Тусклые лампы аварийного освещения кое-где горели и в подвале.  Тут и
там стояли какие-то ящики, стенды, выставочные объекты.
     - Мой муж и я вслушиваемся в ваши слова,  осознаем ваши проблемы... -
гремел голос с трибуны. Флетч двинулся к центру подвала.
     - Бетси..?
     Многократно усиленный  системой  громкой  связи,  голос  Дорис  Уилер
по-прежнему заглушал все прочие звуки:
     - Мы знаем,  сколько денег,  времени,  труда вложили вы в ваши школы,
фермы, магазины, дома.
     Еще слабый вскрик.
     - Бетси!  -  проревел Флетч.
     Снова шарканье ног по бетонному полу.
     Глаза Флетча наконец привыкли к полумраку подвала.
     Послышался  звук   сильного  удара.   Женщина   ахнула,   истерически
взвизгнула.
     - Уолш! - проорал Флетч.
     Он  навалился на  огромный ящик,  на  поверку  оказавшийся пустым,  и
потому легко отъехавший в сторону.  Флетч же, потеряв опору, упал. А когда
сел, увидел перед собой мужчину, зажавшего в угол женщину.
     - Уолш, - позвал Флетч, не поднимаясь с пола. Уолш  обернулся.  Флетч
увидел лицо безумца. Одной рукой  Уолш  держал  Бетси  за  волосы,  второй
зажимал ей рот.
     Ее пальцы впились в бицепсы Уолша. Она все  еще  пыталась  вырваться.
Глаза Бетси вылезли из орбит.
     - Эй, Уолш, ты сошел с ума! Не понимаешь, что творишь.
     - ...У вас будет друг в Белом Доме, человек.., - доносилось сверху.
     Уолш  глянул на  потолок подвала.  В  тусклом свете ламп блеснули его
глаза.
     Флетч встал.
     - Я здесь, Уолш. Пора бы тебе уняться.
     Перекрывая гром овации,  до  них вновь долетел голос Дорис Уилер:  "В
Белом Доме будет тот, кто..."
     Левой рукой,  той,  что  сжимала волосы,  Уолш  нагнул голову Бетси к
себе. А правой, сжатой в кулак, с силой ударил по лицу.
     Ее голова стукнулась о стену.
     - Уолш! Прекрати!
     Стоя  за  спиной Уолша,  Флетч поднял обе  руки и  с  силой,  ребрами
ладоней ударил по мышцам между шеей Уолша и его плечами.
     Руки Уолша упали.
     У Бетси подогнулись колени. Она повалилась на пол.
     Флетч попытался поймать ее. Уолш отшатнулся, оттолкнув его. Бетси уже
лежала на полу, как брошенная в угол тряпичная кукла.
     Уолш, наклонив голову, попятился к стене, попытался поднять руки.
     - Спокойнее, Уолш. Стой и не дергайся.
     Уолш повернулся. Волоча ноги, он пошел вдоль стены.
     Флетч схватил его за плечо и развернул к себе, дважды ударил изо всей
силы в челюсть и живот.
     Уолш  упал.  Плашмя.  Он  широко раскрыл рот,  ловя воздух,  медленно
поднял руку к окровавленному лицу.
     - Лежи тихо, Уолш.
     Бетси лишилась чувств.  Из  сломанного носа текла кровь.  Левая скула
превратилась в синяк. Кровь текла и из рваной раны на затылке.
     Флетч осторожно вытащил ее  из угла и  уложил на бок у  стены,  затем
подсунул под голову свернутый пиджак.
     Уолш уже лежал на спине. Флетч шагнул к нему.
     - Все кончено, Уолш.
     Уолш тяжело дышал.
     - ...Кэкстон Уилер, 1600, Пенсильвания авеню...
     - Ты можешь идти,  Уолш? Бетси очень плохо. Мы должны вызвать "скорую
помощь".
     Уолш смотрел в потолок.
