наты и кутаясь в длинный махровый халат.
   - Такое впечатление, словно ты только что вернулась с городской  помойки,
где пыталась отыскать какую-нибудь особо важную улику... Что с тобой? У тебя
проблемы? Что за патологическая тяга к чистоте? Тебя что, уже успели  облить
грязью? - Надя стояла на пороге приемной  и  смотрела  на  прислонившуюся  к
стене коридора ослабевшую от горячей воды Юлю.
   Но Юля не успела ответить. В это  мгновение  в  окне,  в  свете  уличного
фонаря,  промелькнула  чья-то  тень,  раздался  грохот  рухнувшего  оконного
стекла, затем несколько выстрелов, и Юля упала,  инстинктивно  прижимаясь  к
полу... Последнее, что она увидела, это  быстро  расплывающуюся  на  паркете
лужицу ярко-красной, необычного, красивого оттенка крови...
 
*** 
 
. 
   Чайкин бинтовал ей плечо и говорил о том,  как  полезно  для  крови  есть
гранаты или пить красное вино.
   - Ты бы еще  посоветовал  ей  пить  кровь  новорожденных  младенцев...  -
всхлипывая и шмыгая носом, говорила потрясенная  всем  происшедшим  Надя.  -
Юлечка,  какая  же  ты  бледненькая...  Господи,   как   хорошо,   что   они
промахнулись...
   - Щукина, не ной... - слабым голосом произнесла  Юля,  морщась  от  боли,
потому что Чайкин в это время как раз надавил натянутым бинтом на рану. -  И
так тошно... Зато теперь я точно знаю, что мы на верном пути... И разным там
Корниловым, Сазоновым и. Сырцовым пусть будет стыдно...
   - Может быть, добавишь, что если бы тебя пристрелили насмерть, то было бы
еще лучше - это означало бы, что ты уже держала убийцу за руку...
   - Но так оно и есть... Считай, что я покойница... Вот бы ко  всему  этому
узнать - кто в меня стрелял?
   - Тот, - говорил, сосредоточенно бинтуя, Чайкин,  -  кто  видел,  как  ты
подъехала сюда... Окно-то - вот оно, все, что происходит в коридоре, отлично
просматривается...  Я  вообще  не  понимаю,  как  это  вас  до  сих  пор  не
перестреляли...
   - Так ведь мы не в Чикаго... - попыталась пошутить  Юля.  -  Ой,  ребята,
спасибо, что не вызвали "Скорую", я бы  вам  этого  никогда  не  простила...
Леша, а тебе особая благодарность... Я эту пульку сохраню на всю жизнь...  И
как это ты только умудрился ее извлечь?
   - Элементарно. Просто я как представил, что если ты помрешь и  тебя  надо
будет вскрывать, сколько мне работы прибавится, так сразу ее, свинцовенькую,
и зацепил.., ну вот и все, готово... Теперь будешь, как новенькая...
   Юля поднялась с дивана, на котором лежала после того, как  Надя  принесла
ее из коридора и уложила в приемной, предварительно  закрыв  все  жалюзи  на
окнах:
   - Предлагаю выпить красного вина и закусить гранатами...
   - А минометами тебе закусить не хочется? - но Надя уже кинулась к  двери.
- Лежи спокойно, не поднимайся, ты  еще  очень  слаба,  а  я  пойду  принесу
вина... Надо же обмыть твое спасение...
   Надя вернулась из магазина с красным вином, красными  гранатами,  красным
вишневым соком и красным, в малиновом желе, тортом.
   Подругу она нашла рыдающей  в  объятиях  Чайкина.  До  Юли,  оказывается,
только сейчас дошло, что она была на волосок от смерти...
 
*** 
 
   Юля проспала три с половиной часа, и когда проснулась, за окнами была уже
ночь. Дождь барабанил по стеклам и подоконникам, тихо и уютно постукивала на
компьютере Надя, попивая кофе, аромат которого приятно щекотал ноздри...
