"Сэм,  Джефф покончил с собой. Его нашли на футбольном поле с пулей в
голове.  Нам нужен новый связной.  Стоит попробовать Монтгомери. Возможно,
через день-другой он придет к тебе с денежным поясом.  Нам нужен кто-то из
местных. Каммингс".
     - Это вещественное доказательство, не так ли?
     - Да.
     -  Как  видишь,  дорогой  Флетч,  начальник  полиции  собственноручно
написал эти несколько строк и расписался под ними.
     - Я вижу. Как она попала к тебе?
     - Хочешь - верь,  хочешь - нет,  но ее в запечатанном конверте принес
полицейский.  Я  не знал,  как с ней поступить,  к кому обращаться,  раз в
полицию путь закрыт. Я забыл о могуществе прессы.
     - Ты хотел выдать Каммингса?
     - Всегда. Я был его узником, знаешь ли. Я сидел здесь, как в тюрьме.
     - Я тебя не понимаю.
     - Когда я приехал сюда из Колорадо,  у  меня  был  запас  наркотиков,
спасибо моей старушке-маме, оставившей страховку. Чтобы нормально жить  на
этом великолепном пляже,  мне  пришлось  кое-что  продать.  Достопочтенный
начальник полиции  арестовал  меня.  С  поличным.  И  предложил  мне  либо
садиться за решетку на долгий  срок,  либо  работать  на  него.  Я  выбрал
последнее.
     - То есть ты не получаешь никакой прибыли?
     - Абсолютно. И никогда не получал. Я - его узник.
     - Толстяк Сэм,  ты  же  умный,  интеллигентный  человек.  Ты  же  мог
обратиться в вышестоящие инстанции и разоблачить Каммингса.
     - Ты сознаешь, Флетч, что я тоже наркоман?
     - Да.
     - Я стал наркоманом,  преподавая  музыку  в  школах  Денвера.  Я  уже
подходил к пределу, когда умерла моя мать, оставив  мне  пятнадцать  тысяч
долларов.
     - Ты мог поставить крест на  этом  безобразии.  Особенно  после  этой
записки.
     - Это я понимал.  Но у Каммингса были улики против меня, помимо того,
что я наркоман. По договору с достопочтенным начальником полиции наркотики
я получал бесплатно, как и Гамми. Каммингс расплачивался только товаром. И
потом,  я  всегда надеялся получить хоть  какие-то  гарантии безопасности,
если  уж  мне  придется  давать  показания.  Ты  можешь  гарантировать мою
безопасность, Флетч?
     - Да. Завтра в  одиннадцать  утра  тебя  вывезут  отсюда  от  пивного
ларька. Тебя и Гамми.
     - Завидная предусмотрительность.  А потом,  я полагаю,  ты выплеснешь
всю эту грязь на страницы своей газеты?
     - Статья  будет  опубликована  в  завтрашнем  дневном  выпуске  "Ньюс
трибюн".  Первые  экземпляры  появятся  в   киосках   в   двадцать   минут
двенадцатого. Если ты не придешь к пивному ларьку в  одиннадцать,  к  трем
часам тебя, скорее всего, убьют.
     - О, я приду. Должен отметить, ты не теряешь времени даром.
     - Я не хочу  отдавать  материалы  в  редакцию  до  самого  последнего
момента.
     - Но тебе нужны фотографии.
     - У меня есть несколько отличных снимков.  Они лежат у меня в столе и
ждут только подписей.
     - Ты,  я вижу, ничего не упускаешь. Помнится, я как-то сказал, что ты
не слишком умен. Я ошибся. Ты - очень хороший актер.
     - Я - лжец с блестящей памятью.
     - Таким и должен быть актер. Как тебе удалось раскусить нас?
     - Тебе трижды приносили товар, прежде чем я понял,  что  посыльный  -
Гамми. Натолкнули меня на это его гавайская рубашка и  регулярные  аресты.
