рая
все слышала и почувствовала не только облегчение,  неожиданно  убедившись  в
спасении и окончании своего путешествия, но и великое  успокоение  при  виде
его оживленного юного лица, стремительно подбежала к нему, обронив по дороге
один из стоптанных башмаков, и обеими руками схватила его за руку.
     - Простите, пожалуйста, я потерялась! - сказала Флоренс.
     - Потерялась? - воскликнул мальчик.
     - Да, я потерялась сегодня утром, далеко отсюда... а потом с меня сняли
платье... и сейчас  на  мне  чужое...  и  зовут  меня  Флоренс  Домби,  я  -
единственная сестра моего братца... и, ах, боже мой, боже мой, помогите мне,
пожалуйста! - всхлипывала Флоренс, давая волю ребяческим  чувствам,  которые
она так долго подавляла, и заливаясь  слезами.  При  этом  ее  жалкая  шляпа
слетела  с  головы,  и  растрепавшиеся  волосы  упали  ей  на  лицо,  вызвав
безмолвное восхищение  и  сострадание  юного  Уолтера,  племянника  Соломона
Джилса, мастера судовых инструментов. Мистер Кларк  вне  себя  от  изумления
повторял чуть слышно: "Я еще  никогда  не  видывал  такого  товара  на  этой
пристани". Уолтер поднял башмак и надел  его  на  маленькую  ножку,  подобно
принцу в сказке, примерявшему туфельку Золушке. Он  перебросил  через  левую
руку кроличью шкурку,  правую  предложил  Флоренс  и  почувствовал  себя  не
Ричардом  Виттингтоном  -  это  избитое  сравнение,  -  но  святым   Георгом
Английским Х с простертым у его ног мертвым драконом.
     - Не плачьте, мисс Домби! - воскликнул Уолтер в  порыве  энтузиазма.  -
Как это чудесно, что я оказался здесь! Теперь вы в  такой  же  безопасности,
как если бы вас охраняла целая команда отборных моряков  с  военного  судна.
Ах, не плачьте!
     - Больше я не буду плакать, - сказала Флоренс. - Я плачу от радости.
     "Плачет от радости! - подумал Уолтер. - И я виновник этой  радости".  -
Идемте, мисс Домби. Ну вот, теперь и другой башмак свалился.  Возьмите  мои,
мисс Домби.
     - Нет, нет, нет! - воскликнула Флоренс, удерживая  его  в  тот  момент,
когда он порывисто стягивал с себя башмаки. - В этих  мне  удобнее.  В  этих
очень хорошо.
     - Ну, конечно, - сказал Уолтер, взглянув на ее ножку, -  мои  на  целую
милю длиннее, чем нужно. Как же это я не подумал! В моих вы вовсе  не  могли
бы идти! Идемте, мисс Домби. Хотел бы я посмотреть,  какой  негодяй  посмеет
вас теперь обидеть!
     Уолтер, - весьма грозный на вид, -  увел  Флоренс,  имевшую  вид  очень
счастливый; и они зашагали рука об руку по улицам, вовсе не помышляя о  том,
какой странной могла показаться эта пара.
     Сумерки и туман сгущались, и вдобавок начал накрапывать дождь,  но  они
никакого внимания на это не обращали; оба были всецело  поглощены  недавними
приключениями Флоренс, о которых она рассказывала с простодушием и доверием,
свойственными ее возрасту, тогда как Уолтер слушал  так,  словно  они  брели
далеко от грязи и копоти Темз-стрит, среди широколиственных высоких деревьев
на каком-то необитаемом острове под тропиками, - и в то время он  воображал,
быть может, что так оно и есть.
     - Далеко нам? - спросила, наконец, Флоренс, поднимая  глаза  на  своего
спутника.
     - Ах, кстати, - останавливаясь, сказал Уолтер, - позвольте-ка, где  мы?