   - Ты  как?  -  Надя  выпорхнула  из-за  своего  огромного,  заставленного
тарелками с остатками вечерней трапезы стола и  уселась  на  краешке  дивана
рядом  с  Юлей.  Поправила  плед  осторожным  движением,  боясь  потревожить
забинтованное плечо.
   - Ты знаешь, нормально, вот только побаливает чуть-чуть...  Главное,  что
нет жара... Как ты думаешь, я правильно сделала, что запретила вам  вызывать
врача?
   - Это довольно сложный вопрос... Его можно вызвать СЕЙЧАС...
   - Как это? Зачем? Ведь мне хорошо...
   - Тот, кто стрелял в тебя, наверняка  не  знает  о  том,  ранена  ты  или
убита...
   - Все. Я поняла. Ты хочешь, чтобы мы  инсценировали  мою  смерть?  Ну  уж
нет... Я в такие игры  не  играю.  С  меня  довольно  и  того,  что  ко  мне
наведываются призраки... А так я и вовсе свихнусь. К тому  же  это  довольно
пошло... Я приблизительно представляю себе, как это будет выглядеть...  Нет,
нет и еще раз - нет! Пусть мой потенциальный убийца ЗНАЕТ,  что  я  осталась
жива, а это означает, что я сумею до него добраться...  И  вообще  это  черт
знает что! У меня на сегодня были запланированы визиты к Лизе в гостиницу  и
к Вале Кротовой... Понятное дело, что в таком  состоянии  я  уже  никуда  не
поеду... Но с ними просто необходимо встретиться. Кроме того, мне  почему-то
кажется, что и Гусарова имеет ко всему этому какое-то отношение...
   - Гусарова? А она-то тут при чем?
   - Просто интуиция. Понимаешь, я много времени провожу в машине, и  мне  в
ней хорошо думается. Вот и промелькнула мысль... Дело в том, что  она  пьет.
Надо бы узнать настоящую причину. У нее какие-то проблемы, и  мне  почему-то
кажется, что и она тоже была в той квартире, которую снимали для своих забав
Соболев с дружками... У Светланы Гусаровой, по  словам  Сони  Канабеевой,  с
Сергеем Садовниковым был долгий роман. Словом, все они - и подружки Лоры,  и
брат Полины со своими приятелями - сделаны как бы из одного теста... Они все
жадные до развлечений. Вот только развлечения их  не  такие  уж  безобидные.
Увидев в первый раз Гусарову, я поняла, что она неравнодушна  к  молоденьким
мальчикам, а мальчики, Соболев, Берестов и Вартанов,  в  свою  очередь  были
неравнодушны к совсем молоденьким девочкам... Я думаю, что  эти  пристрастия
идут от пресыщения, ну и, конечно, зависят от предрасположенности человека к
подобного рода играм... Сказывается и влияние окружающих. И  мне  непонятно,
как, находясь в  этом  пестром  котле,  Лора  Садовникова  могла  оставаться
чистой? Всех, кто ее окружал, связывали определенные  грязные  желания...  А
что же сама Лора? Тебе не кажется, что Лора тоже могла иметь  какие-то  свои
пристрастия? Причем такие, о которых  мы,  быть  может,  и  не  подозреваем?
Человеческий мозг - уникальное природное явление  и  способен  на  все.  Мне
кажется, что я что-то нащупала, что я уже близка к цели.
   - Ты, кстати, не забыла, что выходишь замуж за Ломова?
   Юля какое-то время сидела молча, словно переваривая услышанное.  Конечно,
она не забыла об этом, но мысли о возможном замужестве  пока  что  гнала  от
себя прочь... Они казались  ей  лишенными  какой-то  очень  важной  для  нее
основы.
