нуик могла бы играть и на лучшем
корте.
     В теннисном павильоне еще не все сменили шорты на костюм,  хотя время
близилось к шести.
     Джоан Коллинз Стэнуик играла профессионально, но без той страсти, что
отличает чемпионов.  Хорошо обученный, опытный игрок. Ее нелегко обмануть,
перехитрить,  и в то же время она не вкладывала в игру душу. Не было в ней
радости  и  удовольствия,   испытываемых  начинающими.  Она  все  умела  и
откровенно скучала.
     Джоан  выиграла  сет,  подошла  к  сетке,  обменялась  рукопожатием с
соперницей и  улыбнулась.  Точно такая же улыбка появилась бы на ее лице и
при проигрыше. Обе подхватили со скамейки свитера и пошли к павильону.
     Флетч развернулся к входной двери.
     Она здоровалась со многими,  тем же рукопожатием и  улыбкой,  что и у
сетки. Прошло какое-то время, прежде чем ее взгляд нашел Флетча.
     Тот встал.
     Она извинилась и тут же подошла к нему.
     - О, Джон. Я думала, вы в Милуоки.
     - В Монтане, - поправил ее Флетч.
     - Да, конечно. В Монтане, - она села за столик.
     - Я как раз собирался в аэропорт, когда позвонил мой шеф  и  попросил
задержаться еще на несколько дней. Появились новые клиенты.
     - Почему вы не позвонили мне?
     - Я был занят с клиентами,  - Флетч отпил из бокала.  - Кроме того, я
подумал, что мне лучше зайти во вторник.
     - Почему во вторник?
     - Потому что вы говорили, что по вторникам  ваш  муж  приходит  домой
довольно рано.
     Несмотря на загар, она заметно покраснела.
     - Понятно.
     - Разве вы не говорили, что вторники ваш муж оставляет для вас?
     - Мне кажется, вы смеетесь надо мной, не так ли, Джон?
     - Пытаюсь.
     Джоан Стэнуик, не отрывая от него глаз, рассмеялась:
     - Ну...
     - Извините, я не могу предложить вам "мартини".
     - Вы задали гораздо больше вопросов, чем я могла бы ожидать  от  вас,
Джон. И, более того, вы внимательно выслушали все ответы. Должно быть,  вы
мастер своего дела.
     - А что я делаю?
     - Продаете мебель, естественно. Вы сами говорили об этом.
     - В действительности я специалист по кроватям.
     - Не хотите ли оценить мою? - спросила Джоан.
     Кровать стояла посреди просторной комнаты с окнами на бассейн.  Джоан
называла ее "раздевалкой", но это была настоящая спальня с большим шкафом,
забитым  теннисной  амуницией,  юбками,  свитерами,  вечерними туалетами и
обувью.
     Джоан объяснила, как пройти к ней.
     Когда Флетч пришел,  она успела принять душ и  завернуться в огромное
полотенце.
     Любовные ласки нравились Джоан Коллинз Стэнуик несколько больше,  чем
теннис.  И  здесь она  была  обучена и  умела,  но  вновь без  чемпионской
страсти. И игривой радости новичка.
     - Это удивительно, Джон.
     - Правда?
     - Я имею в виду другое.
     - Что именно?
     - Твою фигуру.
     - По-моему, она неплохая. Мне, во всяком случае, нравится.
     - Но ты ничего не заметил?
     - А что я должен был заметить?
     - В душе в Техасе?
     - Я уже давно не мылся в техасском душе.
     - Фигура Алана.
     - Фигура Алана? А при чем тут она?
     - Она не отличается от твоей.
     - То есть?
     - Я хочу сказать,  что ширина твоих плеч,  длина спины,  руки, бедра,
ноги такие же, как у Алана.
     - Твоего мужа?
     - Да.  Разве ты этого не замечал? Вы же мылись с ним в душе в Техасе.
Форма черепа, все.
     - Неужели?
     - Вы абсолютно не похожи. Ты - блондин, он - брюнет. Но фигуры у вас,
как две капли воды.
     Она перекатилась на локти, пристально глядя на рот Флетча.
     - У тебя отличные зубы. Прямо как у Алана.
     - Тебе нравится?
     - Держу пари, у тебя нет ни одной пломбы.
     - Нет.
     - И у него тоже.
     - Как интересно.
     - Теперь я могу поспорить, что ты обиделся.
     - Ничуть.
     - Наверное, невежливо сравнивать тебя с моим мужем.
     - Мне представляется, это интересно.
     - Ты говоришь себе: "Эта дама увлеклась мной  только  потому,  что  у
меня такая же фигура, как у ее мужа". Я права?