Полиция забирала только  его.  И  именно  в  те  дни,  когда  твои  запасы
подходили к концу. Кажется, первым отметил это  совпадение  Кризи.  Но  до
сути он, естественно, не допер. Потом, в ночь на воскресенье, я ввязался в
драку с фараонами, но они не забрали меня. Вот тогда я окончательно понял,
что Каммингсу нужен только Гамми. И никто больше.
     - Еще бы.
     - Кроме того, я узнал о частых  поездках  Каммингса  в  Мексику.  Мне
сказал об этом Джон Коллинз.
     - Я его не знаю.
     - Потому что не играешь в теннис.
     - Раньше играл. В Денвере. А как ты получил показания у Гамми?
     - Я сказал ему, что ты уже во всем признался, возложив вину на него.
     - И он клюнул? Почему Гамми поверил, что я дал показания?
     - Потому что Бобби мертва, Толстяк Сэм. Она действительно умерла.
     - Понятно. Жаль. Милая девушка. Где ее тело?
     - Его скоро найдут.
     - И найденное тело вызовет лавину. Полиция хлынет на побережье.
     - Выплыть тебе не удастся.
     - Что ж, пора с этим кончать.
     - То же самое сказал и Гамми.
     - Интересно, как я  буду  жить  дальше.  Мне  тридцать  восемь,  а  я
чувствую себя столетним стариком.
     - Тебе помогут. А теперь давай запишем твои показания.
     - Нет. Уйди от машинки. Я все сделаю сам.
     Флетч лег на песок. Толстяк Сэм сел за пишущую машинку.
     - Посмотрим, помнит ли  Вэтсьяайна,  как  надо  печатать.  Посмотрим,
помнит ли Толстяк Сэм, как надо  печатать.  Посмотрим,  помнит  ли  Чарльз
Уитерспун, как надо печатать...

                                 ГЛАВА 26

     - Среда,  три часа дня.  Хотя у меня накопилось немало новых гипотез,
построенных на  интуиции,  не  буду притворяться,  что  я  получил большое
количество новой информации, базирующейся на фактах.
     Моя главная догадка на этот момент,  не подтвержденная документально,
состоит в  том,  что Алан Стэнуик абсолютно честен.  Все,  что он говорит,
правда:  он умирает от рака и действительно хочет, чтобы я убил его завтра
вечером, в половине девятого.
     Флетч  успел вернуться домой,  принять душ,  съесть сандвич и  выпить
кварту молока.
     На  кофейном столике  перед  ним  лежали  первые  экземпляры и  копии
показаний Гамми  и  Толстяка  Сэма  и  записка  Каммингса.  Тут  же  стоял
диктофон.
     - Вчера утром Алан Стэнуик усадил меня в машину, чтобы убедиться, что
я  не передумал.  В  разговоре он спросил у  меня номер рейса "Транс Уорлд
Эйрлайнс" на Буэнос-Айрес.  Я ответил,  что не знаю номера,  так как он не
называл мне  его.  В  действительности я  узнал  номер,  когда  позвонил в
аэропорт и спросил, забронировано ли мне место.
     Мое   неведение  относительно  номера  рейса  означало  для  Стэнуика
следующее:  во-первых, я, несомненно, бродяга, глупый и доверчивый, как он
и  думал;  во-вторых,  ему стало ясно,  что,  если кто-то  и  интересуется
подробностями его жизни, то это не я.
     Также в разговоре,  не выходя из роли, мне удалось задать ему один из
основных мучивших меня вопросов: почему бы ему, если уж он хочет покончить
с собой, не разбиться на самолете, чего, собственно, от него и ждут?
     Он  ответил,  что  не  может  так  поступить из  гордости,  не  может
направить самолет в землю.
     Ответ я  считаю приемлемым.  Как  он  сказал,  люди  тратят и  поболе
пятидесяти тысяч долларов ради того, чем гордятся.