     А  подвал наполнял голос Дорис Уилер:  "...Белый Дом...  Белый Дом...
Белый Дом..."
     - Чего мать так орет? - пробормотал Уолш.

                                 ГЛАВА 35

     - Открыто, - ответил на стук губернатор Кэкстон Уилер. - Заходите.
     Подходя к  двери,  Флетч не  знал,  чего ждать.  Он предполагал,  что
губернатор не  спит.  С  другой  стороны,  в  черном саквояже доктора Тома
хранились всякие чудеса. Да и вообще, губернатор мог уехать из Мелвилла.
     - Доброе утро, - пробормотал Флетч. В номере  горели  все  лампы.  За
окном набирал силу рассвет.
     Дорис и Кэкстон Уилер сидели на диване, взявшись за руки.  В  той  же
одежде, что на вечернем митинге.
     Двое немолодых людей, известных  всему  миру,  а  теперь  потрясенных
случившейся трагедией.
     - Как Уолш? - спросил Кэкстон.
     - Сломанная ключица.  Ссадины на лице, - ответил Флетч. - Ему сделали
укол. Сейчас спит.
     - А женщина? Мисс Гинзберг?
     - Сильное сотрясение мозга.  Рваная рана на  затылке.  Сломанный нос.
Небольшая потеря крови. Шок.
     - Я тоже в шоке, - Дорис Уилер смотрела в пол. Вы думаете,  что  Уолш
убил всех этих женщин?
     - Да, - кивнул Флетч. - У меня нет ни малейших сомнений.
     Флетчу пришлось сесть. От усталости ноги не держали его.
     - Скажите мне,  ради бога,  что же мы делали не так? Как он мог стать
убийцей?
     Флетч  молчал,  ожидая,  что  ответит  губернатор.  Но  Кэкстон  лишь
печально смотрел на жену. Эти вопросы они задавали себе ночь напролет.
     - Мы  все  думали,  что  Уолш  семижильный,  -  прервал  затянувшееся
молчание Флетч.  - Гнется, но не ломается. А оказалось, что человеку такое
просто не  под  силу.  Слишком много навалилось на  него.  Ему приходилось
изображать мистера Хладнокровие,  мистера Всезнайку,  принимать все удары,
закрывать собой все бреши, понимать и прощать всех, кроме себя. Напряжение
росло и росло,  а способа стравить пар у него не было. Только он не мог ни
на кого кричать, - Флетч посмотрел на Дорис Уилер, потом перевел взгляд на
губернатора.  -  И  выспаться времени у него не было.  Потому что со всеми
вопросами шли к нему.  Так что он не мог не сорваться. В подобной ситуации
это неизбежно, рано или поздно, так или иначе.
     - Как вы узнали, что их убивал Уолш? - спросил губернатор. - А узнали
вы много, раз смогли отыскать его в подвале, остановить.
     - Если у  меня и возникли подозрения,  то лишь вчера вечером.  Он дал
мне  газетные  вырезки,  чтобы  я  ознакомился  с  материалами  репортеров
Висконтина.   Из  стопки  выпало  пять  заметок,  скрепленных  вместе,  об
убийствах пяти женщин.
     - Пяти... - эхом отозвалась Дорис Уилер.
     - Пяти, - подтвердил Флетч. - Кроме известных нам, он еще убил женщин
в Кливленде и Уичито.
     - Боже мой, - простонал губернатор.
     - Ранее Уолш делал вид,  что ничего не  знает об убийствах,  трех,  о
которых его спрашивали.  Ничего не  знает,  и  не хочет знать.  Когда же я
нашел подборку вырезок,  я понял, что ему кое-что известно, возможно, даже
больше, чем нам. Что эти убийства его очень тревожат.
     - Он знал, что убийца - он? - спросил губернатор.