   - Я же не люблю его, - произнесла она вдруг и  натянула  плед  до  самого
подбородка. - Он будет по два раза в  день  насиловать  меня,  запретит  мне
работать и заниматься тем, что мне нравится, а затем и вовсе  перекроет  мне
кислород...
   - Что ты имеешь в виду?
   - Я имею в виду свободу, которой я сейчас располагаю... Я  могу  сесть  в
свою  машину  и  поехать  куда  угодно  -  полная  свобода   перемещения   в
пространстве... Больше того, я чересчур любопытна, чтобы прикипеть к  одному
месту и пялиться  на  пусть  даже  и  золотого  мужа...  Я  вся  переполнена
желаниями, а он уже прожил жизнь. Мне будет с ним скучно. Уверена,  что  при
всей его оригинальности и  склонности  ко  всему  необычному,  даже,  скажу,
сюрреалистическому и мистическому, у него не хватит сил, чтобы удивлять меня
постоянно. Он выдохнется, и после этого начнется полоса  разочарований...  А
мне бы этого не хотелось. Знаешь, пожалуй, я сейчас позвоню ему и скажу, что
не выйду за него замуж.
   - Кто же так поступает? -  возмутилась  Надя.  -  Разве  можно  вот  так,
спонтанно, по телефону  делать  такие  заявления...  У  меня  даже  возникло
подозрение, что я выступила в роли провокатора, подбивающего тебя на ссору с
Ломовым. Мне бы хотелось, чтобы ты вышла замуж, чтобы у тебя  была  семья...
Отсутствие любви это, конечно, важный фактор, и над ним стоит призадуматься,
но вот отсутствие денег, по-моему, фактор еще более важный... Ломов богат, а
если, как ты говоришь, он тебя еще и любит, то и определенная  свобода  тебе
обеспечена... Ты умна, ты всегда сможешь его убедить в том, что не  намерена
сидеть дома, как в клетке, и развлекать его...  -  Щукина  сделала  паузу  и
перевела дух. - Послушай, Юля,  можно  я  задам  тебе  не  совсем  приличный
вопрос?...
   - Интимный? Валяй. Только налей мне, пожалуйста, чего-нибудь выпить...  У
нас осталось вино или какой-нибудь сок?
   Надя налила ей красного вина.
   - Скажи, тебе с ним.., не.., не страшно?
   - В каком смысле?
   - Но ведь он же страшен, как атомная война!
   -  Да  брось  ты,  Щукина,  может  быть,  именно  его  внешность  меня  и
возбуждает... Я и сама-то еще толком не разобралась, что к  чему...  Но  мне
нравится принадлежать ему. Наверно, это и  есть  самый  настоящий  мазохизм.
Понимаешь, в моей жизни было очень мало мужчин, и  поэтому  я  могу  сказать
только  одно:  мне  не  хватает  опыта.  Павел  Андреевич  в   этом   смысле
превосходный учитель. Он знает, что мне нужно. Он  понимает  меня...  А  что
касается страха, то я трусиха по природе и боюсь просто выходить из  дома...
Я  постоянно  оглядываюсь,  прислушиваюсь,  принюхиваюсь...  Я  очень  боюсь
смерти, как, впрочем, и всякий нормальный человек. И если  Ломов  страшноват
внешне, то внутри он добрый и даже, я бы сказала, красивый... И вообще в нем
словно бы сидят два человека, причем совершенно разных... Один присылает мне
тот самый торт с окровавленной постелью...
   - Какой-какой?
   - Как, я тебе еще до сих пор не показала это чудо? Подай мне, пожалуйста,
сумку... Вот, взгляни. - Она достала снимок торта. - Ну как он тебе?
   - И это торт? - Щукина, еще не веря своим глазам, вертела фото в руках. -
Только больной мозг способен на такое, честное слово... Но почему?  Как  это
произошло? Когда?
   И Юля подробнейшим образом рассказала ей об  утреннем  визите  Вениамина,
который принес этот торт.
