ли
они и предсмертной записки.
     - Чего?
     -  Разве  не  эту  версию  разрабатываете вы  сегодня  утром,  мистер
Флетчер?  Девушка  открыла  дверь  собственным ключом,  разделась в  вашей
спальне, вышла в гостиную и ударила себя по голове.
     - Я еще не успел приступить к какой-либо версии, инспектор.
     - Я это знаю. Вы просто стараетесь хоть чем-то помочь. Но даже в свою
защиту вы  придумываете что-то неудобоваримое.  Впервые встречаю человека,
столь безразличного к убийству, которое он, возможно, совершил.
     - Что написано в водительском удостоверении?
     - Рут Фрайер жила в Майами, штат Флорида.
     - И все? Более вы ничего не узнали?
     -  Стараемся,  мистер  Флетчер,  стараемся.  Может,  сегодня выскочит
что-нибудь интересное.
     - Я сохраню для вас этот ключ.
     -  Мы  уже  наткнулись  на  одну  любопытную  деталь.  Я  позвонил  в
таможенный контроль.  Вы прибыли вчера в половине четвертого. Рейсом Рим -
Бостон номер 529, авиакомпании "Транс Уорлд Эйрлайнс".
     - И что тут любопытного?
     -  Вас зовут не Питер Флетчер.  В вашем паспорте написано Ирвин Морис
Флетчер.
     Флетч промолчал.
     -  Почему человек лжет в  такой малости?  -  задал Флинн риторический
вопрос.
     -  Поступили бы вы иначе,  инспектор,  если б  вам дали имена Ирвин и
Морис?
     - Естественно, - ответствовал Флинн. - Меня назвали Фрэнсис Ксавьер.

                                 ГЛАВА 7

     Флетч  замешкался,  прежде  чем  на  углу  Арлингтон-стрит  повернуть
налево.
     Шагая по вымощенному брусчаткой тротуару,  он поднял воротник пальто.
В окнах контор по его правую руку горел свет.  После долгих жарких месяцев
октябрьский воздух приятно холодил лицо.
     Отель "Риц-Карлтон" он  заприметил за полтора квартала,  прошел через
вращающуюся дверь,  пересек вести бюль  и  в  киоске купил карту Бостона и
"Морнинг стар".
     Повернувшись  спиной  к  киоску,   увидел,  что  есть  другой  выход,
направился к нему и оказался на Ньюбюри-стрит.
     На  ходу  пролистал газету.  Сообщение об  убийстве попало  на  пятую
страницу.  Заметка занимала три абзаца.  Без фотографии.  Он упоминался во
втором абзаце, как "Питер Флетчер". Там же говорилось о допросе. В третьем
абзаце указывалось,  со  ссылкой на полицию,  что в  квартире кроме него и
убитой девушки никого не было.
     Приведенные  факты  не  оставляли  сомнений  в   его  виновности.   И
бостонская пресса не проявила никакого интереса к этой истории.
     Флетча это не удивило.  Исход однозначный -  обвинительный приговор и
наказание Питера Флетчера.  Никаких загадок.  Все  просто,  как  апельсин.
Читателя этим не заинтересуешь.
     Объявления занимали предпоследнюю страницу.  На последней хозяйничали
комиксы.  Флетч оторвал колонку "Гаражи в  аренду" и бросил газету в урну.
Оторванную полоску и карту убрал во внутренний карман пальто.
     Галерея  Хорэна  располагалась  в  следующем  квартале.   Без  всякой
вывески.  Старый городской дом,  деревянные ворота гаража слева от крепкой
на  вид  двери с  кнопкой звонка.  Справа -  два забранных решетками окна.
Такие же решетки на окнах второго,  третьего и четвертого этажа. Не дом, а
крепость.
     На медной табличке под звонком значился лишь номер дома, без указания
фамилии владельца.
     Дверь отворилась, как только Флетч нажал на кнопку звонка.
