той темной крошечной комнатке, ломящейся от старых чемоданов и вешалок со старыми пальто и плащами, может быть спрятано золото.
     Выходит, ее отец - вор, взломщик сейфов?! Таких, как он, называют МЕДВЕЖАТНИКАМИ. А что, если он все это придумал, чтобы проникнуть к ней в квартиру и забраться в кладовку? Но тогда почему же он не сделал это, когда она жила у Земцовой, тем более что у новоиспеченного папочки есть отмычки или даже ключи?
     - Подождите... - Она быстро схватила его за руку и крепко сжала ее. - Вы должны знать, что мне ничего не нужно. Если вы действительно мой отец, это другое дело.
     Но если вам нужно только золото, я прошу вас - заберите все, что хотите, только оставьте меня в покое...
     - Да что с тобой?
     - Мне вдруг показалось, что эта странная женщина, которая приходила для того, чтобы сообщить мне о том, что собирается меня убить, ЗНАЛА о существовании этого золота... А что, если ваш подельник, скажем, жив или, когда был жив, рассказал о нем этой самой Марине?!
     - Жанна, успокойся... Никто ничего об этом золоте не знал и знать не мог, кроме меня и твоей матери. И если его здесь не окажется, так это только по ее вине... Как ты думаешь, могла она довериться Борису?
     - Могла. Она все могла...
     Жанна смотрела, как Беркович уверенными движениями расчищает угол кладовки, как неизвестно откуда взявшимися инструментами (должно быть, он незаметно достал их из кармана) вскрывает паркет... А она-то думала, что клад находится в стене!
     Через четверть часа он извлек из-под широкой и плоской доски, находившейся под паркетными плитками, старую жестяную коробку, перехваченную черной резинкой. Открыв ее, Беркович испустил громкий, с присвистом, вздох облегчения: прижавшись друг к дружке, словно, патроны в обойме, тускло поблескивали слитки желтого металла.
     - Это золото? - равнодушным голосом спросила его Жанна, смутно понимая, что вообще происходит у нее на глазах.
     - Да, малышка.
     - И так много? Раз вы мой отец, так признайтесь мне, что же это за сейф был такой?
     - Генеральский. Частный, можно сказать. - Беркович осторожно уложил коробку обратно, прикрыл доску паркетом и сверху поставил старый, необъятных размеров коричневый чемодан. Уселся на него и стал весело поглаживать себя по коленям. - Дело было так. Этот генерал вызвал меня, как специалиста по сейфам, чтобы я вскрыл ему его сейф, который заклинило... Я приехал, но вместо того, чтобы сразу приняться за работу (а сейф находился у него дома, в спальне), он познакомил меня с женой и пригласил поужинать с ними. Жена с домработницей накрыла стол и, извинившись, уехала на дачу - за ней прислали машину. Осталась домработница и ее муж, в котором я признал своего дружка. И тут я все понял.
     Все было разыграно как по нотам. И что сейф заклинило, и что меня нашли. Мой дружок положил глаз на этот сейф, а потому постарался, чтобы его заклинило... За ужином было выпито много водки, генерал расслабился, уснул прямо за столом, а я за полчаса вскрыл сейф, он был старый, немецкий, "миллеровский"...
     - Какой? - переспросила Жанна.
     - "Миллеровский", есть такая фирма "Патент", она выпускает самые лучшие сейфы...
     - Странно, мою портниху тоже зовут Миллершей, фамилия у нее - Миллер.
     - Так вот. А сейф этот необычный, настолько качественный (да что там говорить, ручная сборка!), что, захочешь его захлопнуть с силой, он закроется бесшумно, мягко, там же зазор между дверью и телом сейфа - микроны... Я вскрыл этот сейф, увидел эти самые слитки и только тогда понял, в какую авантюру втянул меня Мишка... Я спрашиваю его, откуда, мол, слитки? А он и отвечает, что это немецкое золото, а генералу оно досталось от отца... Короче, военный трофей, привезен из Германии в сорок пятом. Я так и не понял, откуда сам Мишка об этом узнал, но могу только предполагать, что это жена ему рассказала. Домработницы-то, они многое знают.
     Опять же всегда в семье, могут и разговор какой подслушать.
     - Вы поделили золото?