   - А ты говорила Ломову, что была в квартире Садовниковых?
   - Кажется, нет. Но не в этом дело. Он и так бы все  узнал.  У  него  есть
свои, причем прекрасно информированные источники... Шубин сказал, что  такой
торт мог бы сделать любой человек, обладающий долей фантазии.
   - Понятно. Твой Павел Андреевич просто решил тебя шокировать... Ну и как?
Ему это удалось?
   - Конечно... Но если он рассчитывал на  то,  что  я  не  стану  есть  это
творение, то он ошибся...
   Торт оказался  на  редкость  вкусным...  А  на  самом  дне  я  обнаружила
маленький пистолет. Это его подарок.
   - Тогда выходи за него замуж. Действительно  неординарная  личность...  А
тут встречаешься с каким-то вонючим потрошителем...
   - Надя... Разве можно?..
   - Да нет, Лешка, конечно, неплохой человек, но  он  почти  все  время  на
работе, занят... Он беден,  ему  очень  мало  платят,  и  пойми  -  от  него
постоянно пахнет  моргом.  У  него  дома  целая  коллекция  разных  духов  и
одеколонов... Он моется хорошим, дорогим мылом, но этот запах  неистребим...
И меня мутит при одной мысли о том, что он ласкает мою грудь  той  же  самой
рукой, которая всего несколько часов назад путешествовала  по  внутренностям
покойников...
   Послышался тихий пиликающий звук: подавал о себе знать  сотовый  телефон,
который теперь лежал на столе Щукиной.
   - Возьмешь? - спросила она Юлю.
   - Конечно. Я даже знаю, кто это... - Она приняла телефон и, закрыв глаза,
стала слушать, что ей  говорили  в  трубку.  Прошла  минута,  затем  другая,
третья... - Хорошо, подъезжайте...
   Она положила трубку рядом с собой и вздохнула:
   - Надя, сейчас он приедет за мной и увезет к себе...
   - Это был Ломов?
   - А кто же еще? Не Крымов же... Тот бы не стал звонить, он ждал бы,  пока
не позвоню я. Кстати, куда он исчез? Может, лежит теперь в объятиях Полины в
моей кровати... Надо бы позвонить ей...
   Юля набрала свой  номер.  И  через  несколько  мгновений  услышала  голос
Полины.
   - Добрый вечер, это Юля. Ты жива?
   - Жива... Сама не знаю, как я взяла трубку... Боялась  даже  подходить  к
телефону...  Нервы  на  пределе.  Я  нашла  у  тебя  настойку  пустырника  и
валериановые капли... У меня кончились фрукты и йогурты. Ты бы не смогла мне
их привезти?
   - Да-да, конечно... Что-нибудь еще?
   - Если  можно,  соленой  рыбы...  Кстати,  у  тебя  прекрасная  квартира,
чудесная ванна... Да и телевизор  просто  блеск!  Отдыхаю,  ем,  развлекаюсь
просмотром видеокассет... Ты собрала неплохую коллекцию.
   - Я рада за тебя...
   - Ты не приходишь ночевать, и я чувствую себя неловко... Я  все  понимаю,
тебе неприятно видеть  меня.  Но  поверь,  пройдет  какое-то  время,  и  все
закончится. Я отблагодарю тебя. Кстати,  ты  не  можешь  мне  сказать,  МЕНЯ
ИЩУТ?..
   - Да, конечно... И ты правильно делаешь, что  не  берешь  трубку.  Лишний
риск.
   - Как там поживает Крымов? Я надеялась, что он мне хотя бы  позвонит,  но
он профессионал и поэтому, наверно, не хочет рисковать...
   - Все, я не могу больше разговаривать. Я в течение часа подъеду к тебе  и
привезу все, о чем ты просила. Я позвоню пять раз, а потом еще три. Ну  все,
до встречи...
   Юля спрятала телефон в сумку и попыталась встать.
   - Ты все-таки решила поехать к Ломову?
