ам,  медлила
на лестницах и в коридорах, реяла в его снах - и днем и ночью, и наяву  и  в
грезах он привык постоянно видеть ее. Неделю назад  его  сердце  билось  при
мысли о ней. Неделю назад он не успевал проснуться, как ему уже улыбался  ее
образ. Его любовь была безжалостно убита всего лишь в прошлый вторник, а  он
не только перестал ее оплакивать, но и совсем о ней забыл!
     - Может быть, вы немного пройдетесь со мной? - спросила леди  Мария.  -
Или вы предпочтете слушать музыку? Наверное, музыка вам будет приятнее.
     - Вы знаете, - сказал Гарри, - что я не очень люблю музыку  и  она  мне
нравится, только когда... (он вспомнил вечерний псалом)... когда играете вы.
     При этих словах он опять багрово покраснел, чувствуя, что гнусно лжет.
     Бедная леди Мария сама взволновалась, заметив трепет и волнение  своего
юного собеседника.  Боже  милостивый!  Неужели  эта  робость,  это  смущение
означают, что она ошиблась и юноша по-прежнему ей верен?
     - Дайте я обопрусь о вашу  руку,  и  погуляем,  -  сказала  она,  делая
реверанс его спутникам. - Тетушка после обеда уснула.
     Гарри оставалось только предложить ей руку и прижать  к  сердцу  ручку,
легко коснувшуюся его локтя.  Мария  сделала  еще  один  реверанс  спутникам
Гарри, склонившимся в поклоне, и удалилась со своим призом. И в  горе,  и  в
бешенстве, и в страдании, и  в  ревнивых  муках  женщина,  даже  безжалостно
покинутая,   не   забывает   улыбаться,   делать   реверансы,   любезничать,
притворяться. С какой решимостью соблюдают они правила хорошего тона - у них
всегда найдется приветливое слово, кивок,  ласковый  вопрос  или  ответ  для
случайного знакомого, который, ни о чем не  подозревая,  врывается  в  самый
разгар трагедии, роняет одно-два тонких замечания (счастливый  самодовольный
бездельник!) и идет дальше своей дорогой. Он идет своей  дорогой  и  думает,
что его слова доставили ей  большое  удовольствие.  "А  моя  шутка  была  на
редкость  удачна.  Право  же,  леди  Мария  посматривает   на   меня   очень
благосклонно,  а  она  чертовски   недурна,   чертовски!"   О,   воплощенное
самодовольство! Именно так обстояло дело с Джеком  Моррисом,  и  именно  это
думал он, пока шел под руку со своим благородным  другом,  воображая,  будто
все светское общество Танбриджа не сводит с него глаз. Он отпустил несколько
блистательных замечаний о том, какой редчайшей сдачей был отмечен  карточный
вечер леди Тузингтон накануне, а леди Мария ответила очень любезно и впопад,
и посему Джек удалился чрезвычайно довольный.
     Глупец! Я утверждаю, что мы ничего ни о ком не знаем (впрочем, вот  это
я знаю, и с каждым днем все тверже). Вы с улыбкой являетесь  навестить  вашу
новую знакомую миссис А. и ее очаровательное семейство? Вы расшаркиваетесь в
изящной гостиной мистера и миссис Б.? Знайте же, что, бредя по  пути  жизни,
вы то и дело попираете грубой, неуклюжей  ногой  безмолвные  невидимые  раны
кровоточащих трагедий. Быть может,  все  чуланы  в  доме  миссис  Б.  набиты
скелетами. Загляните-ка под подушку софы. Точно ли это куколка младшей дочки
или рука задушенного Амура? Как по-вашему, что за пепел остывает  в  камине?
Весьма возможно, что перед вашим приходом тут свершился обряд  сати:  верное
сердце было предано огню на бесчувственном трупе, и вы  смотрите  сейчас  на
cineri doloso {Пепел, скрывающий в себе огонь (лат.).}. Вы видите, как Б.  и
его супруга встречают гостей, приглашенных к обеду.  Всеблагие  силы!  А  вы
знаете, что букетик, приколотый к ее платью, - это знак капитану  В.  и  его
ждет записка под бронзовым Шекспиром на каминной полке в кабинете? И вот тут
вы подходите и говорите миссис Б. необыкновенно удачную фразу  (как  кажется
вам) о нынешней погоде (ах, умница!), или о последнем званом вечере леди  Д.