     - Конечно! Поровну! Спрятали, каждый кто где мог, после чего Мишка пошел спать на свою половину - квартира у генерала была большая, и Мишка с женой спали в комнате возле кухни, - а я сделал вид, что тоже уснул за столом. Должен же я был утром нарисоваться этому генералу таким, чтобы ему и в голову не пришло, что я ночью уже поработал над его сейфом. Генерал первым делом спросил про жену, а потом, услышав, что она уехала на дачу, выругался и предложил мне выпить. Я отказался. Работать, говорю, надо. Сделал вид, что у меня время расписано по минутам, что меня ждет срочная работа... Генерал приводит меня в свою спальню, показывает сейф. Открывай, говорит. И стоит, не уходит. Тогда я ему объясняю, что не могу работать, когда на меня смотрят. Попросил его выйти. Я так всегда говорю, мне "погоны" не указ. А что ему оставалось делать? Он ушел, а я в считанные минуты открыл сейф и позвал его. Да...
     Страшно вспоминать этот день... Если бы ты только слышала, как он закричал, когда увидел, что сейф пуст! Он заскулил, как раненый пес, мне его даже жалко стало. Но ведь и ему это золото не горбом досталось... Вот так я стал вором. Легко. Словно всю жизнь только этим и занимался. А ведь до этого и после я вскрывал сотни сейфов - и никогда не тянуло взять чужое.
     - И что же было дальше? - Жанна почему-то успокоилась и теперь с интересом слушала эту историю, забыв о своих страхах и о том, что под их ногами находится целое состояние и что, будь рядом с ней не Беркович, назвавшийся ее отцом, а человек корыстный, которому действительно нужно было от нее только золото, ее бы уже давно не было в живых.
     - Он словно сошел с ума и принялся обыскивать меня, комнату... Он не мог поверить, что сейф пуст. Он даже хотел поискать слитки под окнами, но окна были плотно закрыты, а на форточке была сетка от комаров.
     Представь, он заставил меня раздеться догола...
     - И вы разделись?
     - Нет, это могло бы вызвать у него подозрение.
     Представь сама, с какой это стати мастеру, которого привезли для работы, так унижаться.
     - И то верно... Хотите чаю?
     - А ты не будешь возражать, если я выпью немного из своей бутылочки... Если честно, то я так нервничал, когда вскрывал этот пол, что, если сейчас же не выпью, меня хватит инфаркт...
     - Да пейте на здоровье!
     На кухне она включила чайник, достала варенье, извинилась, что нет хлеба.
     - А откуда же у вас сейчас такие большие деньги?
     И как вы смогли выкупить драгоценности моей мамы?
     - Я по-прежнему открываю сейфы и двери... Недавно вот в М.  ездил, там надо было вскрыть один дом...
     - В М.? А вы знаете о том, что Юля Земцова, которая поехала туда как раз по делу, связанному с убийствами и пропажей девушек, исчезла?
     - Нет, я ничего такого не знаю, мне показали двери, я открыл их и долго ждал в машине, пока они осмотрят дом. - Беркович достал из кармана маленькую бутылку бренди и сделал несколько глотков. - Но мне показалось, что эти ребята в форме работали без санкции на обыск. Ведь хозяев не было, а они спешили, причем очень спешили. Две машины поставили таким образом, чтобы в случае появления хозяев схватить их и арестовать. Но я и не удивился бы... Ты себе представить не можешь, какая это огромная и дорогая домина! А внутри как все сделано! Да он просто бросается в глаза, этот дом... Только кретин мог позволить себе так выпендриться! Вот взять, к примеру, меня. У меня есть деньги и всегда были.
     Ведь здесь у тебя только часть тех слитков... Я же не закончил свой рассказ. Генерал отпустил меня и повязал моего дружка, он заподозрил его. Причем повязал в прямом смысле, спящего. Не будь у генерала связей, Мишку бы отпустили уже на другой день, ведь слитков так и не нашли...
     - Постойте, а куда же вы их спрятали?
     - Да в подъезде, за батареей, в тряпки завернули...
     Так я про Мишку. Я думаю, что он испугался. И сердечный приступ с ним случился еще в следственном изоляторе...
     - То есть его и допросить-то толком не успели?
     - Если бы я знал, успели его допросить или нет... Но выходит, что нет!