     У  Алана  Стэнуика  есть  любовница,  некая  миссис  Сандра  Фолкнер,
проживающая по адресу 15641 Патнэмстрит. По понедельникам и средам Стэнуик
проводит вечера у нее.
     Муж  Сандры  Фолкнер  был  летчиком-испытателем  и  погиб,   неудачно
приземлившись на авианосец. Детей у них не было.
     После смерти мужа Сандра Фолкнер ушла с  работы в  "Коллинз Авиейшн",
истратила страховку и сбережения, очень много пила.
     Примерно через год после смерти ее мужа Алан Стэнуик узнал,  в  каком
она  состоянии,   и  пришел  ей  на  помощь.  Им  движил  только  инстинкт
милосердия.  Он сам был летчиком-испытателем, поэтому можно допустить, что
его симпатия к вдове другого летчика-испытателя абсолютно бескорыстна.
     Он  заплатил за  лечение  миссис  Фолкнер  в  больнице и  с  тех  пор
обеспечивает ее  материально.  Как я  полагаю,  их связь длится около двух
лет.
     Сандра Фолкнер не отрицала интимных отношений с Аланом Стэнуиком.
     Джоан Коллинз Стэнуик не подозревает об этом романе и уверена, что по
понедельникам и средам ее муж задерживается допоздна на работе.
     При  этом  я  могу  засвидетельствовать,  что  Джоан  Коллинз Стэнуик
изменяет мужу.
     Возвращаясь к  Сандре Фолкнер...  Любовница Стэнуика не знает о  том,
что  тот  неизлечимо болен,  если это правда.  В  обозримом будущем она не
предвидит никаких  изменений в  их  отношениях,  например,  его  внезапной
смерти.
     Она считает,  что у  Стэнуика превосходное здоровье и  их связь будет
продолжаться.
     От  себя  могу  отметить,  что  к  своей  любовнице Стэнуик проявляет
великодушие, даже благородство. Не слишком привлекательная женщина, к тому
же  пьяница,  пребывавшая в  глубокой депрессии,  она отчаянно нуждалась в
дружеском участии.  Стэнуик все понял и стал необходимым ей другом. У него
не  было повода проявлять такие чувства к  вдове человека,  которого он не
знал, или к бывшей мелкой служащей "Коллинз Авиейшн".
     Однако он их проявил.
     Это самая удивительная черта в характере Стэнуика. Он - исключительно
принципиальный человек, верность его не знает предела.
     Доказательством  этого  могут  служить  его  частые  и,  в  общем-то,
совершаемые в  тайне  от  всех  полеты в  родной город Нонхиген,  в  штате
Пенсильвания,  где живут его отец и  мать,  его отказ войти в студенческое
братство в  Колгейте без  своего друга  Берта Эберхарта,  его  последующая
поддержка последнего,  хотя,  судя по всему, у них совсем разные интересы,
его отношения с любовницей, которые куда выгоднее ей, чем ему.
     Несмотря на  очевидное честолюбие Стэнуика,  о  котором  говорит  его
женитьба на дочери босса,  хотя,  возможно,  они и любили друг друга,  как
считает Амелия Шэрклифф, можно сделать вывод, что Алан Стэнуик - предельно
порядочный и честный человек. Все, что он говорит, правда.
     Тем не менее, будучи профессиональным журналистом, я обязан сохранять
скептицизм до самого последнего момента.
     Вполне возможно,  что я не подобрал всю правдивую информацию,  что-то
упустил или пришел к ложному заключению. Возможно, я не смог задать нужных
вопросов.
     Я должен верить, что Стэнуик лжет, утверждая, что умирает от рака, до
тех пор, пока не докажу обратное.
     Пока я не доказал, что его слова соответствуют действительности.
     Флетч  выключил  диктофон,   постоял  перед  диваном,  затем  положил
микрофон на  столик  и  перемотал кассету  с  записями о  Стэнуике,  вновь
включил диктофон.