(ах, светский лев!), или о  милых  детках  в  их  спаленке  (ах,  вкрадчивый
плут!). Во имя неба и земли, дорогой  сэр!  Откуда  вы  знаете,  что  Б.  не
собирается в этот же вечер вышвырнуть всех деток в окно их спаленки или  что
его супруга не решила навсегда покинуть их и бежать с капитаном?  Откуда  вы
знаете,  что  эти  лакеи  -  не  переодетые  судебные  приставы?   Что   тот
внушительный дворецкий (подлинный скелет) - не служащий закладчика? И что на
блюдах под крышками не покоятся вареные и  жареные  скелеты?  Посмотрите-ка,
из-под скатерти торчат их ноги. Осторожней ставьте ваши прелестные туфельки,
сударыня, не то вы  сломаете  ребро-другое.  Обратите  внимание  на  бабочку
"мертвая голова", которая порхает над цветами. Взгляните на белесые саваны в
мерцании  восковых  свечей!  Я  знаю,  это  древняя  история,   а   нынешний
проповедник уже пятьсот раз до этого кричал о суете сует. Но я  не  могу  не
возвращаться к этой теме и не вопиять в тоске - и особенно удрученно,  когда
я вижу мертвую любовь, прикованную к любви живой. Ха! Я поднимаю  голову  от
письменного стола и гляжу на улицу - вон мистер и миссис Г.  возвращаются  с
прогулки по Кенсингтонскому саду. Как нежно она опирается на его руку, какой
веселый и счастливый у него вид, как радостно резвятся вокруг них дети!  Мой
бедный, милый, одураченный мистер Г. - в мире есть не только  Кенсингтонский
сад, но и Риджент-парк. Входи же, ласковая обманщица! С улыбкой ставь  перед
ним за обедом его любимые кушанья. Показывай ему прописи детей и  отзывы  их
наставников. Иди со старшей дочкой к роялю, разыгрывайте в четыре руки  свои
бесхитростные пиесы и воображайте себя счастливыми!
     Вон Гарри и Мария совершают вечернюю прогулку  по  лугу,  за  пределами
городка, который теперь очнулся от послеобеденного  сна:  улицы  наполняются
ЛЮДБМИ, играет музыка. Мария  знает,  что  госпожа  Бернштейн  пробуждается,
когда раздается музыка, и, прежде чем зажгутся свечи, она должна поспешить к
чайному столику и картам. Но пусть! Эта минута - ее минута. Быть может,  моя
любовь умерла, но настал миг склонить колени на ее могиле и помолиться.  Он,
несомненно, совсем забыл про нее - он вздрогнул  и  даже  не  узнал  ее.  Он
смеялся и болтал с Джеком Моррисом и  лордом  Марчем.  Он  на  двадцать  лет
моложе ее. Но пусть! Сегодня - это сегодня, и в нем мы все равны.  Этот  миг
принадлежит нам. Так погуляем же по лугу, Гарри.  Она  идет,  хотя  и  полна
мертвящей уверенности: сейчас он скажет ей, что между ними все кончено и что
он любит темноволосую девушку, которую она видела в Окхерете.


        ^TГлава XXVII^U
     Plenum opus aleae {Труд, полный риска (лат.).}

     - Расскажите мне, дитя, об этих детках, которые резвились в доме,  куда
вас внесли, бедный мальчик, после вашего ужасного падения, -  начала  Мария,
когда они вышли на луг. - О, это падение, Гарри! Я думала, что  умру,  когда
увидела, что случилось! Не нужно так прижимать мой локоть. Вы  ведь  знаете,
что я для вас ничего не значу.
     - Это самые  лучшие,  самые  добрые,  самые  милые  люди  на  свете!  -
воскликнул мистер Уорингтон. - Миссис Ламберт  была  подругой  моей  матери,
когда она училась в Европе. Полковник Ламберт благороднейший  джентльмен,  и
где только он не служил! Он воевал в Шотландии под командой его  высочества,
и во Фландрии, и на Минорке. Родные отец и мать не могли бы нежнее  обо  мне
заботиться. Как мне выразить им мою благодарность? Я  хотел  бы  сделать  им
подарок. Я должен сделать им подарок! - объявил Гарри, сунув руку в  карман,
где покоились хрустящие трофеи, отобранные у Морриса и Марча.
     - Мы можем зайти в игрушечную лавку и купить две  куклы  для  детей,  -
сказала леди Мария. - Вы обидите родителей, если предложите им плату  за  их
доброту.
     - Куклы для Тео и Эстер! Неужели вам  все  женщины  моложе  сорока  лет
кажутся маленькими девочками, Мария? (Локоть под рукой  Гарри,  быть  может,
дрогнул - чуть-чуть). Поверьте, мисс Эстер совеем не считает себя  ребенком,
а мисс Тео старше сестры. Они знают множество языков. И  они  прочли  уж  не
знаю сколько книг - целые груды. Они играют на клавесине и прелестно поют, а
Тео сочиняет и поет собственные песни.