     - Значит, генерал золото не нашел, вас отпустил, Мишку арестовали, а домработница? Она-то успела взять свою долю, вернее, долю мужа? Она знала, что золото за батареей?
     - Да ничего она не знала! Мы же в подъезд выходили только с Мишкой.
     - И.., и вы, когда уходили, взяли ВСЕ золото?
     Беркович снова отвинтил крышку и сделал еще пару глотков.
     - Не люблю дураков... - проронил он с сожалением в голосе. - Что поделать?

***

     Ерохин кормил гостей гусятиной и угощал самогонкой собственного изготовления. Юля уже давно спала, в то время как Шубин с Эдиком продолжали сидеть за столом, пытаясь разобраться во всем, что было связано с именем Валентины Огинцевой. Если исходить из чистых фактов, то получалось, что Валентина, лет двадцати двух - двадцати трех от роду, не имея образования и нигде не работая, открыла, вопреки существовавшим в то время законам, СВОЕ ДЕЛО, то есть стала процентщицей. Замужем она никогда не была, но благодаря своей красоте и молодости, видимо, смогла найти себе такого мужчину, который ей помогал все это время... Можно было бы предположить, что основной капитал она могла добыть преступным путем, но тогда бы ей было сложно сохранить его таким, довольно-таки открытым, образом, не имея покровителя. А то, что этот покровитель у нее был, причем вплоть до ее смерти, не требовало особых доказательств: ЕЕ НИКТО НЕ ТРОГАЛ. Астраханов беседовал со многими клиентами Валентины, и все они в один голос утверждали, что она жила спокойно, что ей никогда и никто не угрожал, что, судя по каким-то ее оговоркам и отдельным фразам, брошенным по неосторожности, выходило, что ей и бояться-то нечего, что у нее, как это сейчас принято говорить, надежная "крыша". Понимая, что эта самая "крыша" может иметь непосредственное отношение к местным авторитетам, поделившим город и собирающим дань со своей территории, Астраханов через агентов вышел на одного из них якобы для того, чтобы узнать, с кем была связана погибшая Огинцева.
     Представив дело таким образом, будто Валентина послала своего человека к нему за долгом, а тот в свою очередь угрожал Эдику смертью, в случае если он вовремя не вернет ей деньги, Астраханов добился того, что ему ответили примерно следующее: человек, который представился посланцем Огинцевой, на самом деле наверняка был не от нее, потому что она не работает такими методами, это во-первых, во-вторых, у нее есть покровитель, который, если узнает, что о покойной наводят справки таким грубым образом, достанет этого человека из-под земли, потому что тот может быть замешан в ее убийстве...
     Услышав такое, Астраханов понял, что ему пора собирать вещички и уезжать из города. Он по опыту знал, чем может закончиться для него расследование подобного рода, и присутствовать на похоронах кого-нибудь из своих близких не собирался.
     - Вот и подумай, какого масштаба была дамочка, - говорил он уже заплетающимся языком Шубину, подливая ему в стакан золотистую, настоянную на ореховых перегородках самогонку. - И какие у нее водились деньжищи... Но дочка ее заявила, что не принимала участия в бизнесе матери.
     - А кто ее отец, не знаешь? - спросил Шубин.
     - Она мне сказала, что у нее не было отца. То есть мать никогда не рассказывала ей об отце, значит, этот мужчина мало что значил в жизни Валентины. Будь он ее покровителем, Жанна наверняка бы его знала или хотя бы видела. А какой отец не захотел бы встретиться со своей дочкой, подарить ей хотя бы куклу или конфеты...
     - Стой! - вдруг осенило Шубина. - Отец, говоришь? Конфеты? А помнишь, я рассказывал тебе про человека, который приходил к Жанне ночью и приносил деньги? Который курил у нее в комнате и испугал ее до. смерти? А что, если это и был ее отец?
     - Да всякое может быть. Но ведь отпечатков пальцев его нет? Ты говорил, он в перчатках ходит. Был бы он отцом, разве ходил бы по ночам, как вор?
     - Наверно, это он ей письмо написал, в котором назначил встречу у "Букиниста"! Как я раньше не догадался?!
     - Думаю, Игорек, что ты путаешь кислое с пресным.