     Флетча встретил мужчина лет  шестидесяти  в  темно-синем  фартуке  от
груди до колен. Из-под него виднелись белая рубашка  с  черным  галстуком,
черные брюки, начищенные  черные  же  туфли.  Дворецкий,  оторвавшийся  от
чистки столового серебра?
     - Флетчер, - представился Флетч.
     Справа от прихожей, в  когда-то  семейной  гостиной,  всю  обстановку
составляли предметы искусства. Проходя мимо двери,  Флетч  увидел  картину
Россетти <Россетти, Данте Габриел (1828-1882 гг.) - английский живописец и
поэт.> на  мольберте,  Руссо  <Руссо,  Теодор  (1812-1867)  -  французский
живописец.> - на дальней  стене.  На  пьедестале  стояла  танцовщица  Дега
<Дега, Эдгар (1834-1917) - французский живописец и скульптор.>.
     Поднимаясь по  ступеням,  Флетч  обратил внимание,  что  дом  снабжен
системой кондиционирования.  Через  каждые  пять  метров на  стенах висели
термометры с абсолютно идентичными показаниями. В воздухе не чувствовалось
ни малейшего запаха,  указывающего на существование человека.  Немногие из
крупнейших музеев мира могли позволить себе такие дорогостоящие системы.
     Мужчина,  встретивший Флетча,  молча  препроводил его  в  комнату  на
втором этаже и закрыл за ним дверь.
     Прямо перед дверью на мольберте стояла  картина  Коро  <Коро,  Камиль
(1786-1875) - французский живописец.>.
     Хорэн поднялся из-за стола,  сработанного во Франции не одно столетие
назад,  чуть кивнул,  в Европе это называлось "американский поклон",  и по
мягкому персидскому ковру пошел навстречу, протягивая руку.
     - Вы моложе, чем я ожидал.
     Влажное от мороси пальто Флетча он повесил в стенной шкаф.
     На   столике  между  двумя  маленькими  удобными  диванчиками  стояли
кофейник, чашечки, сахарница, кувшинчики с молоком и сливками.
     - Сахар, молоко, сливки, мистер Флетчер.
     - Только кофе, пожалуйста.
     -  Сегодня утром я с удовольствием прочитал вашу монографию об Эдгаре
Артуре Тарпе-младшем.  Мне  следовало познакомиться с  ней раньше,  но,  к
сожалению, не знал о ее существовании.
     - К встрече клиента вы готовитесь основательно.
     -  Скажите,  пожалуйста,  первоначально вы  писали ее  как докторскую
диссертацию?  В тексте не указано,  в каком университете вам присвоена эта
степень.
     - Я писал ее для себя.
     - Но напечатали недавно? Глядя на вас, можно сказать, что вы получили
диплом несколько лет  назад.  Или вы  относитесь к  тем людям,  которые не
стареют, мистер Флетчер?
     Хорэн Флетчу понравился.  Лет  пятидесяти с  небольшим,  со  стройной
фигурой,  крепкими,  широкими плечами.  Правильные черты лица,  отсутствие
морщин,  благодаря массажу и косметическим средствам.  Волосы,  зачесанные
назад,  тронуты  на  висках  сединой.  Киногерой,  достойный  того,  чтобы
танцевать на экране с Одри Хепберн.
     - Разумеется, - продолжал он, не получив ответа Флетча, -  я  еще  не
начал восторгаться американскими художниками.  Кассетт,  Сарджент,  к  ним
претензий нет, а вот у Уинслоу Хомера, Ремингтона,  Тарпа  <Кассетт,  Мэри
(1844-1926), Сарджент, Джон Сингер (18561925), Хомер, Уинслоу (1836-1910),
Ремингтон, Тарп - американские живописцы конца XIX - начала XX веков.> все
до неприличия здоровое, крепкое, массивное.