     - Неужели!  Но  я  их  почти  не  видела.  Они  мне  показались  совсем
девочками. У них очень детский вид. Мне  и  в  голову  не  пришло,  что  они
наделены всеми этими совершенствами, - поистине новое чудо света.
     - Ну вот, вы, женщины, всегда так! Дома, если мне или Джорджу случалось
похвалить какую-нибудь женщину, миссис Эсмонд, да и Маунтин тоже, непременно
начинали выискивать в ней недостатки! - воскликнул Гарри.
     - Право, я не способна находить недостатки в тех, кто был добр  к  вам,
мистер Уорингтон, - вздохнула Мария. - Но ведь вы  не  будете  сердиться  на
меня, если я и питала к ним зависть потому, что они могли ухаживать за вами,
когда вы были ранены и больны, а я... я должна была покинуть вас?
     - Дражайшая, добрейшая Мария!
     - Нет, Гарри! Я не дражайшая  и  не  добрейшая.  И  вам  незачем,  сэр,
оказывать мне столь пылкие знаки внимания. Взгляните! Вон идет  ваш  негр  с
дюжиной  других  ливрейных  бестий.  Мерзкие  создания  напьются  в   чайном
павильоне по образу и подобию своих господ. Этот ужасный мистер  Моррис  был
совсем пьян, когда я подошла к вам и так вас напугала.
     - Я только что выиграл у них обоих  большие  пари.  Что  вам  подарить,
дорогая кузина?
     И  Гарри  рассказал  о  своих  недавних  славных  победах.  Он  был   в
превосходном настроении, он смеялся и немножко хвастал.
     - Ради чести Виргинии я решил им показать, что такое настоящие  прыжки,
- сказал он. - Мне бы только поупражняться, и я смогу прыгнуть еще  фута  на
два дальше.
     Мария была довольна победами своего молодого рыцаря.
     - Но берегитесь карточной игры, дитя! - сказала она. - Вы ведь  знаете,
что карты погубили нашу семью. Мой брат Каслвуд, Уилл, наш бедный отец, наша
тетушка, даже леди Каслвуд - все они стали жертвами азарта. А  лорд  Марч  -
ужасный игрок и самый удачливый среди всех молодых аристократов.
     - Ну, я не побоюсь его, да и его приятеля, мистера Джека Морриса, тоже,
- ответил Гарри, вновь нащупывая восхитительные банкноты. - А во что  играют
у тетушки Бернштейн? Криббедж, бостон, штосе, вист, пикет, кадриль? Меня  не
пугает ни одна из этих игр! Часы бьют... Уже семь!
     - Вам не терпится скорее сесть за игру, - сказала печальная Мария. - Вы
скучаете, гуляя с вашей бедной кузиной! А еще недавно вам это нравилось.
     - Молодость  -  это  молодость,  кузина!  -  воскликнул  мистер  Гарри,
(вскидывая голову. - Молодому человеку  надо  повеселиться!  -  И  он  гордо
зашагал рядом со своей  спутницей,  уверенный  в  себе,  счастливый,  полный
предвкушения всяческих удовольствий.
     Еще недавно ему действительно нравилось гулять с ней. Только вчера  ему
нравилось общество Тео, Эстер и доброй миссис Ламберт, но его  манили  также
удовольствия, жизнь, веселье, желание блистать и  покорять,  и  он,  подобно
многим другим юношам, жадно  подносил  к  Губам  чашу,  не  заботясь,  какой
головной болью придется ему расплачиваться за это поутру. Пока  они  с  леди
Марией беседовали, на открытой оркестровой эстраде у Променада повизгивали и
пели скрипки, настраиваемые перед обычным вечерним концертом.  Мария  знала,
что тетушка уже проснулась и ей пора возвращаться под иго рабства. Гарри  не
расспрашивал ее про это рабство, хотя мог бы про него догадаться,  потрудись
он хоть немного задуматься. Он нисколько не жалел свою кузину. Он  просто  о
ней не думал. А ведь когда с ним приключилась  беда,  она  страдала  гораздо
более жестоко, чем он. И она все время о нем думала, хотя и скрывала это  за
лицемерными улыбками, как в обычае у ее пола. Я  полагаю,  дражайшая  миссис
Гранди, вы считаете ее старой дурой? Неужели же вы думаете, что  волосы  под
дурацким колпаком обязательно должны быть  черными  или  каштановыми,  а  не
седыми? Будьте снисходительнее к fredaines  {Юношеским  проказам  (франц.).}
наших зрелых лет, о вы,  Минерва  среди  женщин!  Но,  может  быть,  вы  так
добродетельны и мудры, что вовсе не читаете романов. А  я  знаю  одно:  пора
безумств наступает не только весной, но иногда и осенью, и  я  убедился  (из
наблюдений над собой и ближними), что  цветы  страсти  продолжают  заманчиво
цвести до самых последних дней года.