   - Не знаю, Надя, пока еще ничего не знаю... Только заеду  за  фруктами  и
йогуртами... Актриса не может жить без витаминов...
   - У тебя такой вид... Ты расстроилась? Неужели ты все еще любишь  Женьку?
- в сердцах произнесла Надя и даже приобняла  подругу.  -  Так  нельзя.  Это
нехорошо. Но если ты решила назло ему выйти замуж за Ломова - это еще  хуже.
Он недостоин такой жертвы. Это называется "финт ушами". Это глупо.
   - Надя, прекрати. Я и сама все понимаю. Помоги мне  подняться.  Сейчас  я
куплю лимонов и винограда этой рыжей стерве и отвезу  их,  а  потом  попрошу
Павла Андреевича, чтобы он привел меня в чувство... У него имеются  какие-то
восточные благовония, масла, словом, он быстро поднимет меня на ноги...
   - Ну смотри... А вот и он... - Надя со страхом выглянула в окно. Прямо  к
крыльцу, чуть слышно шелестя шинами, подъехала большая черная машина.
   Вздрогнула от ее слов и Юля.
   - Надюша, спасибо, мне пора... Думаю, что тебе следует позвонить Крымову,
Шубину, да и Корнилову, сообщить, что в меня стреляли... Опиши все подробно,
особенно время... Ты помнишь, который был час?..
   - Конечно, помню. Да и пульку я спрятала в надежное место...
   - Кстати, а где Чайкин?
   - На работе, где ж ему еще-то быть?
   - Позвони и ему, поблагодари от меня...
   - Тебе, конечно, повезло, что пуля засела  неглубоко,  думаю,  что  ты  в
рубашке родилась...
   Юля попрощалась с Надюшей и, пошатываясь, вышла  из  приемной.  "Все-таки
надо было вызвать врача..."
   На крыльце ее уже поджидал Павел Андреевич. Черная шляпа  и  черный  плащ
спасали его от  дождя.  Внимательные  глаза  сразу  заметили  неестественную
бледность Юли, да и легкое пальто сидело на ней как-то неловко,  потому  что
она так и не смогла просунуть в рукав раненую руку.
   - Что с тобой? - Он обнял ее и повел к машине. - Садись, расскажешь...  У
тебя нездоровый вид.
   Ломов усадил ее на заднее сиденье, а сам сел за  руль.  Юля  вздохнула  с
облегчением: хорошо, что он приехал без Вениамина.
   - В меня стреляли... Совсем недавно...
 
*** 
 
   Всю дорогу он слушал ее не перебивая.
   - Вот что, ласточка. Тебе надо прекращать эти дурацкие  расследования.  Я
все обдумал и пришел к выводу, что тебе надо уходить с этой чертовой работы.
Ты выйдешь за меня замуж и будешь жить в свое удовольствие... И я тебе  это,
слава Богу, смогу предоставить... Ты как, согласна?
   Он спрашивал, не видя ее лица, и если бы вдруг увидел ее глаза, то  понял
бы, что Юля растерянна... Она не знала, что ему ответить.  Теперь,  когда  у
нее ныло плечо, а на лбу выступила испарина,  когда  в  горле  запершило  от
нахлынувшего леденящего ужаса перед смертью, которая была от нее так близко,
на расстоянии вытянутой руки, даже нет, всего в нескольких сантиметрах от ее
перепуганного насмерть сердца, слова Павла Андреевича о возможном  блаженном
безделье были как нельзя кстати. В принципе она всегда была бездельницей.  И
никто не знает, что она пробездельничала всю свою  сознательную  жизнь.  Она
училась легко, весело, и у нее была  масса  времени,  которое  она  убивала,
валяясь на своем диване с книжкой... И не  было  ничего  более  прекрасного,
чем, обложившись яблоками, конфетами или семечками,  читать  и  перечитывать
Мопассана, Золя, Бальзака, Моруа... Но кто мог упрекнуть ее в этом? Пожалуй,
никто. Она  росла,  как  растение,  которому  были  предоставлены  наилучшие
условия для развития... В доме всегда было тихо, спокойно, за стеной в таком
же блаженном забытьи пребывала ее мама... Они обе, и мать, и дочь,  находили
умиротворение в чтении книг... Они жили иллюзиями и, наверно, все же немного
лукавили, когда признавались друг  дружке  в  любви...  Они  были  счастливы
наполовину, потому что в их жизни не было мужчины - мужа и  отца.  Но  потом
все резко изменилось. Появился ОН, будущий  мамин  муж.  А  спустя  какое-то
время - Земцов. "Боже, как же давно это было!"