     Письмо ей мог написать любой мужчина и даже любовник! У меня и на этот счет были свои мысли. А что, если предположить, будто любовник ее матери был и ее любовником? Ведь он, по словам Жанны, да и остальных, кто знал Валентину, был очень молод. И почему же он, близкий ей человек, не пришел попрощаться с нею на кладбище?
     - Может, он заболел?
     - Один шанс из тысячи, что он был при смерти. А я так думаю, что ОН БЫЛ НА КЛАДБИЩЕ, причем стоял возле самой могилы...
     - Ты кого-то подозреваешь?
     - Да, подозреваю, как подозреваю и то, что именно этот человек убил Валентину, хотя у него.., железное алиби!
     - Ты про Жанну? Ты думаешь, что это она убила свою мать?
     - Да нет же... Я имею в виду ее жениха, Бориса, вот кого.
     - Бориса? Но ведь он не такой уж и молодой.
     - А мне он показался очень молодым. Ты видел вблизи его кожу? То-то и оно. А ты посмотри... Будто у ребенка. И борода может быть накладная.
     - Эдик, по-моему, ты увлекся. Давай-ка лучше спать.
     Утро вечера мудренее. А где Ерохин, - до Шубина вдруг дошло, что хозяина давно нет за столом, - он что, спать пошел?
     - Так он же уехал... Ты что, ничего не помнишь?
     - Куда это на ночь глядя?
     - Скотину покормить поехал, хорошо, что вспомнил.., раньше-то у него голова на этот счет не болела - я же там был, скотину кормил, убирал...
     - А как ты с ним познакомился?
     - Да никак. Приехал сюда, пошел на базар, гляжу - мужик мясо продает. Спрашиваю - хозяин? Он говорит, что хозяин. Ну я и говорю: не нужен ли ему работник, знаешь, как раньше было? Он сразу поинтересовался, не сбежал ли я откуда, я показываю ему все документы, объясняю, что мне отсидеться надо, что в М.  у меня никого нет, что поэтому-то я сюда и приехал...
     - То есть он взял тебя прямо с улицы?
     - Выходит, что с улицы, с базара. Поселил меня в своем дальнем доме, показал, где картошка хранится, где огурцы соленые да масло топленое, словом, поступил по-божески, я даже удивился. Ну, я в благодарность и взялся за работу, весь дом изнутри подремонтировал, помыл, привел в порядок... Вот так мы с ним и жили все это время...
     Но Шубин его уже почти не слышал, он засыпал прямо на ходу.
     - Ну что, пойдем на свежий воздух, что ли, покурим? - предложил Астраханов, помогая Шубину подняться.
     В это время со стороны улицы послышался шум мотора и стук калитки.
     - А вот и Витя вернулся... - Астраханов распахнул дверь, но вместо Ерохина увидел бегущих к крыльцу двоих людей в форме.
     - Стой, стрелять буду! - раздался громкий голос человека, который, поднявшись на крыльцо, сразу же надел наручники на Астраханова, в то время как другой, ворвавшись в сени, схватил и повалил на пол и без того едва стоявшего на ногах Шубина.
     В это время у ворот ерохинского дома остановился еще один снегоход, из которого вышел Кречетов с Челобановым.
     Оперативник, выводивший из дома Шубина, был тут же обруган увидевшим эту нелепую сцену Кречетовым.
     - Ты на кого надел наручники, идиот! - заорал он. - Ну-ка сними немедленно!..
     Опер снял наручники, а внимание Кречетова в это время уже обратилось к Астраханову.
     - А ты кто? - спросил он. - И где Ерохин?
     - Моя фамилия Астраханов! - прорычал тот, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на держащего его за рукав Скворцова. - Вы что, мужики, с цепи сорвались?
     Вам нужен Ерохин? Так он поехал скотину кормить...
     Снимите наручники!
     Кречетов подошел к Шубину, взял его за рукав и, отведя в сторону, спросил у него чуть слышно:
     - Откуда взялся этот мужик? Он что, с вами или дружок Ерохина?
     - Да он бывший следователь прокуратуры, работал с Корниловым... А в чем дело-то? У вас что, здесь, в М., сухой закон, что ли? Ворвались, надели наручники, как на преступников... - Шубин уже почти протрезвел и думал только о том, чтобы как можно скорее все выяснилось и он смог бы вернуться в дом, пройти в комнату, где спала Юля, и, оставшись с ней наедине, забыть обо все на свете...