     Вышагивая по комнате,  Флетч вслушивался в собственный голос, вначале
пробивающийся сквозь транспортный шум,  затем отчетливо звучащий в  тишине
этой же комнаты,  напоминая себе, что неделю назад он понятия не имел, кто
такой Стэнуик.  Голос не  всегда отделял факты от  догадок,  наблюдения от
интуитивных посылок,  но тем не менее создавал живой образ человека, Алана
Стэнуика.
     Флетч  прослушал  кассету  Стэнуика  еще  раз,  прокручивая в  голове
события последних шести  дней,  стараясь вспомнить мелкие,  несущественные
подробности и  впечатления,  не  попавшие на  пленку.  Джоан Стэнуик очень
одинока и  пьет "мартини" до  ленча,  а  ее  муж  в  это  время испытывает
экспериментальный самолет в  Айдахо.  Доктор  Джозеф  Девлин очень  быстро
подошел к телефону, узнав, что речь пойдет о Стэнуике. Его не удивило, что
звонят из  страховой компании.  Квартиру Сандры Фолкнер вроде  бы  ограбил
ребенок.  Эберхарт назвал дочь  Алана Стэнуика,  Джулию,  мерзавкой.  Алан
Стэнуик  не  прикуривает от  зажигалки,  вмонтированной в  приборный щиток
автомобиля.  Он,  Флетч, еще не купил перчатки. Флетч сел на диван и вновь
взял микрофон.
     -  Алан  Стэнуик  -  порядочный  человек.  Принципиальный  и  верный.
Сильный. Честолюбивый.
     Все в его жизни ясно и взаимосвязано... за одним исключением.
     Я не понимаю его отношений с родителями.
     Он не пригласил родителей на свадьбу.  Не сказал им,  что у них пяти-
или шестилетняя внучка.
     И в то же время он навещает их,  летая через всю страну, каждые шесть
недель.
     Напрашивающийся ответ таков:  он летает не к родителям, а в Нонхиген,
штат Пенсильвания.
     Флетч выключил диктофон и пошел к телефонному аппарату в спальне.
     Часы показывали половину пятого.

                                 ГЛАВА 27

     - Мистер Стэнуик?  Хотите - верьте, хотите - нет, но это опять Сидней
Джеймс из "Кейзуэлл Иншурерс".
     -  Я  знал,  что ты позвонишь.  Как только вы,  любители,  телефонных
разговоров, узнаете номер в другом городе, остановить вас уже невозможно.
     - Я полагаю, что беспокою вас в последний раз, сэр.
     - Все нормально,  сынок.  Я надеюсь,  что нет. Вчера я снова подкупил
акций телефонной компании.
     - Должно быть, скобяная торговля процветает.
     - Идет неплохо.  С тех пор как стоимость наемного труда подскочила до
небес, люди так и рвутся в мой магазин, чтобы купить инструмент для работы
по  дому,  за который они никогда не возьмутся.  Держу пари,  что половина
проданного мной лежит новехонька по чердакам.
     - Кажется,  вы говорили, что в эти дни прибыль дает только телефонная
компания.
     -  От скобяной торговли тоже есть кой-какой навар.  Правда,  в этом я
могу признаться только тому,  кто  звонит из  Калифорнии.  Кстати,  как ты
решил с "Бронзовой звездой"?
     - Я ее получу, сэр.
     - Это хорошо, сынок. Это отлично. Ты пришлешь ее нам?
     - Я нашел пустое место на полке для носков. Туда я ее и положу.
     - Думаю, ты принял правильное решение. Нельзя отказываться от награды
своей страны.
     - Все равно,  я благодарен вам за ваше великодушное предложение.  Как
поживает миссис Стэнуик?