     - Да. Я оскорблен до глубины души.
     - Я не хотела обижать тебя.
     - Я сейчас расплачусь.
     - Пожалуйста, не плачь.
     - Я умираю от разбитого сердца.
     - О, не умирай. Только не здесь.
     - Почему?
     - Потому что придется вывозить  твое  тело.  А  я  никогда  не  смогу
выговорить твою фамилию. Меня это раздражает.
     - Тебя раздражает пребывание в  одной  постели  с  мужчиной,  фамилию
которого ты не можешь выговорить?
     - Допустим,  ты умрешь и тебя придется увезти. Что я скажу людям? Его
зовут  Джон,  давний друг  нашей семьи,  только не  спрашивайте,  как  его
фамилия. Повтори ее мне, Джон.
     - Заманауинкералески.
     - О Боже, ну и фамилия. Заманауинк... повтори ее снова.
     - Заманауинкералески.
     - И с такой фамилией ты смог жениться?
     - Да. Теперь по земле бегают трое маленьких Заманауинкералески.
     - А как ее девичья фамилия? Твоей жены?
     - Флетчер.
     - Какая милая фамилия. Ну почему она стала Заманабанги...
     - Заманауинкералески. Куда экстравагантнее, чем Флетчер.
     - Настолько экстравагантно,  что  никто  не  может  выговорить  такую
фамилию. Она что, польская?
     - Румынская.
     - Не понимаю, в чем разница.
     - Это знают только поляки и румыны.
     - Так в чем же?
     - Тебя интересует, чем отличаются поляки  от  румын?  Они  по-разному
любят женщин.
     - О?
     - Польский стиль мы уже попробовали. Теперь я покажу тебе румынский.
     - Любовь по-польски мне понравилась.
     - Но ты еще не знаешь, что такое любовь по-румынски.
     - А почему мы начали не с нее?
     - Я думал, ты еще не готова.
     - Теперь я готова.
     Часы  показывали половину девятого.  Через сорок восемь часов Флетчер
должен был убить ее мужа.

                                 ГЛАВА 25

     Среда.   Утро.   Главное  для  Флетчера  -   не  попасться  на  глаза
полицейским.  Каммингс наверняка приказал им задержать журналиста, появись
тот в городе.  Похоже, начальник полиции боится расследования. Но он может
осложнить Флетчу  жизнь.  В  его  комнате найдены героин и  марихуана.  Он
ударил трех полицейских. Поэтому Флетч очень и очень осторожен.
     В джинсах, без рубашки и босиком он начал поиски Гамми сразу же после
восхода солнца.
     Без   четверти  девять  Джули  сказала  ему,   что   видела  Гамми  в
микроавтобусе марки "фольксваген", припаркованном на Главной улице.
     Флетч нашел расписанный цветами микроавтобус и  притаился в ближайшем
подъезде.
     Гамми  появился без  двадцати десять.  Дожидаясь его,  Флетч насчитал
пять патрульных машин, проследовавших по Главной улице.
     Флетч подошел, когда Гамми уже открыл дверцу.
     - Поедем ко мне, Гамми. Мне надо поговорить с тобой.
     Прыщавое лицо Гамми перекосила гримаса.
     - Поедем, Гамми. Нам надо поговорить. О Бобби.
     - Бобби умерла, Гамми, - сказал Флетч, когда они вошли в комнату.
     - О, - выдохнул Гамми.
     Флетч  ударил его  кулаком в  лицо.  Голова Гамми от  кинулась назад,
дернулись длинные волосы.  Но  он не упал.  Его глаза наполнились слезами.
Похоже, раньше его никогда не били.
     - Я сказал,  Бобби умерла,  Гамми, и одного "о" недостаточно. Ее убил
ты. И ты это знаешь.
     Гамми шагнул к двери.
     - У меня плохие новости,  Гамми. Смерть Бобби означает расследование.
Толстяк Сэм согласился стать свидетелем обвинения.
     - Ерунда.
     - Он дал мне письменные показания и признал,  что наркотики поступают
к нему от начальника полиции Грэхема Каммингса. В его показаниях есть все,
включая твою гавайскую рубашку.  Он написал,  что наркотики продаешь ты. А
он лишь хранит их у себя.
     Подросток  остановился,   не   дойдя  до  двери.   Его  глаза  широко
раскрылись.
     - Я никогда не торговал наркотиками. Я лишь приносил их.
     - Обмен наркотиков на деньги шел через тебя.
     В уголке рта Гамми виднелась кровь.
     - Я никогда ничего не продавал.
     - Толстяк Сэм утверждает совсем иное.
     - Мерзавец.