     - В том же грехе можно обвинить Микеланджело и Рубенса.
     -  Я имею в виду конкретику.  Для большинства американских художников
важен сам момент,  движение,  выхваченное глазом.  Ни до, ни после, только
теперь.  Это не вдохновляет,  -  Хорэн пригубил кофе.  - Но я оставлю свои
рассуждения до лекции в  Гарварде,  которая начинается у меня в двенадцать
часов. Вы насчет Пикассо?
     - Да, - подтвердил Флетч.
     Ему не только предложили сесть,  но и дали понять,  кто профессор,  а
кто - студент.
     - Что можно добавить к уже сказанному?  - вопросил Хорэн. - Возможно,
она не существует.  А может, существует. Если существует, то где? Можно ли
установить ее подлинность?  Поверите ли вы мне или нет,  но теперь,  после
смерти старика,  установить подлинность той  или  иной  его  картины стало
проще.  Он-то называл своими все картины, которые ему нравились, хотя и не
рисовал их, и отказывался от тех, что рисовал, если они его не впечатляли.
Далее,  встанет вопрос,  захочет ли нынешний владелец продать картину и за
сколько.  Вполне возможно,  мистер Флетчер,  что  ваш  столь  дальний вояж
закончится безрезультатно.
     Флетч промолчал.
     - Или вы действительно прилетели в Бостон,  чтобы продолжить изучение
творчества Тарпа?
     - Откровенно говоря, да. Я хочу написать его биографию.
     Хорэн наморщил лоб.
     -  Ну,  если я  смогу чем-нибудь помочь...  Рекомендательное письмо в
Фонд семьи Тарп...
     - Не откажусь.
     - А эту картину Пикассо вы желаете приобрести для личной коллекции?
     - Да.
     - Вы никого не представляете?
     - Нет.
     - Тогда я должен поинтересоваться вашей креди тоспособностью,  мистер
Флетчер. Понимаете, с другими моими клиентами я работаю много лет. И одной
монографии, отпечатанной на средства автора...
     -   Я   понимаю.    Банк   "Барклоу"   в   Нассау   удостоверит   мою
кредитоспособность.
     - На Багамских островах? Иной раз это очень удобно.
     - Полностью с вами согласен.
     -  Очень хорошо,  сэр.  Вы упоминали,  что у вас есть фотография этой
картины.
     Флетч  достал  конверт  из  внутреннего  кармана   пиджака.   Положил
фотографию на стол.
     - Фотография сделана со слайда, - пояснил он.
     - Как я и подумал, - Хорэн взял фотографию. Кубизм. Брак <Брак,  Жорж
(1882-1963) - французский живописец, один из основателей кубизма.>  ее  не
писал, это ясно. Но принадлежит ли она кисти Пикассо?
     Флетч встал.
     - Вы наведете для меня справки?
     - Сделаю все, что в моих силах.
     -  Сколько,  по-вашему,  пройдет времени,  прежде чем появятся первые
результаты?
     -  Я  сяду  на  телефон  сегодня же.  Возможно,  все  выяснится через
двадцать минут, не исключено - через двадцать дней.
     На  маленьком столике у  стенного шкафа  лежал свежий номер "Нью-Йорк
таймс".  В Галерее Хорэна еще не знали о вечерних приключениях Флетча.  Он
глянул на первую страницу.
     - Я не читаю бостонских газет, - походя заметил Хорэн.
     - Даже не заглядываете в колонку светской хроники?
     Хорэн подал ему пальто.
     -  Я  думаю,  что  все,  что заслуживает моего внимания,  обязательно
появится в "Нью-Йорк таймс".
     Хорэн  открыл дверь.  Дворецкий,  все  в  том  же  фартуке,  ждал  на
лестничной площадке, чтобы проводить Флетча до дверей.
     - Вы, несомненно, правы, - поддакнул Флетч.