     - Нам сейчас позвонил какой-то тип и сказал, что в погребе Ерохина лежит труп. Но чей - не сказал. Теперь ты понял?
     Игорь промолчал, но подумал о том, что у Ерохина в М.  есть вполне реальные враги, которые сначала подбросили ему на крыльцо узел с вещами Литвинец, затем куртку Земцовой, а теперь еще и чей-то труп, если он вообще есть.
     - Давайте спустимся в погреб и посмотрим. Но я уверен, что это полный бред... Даже если предположить самое невероятное, что Ерохин - убийца, то вряд ли бы он оставил труп у себя в погребе и был настолько неосторожен, что о существовании этого трупа узнал кто-то еще... Поэтому постарайтесь настроиться на то, что Ерохин здесь ни при чем...
     - Так-то оно так, но, если у него в погребе действительно окажется труп, я вынужден буду его арестовать.
     Кречетов вместе с Шубиным вошли в дом; Астраханов, с которого за это время тоже успели снять наручники, направился следом за ними, не переставая материться на находящихся рядом оперативников.
     - У него два погреба, - заявил Эдик тоном человека, часто бывающего в этом доме, - один здесь на кухне, а другой в сарае...
     - Если труп подкинули, то скорее всего он находится в сарае, - сказал Шубин, помогая Кречетову поднять крышку погреба - две крашеные доски пола, под которым оказался тесный квадратный погребок, сухой и холодный, на полках которого поблескивали банки с соленьями, а на полу стояло пустое алюминиевое ведро.
     - Здесь никого нет, - крикнул Кречетов уже из погреба своим помощникам, находящимся наверху. - Надо теперь проверить сарай.
     Открыв крышку второго погреба, Астраханов щелкнул выключателем и первым увидел внизу, на земляном полу, лежащего в неудобной позе человека. Никто из присутствующих не проронил ни слова - все были поражены видом подпорченного временем трупа, лицо которого было разбито, вероятно, при падении с высоты. Лужа крови под его головой, облепленной склеившимися от запекшейся крови волосами, свидетельствовала о том, что его могли сюда кинуть еще живым. Это был Василий Рождественский.
     - А я-то думал, что он еще в С., - сказал, - присвистнув, Кречетов. - Ну и дела... А где же Лиза Удачина?
     В каком погребе? Так: ничего не трогать! Давайте выйдем отсюда, а ты, Челобанов, поезжай за Ерохиным и привези его сюда. Пойду позвоню прокурору... Вот черт, еще одно убийство на мою голову... - Он вздохнул и достал из кармана пачку сигарет. - Ну что ж, подождем, пока выяснится причина смерти... Вот только не уверен, что наш судмедэксперт будет сейчас в состоянии что-либо делать... Пьет, собака! Шубин, а может, пригласим твоего Чайкина? Пусть он хотя бы осмотрит труп...

***

     Юля проснулась от шума, открыла глаза и вспомнила, что лежит в доме Ерохина, на его широкой кровати, но почему-то одна. Она слышала мужские голоса, отдельные реплики, матерные слова и думала о том, что живет не правильно. И как вообще могло случиться такое, что она, изнеженное, обласканное матерью существо, привыкшее к комфорту и покою, вместо того, чтобы крепко спать сейчас в своей теплой постели с любимым мужчиной, лежит на чужой кровати, в чужом доме и чужом городе? Кто или что заставляет ее ломать себя, постоянно рискуя собственной жизнью? И разве поиск убийц - женское дело?
     Юля закрыла глаза и вспомнила неописуемый ужас, который охватил ее там, в подземелье... А ведь она была осторожна и не совершила ни одной глупости, она просто вышла на крыльцо и тут же была схвачена кем-то неизвестным. Где гарантия, что ее не схватят сейчас и не потащат снова куда-нибудь, где ей будет грозить смерть?
     И почему Шубин не с ней? Почему он не охраняет ее?
     Что это за голоса? Почему он не придет и не успокоит ее?
     Мысли ее все чаще и чаще возвращались к убийце...
     Где он бродит? Кто его видел? А не находится ли он в двух шагах от нее? А не Ерохин ли это? Ведь в то