А, знаю! Но контора сейчас закрыта, мисс Домби. Никого там нет. Мистер Домби
давно ушел домой. Пожалуй, и нам следует пойти туда же. Или постойте-ка.  Не
отвести ли мне вас к дяде, у которого я живу... это совсем близко  отсюда...
а потом поехать к вам домой в карете, уведомить их, что вы в безопасности  и
привезти вам какое-нибудь платье. Пожалуй, так лучше будет?
     - Ну что ж, - отвечала Флоренс. - А как по-вашему? Как вы думаете?
     Пока они стояли, совещаясь,  какой-то  человек  поравнялся  с  ними  и,
мимоходом взглянув на Уолтера, словно узнал его, но потом, как бы не доверяя
первому впечатлению, прошел дальше.
     - Мне кажется, это мистер Каркер, - сказал Уолтер. -  Каркер  из  нашей
фирмы. Не заведующий наш Каркер, мисс Домби, а другой Каркер, младший. Алло!
Мистер Каркер!
     - Уолтер Гэй? - отозвался тот, приостанавливаясь  и  возвращаясь.  -  Я
подумал, что ошибся... с такой странной спутницей...
     Стоя у фонаря и с удивлением выслушивая торопливые объяснения  Уолтера,
он представлял разительный контраст двум ребятишкам, стоявшим перед ним рука
об руку. Он был не стар, но волосы у него были седые; плечи  сгорбились  или
согнулись  под  бременем  какой-то  великой  скорби,  и   глубокие   морщины
пересекали его изможденное, печальное лицо. Блеск глаз, выражение лица, даже
голос его - все было тускло и безжизненно, как будто дух в нем  испепелился.
Он был одет прилично, хотя и очень просто, в  черное;  но  платье  его,  под
стать всему облику, как бы съежилось и сжалось на  нем  и  присоединилось  к
жалобной мольбе, которую выражала вся его фигура с головы до пят, - он хотел
оставаться незамеченным и одиноким в своем унижении.
     И, однако, интерес его к упованиям юности не угас,  как  угасли  в  нем
другие чувства, ибо он всматривался в оживленное  лицо  мальчика,  пока  тот
говорил, с  необычайной  симпатией  и  с  чувством  необъяснимой  тревоги  и
жалости, которое светилось в его глазах, как  ни  старался  он  его  скрыть.
Когда Уолтер в заключение задал ему вопрос, который уже задавал Флоренс,  он
продолжал смотреть на него с тем же выражением, словно  читал  на  его  лице
судьбу, горестно противоречившую теперешней его веселости.
     - Что вы посоветуете, мистер Каркер? - улыбаясь, спросил Уолтер. - Ведь
вы всегда даете мне добрые советы, когда разговариваете со мной. Правда, это
случается не часто.
     - Ваш план мне кажется наилучшим, -  отвечал  тот,  переводя  взгляд  с
Флоренс на Уолтера и обратно.
     - Мистер  Каркер,  -  просияв,  сказал  Уолтер,  у  которого  мелькнула
великодушная мысль, - послушайте! Вот случай для вас! Пойдите вы  к  мистеру
Домби и принесите ему добрую весть. Это  может  быть  полезно  вам,  сэр.  Я
останусь дома. Идите.
     - Я? - воскликнул тот.
     - Да. Почему бы вам не пойти, мистер Каркер? - сказал мальчик.
     Тот в ответ только пожал ему руку; казалось,  даже  это  он  сделал  со
стыдом и опаской; и, пожелав ему доброй ночи и посоветовав не мешкать, пошел
дальше.
     - Ну, мисс Домби, - сказал Уолтер, посмотрев ему вслед, когда они  тоже
пошли своей дорогой, - мы как можно скорее отправимся к моему дяде.  Слыхали
ли вы когда-нибудь, мисс Флоренс,  чтобы  мистер  Домби  говорил  о  мистере
Каркере-младшем?
     -  Нет,  -  тихо  ответила  девочка,  -  я  редко   слышу,   как   папа
разговаривает.