     - Не  уверен.  Если и  знал,  то лишь подсознательно.  Возможно,  ему
казалось,  что это кошмарный сон.  Наверное,  он не отдавал отчета в своих
действиях.  Но  утром какое-то  шестое чувство заставляло его вырезать эти
заметки из газет.
     Губернатор наклонился вперед,  уперся локтями в  колени,  закрыл лицо
руками.
     - Боже мой.
     - Когда я увидел подборку, то сразу же вспомнил,  что  весь  день  он
проходил без галстука. Сказал мне, что оставил  его  где-то  в  машине.  А
женщину, Мэри Кантор, прошлой ночью задушили мягким  шнуром,  возможно,  и
галстуком. Когда я подумал, что женщин может убивать Уолш,  меня  чуть  не
вывернуло наизнанку, - к горлу Флетча вновь подкатила  тошнота.  Несколько
секунд он не мог произнести ни слова. - Да еще в армии был  случай,  когда
он угрожал старшему по званию офицеру. Женщине.
     - Ударил ее, - губернатор не поднимал головы.
     - Что?
     Губернатор медленно поднялся, прошел к окну.
     - Ударил ее. Несколько раз.
     - Понятно, - выдохнул Флетч.
     - У меня были друзья в Пентагоне.  И я воспользовался своими связями.
Быстренько перевел его в Вашингтон,  в статистическое бюро.  Позаботился о
том, чтобы в его личном деле не упоминалось об этом инциденте. Пожалуй, не
следовало этого делать.
     - Так  много стояло на  кону,  Кэкстон,  -  повернулась к  мужу Дорис
Уилер.
     - Да, - кивнул губернатор. - Ставки были высоки.
     - Вы подозревали Уолша? - осторожно спросил Флетч. - Вы защищали его,
отказываясь начать расследование?
     Губернатор ответил не сразу.
     - Я  не  мог заставить себя даже подумать об  этом.  Гнал от себя эти
мысли. Такое казалось невообразимым.
     - Но вы чувствовали, что такое возможно?
     Вновь долгая пауза, и едва слышный ответ.
     - Да,  -  он отвернулся от окна.  На его щеках блестели слезы.  -  Он
обезумел,  когда начал избивать майора.  Так, во всяком случае, утверждали
свидетели.
     - И тогда напряжение было очень велико. Он не выдержал и сломался.
     - Не  понимаю я  этого,  -  вмешалась Дорис  Уилер.  -  Человек может
выдержать все.
     Флетч словно и не слышал ее. Обратился к губернатору.
     - Я думал, что вы защищаете Шустрика.
     - Шустрика?  -  губернатор пожал плечами. - По правде говоря, даже не
думал  о  нем.  Знаете,  я  видел,  как  он  собирал орешки  для  белок  и
бурундуков, - он улыбнулся, вытер слезы.
     - Во  всем  виновата система  первичных выборов,  -  поставил диагноз
Флетч.   -  Слишком  большая  нагрузка  выпадает  на  всех.  И  в  течение
длительного времени.  Шести,  восьми  месяцев.  Это  чистое безумие.  Даже
одного из репортеров, Билла Дикманна, отправили ночью в больницу с нервным
расстройством. А что доказывают эти выборы?
     - В этом все дело, - ответил  губернатор.  -  Доказывают,  что  можно
выдержать  и  такие  нагрузки.  Как  ни  странно,  утром   я   говорил   о
преимуществах нашей  избирательной  системы.  Если  кандидат,  его  семья,
команды, не в силах поддерживать столь бешеный темп, пусть  это  проявится
сейчас, в избирательной кампании, а не в Белом Доме, - он прошел к комоду,
взял какие-то бумаги, бросил их  в  корзину  для  мусора.  -  И  все-таки,
кое-какие результаты налицо. Пусть я не победил, но поставил очень  важные
и интересные вопросы.
     Сидящая на диване Дорис Уилер промакнула платком глаза.
     - Кэкстон, а мы не можем продолжить? Нет ли возможности...
