ты взяла?
     - Да ведь я спряталась от него за диван! Я точно знаю, что он вошел в спальню, но, увидев лежащего на кровати Бориса, ничего ему не сделал, не сказал, а пошел дальше... На кухне покурил...
     - Пепел оставил?
     - Думаю, что он стряхивал его на пол, если за то время, что он был здесь, вообще успел образоваться пепел...
     Скорее всего он закурил, но сигарета или папироса погасла... Думаю, что это дешевый табак, так пахнет обычно от стариков, которые привыкли курить "Беломор" или что-нибудь в этом роде...
     - Поторопись. Внизу машина, я тебя сейчас отвезу, а сама поеду в агентство, там приехали люди из другого города, боюсь, что не успею услышать самое главное...
     - Что-нибудь случилось?
     - Конечно. У нас работа такая - у кого-то что-то случается, а мы ищем виноватого...
     - Господи, как хорошо, что ты приехала... Борис только что ушел - у него дела.
     - А он.., кто?
     - Художник. Разве я тебе не говорила?
     - Не помню... Кажется, нет.
     Если бы Жанна могла сейчас прочитать ее мысли, то она бы узнала, что, кроме внешности красавца славянина, Юля ничего не заметила. Больше того - она бы удивилась той силе самовнушения, которая сделала Юлю почти равнодушной к Борису, хотя при первой встрече он, безусловно, произвел на нее совершенно неизгладимое впечатление.
     - А чего это ты улыбаешься? - Улыбка осветила и Жаннино лицо. - Признайся, ведь он понравился тебе?
     - Да ты и сама все знаешь... Ну ладно, хватит разговоров. Пора. Разные мелочи - шампунь там, мыло - не бери, у меня этого навалом... Не забудь записную книжку - мало ли что... Деньги прихвати на всякий случай, документы - возможно, придется уехать из города.
     - Я и сама понимаю...
     - Да, чуть не забыла, прихвати все мамины гроссбухи.
     - Не поняла...
     - Что же тут непонятного? КНИГИ ее возьми, куда она все записывала. Те, которые остались.
     - Зачем?
     - Слушайся старших...
     В дверь позвонили. И Юля, позабыв о всякой осторожности, открыла, даже не заглянув в глазок.
     Зрелище, которое предстало перед ней, заставило ее содрогнуться.
     На кафельном полу лестничной площадки, привалившись друг к другу, торчали, засунутые в обрезанные короткие мужские резиновые сапоги, окровавленные обрубки человеческих ног. Как в фильме ужасов. Как отлично сработанные муляжи - настолько неестественно для реальной жизни они смотрелись на фоне уютной и мирной тишины утреннего подъезда.
     - Кто там? - попыталась заглянуть через плечо Юли Жанна.
     Юля, пятясь, вернулась в прихожую, прикрыв за собой дверь.
     - Жанна, - произнесла она как можно тверже, хотя одним своим дрожащим голосом вызвала подозрение, не говоря уже о страхе, который прямо-таки витал в воздухе вместе с запахом крови. Так, во всяком случае, показалось тогда Юле. - Жанна, обещай мне, что ты в ближайшие полчаса не подойдешь к глазку и не выглянешь в подъезд. То, что там находится, не имеет никакого отношения к тебе... Это имеет прямое отношение КО МНЕ, - врала она напропалую. - Дело в том, что мы с Игорем ведем одно параллельное расследование, поэтому тебе не стоит так волноваться... Сядь вот сюда, - привела она ее на кухню и усадила на табурет, - и сиди тихо, как мышка... Скорее всего и эта Марина, и все то, что с тобой в последнее время происходит, связано именно со мной...
     - С тобой? В смысле?
     - Ведь ты моя портниха, верно? А это означает, что я бываю в твоей квартире... Так что охота началась на меня, и ты просто обязана выбросить все свои страхи напрочь... Сейчас я позвоню Корнилову...
     - А это еще кто такой?
     - Это старший следователь прокуратуры, он в курсе моих дел... А я сейчас выйду из квартиры и постараюсь сделать так, чтобы в подъезде, на твоей лестничной площадке никто не появился... Где твои ключи? Я тебя запру.
     Она плела всю эту чушь в надежде успокоить Жанну, поскольку понимала: стоит той увидеть весь этот кошмар перед своей дверью, как придется вызывать не только милицию, но и "неотложку". Кроме того, для молодой девушки, которая едва оправилась после потери матери, такое зрелище грозило шоком, а то и серьезным психическим расстройством.