     "Ах, верно! Тем хуже для него", - подумал Уолтер. После минутной паузы,
в течение которой он смотрел вниз на кроткое, терпеливое личико идущей рядом
с  ним  девочки,  он  со  свойственным   ему   мальчишеским   оживлением   и
стремительностью заговорил о другом; а когда один  из  злополучных  башмаков
опять свалился весьма кстати, предложил отнести Флоренс  на  руках  к  дяде.
Флоренс, хотя и очень устала, смеясь, отклонила это предложение, боясь,  как
бы он ее не уронил. Они были уже недалеко  от  Деревянного  Мичмана,  и  тут
Уолтер стал рассказывать  различные  случаи  из  истории  кораблекрушений  и
другие волнующие происшествия, а  также  о  том,  как  мальчики  моложе  его
спасали и с торжеством уносили девочек старше  Флоренс;  они  все  еще  были
увлечены  этим  разговором,  когда   подошли   к   двери   мастера   судовых
инструментов.
     - Алло, дядя Соль! - закричал Уолтер, врываясь в лавку - с этой  минуты
и вплоть  до  конца  вечера  он  говорил  бессвязно  и  запинаясь.  -  Какое
удивительное приключение! Вот дочь мистера Домби  заблудилась  на  улице,  а
старая ведьма отняла у нее платье... я ее нашел, привел  к  нам,  чтобы  она
отдохнула у нас в гостиной... смотрите!
     -  Господи  боже  мой!  -  сказал  дядя  Соль,  попятившись  к   своему
возлюбленному компасу. - Быть не может! Никогда бы я...
     - Да, и никто другой, - перебил Уолтер, угадывая конец фразы. -  Никто,
право же, никто... Вот! Помогите мне перенести эту  кушетку  ближе  к  огню,
ладно, дядя  Соль?..  Приготовьте  тарелки...  дайте  ей  пообедать,  ладно,
дядя?.. Бросьте эти башмаки под каминную решетку, мисс Флоренс...  поставьте
ноги  на  решетку,  чтобы  согреть  их...  какие  они  мокрые!..   Вот   так
приключение, а, дядя?.. Господи помилуй, как мне жарко!
     Соломону Джилсу также было очень жарко - и от сочувствия и от  крайнего
изумления. Он гладил по головке Флоренс, уговаривал ее поесть, уговаривал ее
пить,  растирал  ей  ноги  нагретым  у  камина  носовым   платком,   пытливо
всматриваясь в своего непоседу-племянника, и ничего, в сущности, не понимал,
кроме того, что на него постоянно налетал  и  натыкался  этот  взволнованный
молодой джентльмен, который носился по комнате, принимаясь сразу за двадцать
дел и ровно ничего не предпринимая.
     - Подождите минутку, дядя, - сказал  он,  схватив  свечу,  -  сейчас  я
сбегаю наверх, надену другую куртку, а потом уйду. Послушайте, дядя, вот так
приключение!
     - Дорогой мой мальчик, - сказал Соломон, который  с  очками  на  лбу  и
большим хронометром в кармане метался  между  Флоренс  на  кушетке  и  своим
племянником во всех уголках гостиной, - это самое необычайное...
     - Да, но, пожалуйста, дядя... пожалуйста, мисс  Флоренс...  знаете  ли,
обед, дядя...
     - Да! Да! Да! - воскликнул Соломон, сразу вонзив нож  в  баранью  ногу,
точно ему предстояло кормить  великана.  -  Я  о  ней  позабочусь,  Уоли!  Я
поникаю. Милая крошка! Конечно,  проголодалась.  Ступай  и  приведи  себя  в
порядок. Господи помилуй! Сэр Ричард Виттингтон, трижды лорд-мэр Лондона!