     - И он подписал показания своим настоящим именем, которое я уже успел
забыть.
     - Чарльз Уитерспун.
     - Как?
     - Чарльз Уитерспун.
     - Именно так он и расписался.
     - Где его показания?
     - У меня дома. Неужели ты думаешь, что я привезу их сюда. Он подписал
их, как Чарльз Уитерспун.
     - Дерьмо.
     - Я могу помочь тебе,  Гамми,  - Флетч снял футляр с пишущей машинки,
вложил в каретку три листа, проложенные копиркой. - Тебе нужна помощь.
     Гамми стоял в темной комнате, засунув руки в карманы.
     - Между прочим, Гамми, я - И. М. Флетчер из "Ньюс трибюн".
     - Репортер?
     - Да.
     - Я узнал о тебе кое-что интересное. На прошлой неделе я видел тебя в
сером "ягуаре". Кажется, в прошлый четверг.
     - Ты говорил кому-нибудь, что видел меня?
     - Нет.
     Гамми сел на пол. Прижался спиной к стене.
     - Если я дам показания, то не попаду в тюрьму?
     - Не попадешь, если станешь свидетелем обвинения.
     - Что это значит?
     - Ты должен дать показания и подписать  их.  Ты  честно  признаешься,
какова твоя роль в распространении наркотиков на побережье.
     - Я приносил наркотики от начальника полиции Толстяку Сэму.
     Флетч, скрестив ноги, уже сидел перед пишущей машинкой.
     - Этого мало. Расскажи мне все. Я запишу твои слова. А  ты  под  ними
распишешься.
     - Зачем тебе мои показания?
     - Я отдам их моему другу, который работает у окружного прокурора.  Мы
вместе служили во флоте. Он знает, как с ними поступить.
     - Меня убьют. Каммингс очень жесток.
     - Я обеспечу тебе защиту полиции.
     - Защиту полиции? Забавно.
     - Я говорю не о местной полиции. Я согласен с тобой, Каммингс опасный
человек.
     - Тогда какой же? Полиции штата?
     -  Возможно,  придется  привлечь  Федеральное  бюро   по   борьбе   с
наркотиками. Или обратиться к самому окружному прокурору. Не  знаю.  Но  о
тебе позаботятся. Я хочу, чтобы ты припер Каммингса к стенке.
     - Хорошо,  -  Гамми  заметно  побледнел.  -  Наркотики  поступали  на
побережье через Каммингса.
     - Все наркотики?
     - Да. Все.
     - Где он их брал?
     - Точно не знаю. Но каждые несколько недель  он  ездит  в  Мексику  и
обратно. Он говорит людям, что хочет купить  там  дом  или  поместье,  где
собирается  жить,  выйдя  на  пенсию.  С  собой  он  привозит   наркотики.
Таможенники ни о чем не спрашивают начальника полиции.
     - Откуда таможенникам известно, что он - начальник полиции?
     - Неужели ты не видел его машину?  Собственную  машину.  На  номерных
табличках написано: начальник  полиции.  На  крыше  установлен  маячок.  В
приборную  доску  вмонтировано  полицейское  радио.  У   него   там   даже
специальная подставка для "винчестера".
     - Я видел ее. На этой машине он проезжает через границу?
     - Да.
     - Он едет в форме?
     - Не знаю. Я никогда не ездил с ним. С такой  машиной  ему  не  нужна
форма.
     - В Мексику он ездит с женой?
     - Да. И с дочерью.
     - Откуда тебе это известно?
     - Я видел, как они уезжали. Тогда я уже знал, куда они едут.
     - Хорошо,  Гамми.  А теперь скажи мне,  как ты получаешь наркотики от
Каммингса?
     - Каждую неделю или десять дней они арестовывают меня  и  привозят  в
полицейский участок для допроса.
     - Кто тебя забирает?
     - Местные фараоны.  Двое,  если я на улице один.  Если я на пляже, их
приходит больше. Как в воскресенье. Все одеты, как на разгон демонстрации.
Они опасаются,  что кто-нибудь может прыгнуть на  них.  Как ты  воскресной
ночью. Кстати, Флетч, зачем ты это сделал?
     -  Я хотел,  чтобы они забрали и меня.  Я хотел попасть в полицейский
участок вместе с тобой и самому увидеть, что там происходит.
     - Они, должно быть, проломили тебе голову. Словно раздался выстрел.
     - Мне тоже так показалось. Каммингс всегда приходит  с  полицейскими,
которые арестовывают тебя?
     -  Нет.  Но  они  всегда говорят,  что шеф хочет меня допросить.  Они
глупы, как пробки.
     - Что происходит в полицейском участке.