     Конечно, никакого отношения эти отрубленные ноги к Юле не имели. Но главное сейчас состояло в том, чтобы запереть Жанну и попытаться как можно скорее связаться не только с Крымовым, но и с Сазоновым - инспектором уголовного розыска, с которым они тоже иногда работали параллельно и который имел свои проценты от гонораров клиентов, чьи дела они расследовали вместе.
     Юля действовала решительно. Заперев Жанну в ее квартире, она достала из кармана куртки пачку "Дирола", достала одну пластинку жевательной резинки, за какие-то секунды разжевала ее, стараясь не смотреть на то, что находилось всего в нескольких сантиметрах от нее, и залепила этим мягким белым и душистым шариком дверной глазок, чтобы Жанна ничего не увидела. Затем бросилась вниз, чтобы попытаться заблокировать входную дверь.
     Хотя бы на время... Она надеялась на чудо - на то, чтобы до приезда опергруппы никто из посторонних не смог наследить вокруг РЕЗИНОВЫХ МУЖСКИХ САПОГ...
     На крыльце, страшно волнуясь, она набрала номер сначала Крымова, затем Сазонова и Корнилова. Она назвала лишь адрес и сказала, что "ЭТО СРОЧНО". Все.
     Она знала, что этого достаточно, чтобы эти люди прибыли сюда в течение десяти-пятнадцати минут.
     Судя по тому, что из подъезда никто не выходил, с каждой минутой прибавлялся шанс, что прибывший эксперт сумеет снять с кафельного пола лестничной площадки следы обуви именно того человека, который и принес туда эти САПОГИ.
     И вдруг она увидела приближающуюся быстрым шагом по направлению именно к тому крыльцу, на котором она стояла, худую высокую женщину во всем черном.
     Чем ближе она подходила, тем отчетливее проступали все детали ее внешнего облика, свидетельствующие о том, что это МАРИНА, та самая зечка, которая собиралась убить Жанну.
     Час от часу не легче!
     Юля собралась было уже сказать женщине, которая одним своим видом вызывала если не страх, то отвращение - это точно, - что в подъезд заходить нельзя, как та, словно предчувствуя что-то, неожиданно кинулась прочь, пробежала до конца дома и скрылась за его углом. Юля растерянно металась между подъездами в ожидании знакомых машин, надеясь, что в случае, если одна из них появится, ей удастся побежать вслед за Мариной, но, когда, увидев "Мерседес" Крымова, добежала до угла дома, поняла, что опоздала: Марины нигде не было видно. Очевидно, она скрылась в одном из трех переулков, которые вели к трамвайным путям.
     Крымов не скрывал своей нежности и озабоченности, а потому, подбежав к Земцовой, набросился на нее и довольно-таки театрально обнял, чуть ли не закатив глаза к небу:
     - Господи, Юлечка, как же ты нас всех напугала...
     Что случилось? Судя по тому, что ты жива, - все обошлось?
     Юля молча высвободилась из его хотя и крепких, но почему-то показавшихся ей неискренними объятий и, качнув головой в сторону подъезда, произнесла, чувствуя себя одновременно и предательницей по отношению к нему (ведь она же сегодня ночью изменила ему с Шубиным!), и обманутой (кто знает, может, и он уже успел ей изменить с какой-нибудь актрисочкой!):
     - На третьем этаже, на лестничной площадке стоят резиновые мужские сапоги, а в них - человеческие ноги.., обрубки...
     Они поднялись на лифте. Едва они достигли нужного этажа и двери лифта разъехались, Крымов, увидев САПОГИ и пробормотав "Боже, какой ужас!", с удивлением посмотрел на Юлю:
     - Как это случилось?
     - Юля, это ты? Открой мне, пожалуйста... - донесся до них голос Жанны, запертой в квартире. - Я только что видела ее... Она приходила, но потом убежала... Ты видела ее? Видела Марину?
     - Жанна, успокойся, пожалуйста, я видела ее, но не смогла ее догнать. - И уже обращаясь к Крымову:
     - Женя, я пойду к Жанне... Она не должна знать, ЧТО здесь...
     Я сказала ей, что все что сейчас происходит с ней, имеет отношение к НАШЕЙ работе... Ты все понял?
     - Пока еще нет.
     - Ей нельзя волноваться. У нее недавно умерла мать.