     Уолтеру немного понадобилось времени, чтобы подняться к себе в мансарду
и спуститься, но Флоренс, не в силах бороться с утомлением, успела задремать
у камина. Эта короткая пауза - хотя длилась  она  всего  несколько  минут  -
помогла Соломону Джилсу настолько прийти в себя,  чтобы  позаботиться  о  ее
удобствах, уменьшить свет в комнате и заслонить  ее  от  огня.  Итак,  когда
мальчик вернулся, она сладко спала.
     - Вот это чудесно! - прошептал он, так крепко сжав в объятиях Соломона,
что тот изменился в лице. - Теперь я ухожу. Захвачу только с  собой  корочку
хлеба, я очень голоден... и... не будите ее, дядя Соль!
     - Нет, нет, - сказал Соломон. - Хорошенькая девочка!
     - Прехорошенькая! - воскликнул Уолтер. - Я никогда  не  видывал  такого
личика, дядя Соль. Теперь я ухожу.
     - Отлично, - с большим облегчением сказал Соломон.
     - Послушайте, дядя Соль! - крикнул Уолтер, просунув голову в дверь.
     - Он опять здесь! - сказал Соломон.
     - Как она себя чувствует сейчас?
     - Прекрасно, - сказал Соломон.
     - Великолепно! Теперь я ухожу.
     - Надеюсь, - пробормотал про себя Соломон.
     - Послушайте, дядя  Соль.,  -  воскликнул  Уолтер,  снова  появляясь  в
дверях.
     - Он опять здесь! - сказал Соломон.
     - Мы встретили на улице мистера  Каркера-младшего.  Таким  странным  он
никогда еще не бывал. Он простился со мной, но пошел следом за  нами  -  вот
удивительно! - потому что, когда мы подошли к двери, я  оглянулся  и  видел,
как он потихоньку уходил, точно слуга, проводивший меня до дому, или  верная
собака. Как она себя чувствует теперь, дядя?
     - Совершенно так же, как и раньше, Уоли, - отвечал дядя Соль.
     - Отлично! Теперь-то уж я ухожу!
     На этот раз он действительно ушел, а Соломон  Джилс,  не  имея  желания
обедать, сел по другую сторону камина,  следя  за  спящей  Флоренс  и  строя
великое множество  воздушных  замков  самой  фантастической  архитектуры,  -
похожий в тусклом свете и в ближайшем соседстве со  всеми  инструментами  на
переодетого волшебника в валлийском парике и кофейного цвета одежде, который
погрузил девочку в зачарованный сон.
     Тем временем Уолтер приближался к  дому  мистера  Домби  со  скоростью,
которую редко развивает извозчичья лошадь; и, однако, через  каждые  две-три
минуты он высовывался из окна, нетерпеливо увещая извозчика. Достигнув  цели
своего путешествия, он выскочил из кэба, известил о  своей  миссии  слугу  и
последовал за ним прямо в библиотеку, где было великое смешение языков и где
мистер Домби, его сестра и мисс Токс,  Ричардс  и  Нипер  находились  все  в
сборе.
     - Прошу прощения, сэр, - сказал  Уолтер,  бросаясь  к  нему,  -  но,  к
счастью, я могу сообщить, что все  обстоит  благополучно,  сэр.  Мисс  Домби
нашлась!
     Мальчик с его открытым  лицом,  развевающимися  волосами  и  блестящими
глазами, задыхающийся от радости  и  возбуждения,  представлял  изумительную
противоположность мистеру  Домби,  когда  тот  сидел  против  него  в  своем
библиотечном кресле.
     - Я говорил вам, Луиза, что она непременно найдется,  -  сказал  мистер
Домби, слегка повернувшись к этой леди, плакавшей  вместе  с  мисс  Токс.  -
Дайте знать слугам, что нет необходимости  в  дальнейших  поисках.  Мальчик,
доставивший это известие, - молодой Гэй из конторы. Как  нашлась  моя  дочь,
сэр? Мне известно, как ее потеряли.  -  Тут  он  величественно  взглянул  на
Ричардс. - Но как она нашлась? Кто ее нашел?