     - Меня отводят в кабинет шефа. Затем приходит он и запирает дверь. Он
притворяется,  будто  допрашивает  меня.  Я  даю  ему  деньги,  он  мне  -
наркотики.  Все  очень  просто.  Иногда  меня  держат в  камере всю  ночь.
Получается правдоподобнее.
     -  Как Каммингс узнает,  что тебя пора арестовывать...  что ты принес
ему деньги.
     - Я ставлю микроавтобус в определенном месте,  чтобы он увидел его из
окна кабинета.
     - Сколько денег ты приносишь ему каждый раз? В среднем.
     - Примерно двадцать тысяч долларов.
     - Каждые две или три недели?
     - Каждые десять дней или около этого.
     - Как ты несешь деньги?
     - Ты же говорил, что Толстяк Сэм уже все рассказал.
     - Я хочу услышать об этом от тебя.
     - В денежном поясе. Под гавайской рубашкой.
     - И точно так же ты доставляешь наркотики Толстяку Сэму?
     - Да. Я приношу их в том же поясе.
     - Как ты передаешь их Толстяку Сэму?
     - Ему я ничего не передаю. Я просто отхожу в дальний  угол  лачуги  и
бросаю пояс на пол. Потом Толстяк Сэм подбирает его. А сам встаю в очередь
и притворяюсь, что покупаю очередную порцию.
     - Это я видел. С поясом ты обвел меня вокруг пальца. И что ты с этого
имеешь?
     - Бесплатные наркотики. - Сколько хочу.
     - Но не деньги?
     - Нет. Никогда.
     - Как ты платишь налог за микроавтобус?
     - Он принадлежит Толстяку Сэму. Разве  ты  этого  не  знаешь?  Он  не
сказал тебе?
     - Нет. Я никогда не видел его за рулем.
     - Он не уходит с пляжа.
     - А почему?
     - Боится, что кто-нибудь попытается ограбить его. Все уверены, что он
набит деньгами или наркотиками. На самом деле у него ничего нет.  И  то  и
другое ношу я.
     - Как он отдает тебе деньги?
     - В денежном поясе.  Я вроде бы покупаю у него наркотики через каждые
несколько дней. Когда я вижу лежащий на полу денежный пояс, я сажусь рядом
и надеваю его под гавайскую рубашку.
     - Хорошо, Гамми. Из тебя выйдет отличный рассказчик.
     - Наверное.
     - Когда Каммингс забирает деньги и дает тебе  наркотики,  в  кабинете
кроме вас двоих никого нет?
     - Нет. И дверь заперта.
     - И ни один полицейский или кто-то еще не  помогали  тебе  передавать
деньги или наркотики?
     - Никогда.
     - Как ты думаешь, кому-нибудь из сотрудников  полиции  известно,  что
наркотики попадают на побережье через их начальника?
     - Они же тупицы. Никто ничего не знает. Даже не подозревает.
     - Разве им не кажется странным,  что каждые неделю или десять дней он
допрашивает тебя и только тебя?
     - Мой отец - директор школ округа.  Поэтому, думают они, Каммингс так
возится со мной.  Возможно,  они считают меня доносчиком,  полагая,  что я
шпионю для Каммингса.
     - Как долго все это продолжается?
     - Сколько лет?
     - Да. Сколько лет?
     - Примерно четыре года.
     - А сколько лет тебе, Гамми?
     - Семнадцать.
     - Значит, вначале ты не мог использовать микроавтобус, чтобы привлечь
внимание Каммингса. Как ты вы ходил из положения?
     - С помощью велосипеда. Я ставил его на стоянке. Каммингс  видел  его
через окно. На моем велосипеде было  лиловое  сиденье  и  большое  зеркало
заднего обзора.
     - Как ты стал передаточным звеном?
     - Я  пристрастился  к  наркотикам  в  школе.  Тогда  наркотики  носил
старшеклассник по имени Джефф. Он  застрелился.  Я  узнал,  что  он  носил
наркотики, только после его смерти.
     - Тебя подключил Толстяк Сэм?
     - Нет. Через день после смерти  Джеффа  я  почувствовал  себя  плохо.
Организм требовал очередной дозы. Только тогда, собственно, до меня дошло,
что я стал наркоманом. Но  Джефф  застрелился,  и  поступление  наркотиков
прекратилось. А потом двое  полицейских  задержали  меня  на  велосипедной
стоянке у школы и отвезли в участок. Я насмерть перепугался. Меня  провели
к Каммингсу, он запер дверь кабинета, и состоялся наш первый разговор.  Мы
обо всем договорились.