   - Вы вызывали милицию? - спрашивал Ломов, ловко  выруливая  на  Кировский
проспект и на огромной скорости  двигаясь  в  сторону  своего  района.  -  В
принципе это было покушение на убийство...
   - Нет, но Щукина обязательно сообщит о том, что  произошло,  Корнилову...
Вы вот говорите, чтобы я все бросила... Неужели вы не понимаете, что мне уже
просто  необходимо  поймать  этого  негодяя?!  Во-первых,  это  мое   первое
самостоятельное дело, во-вторых, мне хочется довести его до конца уже по той
причине, что меня не поддерживает Крымов... Я уверена,  в  душе  он  смеется
надо мной... Кроме того, должна же я каким-то образом оправдать  те  усилия,
которые потратили на меня, помогая в расследовании этого дела, Шубин и Надя.
Что касается моего замужества, то мне показалось, что вы уж очень спешите...
Мы ведь практически не знаем друг друга. Тот факт, что мы  переспали,  ни  к
чему вас не обязывает... Можете считать  меня  безнравственной  особой,  но,
честное слово, я спокойнее буду  себя  чувствовать,  находясь  на  некотором
расстоянии от вас,  чем  будучи  вашей  женой,  вашей  собственностью...  Вы
думаете, я не понимаю, что означает быть  ВАШЕЙ  женой?  Да  это  же  полная
зависимость... А мне бы этого ПОКА не хотелось. К тому же я не уверена,  что
вам действительно это так важно и нужно... Ведь семья  подразумевает  прежде
всего детей, а вам достаточно много лет...
   Ломов молча вел машину. И Юля, которая тоже не могла видеть его  лица,  а
потому была лишена возможности определить его реакцию  на  ее  тираду,  лишь
пожала плечами и, откинувшись на спинку сиденья, замолчала. Но по прошествии
нескольких минут она вдруг услышала:
   - Это твое последнее слово? - Он проговорил слегка хрипловатым,  каким-то
судорожным голосом.
   - Последнее слово мне дадут в суде, - нахмурилась она - ей не  понравился
тон  его  голоса.  "Можно  себе  представить,  как   ты   будешь   со   мной
разговаривать, когда я стану твоей женой..." И снова, как тогда, с Земцовым,
ее начало охватывать чувство сродни безысходности... Она не потерпит  ни  от
кого насилия,  грубости...  Она  никогда  и  никому  не  будет  принадлежать
полностью.  Ответственность  в  конечном  счете  совсем  не   то   же,   что
зависимость. Хотя и  зависимость  бывает  разная:  приятная  или  навязанная
кем-то.
   - Хорошо, я больше не буду на тебя давить, но спрашивать  тебя  время  от
времени, созрела ли ты для того, чтобы выйти за меня замуж, я все-таки буду.
- Теперь  его  голос  звучал  намного  мягче,  и  уже  это  радовало.  -  Ты
по-прежнему не хочешь, чтобы тебя осмотрел настоящий доктор?
   - А откуда вы знаете, осматривал меня вообще кто-то или нет?  -  спросила
Юля и тут же вспомнила, что совсем недавно сама  рассказала  абсолютно