     Теперь понятно?
     Крымов кивнул головой и вздохнул, разглядывая белые голые ноги и страшные срезы, почерневшие от запекшейся крови.
     - Ладно, иди, я сам встречу Сазонова... Иди-иди, они уже приехали - я слышу их голоса...
     - Тогда прикрой меня, чтобы в случае, если Жанна стоит рядом с дверью, она не успела ничего увидеть.
     Крымов сделал так, как она его попросила, и Юля, отперев дверь, проскользнула в квартиру.

***

     Они вернулись в агентство около трех часов, смертельно уставшие, голодные и раздраженные, причем все без исключения. Крымов злился на то, что из-за этого странного происшествия с "сапогами" (так они теперь называли Юдину страшную находку) была отложена встреча с м-скими клиентами - отцами Тани Трубниковой и Дины Кирилловой - девушек, пропавших без вести этой осенью.
     Надя, которая ждала их возвращения с целым подносом бутербродов и горячей кофеваркой, распространяющей совершенно одуряющий аромат свежего кофе, как могла успокаивала Крымова, словно, кроме него, в приемной никого не было - ни Земцовой, ни Шубина:
     - Да ты не переживай так, Женечка, я им все объяснила, показала, где здесь поблизости есть кафе, они сейчас пообедают и вернутся. Так что никуда твои клиенты не денутся. А что случилось-то?
     Пока Крымов с набитым ртом рассказывал Щукиной о том, что произошло в подъезде Жанниного дома, Юля слушала их, испытывая при этом какое-то странное чувство, как будто в приемной разыгрывается сложный фарс - спектакль явно не для средних умов... Каждая интонация, каждое произнесенное как Крымовым, так и Щукиной слово были фальшивыми. Создавалось впечатление, что эта парочка изо всех сил старается убедить окружающих в своих нежных чувствах друг к другу. Щукина, воркуя и при этом издавая наигранные "ахи" и "охи", явно дразнила Юлю и Игоря, не предполагая, конечно, что за последнюю ночь в их отношениях произошли такие серьезные перемены. Она, как ей казалось, разжигала ревность Юли и одновременно ревность Игоря...
     - Щукина, перестань кормить Крымова с ложечки, на вас противно смотреть!.. - наконец, не выдержав, рявкнул Игорь и тут же нервно хохотнул:
     - Ты хоть понимаешь, что произошло? У тебя сердце есть?
     - Да оставь, Игорь, пусть порезвится... Это у нее нервное... - спокойно произнесла Юля и взяла с подноса последний бутерброд. - Главное, чтобы эти ноги не имели никакого отношения к нашей клиентке. Мне почему-то кажется, что девочки найдутся. Или, во всяком случае, МЫ ИХ НАЙДЕМ. Ведь верно, Надя?
     - Я что-то не понимаю, что здесь вообще происходит? И почему это я не могу покормить Крымова с ложечки? Крымов - ничей, правда ведь. Женя?
     - Правда, - вздохнул Крымов и покачал головой. - И никому-то во всем белом свете я не нужен.., кроме кредиторов, черт бы их побрал на самом деле!.. Ну, где твои клиенты, Шубин? Сколько можно есть? А что, если они обиделись и уехали в свой М.?
     - Никуда они не уедут. У них дочери пропали, а ты говоришь... - возразил Шубин.
     Юля, молчавшая все это время, тоже решила высказать свое мнение:
     - Я чувствую, что в нашем агентстве что-то происходит.., какие-то подводные течения, что-то неясное, словно кто-то что-то недоговаривает... Но это... Бог с ним.
     У меня есть предложение. Сейчас придут шубинские клиенты. Их двое, значит, и дела будет два. Наверняка придется выезжать в М.  и даже пожить там какое-то время.
     Кроме этого, существует дело моей портнихи - Жанны Огинцевой. Надеюсь, после того, что произошло сегодня утром, уже никому не кажется, что визит зечки - плод ее фантазий? Уверена, что причину столь странных происшествий, которые произошли с ней в последнее время, надо искать в прошлом ее матери... Короче - отдайте это дело мне. Пожалуйста.