     Подобно светским родителям, торопящимся отослать на покой непоседливого
ребенка, чтобы поскорее отбыть на  званый  вечер,  госпожа  Бернштейн  и  ее
присные уложили  солнце  в  постель  еще  засветло,  задернули  занавески  и
занялись своими картами и свечами, своим чаем, негусом и прочими напитками и
закусками. Один портшез за другим доставлял к  дверям  баронессы  более  или
менее накрашенных дам в мушках и  парче.  Туда  же  являлись  джентльмены  в
парадных одеяниях. Звезда мистера Польница была самой большой, а его  кафтан
- самым раззолоченным. В гостиной баронессы лорд Марч и Раглен был совсем не
похож на того молодого человека,  с  которым  Гарри  познакомился  в  "Белом
Коне". Гладкий каштановый паричок уступил место  напудренному  серой  пудрой
пышному парику с кошельком, а жокейская куртка и кожаные штаны - щегольскому
французскому костюму. Мистер Джек Моррис явился в точно таком же парике и  в
платье из той же материв и почти того же  покроя,  что  у  его  сиятельства.
Мистер Вулф также был здесь, ибо он сопровождал красавицу мисс Лоутер  и  ее
тетушку, большую любительницу  карт.  Когда  в  гостиную  вошла  леди  Мария
Эсмонд, ее облик решительно  опровергал  то,  что  говорила  о  ней  госпожа
Бернштейн. Формы ее были прелестны, и платье отнюдь этого  не  скрывало.  Ее
шейка,  от  природы  чрезвычайно  белая,  казалась  совсем  белоснежной   от
обвивавшей ее черной гофрированной ленты с драгоценной застежкой. Румянец на
ее щеках был не ярче, чем у всех остальных дам, чьи розы совершенно  открыто
покупались в парфюмерных лавках. Одна-две искусно  посаженных  мушки  должны
были еще усилить ее чары. Обруч ее юбки  нисколько  не  превосходил  шириной
железные приспособления, которыми обвешиваются дамы наших дней, и мы  должны
сказать, что ее наряд, хотя и нелепый кое в чем, в целом был  очень  приятен
для глаза. Предположим, что наши дамы начнут носить браслеты на щиколотках и
кольца в носу. Думаю, мы станем посмеиваться над этими украшениями, вовсе их
не осуждая, а влюбленные будут спокойно приподнимать кольцо,  чтобы  открыть
себе доступ к розовым губкам под ним.
     Что до баронессы Бернштейн, то в  парадном  туалете  она  являла  собой
зрелище еще прекрасное и величественное, но в то же время  грустное  и  даже
страшное. Есть старые лица, в которых читается их прошлое, в  то  время  как
другие говорят лишь  о  безмятежности  и  покорности  судьбе.  Когда  вокруг
некоторых глаз начинают лучиться морщинки, огонь в них угасает  навсегда,  и
они уже более не сверкают презрением, гневом или любовью;  они  глядят  -  и
никто не тает под их сапфировыми взорами; они  раскрываются  -  и  никто  не
ослеплен. Моя прелестная юная читательница, если  вы  не  столь  совершенная
красавица, как несравненная Линдамира, царица бала, если, вернувшись домой и
опустившись на ложе сна, вы грустно вспоминаете, как вас приглашали  два-три
кавалера, а Линдамиру весь вечер окружала толпа  вздыхателей,  то  утешьтесь
мыслью о том, что у вас и в пятьдесят лет будет такое же  милое  и  приятное
лицо, как теперь,  в  восемнадцать.  Вам  не  придется  расстаться  с  вашей
колесницей красоты, уступить ее другой, а самой до конца своих  дней  ходить
пешком. Вам не  придется  отвыкать  от  фимиама,  вы  не  будете  с  горечью
наблюдать, как утрачивают цену ваши  улыбки.  Вы  не  узнаете  предательства
света, пыльная и мрачная паутина не затянет ваши некогда столь  великолепные
апартаменты, и в ваших печальных, пустых и  заброшенных  окнах  не  появится
записочка: "Сдается внаем". Пусть величие не выпало на вашу долю, но зато вы
не узнаете и боли утраты. Вам не дано будет сорить миллионами, но  зато  вас
минует и банкротство.