     - Пожалуй, это я нашел мисс Домби, сэр, - скромно сказал Уолтер,  -  не
знаю, могу ли я ставить себе в заслугу, что действительно нашел ее,  но,  во
всяком случае, я был счастливым орудием...
     - Что вы подразумеваете, сэр, - перебил мистер Домби,  с  инстинктивной
неприязнью отмечая, чго мальчик явно горд и счастлив своим участием  в  этом
происшествии, - говоря, что, в сущности, вы не нашли  моей  дочери,  а  были
счастливым орудием? Будьте добры говорить толково и последовательно.
     Не во власти Уолтера было говорить последовательно,  но  он  постарался
дать те объяснения, на какие был способеп в своем возбужденном состоянии,  и
рассказал, почему он пришел один.
     - Вы это слышите, девушка? - строго сказал мистер  Домби,  обращаясь  к
черноглазой. - Возьмите все необходимое и сейчас  же  отправляйтесь  с  этим
молодым человеком, чтобы  доставить  домой  мисс  Флоренс.  Гэй,  завтра  вы
получите вознаграждение.
     - О, благодарю вас, сэр, - сказал Уолтер. - Вы очень добры. Право же, я
не думал о награде, сэр.
     - Вы - юнец, - сказал мистер Домби резко и чуть ли не злобно, -  и  то,
что вы думаете, или воображаете, будто  думаете,  имеет  мало  значения.  Вы
поступили хорошо, сэр. Не портите  того,  что  сделали.  Пожалуйста,  Луиза,
налейте мальчику вина.
     Взгляд мистера Домби с явным неодобрением провожал Уолтера  Гэя,  когда
тот  выходил  из  комнаты  под  присмотром  миссис  Чик;  и   с   таким   же
неудовольствием духовный его взор следовал за ним, когда он  вместе  с  мисс
Сьюзен Нипер ехал обратно к своему дяде.
     Там  они  убедились,  что  Флоренс,  выспавшись,  пообедала   и   очень
подружилась с Соломоном Джилсом, к которому относилась с полным  доверием  и
симпатией. Черноглазая (которая столько плакала, что теперь  ее  можно  было
назвать красноглазой, и которая была очень молчалива и  удручена)  заключила
ее в объятия, не сказав ни  одного  сердитого  или  укоризненного  слова,  и
способствовала  тому,  что  свидание  вышло  весьма   истерическим.   Затем,
превратив гостиную специально для этого случая в  туалетную,  она  переодела
Флоренс очень заботливо в подобающее ей платье;  и,  наконец,  увела  ее,  -
столь похожей на члена семьи Домби, сколь это было возможно, если принять во
внимание, что девочке в этом праве было отказано.
     - Прощайте! - сказала Флоренс, подбегая к Соломону.  -  Вы  были  очень
добры ко мне.
     Старый Соль пришел в восторг и поцеловал ее, точно приходился ей дедом.
     - Прощайте, Уолтер! До свидания! - сказала Флоренс.
     - До свидания! - сказал Уолтер, протягивая ей обе руки.
     - Я вас никогда не забуду, - продолжала Флоренс. - Право же, никогда не
забуду. До свидания, Уолтер!
     С  наивной  благодарностью  девочка  подставила  ему   личико.   Уолтер
склонился к ней, потом снова поднял голову, красный и пылающий, и в  большом
смущении посмотрел на дядю Соля.
     "Где Уолтер?" - "Прощайте, Уолтер!" - "До свидания, Уолтер!"  -  "Дайте
мне еще раз руку, Уолтер!" - восклицала  Флоренс,  после  того  как  ее  уже
усадили в карету вместе с ее маленькой нянькой.  И  когда  карета,  наконец,
тронулась, Уолтер, стоя у  порога,  весело  отвечал  Флоренс,  размахивавшей
носовым платком; Деревянный Мичман за  его  спиной,  казалось,  подобно  ему
самому, следил только за этой одной каретой, исключив  из  поля  зрения  все
другие, проезжавшие мимо.