     - Что же творится! - всплеснул руками Крымов. - Ты хочешь сказать, что это я, собственной персоной должен тащиться в М.? Жить там в затрапезной гостинице и позволить клопам терзать мое тело? Даже если я поеду туда с Шубиным, меня это не спасет... Кроме того, мне надо возвращаться домой, я не закончил главу... Нет уж, ребятки, я тащу на себе все агентство, все счета и долги вот где... - Он похлопал себя по шее. - Я не двужильный, мне необходимо оставаться здесь, а потому поезжайте сами... Ты, Игорек, бери Земцову и отправляйтесь с ней в М. Уверен, что разговор с Трубниковым и Кирилловым у вас не займет и четверти часа. Все и так ясно.
     Они наверняка привезли фотографии своих дочерей и данные о том, где девушки учились. Это все. Главное теперь - провести расследование на месте, то есть непосредственно в М. Опросить местное население на предмет выяснения, с кем общались, встречались, близко сходились или ссорились девочки... С кем их видели в день исчезновения.., да что я вас учу - вы и сами это все знаете не хуже меня... Щукина будет пахать свою ниву - обеспечит оперативной информацией, результатами экспертиз, связью с Сазоновым и Корниловым. Транспорт у нас, слава богу, на ходу. Наличности для ведения дел хватает... Договаривайтесь с мужиками и поезжайте в М. Что же касается этой портнихи, то раз уж Земцова так хочет заниматься этим делом самостоятельно, то пусть и занимается. Насколько я понимаю, сейчас эта девушка находится у нее дома, то есть в надежном месте. Думаю, что сегодняшнего вечера вполне хватит для того, чтобы вытрясти из нее все, что касается связей ее матери, проанализировать ее действия накануне смерти и выйти на клиентов... Я просто уверен, что ее мать убил кто-то из должников. Больше того, я сегодня утром вспомнил, что знал эту женщину. Ее звали Валентина. Она ссужала деньгами некоторых моих знакомых. Мы даже бывали с ней в одной компании... Это была молодая и красивая женщина, умная, я подчеркиваю - УМНАЯ. Те книги Валентины, о которых говорила Юля, можно выбросить - это все макулатура. Основная информация о НАСТОЯЩИХ клиентах - исчезла. И тебе, Юля, придется с этим смириться. Человек, который задолжал ей крупную сумму денег, и отправил ее на тот свет. Туда же отправилась и книга с расписками. Ты себе представить не можешь, какими суммами ворочала мамочка твоей портнихи... Ты не смотри, что она так скромно живет, - у нее есть деньги...
     - Не правда! - воскликнула Юля. - Она работает, вот откуда у нее деньги. От матери же ей осталось совсем немного... Я верю Жанне.
     - Это ваше личное дело, госпожа Земцова, кому верить, а кому - нет. Но я знаю, что говорю. Больше того - Я САМ БРАЛ У НЕЕ ССУДУ...
     - Значит, Крымов, ты ее и убил, - логично заметил Шубин и налил себе еще чашку кофе. - А теперь отправляешь Юлю в М., чтобы она тебя не разоблачила... А может, ты был еще и любовником этой несчастной?
     - Нет, вот любовником ее я не был, но то, что он у нее был, это я знаю точно...
     - Ты знал мужчину, с которым Валентина встречалась?
     - Конечно... - улыбнулся Крымов усталой и ироничной улыбкой. - Я даже видел их вместе... Очень красивый мужчина.
     - Странно... - подала голос Щукина, которая в это время пыталась раскурить набитую табаком трубку. - А я-то думала, что самый красивый мужчина в городе - это ты.
     - САМЫЙ - это верно. Но я же сказал "очень красивый мужчина". Нет, кроме шуток, я видел их в ресторане. Мы с Валентиной сделали вид, что незнакомы. Она всегда поступала так, словно не хотела афишировать, особенно в таком людном месте, свои знакомства и связи.
     - О ней кто-то ЗАБОТИЛСЯ? - спросила Юля.
     - Думаю, что те, кто пытался сунуть нос к ней за ПРОЦЕНТАМИ, потом долго отмывали его от крови...
     - Ничего не понимаю, - вздохнула совершенно сбитая с толку Юля. - Ты что, хочешь сказать, что она никому ничего не платила за "крышу"? Да в жизни не поверю...
     Она знала, что говорит. Ведь если дело обстояло так, как предполагает Крымов, то Валентина, выходит, САМА ИМЕЛА ПРЯМОЕ ОТНОШЕНИЕ К ПРЕСТУПНОМУ МИРУ. Но каким образом?
     - Ты еще скажи, Крымов, что Валентина - крестная мать, и сразу все встанет на свои места.
