заглянул ко мне. Мы пропустили по рюмочке. Потом по второй. В общем,
набрались крепко.  Он сказал,  что Люси фригидна.  И была такой всегда. Во
всяком случае, с ним.
     Год она ходила к психоаналитику. Все это время я была психоаналитиком
для Барта. Он приходил по вечерам. Мы выпивали. Потом разговаривали. Люси,
естественно, заметно охладела ко мне. То ли потому, что мне стали известны
семейные секреты,  то  ли  из-за повышенного внимания,  которое уделял мне
Барт.  Но вот что я вам скажу. Весь этот период, довольно длительный, Барт
хранил верность Люси.  Если бы он с  кем переспал,  я бы знала об этом.  Я
была его лучшим другом. Он поверял мне все.
     Потом Люси отказалась от услуг психоаналитика. Барт нашел ей другого.
Но она не пошла и к нему.  Я думаю,  к тому времени она поняла, в чем суть
ее "болезни".
     Тогда же я заметила молодую женщину, входящую и выходящую  из  нашего
дома. Меня это удивило, поскольку я знала, что новых жильцов  у  нас  нет.
Встречала я ее только днем. Как-то раз мы вместе поднялись на шестой этаж,
и она позвонила к Коннорсам. Я решила, что эта женщина  -  давняя  подруга
Люси. Наконец, мы встретились с ней на вечеринке  у  Коннорсов.  Ее  звали
Марша Гауптманн.  Мне  сказали,  что  Марша  и  Люси  собираются   открыть
антикварный магазин. Как хорошо, подумала я.
     И я находилась в неведении до тех пор, пока приходящая уборщица,  она
убирала в обеих наших квартирах, как и миссис Сэйер  сейчас,  ко  мне  она
приходит по вторникам и пятницам, к вам -  по  средам  и  субботам,  -  не
сказала мне, что Люси и Марша вместе принимают душ!
     Более того, спят в одной постели.
     К  слову,  я  тут же  уволила эту уборщицу.  Не след ей сплетничать о
людях,  у которых работаешь.  Честно говоря,  я не хотела ничего знать. Вы
мне верите?
     - Конечно, - заверил ее Флетч.
     - А потом я повела себя довольно глупо. Ничего не сказала  Барту.  Мы
всегда были с ним предельно откровенны, но у меня просто не  поворачивался
язык сказать ему такое. Я подумала,  что,  услышь  об  этом  от  меня,  он
потеряет веру в себя, как в мужчину. Надеюсь, вы  меня  понимаете.  Вместо
этого я подтолкнула его на измену жене.
     - С вами?
     - Я полюбила Барта. Пожалуйста, налейте мне еще.
     Флетч наполнил ее бокал.
     -  Теперь  я  стыжусь  того,  что  сделала.   Я   никогда   не   была
соблазнительницей, хотя меня соблазняли не раз.
     И, боюсь, мое поведение показалось Барту  нелепым.  Может,  он  и  не
понял, чего я добивалась. Он считал меня подругой Люси. А для него я  была
духовником. И, внезапно, такая жаркая страсть.  Я  дала  ему  понять,  как
пылаю, как хочу его.
     Он меня отверг. Иначе и не скажешь.
     Месяц проходил за месяцем.  Мы не приглашали друг друга на вечеринки.
По вечерам Барт больше не приходил ко мне пропустить рюмочку.
     Наверное,  она-таки сказала ему, что уходит к другой женщине. Бедняга
не мог оправиться от шока.
     - Почему Люси так долго не разводилась с Бартом,  осознав,  что она -
лесбиянка? - спросил Флетч.
     - Полагаю,  требовалось время,  чтобы свыкнуться с этим. Поначалу это
могло  показаться ей  случайностью.  Ей  же  постоянно твердили,  что  она
фригидна,   и  Барт,   и  психоаналитик.   И  вот  выясняется,  что  ничто
человеческое ей не чуждо. Только возбудить ее может другая женщина.
     - Кроме того, - продолжала Джоан, - у Люси не было ни гроша, а Барт -
очень богат.  Его отец создал "Уэрдор-Рэнд",  знаете ли.  Барт унаследовал
большую часть состояния.  Вы обратили внимание на картины? Их не купишь за
десяток-другой долларов. Его отец был нашим послом в Австралии.
     -  Понятно,  -  кивнул Флетч.  -  Так вы  полагаете,  она сказала ему
правду?
     - Полагаю,  что да.  Можете себе представить,  что значит для мужчины
услышать такие  слова?  Осознать,  что  он  женат  на  женщине,  которая в
сексуальном плане не испытывает к нему ни малейшего влечения.  Ведь каждый
мужчина  хочет  верить,  что  женат  на  секс-бомбе,  которая  считает его
суперменом,  во  всяком случае,  в  постели.  Такое было и  с  моим мужем.
Похоже,  дважды.  А  узнать,  что  ваша жена предпочитает женщин,  да  еще
покидает вас  ради женщины...  Какой же  это  удар для мужского самолюбия,
каких бы прогрессивных взглядов вы ни придерживались.
     - Вы, разумеется, правы. Эта история стала достоянием общественности?
     - Об этом все знали. В нашем кругу, разумеется.
     - Должно быть, Барт чувствовал себя круглым дураком.
     - Вы знаете,  он оказался таким наивным. Да и где ему было набираться
житейской мудрости.  Учился в колледже.  В армии не служил.  В Гарварде не
поднимал головы от учебников.  Потом работа в  конторе.  Отец умер.  Я  не
удивлюсь, если Люси была у него первой женщиной.
     - Теперь-то наивности у него не осталось.