     В положенное время карета вновь была у дома мистера Домби,  и  снова  в
библиотеке раздались громкие голоса.  Снова  приказано  было,  чтобы  карета
ждала. "Для миссис Ричардс", - зловеще шепнул  кто-то  из  прислуги  Сьюзен,
когда та проходила с Флоренс.
     Появление   потерянного   ребенка   вызвало   волнение,   -    впрочем,
незначительное. Мистер Домби, который так и не обрел дочери, поцеловал ее  в
лоб и предостерег, чтобы она впредь не  убегала  и  не  скиталась  где-то  с
вероломными спутниками.  Миссис  Чик  оборвала  свои  жалобы  на  порочность
человеческой натуры, неискоренимую даже в тех случаях, когда ее призывает на
стезю добродетели Милосердный Точильщик, и оказала Флоренс прием,  несколько
отличный от того, на который мог претендовать только подлинный  Домби.  Мисс
Токс  обнаруживала  свои  чувства,  применяясь  к  находившимся  перед   ней
образцам.
     Одна  лишь   Ричардс,   виновная   Ричардс,   излила   душу,   встретив
заблудившуюся девочку несвязными словами приветствия и склонившись над ней с
неподдельной любовью.
     - Ах, Ричардс! - вздохнула миссис Чик. - Было бы гораздо  приятнее  для
тех, кто хотел бы не думать дурно о своих ближних, и гораздо  приличнее  для
вас, если бы вы вовремя обнаружили надлежащее чувство к  младенцу,  которому
предстоит теперь быть преждевременно лишенным естественного питания.
     - Отторгнутым, - плаксиво прошептала мисс Токс, - от единого  для  всех
источника!
     - Будь я повинна в неблагодарности, -  торжественно  продолжала  миссис
Чик, - и рассуждай я по-вашему, Ричардс, я бы считала, что наряд Милосердных
Точильщиков должен погубить моего ребенка, а воспитание - задушить его.
     Коли на то пошло, - но миссис Чик этого не знала, - он и теперь уже был
едва ли не загублен нарядом; а что касается воспитания, то и  его  печальные
последствия могли со временем сказаться, ибо воспитание  состояло  из  града
шлепков и слез.
     - Луиза!  -  сказал  мистер  Домби.  -  Нет  необходимости  что-то  еще
объяснять. Эта женщина уволена,  и  ей  уплачено.  Вы  покидаете  этот  дом,
Ричардс, потому что взяли с собою моего сына - моего сына, -  сказал  мистер
Домби, внушительно повторив эти два  слова,  -  в  трущобы,  в  общество,  о
котором  нельзя  подумать  без  содрогания.  Что  же  касается  сегодняшнего
несчастного случая с мисс Флоренс, то его я рассматриваю  как  счастливое  и
благоприятное обстоятельство, так как, не будь этого происшествия, я никогда
бы не узнал - тем более из ваших уст, - в чем вы провинились.  Мне  кажется,
Луиза, что другая нянька,  эта  молодая  особа,  -  тут  мисс  Нипер  громко
всхлипнула, - будучи значительно моложе и находясь несомненно  под  влиянием
кормилицы Поля, все же может остаться.  Будьте  добры  распорядиться,  чтобы
заплатили извозчику,  который  отвезет  эту  женщину  в...  -  мистер  Домби
запнулся и поморщился -...в Сады Стегса.
     Полли направилась к двери, а Флоренс цеплялась за  ее  платье  и  очень
трогательно умоляла ее не уходить.  Кинжалом  в  сердце  и  стрелой  в  мозг
поразило высокомерного отца это зрелище; его плоть и кровь, от которой он не
мог отречься, льнет к этой невежественной чужой женщине, когда он сидит  тут
же. В сущности, его не интересовало, к кому обращается и от кого  бе