     -  Когда я  приходил домой на  ленч,  миссис Стэнуик чувствовала себя
прекрасно.  Старые  модели самые  лучшие,  знаешь ли.  Сработаны надежней,
потребляют меньше топлива.
     -  Мистер Стэнуик,  в  нашем последнем разговоре вы сказали,  что ваш
сын, Алан, бросил бокс, не поехал на национальный чемпионат из-за девушек.
     - Да, я так сказал.
     - Что вы имели в виду?
     - Знаешь, сынок, для моего возраста у меня неплохая  память  и  слово
"девушка" означает для меня то же самое, что и для молодого человека твоих
лет. Если я не ошибаюсь, у девушек две ноги, копна волос на голове и  пара
выпуклостей чуть пониже шеи. Я прав?
     - Абсолютно, сэр.
     - Я так и думал.
     - Я хотел спросить, имели вы в виду девушек или девушку?
     -  Я  занимаюсь  скобяной  торговлей,  сынок,  и  привык  мыслить  во
множественном числе.
     - То есть речь шла об одной девушке. Именно  из-за  нее  Алан  бросил
бокс?
     - Да.
     - Кто эта девушка?
     - В вашей страховой компании любят задавать странные вопросы.
     -  Проверка  страхового  полиса  вашего  сына  заканчивается,  мистер
Стэнуик. Больше мы не будем вас беспокоить.
     - Мистер  Джеймс,  ты  скорее  похож  на  частного  детектива,  а  не
страхового агента.
     - В страховом полисе вашего сына,  мистер  Стэнуик,  небольшая  сумма
отказана лицу, которого мы не знаем. Мы должны проверить, родственница эта
женщина или нет, жива ли она, где проживает и так далее.
     - Я-то думал, что все это должен был написать Алан.
     -  Ваш  сын  -  очень  занятой  человек,  мистер   Стэнуик.   Вы   не
представляете, как  часто  люди  недостаточно  четко  заполняют  страховые
документы.
     - Я понимаю. Но если бы не твоя "Бронзовая звезда", мистер Джеймс, я,
скорее, предложил бы тебе катиться в Тихий океан. Ты живешь около него, не
так ли?
     - Смотрю на него из окна, сэр. Кто эта девушка?
     -   Салли   Энн   Кашинг.   Теперь,   соответственно,    Салли    Энн
Кашинг-Кейвэнау.
     - Алан и она любили друг друга?
     - Они составляли единое целое. Несколько  лет  мы  видели  их  только
вместе. Если они не целовались, то держались за руки. Из-за них  в  городе
пришлось расширить тротуары. Мы не могли их расцепить.
     - Алан бросил бокс из-за Салли Энн Кашинг?
     - Как поется в старой песне: "И пришла любовь".  Она  уложила  его  у
своих ног, чего не удавалось ни одному длиннорукому средневесу. Он  бросил
бокс. Из-за этой девушки он бросил все, даже потерял способность нормально
дышать. Нам едва удалось отправить его в колледж.
     - Но удалось?
     - Да, он поехал в Колгейт, а она - в Скидмор.
     - Они расположены довольно близко, не так ли?
     - Скандально близко. Поэтому они  и  решили  туда  поступать.  Весной
последнего курса оказалось, что Салли Энн беременна. Моя жена заметила это
раньше Алана. Естественно, мы подумали, что она носит ребенка Алана. Но мы
ошиблись. Полагаю,  их  отношения  были  чисты,  как  свежевыпавший  снег.
Беременность Салли Энн потрясла Алана. Отцом ребенка  был  Билл  Кейвэнау,
также живший в Нонхигене. Салли Энн  говорила,  что  на  одной  вечеринке,
когда Алан был в колледже, она много выпила и Билл Кейвэнау воспользовался
этим, провожая ее домой. Она настаивала, что это произошло  лишь  однажды,
но, как видишь, хватило и этого. Я, впрочем, думаю, что она  солгала.  Наш
сын, я это всегда чувствовал, не давал ей всего, что она хотела.  Приходит
время, когда девушка ждет, что ее уложат в постель, а я  подозреваю,  Алан
хотел, чтобы Салли Энн стала женщиной только в брачную ночь.