     Она предложила Флетчу блюдо с крекерами. Тот покачал головой.
     - Вы все еще ненавидите Барта? - спросил он.
     - Ненавижу? Я сказала, что ненавижу его? Наверное, да.
     После того, как они с Люси объяснились, я ждала его, но он не пришел.
     Однажды я услышала,  что он в холле.  Открыла дверь, протянула к нему
руки. Наверное, я плакала. Дело было утром. "О, Барт, - воскликнула я. - Я
так сожалею о  случившемся".  Я попыталась обнять его.  Но он отбросил мои
руки.
     - Он вновь отверг вас.
     -  Даже  сказал,  что  мне  надо меньше пить.  И  это  после стольких
вечеров, проведенных вместе за бутылкой. Такое не прощается.
     -   Мне   кажется,   бедняга  просто  возненавидел  женскую  половину
человечества.
     - Не скажите,  - из ее глаз покатились крупные,  с горошину, слезы. -
Он  отвергнул меня не  только как  женщину.  Это  я  могла бы  понять.  Он
отвергнул меня как друга.
     - Это ужасно.
     Джоан продолжала говорить, не обращая внимания на слезы.
     - А потом женщины пошли бесконечной чередой.  С конскими хвостами.  С
химической завивкой. В джинсах. В мини-юбках. Так продолжалось из месяца в
месяц.
     -  И  вы думаете,  что в конце концов он убил одну из них?  - ввернул
Флетч.
     - Разумеется, убил. Мерзавец.
     Джоан наклонилась вперед,  схватила бутылку джина,  плеснула в бокал,
выпила.
     - Он убивал не эту девушку.  Не Рути...  как ее там.  Он убивал Люси.
Только Люси.
     Флетч промолчал.  Миньон,  сидя на диване, озабоченно смотрел на свою
хозяйку.
     - Могу я что-нибудь сделать для вас? - спросил наконец Флетч.
     - Нет,  - она откинула со лба прядь волос.  - Я приму ванну,  а потом
лягу спать.
     - Без ужина?
     - Я слишком устала.
     Флетч положил ее ключ от квартиры Барта на кофейный столик.
     - Мы можем съесть по сандвичу.  Еще не так поздно. Как насчет бара, о
котором вы говорили? На другой стороне улицы.
     -  Нет,  я  никуда не пойду.  Полиция была здесь утром.  Спрашивала о
Барте.
     -  Я понимаю,  - Флетч встал.  - Как-нибудь я с удовольствием выгуляю
Миньона.
     - Он не станет возражать.
     Джоан Уинслоу проводила его до двери. Выглядела она ужасно.
     Только у своей двери Флетч вспомнил, что у него вроде бы нет ключа.
     Дверь Джоан уже закрылась.
     Пожав плечами, он достал из кармана свой ключ и вошел в квартиру.

                                 ГЛАВА 20

     Флетч раздумывал над  тем,  где бы  ему поужинать,  пытаясь вспомнить
название бара на другой стороне улицы, когда в дверь позвонили.
     - О Боже, - выдохнул он, открыв дверь.
     В холле, среди чемоданов, стояла графиня ди Грасси.
     Кабина лифта пошла вниз, унося с собой водителя такси.
     - Вы сказали восемнадцать, двадцать миль! Вы живете гораздо ближе.
     - Я уже говорил вам об этом.
     - Все время вы лжете,  Флетч,  - она попыталась, не прилагая, правда,
особых усилий,  поднять один из чемоданов,  самый большой.  - В вашем доме
такой милый швейцар. Он позволил мне подняться.
     - Сильвия, что вы тут делаете?
     Даже холл между квартирами она смогла превратить в сцену.
     - Вы сказали, что "Риц" мне не по карману, - глаза широко раскрылись,
переполненные беспомощностью,  руки взметнулись вверх и  в сторону,  грудь
вздыбилась. Вы оказались правы. Они дали мне счет.
     - Вы заплатили?
     - Разумеется,  заплатила.  Вы думаете, графиня ди Грасси - мошенница?
Все,  кто может,  грабят графиню ди  Грасси.  Графиня ди  Грасси не грабит
никого!
     Флетч все еще загораживал дверной проем.
     - Почему вы приехали сюда?
     -  А куда мне ехать?  Как по-вашему?  Почему графиня ди Грасси должна
снимать номер в  дорогущем отеле,  когда ее зять живет за углом в отличной
квартире?
     - Я не ваш зять, слава тебе, Господи.
     -  Вы  женитесь на  Энди  и  станете моим зятем.  Войдете в  семью ди
Грасси. Я - графиня ди Грасси!
     -  Я слышал,  - он отступил на шаг.  - Кем же я вам буду приходиться?
Приемным зятем?
     - Не путайте меня с вашим американским английским.
     - Я? У меня и в мыслях такого не было.
     Она протиснулась между Флетчем и косяком. Флетч закрыл дверь, оставив
багаж в холле.
     -  Очень мило,  - Сильвия оглядела гостиную,  заглянула в кабинет.  -
Отличная квартира. Отличная.
     - Сильвия, есть же другие отели.
     - Не для графини ди Грасси.  Она может останавливаться только в самом
лучшем.  Что  бы  сказал  бедный  Менти,  узнав,  что  графиня  ди  Грасси
поселилась в клоповой дыре?
     - Думаю, он сказал бы: "Слава Богу. Я оставил мизерное наследство".
     -   Он   оставил  не  мизерное  наследство.   Он  оставил  прекрасное
наследство. Мои картины!
     - В городе полно приличных отелей, Сильвия!
     - Приличных? Да у вас что-то с головой, суки