     -  Наша  хозяйка,  -  сказал  лорд  Честерфилд  приятелю  доверительным
шепотом, даже не  подозревая,  как  далеко  его  слышно,  -  напоминает  мне
Ковент-Гарден дней моей юности. Тогда это была самая аристократическая часть
города, где жил весь цвет общества. Теперь же дворец  вельможи  обратился  в
игорный дом или заведение, куда можно пригласить друга распить бутылочку.
     - Что ж! Бутылка и трактир - по-своему вещи неплохие,  -  ответил  лорд
Марч, пожимая плечами. - Я родился  уже  после  воцарения  Георгов,  хотя  и
намереваюсь прожить лет до ста. Баронессу я застал уже старухой, но если она
и правда была красавицей, то на что, черт меня подери, она  растратила  свою
красоту?
     - Да, черт меня подери, на что она ее растратила? - со смехом подхватил
Джек Моррис.
     - Вот свободный стол. Не сыграть ли нам?.. Только не с французом! Он не
заплатит. Не возьмете ли карточку, мистер Уорингтон?
     Мистер Уорингтон и лорд Честерфилд оказались партнерами против  мистера
Морриса и графа Марча.
     - Опоздали,  барон,  -  сообщил  пожилой  вельможа  пожилому  вельможе,
который приблизился к ним. - Мы уже составили партию. Как, неужели вы забыли
мистера Уорингтона из Виргинии - того молодого джентльмена,  с  которым  вас
познакомили в Лондоне?
     - Молодой человек, которого  мне  представили  в  кофейне  Артура,  был
черноволосым, курносым и далеко не обладал такой счастливой наружностью, как
мистер Уорингтон, - с большой  находчивостью  ответил  барон.  -  Уорингтон,
Дорингтон, Хэрингтон? Мы, континентальные европейцы, плохо  запоминаем  ваши
островные имена. Во всяком случае, этот джентльмен - не тот, о ком я говорил
за обедом.
     И, одарив  виргинца  любезным  взглядом,  старый  щеголь  направился  в
дальний угол залы, где в оконной амбразуре о чем-то беседовали мистер Вулф и
мисс Лоутер. Тут барон счел за благо завязать с  подполковником  разговор  о
прусской маршировке, которую недавно ввели в  армии  его  величества  короля
Георга II, - предмет, прекрасно знакомый мистеру Вулфу и, несомненно,  очень
для него интересный - но  только  не  в  эту  минуту.  Тем  не  менее  барон
продолжал высказывать критические и иные мнения в  полной  уверенности,  что
его собеседники им совсем очарованы.
     В начале вечера баронесса сама встречала гостей,  обменивалась  с  ними
обычными любезностями и занимала новоприбывших разговором. Но по мере  того,
как комнаты наполнялись народом, партии составлялись  и  свободных  столиков
становилось все меньше, госпожа де  Бернштейн  начинала  проявлять  растущее
нетерпение и в конце концов удалилась с тремя друзьями в свой уголок, где ее
дворецкий оберегал приготовленный для нее стол. Почтенная дама с решительным
видом опустилась в кресло и уже не вставала с него и не  прерывала  игру  до
самых петухов. Обязанности хозяйки легли теперь на леди  Марию,  которая  не
любила карт, - она обходила комнаты, присматривая, чтобы гости ее тетушки ни
в чем не нуждались, и ее платье часто шуршало возле стола ее молодого кузена
и трех его друзей.
     - Снимите за нас! - воскликнул лорд Марч, когда ее  милость  шествовала
мимо во время одного из своих печальных обходов.  -  Снимите  за  нас,  леди
Мария, и принесите нам удачу! Она нас совсем покинула, и  выигрывает  только
мистер Уорингтон.
     - Гарри, я надеюсь, вы играете не по очень  высоким  ставкам?  -  робко
осведомилась леди Мария.
     - О нет, всего по шесть пенсов! - воскликнул' граф, начиная сдавать.
     - Всего  по  шесть  пенсов,  -  повторил  мистер  Моррис,  партнер  его
сиятельства.   Но,   по-видимому,   мистер   Моррис   очень   высоко   ценил
шестипенсовики, раз  утрата  горстки  этих  монет  вызвала  на  его  круглой
физиономии выражение столь горестного отчаяния.  Лорд  Честерфилд,  сидевший
напротив мистера Уорингтона, разбирал свои карты. Глядя на его  невозмутимое
лицо, невозможно было угадать, доволен ой ими или нет.
     С уст мистера Морриса сорвалось не совсе