     - Я  уйду в  отставку с  поста губернатора.  И  буду рядом с  Уолшем.
Позабочусь о том,  чтобы он получил необходимое лечение,  в больнице ли, в
тюрьме,  -  губернатор говорил тихо,  но твердо.  - И, конечно, сделаю все
возможное,   чтобы  хоть  как-то  компенсировать  семьям  погибших  утрату
близкого человека...
     Дорис всхлипнула.
     Из груди губернатора вырвалось рычание.
     - Сейчас вы  ничем  не  поможете Уолшу,  -  заметил Флетч.  -  Судья,
который сидел рядом с вами на вечернем митинге,  провел судебное заседание
в три часа ночи.  Как он сказал,  чтобы избежать лишней суеты. Он отправил
Уолша на психиатрическую экспертизу. На тридцать дней. Его уже увезли.
     - Психиатрическую экспертизу,  -  повторил губернатор. - Уолш... - на
его щеках вновь заблестели слезы.
     В дверь постучали.
     В маленькую прихожую вошел Шустрик.  В одной руке он держал чемодан и
черное пальто. В другой - желтые бланки телеграмм.
     - До  сих  пор  не  могу понять,  что я  тут делаю,  -  Флетч покачал
головой.  -  То ли Уолш позвал меня,  чтобы я защитил его...  Его напугало
появление криминального репортера,  Фредерики Эрбатнот.  То ли,  глубоко в
душе, он надеялся, что я вновь спасу его.
     Дорис встала.
     - Но вы не справились ни с тем, ни с другим, не так ли?
     - Машина у подъезда,  -  обратился к губернатору Шустрик. - Я взял ее
напрокат  на  свое  имя.  Полагаю,  сегодня  нам  не  стоит  появляться  в
аэропорту.
     - Это точно. Шустрик. Шустрик протянул телеграммы.
     - От президента,  других кандидатов...
     Губернатор указал на корзинку для мусора.
     - Положи их туда,  Шустрик.
     Телеграммы упали в корзинку.
     Кэкстон взял жену под руку.
     - Пойдем, Мама. Нам пора домой.

                                 ГЛАВА 36

     - Нам по пути? - спросил Флетч блондинку с карими глазами, стоявшую в
здании аэропорта рядом с синим чемоданом.
     - Нет. У меня своя дорога.
     - Рад вас видеть, - Флетч опустил на пол свой чемодан...
     После того как черный седан с  Шустриком за рулем и Кэкстоном и Дорис
Уилер на  заднем сидении отъехал со скоростью катафалка,  Флетч поднялся в
свой номер и заснул. Спал он беспокойно: его мучили кошмары.
     Проснувшись,  он заказал на завтрак бифштекс,  яичницу,  апельсиновый
сок и кофе, по телефону забронировал билеты, расплатился за номер, оставив
его за собой еще на несколько часов...
     - Я снова без работы, - добавил Флетч.
     - Это у вас хорошо получается.
     - Похоже, единственное, что я умею.
     - Флетч, мне жаль вашего друга. Мне жаль Уолша.
     - А  мне  -  женщин.  И  Кэкстона Уилера.  У  тоннеля для прибывающих
пассажиров собралась толпа людей со  значками "АПТОНА -  В  ПРЕЗИДЕНТЫ" на
пальто.  Тут же стояли Тони Райс,  Стелла Кирчнер,  Рой Филби.  Эндрю Эсти
держался от них подальше,  выражение его лица более приличествовало судье,
а  не  репортеру.  Борис Солов,  в  застегнутой на  все  пуговицы шубе,  с
закрытыми глазами, облокотился на стойку пункта проката автомобилей.
     - Вы отправили статью? - спросил Флетч.
     - Да.  Спасибо, что сказали мне о ночном заседании суда. Есть статьи,
которые я бы не писала,  -  она улыбнулась.  -  Но,  раз их надо писать, я
готова потрясти мир.
     - Надеюсь, что вы писали честно и непредвзято.
     - Бедный Майкл Джи.  Хэнреган,  -  Фреяди не удалось сдержать смех. -
Он-то ничего не написал, так?
     - Майкл Джи.  Хэнреган в  тюрьме,  -  пояснил Флетч.  -  За  избиение
пожарника. За сопротивление должностным лицам, находящимся при исполнении.
За появление в пьяном виде и нарушение порядка в общественном месте.
     - Бедный Майкл Джи. Хэнреган, - хихикнув, повторила Фредди.
     - Я  ему очень благодарен.  Пытался внести за него залог,  пока был в
полицейском участке, но местные копы полагают, что ему требуется небольшой
отдых.  Он кричал из камеры: "Неужели здесь никто не читает "Ньюсбилл"?" В
таком состоянии они не решились выпустить его на улицу.
     - Мистер Плохие Новости проскочил мимо сенсации.
     - По  крайней мере  Мэри  Райс  сообщит читателям "Ньюсбилл" об  этой
трагедии.
     Толпа  у  тоннеля зашевелилась.  Вспыхнули "юпитеры" телевизионщиков.
Флетч и  Фредди Эрбатнот молча наблюдали за  прибытием в  Мелвилл сенатора
Симона Аптона,  приезжающего за  день  до  проводящихся в  штате первичных
выборов.
     Высокий, загорелый, седеющий мужчина вышел под свет "юпитеров". Держа
руки за спиной,  он сказал несколько слов в  протянутые к  нему микрофоны.
Фредди и  Флетч не слышали,  что он говорил,  но легко догадались,  о  чем
речь:  "...огромная, личная трагедия, постигшая Кэкстона Уилера, его жену,
семью, помощников, друзей. Безмерное человеческое горе..."
     Затем кандидат начал пожимать руки встречающих.  Улыбаясь, двинулся к
выходу,  сопровождаемый своей командой и  местными сторонниками.  Замыкали
процессию освещавшие предвыборную кампанию Аптона журналисты. Свои пожитки
они тащили сами, а потому вид у них был неважнецкий.
     На  стоянке,  под  большими окнами  аэровокзала,  кандидата поджидали
автобус его команды,  автобус прессы, пара микроавтобусов телевизионщиков,
легковушки добровольцев.
     - Мне придется вернуться, - прервала молчание Фредди. - Буду писать о
судебном процессе.
     - Разумеется.
     - И вам придется приехать на суд,  Флетч. Я только сейчас подумала об
этом.
     - Придется.
     - Судьба то и дело сводит нас вместе.
     - Получается, что так.
     - Я лечу в Чикаго, - добавила она после короткой паузы. - И свободных
мест нет.
     - Понятно.
     - А  потом в  Спрингфилд.  Взять интервью у  женщины,  которую должны
освободить после сорокалетнего заключения.
     - И я, я тоже лечу в Спрингфилд.
     - Не может быть!
     - Так уж и не может?
     - Нет.
     - Откуда вы знаете?
     - Вы думаете, что лечу в Спрингфилд, штат Иллинойс, так?
     - Допустим.
     - А я лечу в Спрингфилд,  штат Массачусетс. Самолет в Чикаго полон, а
на  пересадку  в  тамошнем  аэропорту  у  меня  пятнадцать  минут,  -  она
рассмеялась.  -  Ну,  что Флетч?  На этот раз я утерла вам нос? Вы знаете,
куда я еду, но взять билеты для себя уже не успеете.
     - Так уж получилось,  что,  я лечу в Спрингфилд,  штат Массачусетс, -
ответил Флетч. - В это время года там очень хорошо.
     Смех застрял у Фредди в горле.  Она вгляделась в лицо Флетча, пытаясь
понять, шутит ли тот или говорит серьезно.
     - Вы  летите в  Чикаго одним рейсом со  мной?
     Флетч  достал  билеты  из  внутреннего  кармана  пиджака  и  протянул
Фредди.
     - Мелвилл-Чикаго-Бостон-Спрингфилд. Штат Массачусетс.
     Фредди не отрывала глаз от билетов.
     - Это же мои рейсы.
     - Вернее, мои. Или вы хотите сказать, что нам по пути?
     Фредди подняла на него глаза.
     - Как вы это сделали?
     - Что?
     - Узнали, куда я лечу, и заказали билеты на те же рейсы.
     В  этот  самый  момент  автобус  с  командой  сенатора Симона  Аптона
тронулся с места.
     - Послушайте,  Фредди,  - Флетч взял у нее билеты и сунул в карман. -
Ну почему вам везде чудятся тайны?

ЎҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ“
’            Этот текст сделан в Home Library OCR Laboratory.            ’
’     Текст предназначен исключительно для ознакомительного чтения.      ’
’  Любое коммерческое использование запрещено. Помните, что прочтя этот  ’
’     текст, вы оставили труд автора произведения невознагражденным.     ’
џњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњЋ
’       Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент        ’
’         (указав номер строки) e-mail'ом: home_library@chat.ru          ’
 ҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ”




                            Грегори МАКДОНАЛЬД

                              ФЛЕТЧ И МОКСИ




                                 ГЛАВА 1

     њ Что случилось со Стивом?  њ женщина, сидевшая в парусиновом кресле,
наклонилась вперед. Она не отрывала взгляда от телевизионного экрана с тех
пор,  как Флетч вошел в павильон.  Кроме него, в павильоне никого не было.
Женщина говорила то ли сама с собой,  то ли с воздухом.  њ Господи, что же
это? њ тихий, сдавленный голос.
     Даже  в  этот  облачный день свет с  океанского берега "слепил" экран
телевизора.
     Флетч видел лишь  мелькающие на  экране бледные тени.  А  буквально в
десятке  метров,  между  камерами,  "юпитерами",  рефлекторами  находилась
съемочная площадка передачи "Шоу Дэна Бакли" с ведущим и гостями.
     На стуле посередине сидел сам Дэн,  в белых брюках, мокасинах и синей
рубашке.  Даже на расстоянии Флетч видел прилипшую к  его лицу добродушную
улыбку.  Слева,  в длинном, широченном, словно с плеча боксера-тяжеловеса,
белом халате, сидела Мокси Муни, ослепительно красивая, пышущая здоровьем,
юная  кинозвезда,  которую вызвали из  гримерной,  дабы  отенять очередной
выпуск "Шоу".  Правый стул занимал агент Мокси,  ее  менеджер и  продюсер,
Стив Питерман, в сером костюме-тройке, черных туфлях и галстуке.
     Он уже не сидел, а, скособочившись, привалился на подлокотник. Голова
его упала на правое плечо.
     Флетч посмотрел на часы.
     Тяжелый, ярко раскрашенный задник, ограничивающий съемочную площадку,
колыхался от  ветра,  дующего  с  Мексиканского залива.  Серо-синие  волны
лениво  накатывали на  пляж.  Со  всех  сторон  съемочную  площадку  "Шоу"
окружала другая площадка,  несоизмеримая по занимаемой площади, на которой
велись съемки нового фильма с интригующим названием "Безумие летней ночи".
В  главных ролях снимались Мокси Муни и Джерри Литтлфорд.  Необычной формы
трейлеры в хаотическом беспорядке, словно брошенные, стояли на берегу. Тут
и там торчали бутафорские хижины. Толстые черные кабели змеились по песку.
Из песка же поднимались низкие деревянные платформы, похожие на переносные
танцплощадки. Рефлекторы, камеры, стойки для микрофонов... Берег напоминал
песочницу с  игрушками,  от  которой только  что  отошел ребенок-гигант из
богатой семьи.  Между всех  этих  "игрушек" сновали члены съемочной группы
"Безумия летней ночи",  словно не