                                 ГЛАВА 8

     Перейдя на  другую сторону улицы,  Флетч взглянул на  дом Хорэна.  На
крыше,  по обоим торцам,  на стыках с соседними домами,  щерилась остриями
высокая изгородь. Она перехлестывала через свес крыши до середины верхнего
этажа. Как уже говорилось, все окна закрывались решетками.
     Рональд Хорэн оберегал себя от незваных гостей.
     Следуя карте,  Флетч добрался до  Бойлстон-стрит,  а  по ней попал на
Копли-Сквэа.
     Там,  в "Стэйт стрит бэнк энд траст компани", после долгих задержек и
бесконечных  разговоров  со   всеми,   за  исключением  младшего  кассира,
бессчетное число  раз  показав паспорт и  не  единожды услышав,  что  "все
делается для  вашего же  блага,  сэр",  Флетч получил двадцать пять  тысяч
долларов  наличными,  которые  заказывал накануне.  Деньги  ему  выдали  в
банкнотах по пятьдесят и сто долларов.
     Он  пожаловался,  что получить деньги из  банка гораздо сложнее,  чем
положить их туда. Даже если они твои собственные.
     - В этом предназначение банков, сэр, - пояснили ему.
     Он, разумеется, согласился.
     Потом Флетч перекусил сандвичем с тунцом и "кока-колой".
     На   такси  объехал  пять  магазинов,   где  продавались  подержанные
автомобили,  в  Бостоне,  Бруклине,  Арлингтоне,  Сомервилле и  Кэмбридже,
прежде чем  нашел нужный ему автофургон.  "Шевроле" выпуска прошлого года,
голубой,  с восьмицилиндровым двигателем,  печкой и кондиционером. Покупку
Флетч оплатил наличными и  попросил заменить на  новые все  четыре колеса.
Владелец магазина посоветовал ему сразу же  оформить необходимую страховку
автофургона в конторе на другой стороне улицы. Контора принадлежала сестре
его жены.  За  страховку пришлось уплатить чуть ли  не больше,  чем за сам
фургон.
     Сверив карту с  адресами гаражей на газетной вырезке,  Флетч попросил
таксиста  отвезти  его  в  Бостонский  подземный  гараж,   располагавшийся
неподалеку от его дома. Но, попав туда, сразу понял, что это заведение ему
не подходит:  машины стояли,  разделенные сетчатыми перегородками.  Ему же
требовался отдельный бокс.
     Пешком он  добрался до  гаража на Речной улице,  так же поблизости от
Бикон-стрит.  Разбудил домоправительницу,  уполномоченную владельцем вести
переговоры о сдаче гаража. С трудом она отыскала ключ, показала ему гараж,
жалуясь на радикулит.  Цену владелец заломил высокую, но Флетча прельстили
кирпичные стены и  новые,  крепкие ворота.  Он  снял гараж на  два месяца,
заплатил опять  же  наличными,  получил ключ  и  расписку (на  имя  Йохана
Реклингхаузена).
     На прощание посоветовал домоправительнице обратиться к врачу.
     Отстояв сорок семь минут в очереди  в  Бюро  регистрации  автомобилей
Массачусетса в доме 100  по  Нассау-стрит,  Флетч  предъявил  водительское
удостоверение,  квитанцию   о   покупке,   страховой   полис   и   получил
регистрационное свидетельство  (на  голубой  "шевроле"-автофургон)  и  две
пластины с номерным знаком.
     Снова  отправился  в  Северный  Кэмбридж.   Там  механики  установили
пластины на автофургон.
     В  Бостон он  поехал на своих колесах,  остановился на углу,  купил в
магазинчике "Разное" двадцать пять  экземпляров вечернего выпуска  "Бостон
глоб".   Хозяин  магазинчика  полюбопытствовал,  не  упомянут  ли  оптовый
покупатель на  одной из страниц этого номера?  В  магазинчике Флетч не мог
дать  определенного ответа,  но,  сев  за  руль,  пролистал  газету.  Нет,
журналисты обошли вниманием его персону.
     Зашел  он  также в  магазин скобяных товаров.  Приобрел кварту черной
краски, дешевую кисть и бутылку скипидара.
     До  Речной улицы Флетч добрался уже в  темноте.  Распахнув воротины и
оставив автофургон на улице с зажженными фарами, вошел в гараж и расстелил
газеты  по  бетонному полу.  Потом  загнал  "шевроле" на  бумагу и  закрыл
ворота.
     Следя  за  тем,   чтобы  не  запачкать  одежду,   забрался  на  крышу
автофургона и  во  всю  длину  черной  краской  написал прописными буквами
"НЕБОСЬ, КАЙФУЕШЬ!"
     Слез на  пол.  На левом боку автофургона появилась надпись "НАКОРМИТЕ
НАРОД!" На правом - "ПРИСПОСАБЛИВАЙСЯ!"
     На влажном от мелкого дождя металле буквы сразу же расползлись,  чего
он, собственно, и добивался.
     Отмыв руки скипидаром, Флетч вышел на улицу и запер гараж.  Затем  на
такси доехал  до  отеля  "Шератон-Бостон"  и  взял  напрокат   темно-синюю
"форд-гранаду", на которой добрался до дому и оставил у тротуара.

                                 ГЛАВА 9

     В квартире горели все лампы.
     Снимая пальто,  Флетч прошел в кабинет.  Бросил пальто на кресло.  На
столе лежала записка.
     "Позвоните графине ди Грасси в "Риц-Карлтон". Миссис Сэйер".
     - Черт! - вырвалось у Флетча.
     - Плохие новости,  мистер Флетчер?  - инспектор Флинн смотрел на него
из прихожей. - Боюсь, это еще не все.
     Из гостиной появился Гроувер.
     -   Ваша  миссис  Сэйер  разрешила  нам  остаться  после  ее   ухода,
убедившись,   что  мы  не  только  сотрудники  бостонской  полиции,  но  и
добропорядочные люди.
     Флетч бросил записку на стол.
     -  Если вы хотите поговорить со мной,  давайте уйдем из этой комнаты.
Она порядком надоела мне за вчерашний вечер.
     - Именно поэтому мы дожидались вас  в  гостиной,  -  Флинн  отступил,
давая Флетчу пройти. - Там просторнее.
     - Не хотите ли выпить, господа? - спросил Флетч на правах хозяина.
     - Мы при исполнении, но вам никто не запрещает промочить горло.
     Флетч пить не стал,  сел на один из диванов у  камина,  тот,  рядом с
которым лежал труп.
     - Нам пришлось побегать за вами, - Флинн опустился на другой диван. -
После утреннего исчезновения вы, наверное, поняли, что скрыться из Бостона
невозможно, во всяком случае, на общественном транспорте.
     - Исчезновения?
     -  Только не говорите нам,  что вошли в одну дверь "Риц-Карлтона",  а
вышли через другую не  для того,  чтобы отцепиться от  "хвоста",  а  чисто
случайно.
     - Какого "хвоста"?  - Флетч изобразил изумление. - Я заходил в отель,
чтобы купить газету.
     - Это же надо, Гроувер. Святая  невинность.  Вся  бостонская  полиция
поднята на ноги, лучшие  люди  дежурят  на  автостанциях,  железнодорожных
вокзалах, в аэропортах,  вооруженные  приметами  нашего  подозреваемого  в
убийстве, а мистер Флетчер преспокойно заявляется  домой,  чтобы  сообщить
нам, что вошел в одну дверь, а вышел в другую лишь для того, чтобы  купить
газету.
     - Еще я купил карту Бостона.
     - Вы собирались удрать, - твердо заявил Флинн.  Полчаса  назад  взяли
напрокат машину. Синюю "форд-гранаду"... Какой номерной знак, Гроувер?
     - Эр - 99420, - ответил Гроувер, заглянув в блокнот.
     -  Между прочим,  Гроувер,  отмените розыск машины.  Пусть патрульные
дорожной полиции штата немного отдохнут. Мистер Флетчер уже дома.
     Гроувер  ушел  в  кабинет,  чтобы  связаться по  телефону с  дорожной
полицией.
     - Уж не скипидаром ли от вас пахнет? - поинтересовался Флинн.
     - Это новый мужской одеколон. "Дюбюф". Очень популярен во Франции.
     - Я бы поклялся, что это скипидар.
     - Могу прислать вам флакон, - предложил Флетч.
     - О нет, не хочу причинять вам лишних хлопот.
     - Никаких хлопот. Честное слово.
     - Он, наверное, дорогой.
     - Все зависит от того, покупаете ли вы унциями или квартами.
     - Вы на меня не обижайтесь,  но я еще не знаю, хотелось бы мне, чтобы
от меня так пахло.  Все равно,  как от маляра,  закончившего рабочий день.
Полагаю, этот запах - символ мужественности.
     - А вы не согласны?
     - Люди странным образом реагируют на запахи. Особенно французы.
     В гостиную вернулся Гроувер.
     - Инспектор, я чувствую запах скипидара. А вы?
     - Я - нет, - ответил Флинн.
     Гроувер застыл посреди комнаты, гадая, где же ему сесть.
     - Вы хотите, чтобы я записывал ваш разговор, инспектор?
     - Честно говоря,  ваши записи мне абсолютно ни к чему.  У меня особый
дар, мистер Флетчер. Вы вот пишете о живописи, и у вас обостренное чувство
зрения.  И, полагаю, утонченное обоняние, иначе вы не стали бы выкладывать
кругленькую сумму за французский одеколон, по запаху ничем не отличающийся
от скипидара. Меня же Бог наградил другим - я никогда не забываю того, что
услышал.  Все дело,  наверное,  в этих чудесных ирландских ушах, - зеленые
глаза хитро блеснули, когда ручищи Флинна коснулись его ушей. - Уши поэта.
     Гроувер устроился на стуле, держа блокнот и ручку наготове.
     - Когда мы ехали домой,  Гроувер задал мне перца,  мистер Флетчер,  -
заговорил Флинн мягким голосом.  Вы понимаете,  за то,  что я не арестовал
вас. Он-то полагал, что оснований для вашего ареста у нас хватало.
     - А вы нет? - простодушно спросил Флетч.
     - Основания у нас были,  - признался Флинн. - Но я объяснил Гроуверу,
что предпочитаю оставить подозреваемого на свободе и  вести за ним слежку.
Легче узнать человека,  когда он живет среди людей и  делает все,  что ему
вздумается,  чем  в  тюремной  камере,  где  он  настороже и  в  окружении
адвокатов. Я выдержал жуткую трепку. А утром вы преспокойно ускользаете от
слежки,  естественно,  даже не подозревая о  ней,  и проводите день в свое
удовольствие, без нашего надзора.
     Флетч не  воспользовался приглашением рассказать,  чем он занимался с
утра и до вечера.
     - Вы,  наверное,  опасались,  что я могу убить кого-то еще? - спросил
он.
     - Именно! - вырвалось у Гроувера.
     Взгляд Флинна показал Гроуверу, что его терпят, как неизбежное зло.
     - По моему убеждению, - продолжил Флинн, - Ирвин Морис Флетчер, пусть
даже представившийся нам Питером Флетчером, не  смог  бы  убить  роскошную
девицу в своей квартире, во всяком случае, трезвым, а потом  по-будничному
сообщить  в  полицию  о  случившемся.  У  него  была  возможность  стереть
отпечатки пальцев, запаковать чемоданы, уехать в аэропорт  и  в  мгновение
ока покинуть страну.