     - В результате Салли Энн вышла замуж за Кейвэнау?
     - Да. А Алан начал летать на этих идиотских самолетах. Так что бурный
роман с Салли Энн Кашинг как бы разделил бокс и самолеты. Честно говоря, я
думаю,  что  моему  сыну  нравится балансировать на  острие между жизнью и
смертью.  Хотя  мне  и  не  следовало говорить тебе об  этом.  Все-таки ты
страхуешь его жизнь.  Он любил риск во всем,  кроме любви.  Тут он слишком
осторожничал.
     - Ваш рассказ многое объясняет.
     - В том числе и ваши затруднения со страховым полисом?
     - Да. Алан отписал небольшую сумму  из  страховой  премии  Салли  Энн
Кашинг-Кейвэнау.
     - Это хорошо.  Она - милая девушка.  Я сам был немного влюблен в нее.
Кейвэнау - пустое место.  Мне он никогда не нравился.  Мальчику,  младшему
Биллу,  сейчас двенадцать лет. Они частенько приходят в магазин, Салли Энн
и Билл.  Для меня они почти что родные.  Несмотря на беременность,  Алан и
Салли Энн все равно хотели пожениться.  Но Кейвэнау заявил о своих правах.
Салли Энн  была  для  него лакомым кусочком.  Он,  как  и  ты,  работает в
страховой компании, только толку от него чуть.
     - Кейвэнау все еще живут в Нонхигене?
     - Да и нет. Я как раз собирался сказать  тебе  об  этом.  Я  не  знаю
теперешнего адреса Салли Энн.
     - Как это?
     - Салли Энн и Билл Кейвэнау  недавно  развелись.  Точной  даты  я  не
помню. Она продала дом и уехала вместе с мальчиком.
     - Когда? Когда она уехала?
     - Вчера.
     - Вчера?
     - Да. Они продали все. Мебель, стиральную машину, сушилку, постельное
белье, посуду. С собой они взяли  лишь  несколько  чемоданов  и  на  такси
уехали в аэропорт. Тут какая-то загадка. Если послушать мою жену, они  еще
не определились окончательно, где будут жить. Мальчик сказал, что они едут
на Восточное побережье, в Калифорнию. Подозрительно, что после  тринадцати
лет с этим подонком Кейвэнау она решила сжечь все  мосты  и  начать  жизнь
заново. Во всяком  случае,  в  Нонхиген  она  уже  не  вернется.  Кейвэнау
причинил ей немало горя.
     - Мистер Стэнуик, большое вам спасибо.
     - Ну, а ты  уж  проследи,  чтобы  Салли  Энн  получила  все,  что  ей
причитается. Она - чудесная женщина, но ей не повезло в жизни.
     - Еще один вопрос. Когда ваш  сын  прилетал  к  вам  в  Нонхиген,  он
виделся с Салли Энн?
     - Нет. Насколько я знаю, он постоянно в гостинице, висит на телефоне.
Она была замужем. Полагаю, он мог ее видеть. Но нам он ничего не говорил.
     - Благодарю вас, мистер Стэнуик. Вы нам очень помогли. Больше  мы  не
будем вас беспокоить.
     - Звони в любое время, сынок. Я всегда рад помочь.
     Флетч начал обзванивать местные отели.
     - Регистратуру, пожалуйста.
     - Регистратура.
     - У вас остановилась миссис Салли Энн Кейвэнау?
     В  шестом отеле ему ответили:  "Да,  сэр.  Миссис Кейвэнау и  ее  сын
приехали к нам вчера. Желаете знать номер их комнаты?"
     -  Нет,  благодарю.  Мы хотим сделать ей маленький сюрприз,  прислать
цветы. Не могл