     -  То  есть  к  распространению  наркотиков  тебя  привлек  начальник
полиции?
     - Да.
     - А впервые ты получил наркотики у Толстяка Сэма?
     - Нет. У Джеффа. Прямо в школе. Бесплатно. У него был излишек. Он дал
их мне. Так как я был сыном директора,  они  решили,  что,  затянув  меня,
обеспечат себе  дополнительное  прикрытие.  Во  всяком  случае,  в  школе.
Несколько месяцев спустя Джефф отказал мне и послал к  Толстяку  Сэму.  Он
сказал, что я требую слишком  многого.  Некоторое  время,  пока  Джефф  не
застрелился, мне приходилось платить за наркотики.
     - Где ты брал деньги?
     - Я трижды грабил родителей.
     - Собственный дом?
     - Да. Я боялся влезть к кому-то еще. Я же был  ребенком.  Особенно  я
жалел, что пришлось украсть цветной телевизор.
     - Родители не подозревали тебя?
     - Нет.  Они просто сообщали о краже Каммингсу.  И, получив страховку,
покупали новые вещи.
     - Родители знают, что ты наркоман?
     - Да. Наверное, знают.
     - Они никогда не говорили с тобой об этом?
     - Нет. Отец не хочет поднимать шума. В конце концов,  он  -  директор
школ округа.
     - Хорошо, Гамми, ты подожди, а я напечатаю все, что ты сказал.
     Показания  Гамми  заняли  почти  целый  лист.  Он  подписал  все  три
экземпляра: Льюис Монтгомери.  У  него  был  почерк  девятилетнего.  Флетч
заверил каждую подпись.
     - Бобби действительно умерла?
     - Да, - ответил Флетч.
     - Приняла слишком большую дозу?
     - Да.
     - Мне очень жаль.
     - Мне тоже.
     - Пора все это прекратить. Правда?
     - Да.
     - Я часто думал, как это произойдет. Джефф вон застрелился.
     - Я знаю.
     - Я чувствую себя виноватым в смерти Бобби.
     - Я понимаю.
     Флетч отделил третий экземпляр,  сложил вчетверо и  засунул в  задний
карман. Затем закрыл футляром пишущую машинку.
     - Что будет со мной? - спросил Гамми.
     - Завтра, в одиннадцать утра, ты должен подойти к пивному ларьку. Там
тебя будет  ждать  Толстяк  Сэм.  Вас  встретят.  Возможно,  они  будут  в
штатском. А до одиннадцати часов прошу тебя не высовываться.
     - Хорошо. А что дальше? Куда меня отвезут?
     - Скорее всего, в больницу, и оставят там под вымышленным именем.
     - Я вылечусь, а?
     - Ты этого хочешь, не так ли?
     - Да. Думаю, что да.
     Флетч никак не  мог понять,  почему Гамми не уходит.  Подросток так и
сидел, спиной к стене, лицом к окну.
     В конце концов до Флетча дошло, что Гамми плачет.
     Флетч вошел в лачугу с пишущей машинкой в руках. Толстяк Сэм лежал на
спине на расстеленном прямо на песке спальнике и читал книгу Маркуса "Эрос
и цивилизация". Спальник вонял. Воняло и от Толстяка Сэма.
     - Привет, Вэтсьяайна.
     В углу возвышалась груда пустых консервных банок. Они тоже воняли.
     Флетч протянул Вэтсьяайне показания Гамми.
     - И. М. Флетчер из "Ньюс трибюн".
     Толстяк Сэм положил книгу на песок.
     Пока он читал показания Гамми, Флетч уселся поудобнее и сиял футляр с
пишущей машинки.  Вновь он проложил копиркой три листа бумаги и вставил их
в каретку.
     Показания Гамми Толстяк Сэм перечел дважды.
     Затем от сел.
     - И что теперь?
     - Твоя очередь.
     - Ты даже правильно написал мои имя и фамилию. Чарльз Уитерспун. Я уж
и не помню, когда слышал их в последний раз.
     - Наверное, Гамми узнал твою фамилию из  регистрационного  талона  на
микроавтобус.
     - О,  да,  - Вэтсьяайна оглядел залитый солнцем пляж. - Ты ждешь моих
показаний?
     - Я хочу добраться до Каммингса.
     - Я тебя не виню. Весьма неприятный тип.
     - Или ты повесишь его, или будешь висеть вместе с ним.
     - О, я его повешу. С удовольствием.
     Толстяк Сэм  потянулся за  книгой Джонатана Эйсена "Век скал".  Между
страницами лежал сложенный лист бумаги.  Толстяк Сэм  сдул с  него песок и
протянул Флетчу. Тот прочел: