узких кроватях в маленькой кабинке.  За окном сгущались
сумерки.
     Завывал ветер. Песок проникал сквозь стены. Флетч залез под  простыню
с головой и старался не раскрывать рта. Однако  песок  скрипел  на  зубах.
Изредка он плевал в стакан. Вскоре, однако, Карр предложил  ему  этого  не
делать, чтобы избежать обезвоживания. Флетч не раскрывал глаз, пока песок,
скопившийся  на  веках,  не   начинал   давить   на   зрачки.   Тогда   он
переворачивался на живот и вытирал лицо о нижнюю простыню. Песок  покрывал
простыни ровным слоем толщиной в несколько сантиметров. Каждые сорок-сорок
пять минут Флетч вставал и стряхивал песок  на  пол.  Песок  наполнил  его
глаза, нос, рот, уши, въелся в кожу. Песок неприятно щекотал ноздри.
     В углу был душ,  из которого порциями выплескивалась вода. Если ветер
чуть  стихал,  он  слышал  шум  падающей воды.  Такое  случалось редко.  В
основном ветер глушил все прочие звуки.
     Произнося последнюю фразу, он слышал шум воды.
     -  Это  тот самый ящик с  камнями,  который вы  таскаете на  себе?  -
спросил Карр.
     - Полагаю, что да.
     - У меня тоже сильные ноги, - добавил Карр.
     Домик затрясся под очередным могучим порывом горячего, несущего тонны
песка ветра.
     -  Вчера в  аэропорту,  -  продолжил Флетч,  когда вновь стала слышна
падающая вода.  - Сразу по прибытии,  - языком он ворочал с трудом:  мешал
песок,  набившийся в рот и горло.  - Я пошел в туалет, пока Барбара меняла
деньги.  Застал там мужчину.  Он мыл руки.  Едва я устроился в кабинке,  в
туалет вошел еще  один мужчина.  Из-под  двери я  видел его ноги.  Мужчины
заспорили.  Закричали друг на друга.  Говорили они на языке,  который я не
понимал.  Возможно,  на португальском. Когда я вышел из кабинки, в туалете
остался только один мужчина. Мертвый. Зарезанный ножом. Все было в крови.
     - Тот самый мужчина, с которым вы столкнулись в туалете?
     - Нет. Другой.
     - То есть вы видели убийцу.
     - Да.
     - И что вы сделали?
     - Карр, меня вырвало. А выходя из туалета я аккуратно  стер  с  ручки
отпечатки моих пальцев.
     - Вы могли бы опознать убийцу?
     -  Да.  Я  видел его еще раз,  на  автостоянке,  когда мы  уезжали из
аэропорта.
     - Белый?
     - Да. Они оба были белые.
     - Об этом написали в "Нэйшн".
     - Я забыл просмотреть местные газеты.
     - Убийства попадают здесь на первую полосу.  Если, конечно, Дэн Дьюис
не выполняет порученного ему дела.
     - Дэна Дьюиса в туалете не было.
     - Я знаю. Дэн действует иначе. Кому вы об этом сказали?
     - Только Барбаре. Теперь вам.
     -  Я вижу.  Вы достаточно быстро приняли решение не вмешиваться в эту
историю.
     - С чего вы это взяли?
     - Вы же стерли отпечатки пальцев с дверной ручки.
     - Карр, я только что прибыл в чужую страну. Я ничего не знал о Кении.
     - Здесь есть министерство юстиции.
     - Расследование убийства может затянуться надолго.
     - Совершенно верно.
     -  А  я  вскорости должен вернуться домой,  к своей работе,  семейной
жизни. Вы понимаете?
     - Конечно.
     Мощный удар ветра едва не сокрушил домик.
     - Я был невольным свидетелем, не более того. Когда ветер чуть поутих,
Флетч спросил: "Что написали газеты об убитом? Кто он такой?"
     - Честно говоря,  я прочитал только заголовок. Может, он летел вместе
с вами?
     Флетч задумался.
     - Не помню. В самолете было столько людей.
     - Что ж, решение вами принято. Вы - свидетель убийства, но не  хотите
этого афишировать.
     - Да,  это так.  Но,  Карр...  вдруг они осудят не убийцу,  а другого
человека?
     -  Такое возможно.  Его повесят.  Но  вы  об этом никогда не узнаете,
потому что гораздо раньше вернетесь в Штаты, к пиву и гамбургерам.
     - Мне не хотелось бы брать на себя такой грех.
     Карр ответил после долгой паузы.
     -  Да,  это ящик камней.  Вы не можете оставаться в  Кении с  год или
более как свидетель обвинения.  И  вам в  то  же  время не хочется,  чтобы
местные власти вздернули на виселицу невиновного.
     На том Карр и умолк.
     - Карр?  - прошел,  должно быть,  не один час,  и Флетч не знал, спит
Карр  или  нет.  Несколькими мгновениями ранее  ветер  ревел как  бешеный.
Сейчас Флетч вновь слышал шум падающей воды. - Расскажите мне о моем отце.
     - Что? Извините. Слух у меня не такой тонкий, как хотелось бы.
     - Мой отец. Расскажите о нем.
     - Мы говорим о человеке по фамилии Флетчер?
     - Пожалуйста.
     - Хорошо. Он пилот. Как и многие из нас, облетел на легких  самолетах
весь мир. Я знаю, что он долго пробыл в Южной Америке, потом в Индии. Дела
у него шли неплохо. Ему  принадлежали  три  самолета  в  Эфиопии.  Но  там
сменилась власть <Имеется в виду свержение монарха Хайле Селассие I в 1974
г. и установление социалистического режима.>, и самолеты у него отняли.
     - Просто отняли?
     - Да.
     - Ничего не заплатив?
     - Так как они хотели взять самолеты, они забрали его  дом  и  машину,
чтобы окончательно  избавиться  от   него.   Обчистили   его   до   нитки.
Экспроприировали.
     - Понятно.
     -  Так что в  Кению он  прибыл нищим.  Какое-то  время летал со мной.
Теперь у него свой самолет.
     - А у вас несколько самолетов?
     - Два.
     Ветер на какое-то время прервал разговор.
     -  Карр,  -  прервал  паузу  Флетч.  -  Он  счастлив?  Он  производит
впечатление человека, довольного жизнью?
     - Несомненно.  Летать по миру - ни с чем не сравнимое удовольствие. А
вы не жалуетесь на жизнь?
     - Карр?  - ночь подходила к концу, готовясь уступить место дню. Ветер
стих,  но  Флетч  знал,  что  скоро  он  поднимется вновь.  Более всего он
напоминал себе чулок,  набитый песком.  - Вы же не закрепили самолет.  Что
удержит его на посадочной полосе?
     - Помните мужчину с копьем, который показался вам совсем старым?
     - Да.
     -  Все это время он  просидел под ветром на крыле,  не давая самолету
сдвинуться с места.
     - Вы серьезно?
     - Разумеется, серьезно.
     - Да этого костлявого старичка унесло вместе с самолетом.
     - Посмотрим.

                                 ГЛАВА 23

     - Явились-таки.
     Барбара сидела в шезлонге у бассейна отеля "Норфолк".
     - Что? - переспросил Карр.
     - Что? - переспросил Флетч.
     Даже над Найроби небо еще не очистилось.
     - Живые и невредимые,  - Карр потер руки.  - Вернулись,  правда, не в
тот же день. Кто-нибудь хочет пива?
     Флетч наклонился, чтобы поцеловать Барбару.
     - Вы какие-то опухшие.
     - Что?
     - Опухшие!
     - Мы набиты песком.
     - Не кричи.
     Флетч чихнул.
     - Я хочу пива, - Карр дал знак официанту.
     - Где вы были всю ночь? - спросила Барбара. - У вас слезятся глаза.
     - Она хочет знать, пьянствовали мы всю ночь или танцевали?
     - Да, - кивнул Карр, - эту ночь мы пьянствовали и танцевали.
     На  другой  стороне бассейна две  англичанки в  бикини  и  соломенных
шляпах сидели под большим зонтом и пили чай.
     - Мы попали в песчаную бурю, - пояснил Флетч.
     - Естественно.
     - Мы попали в песчаную бурю.
     - Я тебя слышала.
     -  На этот раз нам еще повезло,  - Карр уселся на стул.  - Песка я не
боюсь,  -  говорил он,  явно не  слыша себя.  -  Ваш  муж  увидел колыбель
человечества,  - он чихнул.  - Место, где, возможно, ходил первый на Земле
человек.
     Флетч присел на подлокотник шезлонга Барбары.
     - Там был старик,  весящий не больше шестидесяти фунтов,  который всю
ночь держал самолет за крыло, чтобы его не унесло ветром.
     - Почему вы так громко говорите?
     - Что? - Карр уже держал в руке высокий стакан с пивом.
     - Господи,  какой ты грязный, - ладонь Барбары легла на плечо Флетча.
- Там что, не было воды?
     - Были и крокодилы.
     - Естественно.
     Языком Флетч продолжал вычищать из зубов песок.
     - В жизни случается разное, - заметил Карр.
     - Это точно, - кивнула Барбара.
     - Что? - спросил Флетч.
     - Надо признать,  обратный полет не доставил мне удовольствия, - Карр
покачал головой. - Не было видно ни зги.
     - Вы обещали вернуться к обеду.
     - Песчаная буря порушила наши планы, - ответил Флетч.
     - Я купила фруктов, принесла их в номер.
     - О? - вырвалось у Kappa. - Он ушел сам, без принуждения.
     - Почему ты не позвонил?
     -  Жены всегда хотят знать,  почему ты не позвонил домой.  Так уж они
устроены.
     - Там нет телефона, Барбара.
     - В ресторане нет телефона?
     - Мадам не позволила нам позвонить,  - ответил Карр.  - Заявила,  что
телефонами борделя могут пользоваться только клиенты.
     - Неужели тебе и в голову не пришло, что я волнуюсь?
     - Нас практически засыпало песком, - Флетч чихнул.
     - Ты не простудился?
     - Бордель с системой кондиционирования, - добавил Карр.
     - Песок,  - Флетч чихнул.  - Дыхательные пути,  - снова чихнул.  - О,
черт.
     - Надеюсь, больше ты там ничего не подцепил.
     - Рыбу я не ловил,  - Флетч чихнул. Англичанки озабоченно смотрели на
него.  -  Там  водится нильский окунь.  В  озере полно крокодилов.  Рыбаки
плавают на бревнах, спустив ноги в воду.
     - А что бы я делала, если б вы не вернулись?
     - Мы вернулись, - Карр чихнул.
     - От моего отца никаких известий?
     - Нет.
     Флетч встал.
     - Пойду приму душ.  Пора вымывать из себя песок.  Карр,  благодарю за
прекрасное путешествие, - Флетч чихнул.
     Барбара вошла в  спальню,  когда Флетч уже  принял душ.  Он  почистил
зубы,  промыл водой нос и глаза,  несколько раз намыливался и смывал мыло.
Состояние у него было такое, словно его вытащили из бетономешалки.
     - Я очень волновалась. Не находила себе места.
     - Там нет телефонов, Барбара. Радио не работало.
     - Днем я нервничала из-за того, что наговорила тебе утром. Вечером ты
не появился. Не позвонил. Всю ночь я не знала, что с тобой.
     - Мы попали в песчаную бурю на границе с Эфиопией.  Ни один верблюжий
караван в Найроби не направлялся.
     - Потом я начала злиться. Меня переполняли злость и испуг.
     Флетч похлопал по уху ладонью.
     - Если мои уши не прочистятся,  я,  наверное,  сойду с ума.  Ощущение
такое, что у меня не голова, а надутый пузырь.
     -  А  потом появляетесь вы  оба.  И  выглядите так,  словно весь день
проиграли в песочнице.
     -  Мы летели на высоте двенадцати с половиной тысяч футов с откинутой
дверцей. Иначе Карр ничего не видел. Буря так высоко подняла песок. Можешь
ты  это понять?  Мы  оглохли.  У  нас болят уши.  Карр постоянно откидывал
дверцу, чтобы выглянуть наружу.
     -  Ты не возвращался домой всю ночь из-за моего вчерашнего поведения?
Хотел проучить меня?
     -  О  Боже,   Барбара.  Будь  у  меня  такие  намерения,  я  бы  тебя
предупредил. Где мои плавки?
     - В верхнем ящике комода.
     -  Хорошо хоть мы  знали,  что в  колорадском отеле есть бассейн.  По
крайней мере, взяли плавки и купальники.
     Две пары лыж стояли в углу. По другую сторону стены цвела магнолия.
     - Что я должна была думать, когда вы не вернулись?
     -  Что  нас  застигла песчаная буря  на  границе с  Эфиопией.  Может,
купание поможет вымыть песок из ушей.
     - Что это? - широко раскрыв глаза, Барбара смотрела на синяк в нижней
части живота Флетча.
     - А как ты думаешь?
     - Я не знаю. Что это?
     - Рана, Барбара. Травма. Как говорится, удар ниже пояса.
     - Кто же тебя ударил?
     - Ты серьезно?
     - Разумеется, серьезно. Кто тебя ударил?
     - Ты.
     - Только не я.
     - Именно ты.
     - Такого быть не могло.
     - У тебя провалы памяти. Пойдешь к бассейну?
     - Я хочу принять душ.
     -  Ладно.  А я пойду поплаваю.  Потом немного поиграю в песочнице,  -
Флетч чихнул. - А когда вернусь, мы подумаем, что делать дальше.
     - Если не сможешь вернуться, позвони, - попросила Барбара.

                                 ГЛАВА 24

     - Итак, - начала Барбара.
     - Итак, - откликнулся Флетч.
     Они завтракали на веранде лорда Деламера.
     - Мы в Найроби.
     - Именно так.
     - Наконец-то у нас медовый месяц.
     -  Плюс  возможность выспаться в  своей кровати.  На  противоположной
стороне проспекта Гарри Туку  просыпался Найробский университет.  Студенты
сновали взад-вперед в ярком солнечном свете.
     - Долгая, нежная ночь. Десять часов на сон, пять - на еду и игры.
     - Так много?
     - Я засекала время.
     -  Я  чувствую себя  так,  словно родился вновь,  -  Флетч  развернул
"Стандарт". - Хотя уши заложены, а из носа течет.
     -  В  это утро я радуюсь тому,  что мы поженились,  - под столом нога
Барбары прижалась к его ноге.
     - Я тоже.
     - Я боялась, что у тебя будет болеть живот.
     - Он не болит. И не болел. Хотя синяк выглядит ужасно.
     - Ну, не знаю. Мне кажется, он такой эротичный.
     - Кто ж будет ругать плод своих трудов.
     - Я тут ни при чем.
     - Однако!
     - Я знаю, что ни при чем. Ты на что-то наткнулся.
     - Пусть так.
     - Он выглядит, как гульфик, оттянутый вбок.
     - Может, тебе переквалифицироваться в дизайнеры синяков?
     - Потому-то боксерам запрещено бить ниже пояса?
     -  Судя по всему,  их тренеры полагают сексуальным совсем не то,  что
ты.
     - Я не знала, что это место у мужчин такое чувствительное.
     - Если вы нас режете, разве из нас не течет кровь?
     Им подали фрукты.
     -  Этим утром в газете нет ни слова об убийстве в аэропорту,  - после
ухода официанта Флетч подвел итог своим изысканиям.
     - Ты рассказал об этом Карру?
     - Да.
     Пюре из ревеня, в меру подсахаренное, пришлось им по вкусу.
     - И что он сказал?
     - Согласился, что это серьезная проблема. "Ящик с камнями".
     - Он понял, почему ты не обратился в полицию?
     - Да.  Я не могу провести всю жизнь в Кении,  по очереди встречаясь с
подозреваемыми в убийстве.
     - И ты собираешься просто забыть о нем?
     - Я не могу. Вдруг они решат повесить невиновного?
     - Разве ты не можешь послать в полицию приметы преступника?
     - Разумеется, могу.  Белый  мужчина  среднего  роста,  с  каштановыми
волосами, усатый. В Кении таких мужчин, наверное,  больше,  чем  зебр.  Им
придется каждую неделю вызывать меня к себе, а потом отправлять обратно. И
я подозреваю, что они попросят меня задержаться - такими  сладенькими,  но
твердыми голосами. А вот этого я позволить себе не могу.  Карр  ничего  не
предложил.
     - Не можешь позволить... - Барбара откашлялась.
     - Я уже думал об этом.
     - Твой отец,  надо отметить,  не слишком любезен. Мы здесь уже третий
день, а старший Флетчер все еще не соизволил лицезреть нас.
     - Я обратил на это внимание.  Впрочем,  он оставил записку.  Когда мы
ездили в Тика.
     - Да. В ней говорилось, что он еще заглянет к нам.
     - Может, в его автомобиле спустило колесо.
     -  Я  думаю,  тебе лучше подойти к  регистрационной стойке и  узнать,
оплачены ли наши счета.
     - Я подумал, что сначала надо позавтракать.
     - Сомневаюсь,  что мы сможем вернуть большую часть денег, заплаченных
отелю в Колорадо. Я бы на их месте нас наказала.
     - Они, должно быть, привыкли к отмене свадебных путешествий.
     А по проспекту Гарри Туку непрерывным потоком шли машины. Легковушки,
такси,  грузовики,  привычные  в  любом  городе,  "лендроверы",  увешанные
запасными колесами,  обшарпанные джипы,  выглядевшие так, будто съезжали с
гор не на колесах,  а кувырком,  какие-то непонятного вида машины,  скорее
всего, самодельные.
     - Так чем мы сегодня займемся? - спросила Барбара. - При условии, что
не придется переезжать в более дешевый отель.
     Им подали яичницу, ветчину, гренки.
     - Полагаю, я мог бы поискать отца. Он где-то здесь. А я любопытен.
     - Вчера одна дама у бассейна рассказала мне о замечательных танцорах.
Как же она их назвала?.. Бомас. Бомас харамби дансерз. Что-то в этом роде.
Они выступают  в  десяти   километрах   отсюда.   Рассказывают   в   танце
удивительную историю о злом духе, вселившемся в молодую женщину, когда она
и ее муж, путешествуя, уснули  в  лесу.  Ее  муж  обратился  к  колдуну  с
просьбой избавить жену от злого духа. Колдун приходит и  изгоняет  его  из
тела женщины. Но каждый раз, когда колдун пытается  приблизиться  к  злому
духу, тот пугает помощников колдуна и мчится прочь. Все это рассказывается
языком танца. Я бы хотела попасть сегодня на их представление.
     Флетч наблюдал за Джумой, идущим по улице к отелю.
     -  И,  поверишь ли,  около  Найроби есть  зоопарк площадью сорок семь
квадратных миль.  Львы,  жирафы, всякая прочая живность. Мы могли бы взять
напрокат автомобиль, если ты сможешь привыкнуть к левостороннему движению.
     Без рубашки,  босой,  в покрытых пылью шортах, с книгой в левой руке,
Джума шагал, глядя прямо перед собой. Не удостаивая своим вниманием людей,
сидящих на веранде лорда Деламера.
     Флетч  и  Барбара находились слишком далеко от  края  веранды,  чтобы
позвать его.
     -  Еще  мне  рассказали об  одном  отличном ресторане.  Называется он
"Тамаринд".  Таких лобстеров,  как там,  не готовят нигде. Недалеко отсюда
китайский ресторанчик. "Гонконг". Лучший суп в Найроби.
     - Вчера ты не теряла времени даром.
     Флетч  приподнялся,  чтобы догнать Джуму и  поздороваться с  ним,  но
увидел, что тот вошел в вестибюль "Норфолка".
     Засовывая книгу  в  задний карман,  Джума  лавировал между  столами и
стульями, подошел к их столику, сел.
     - Вы рады видеть меня? - спросил он.
     - Абсолютно, - ответил Флетч.
     - Это означает да?
     - Разумеется. Ты нас искал?
     Джума наморщил лоб.
     - Ты все это время был в Найроби? - спросила Барбара.
     - Да.
     - Хочешь чего-нибудь поесть?
     -  Я  бы  съел гренок.  Из вежливости,  -  Барбара протянула ему свою
тарелку с гренком. - И потому, что я люблю гренки с маслом.
     - И чем ты занимался? - спросил Флетч, чтобы поддержать разговор.
     - Обдумывал твою проблему, Флетч.
     - Какую проблему?
     - Видишь ли, мой отец тоже в тюрьме. Барбара подпрыгнула.
     -  Очень грустно,  очень глупо,  -  Джума жевал гренок.  -  Он был на
государственной  службе.   Шофер  в  министерстве  образования.   В  конце
одиннадцатичасового рабочего дня,  уставший и проголодавшийся, он поехал к
бару,  в  котором работал его брат,  чтобы перекусить.  Кто-то донес,  что
машина с  государственным номером стояла у  бара сорок пять минут.  За это
его судили и приговорили к восемнадцати месяцам тюремного заключения.
     - Святой Боже, - ахнула Барбара. Кровь отхлынула от лица Флетча.
     - Святой Боже, - повторил он.
     - Машинам с государственным номером не положено стоять у баров.
     - Восемнадцать месяцев тюремного заключения? - переспросил Флетч.
     Барбара смотрела на мужа.
     - К тому же его уволили.  Так что у моей семьи вновь нет денег. Можно
я съем еще один гренок? - и Джума положил его себе на тарелку.
     Флетч откашлялся.
     - Кто сказал, что мой отец в тюрьме?
     -  Придется тебе с этим примириться,  Флетч.  Я знаю,  ты прилетел из
Америки, чтобы встретиться с ним. Вы повидались?
     На висках Флетча внезапно запульсировали жилки.
     - Нет.
     -  В  этом-то и проблема.  Мне тоже не позволяют повидать отца.  Даже
теперь.
     - Откуда ты знаешь, что мой отец в тюрьме?
     -  Тот тюремщик,  что не пускает меня к  отцу,  какие бы доводы я  ни
приводил,  говорит,  что  для  моего  отца  разлука  с  близкими  -  часть
положенного ему наказания.  За то, что он оставил машину с государственным
номером у бара.
     - Бедный Флетч, - покачала головой Барбара.
     -  Вот я  и  спросил тюремщика,  сделает ли  он  исключение для тебя,
поскольку ты  пролетел полсвета,  чтобы повидаться с  отцом.  Он  ответил,
возможно, но лишь по завершении судебного разбирательства.
     Флетч откинулся на спинку стула. Глубоко вздохнул.
     - О, дорогой, - Барбар