     - Нет, она не была крестной матерью... Но вот крестный, который заботился о ее покое, несомненно, был.
     Посуди сама: откуда ей было взять начальный капитал для подобного бизнеса? Ведь она никогда и ничем не занималась, в отличие от своей дочери, которая шьет... Вот и думай.
     - Но откуда ты все знаешь?
     - А я бабник! Чем я занимаюсь в постели моих многочисленных любовниц? Во всяком случае, не тем, о чем ты только что подумала... Я, дорогие мои, собираю информацию. А кто, как не хорошенькие женщины, имеют доступ к этой самой информации? Так-то вот... Был бы Шубин посмазливее и ростом повыше, глядишь, и он бы рассказал тебе про Валентину...
     - Ну и пошляк ты, Крымов, - не выдержала даже циничная Щукина, - ты хочешь сказать, что был в постели и с ней?
     - Да ничего вы не поняли... Я бы умер, если бы удовлетворял всех своих дам, я даю им нечто большее, чем секс... Я дарю им свою любовь...
     Шубин подошел к окну. Он вдруг вспомнил, как наблюдал поздно ночью с помощью бинокля за Щукиной...
     Сказать Юле об их свидании или повременить? А что, если она воспримет это лишь как способ настроить ее против Крымова?
     - Кажется, это они... - Игорь увидел подъезжающую к крыльцу агентства черную "Волгу". - Точно, это они приехали... Судя по тому, - обратился он уже к Юле, - что нам сказал Крымов, завтра утром мы с тобой выезжаем в М. Поэтому советую тебе не тратить драгоценного времени и поехать домой, к Жанне... Поговори с ней, заодно приготовься к завтрашней поездке. Я заеду часов в пять. Хорошо?
     - Мы поедем на твоей машине или на моей? А может, на двух?
     - На моей. Свою поставь в гараж. Поторопись...
     Едва он произнес последние слова, как в приемную, шумно отряхиваясь от снега, вошли двое довольно молодых мужчин, одетых почти одинаково: короткие дубленки и норковые шапки. Красные пухлые лица, осторожный взгляд, замедленные движения. Это были люди из провинции, которые в этой с шиком обставленной приемной немного оробели. И, лишь увидев знакомое лицо Шубина, попытались даже улыбнуться.
     - Вы что - братья? - спросил Крымов. - Присаживайтесь...
     Юля, поздоровавшись с мужчинами, извинилась и вышла из приемной. Она знала, что все, что сейчас расскажут они Крымову, ей потом перескажет Игорь, а потому даже обрадовалась, что у нее появилась возможность хотя бы немного отдохнуть и собраться в дорогу: на особые результаты разговора с Жанной она не рассчитывала.
     Из машины она позвонила Жанне:
     - Привет, Жанночка. Как ты там, освоилась?
     - Освоилась... - услышала она радостный голос подруги. - Ты домой?
     - Домой. Сейчас приеду. Можешь разогреть суп. Он в холодильнике. А я заеду в магазин, куплю что-нибудь к чаю... У тебя все хорошо?
     - Да у меня-то нормально, а у тебя? Что-нибудь узнала про Марину или этого мужика с деньгами?
     - Ну, положим, он уже без денег... Ведь они у тебя?
     Ты завернула их в пакет, как я тебе говорила?
     - Конечно.., зачем они мне?
     Юля машинально отключила телефон, когда увидела бегущего к ней человека. Она даже на всякий случай заблокировала двери: мало ли?.. Сквозь крупные снежные хлопья, залеплявшие ветровое стекло, она все же разглядела лицо мужчины, который пытался открыть правую переднюю дверцу машины. Это был Борис. Как Дед Мороз, с белой, в снегу, бородой и красными щеками.
     Она открыла дверь.
     - Как хорошо, что я успел... - услышала она его приятный мягкий голос и взглядом пригласила его сесть рядом.
     - Только отряхнитесь от снега, а то у меня такое ощущение, словно я повстречалась с настоящим Дедом Морозом... Что-нибудь случилось?
     - А вы считаете, что нет? - ответил он вопросом на вопрос, усаживаясь. От него приятно пахло одеколоном.
     Или мужскими духами.
     - От вас так хорошо пахнет.
     - Неужели до сих пор чувствуется?
     Она слушала его голос, смотрела на негр и пыталась представить, в какой семье он рос, кто научил его так хорошо прогов