езде, где бы я ни находился. Но мне  этого  мало,  мне  всегда
было всего мало. Ты не пугайся, а постарайся  просто  понять  меня...  Я  бы
хотел взять от жизни ВСЕ, но она мне это "все"  НЕ  ОТДАЕТ...  Но  я  должен
взять, выцарапать, вырвать.., с кровью... Боже, какая восхитительная грудь!
   Она уже поняла, что ничего не будет. Что он не сможет. Что ему не помогли
ни могилки, ни кресты, ни кладбищенская тишина - НИЧЕГО... Это был еще  один
мертвый мужчина, но только он об этом не знал, а если и знал, то предпочитал
об этом не думать.
   С точки зрения физиологии Юля страдала. И потому, чтобы не смотреть в его
сторону, удалялась от машины быстрыми  шагами.  Шла,  почти  бежала,  глотая
слезы, потому что никак не могла взять в толк, как могла она согласиться  на
эту  нелепую  встречу  с  этим  непонятным   и   странным   мужчиной,   этим
отвратительным  горбуном,  поработившим  ее  сознание  и   шокировавшим   ее
постоянно какими-то чудовищными выходками вроде торта, изображавшего залитую
кровью кровать...
   Нет,  она  больше  не  будет  принимать  от  него  подарки,   какими   бы
соблазнительными и оригинальными они ни были. И напрасно она не сказала  ему
об этом сейчас... Возможно, он бы понял и оставил ее  в  покое.  И  дело  не
только в том, что он импотент,  а  в  другом.  Он  НЕНОРМАЛЕН.  Он  страшен,
наконец!
   Когда Юля вернулась на то место, где, как  ей  казалось,  совсем  недавно
проходила церемония прощания, теперь высился  могильный  холмик,  заваленный
свежими цветами. Накрапывал дождичек,  небо  над  головой  потемнело.  Перед
могилой оставался лишь один человек, который, завидев приближающуюся к  нему
Юлю, вдруг резко повернулся и почти побежал  к  воротам,  но  потом  свернул
куда-то  и  исчез.  Это  был  тот  самый  блондин,  которого  она  видела  в
гостиничном номере.
   "Сколько же времени я провела в машине  с  Ломовым?"  Ей  стало  страшно.
Какой-то детский нелепый страх. Она увидела  свою  машину  и  с  облегчением
вздохнула. Хорошо хотя бы, что она предоставила Полине только свою квартиру,
но не машину.  Иначе  на  чем  бы  она  теперь  добиралась  до  Театрального
переулка, где Лиза, должно быть, устроила поминальный обед?
   Юля совершенно забыла о Соболеве. Напрочь. Но, с другой стороны, не могла
же она оказаться одновременно в двух  местах.  Там  были  Крымов,  Полина  и
Шубин, а это уже кое-что да значит.
   Она  медленно  выехала  с  территории  кладбища  и  на  бешеной  скорости
помчалась в город, подальше от мертвых, поближе  к  живым,  к  настоящим,  к
здоровым...
 
Глава 14 
 
   Домой она позвонила из машины.
   - Кто это? - спросила она настороженно, боясь, что услышит голос Полины.
   - Это я, Крымов.
   - Полина там?
   - Да,  все  как  договаривались...  А  ты-то  куда  подевалась?  Мы  тебя
потеряли... У Соболева, что ли, была?
   - Нет... Дела у меня были... - Она  вспомнила  Ломова  с  омерзением.  Ей
подумалось в эту минуту, что, окажись Павел  Андреевич  настоящим  мужчиной,
она вряд ли испытывала бы сейчас к нему такие неприятные чувства, и ей стало
стыдно. "Но почему? Почему он так низко пал в моих  глазах  только  лишь  по
этой в принципе не самой существенной  причине?  Или  именно  для  меня  она
оказалась существенной?.."
   Юля была противна самой себе.
   - Ты сейчас домой?
   - Нет, я к Садовниковым, выпью водочки, закушу селедочкой и попытаюсь еще
раз поговорить с ее подружками... А чем будете заниматься вы?
   - Ты Шубину нужна. До зарезу. Ты не будешь против, если  мы  тут  у  тебя
поужинаем?.. Полина спит. Я дал ей выпить, и она отключилась. Ты видела ее?
   - Видела. А где Щукина?
   - На месте, где же ей еще быть?
   - На работе?
   - Ну да... Ждет-пождет клиентов...
   - Ты что, тоже выпил?
   - Представь, Герман, которого мы с тобой видели на даче, ее брат.., разве
я мог предположить подобное?
   Юля отключила сотовый. Оказывается, Крымов был пьян, а она и не  заметила
этого.
 
*** 
 
   Она не ошиблась: Лиза не стала арендовать для поминального обеда кафе или
столовую и предпочла обойтись собственными силами.
   Теперь, когда большая квартира  в  Театральном  переулке  была  заполнена
людьми, сидящими вдоль длинного импровизированного  стола,  Юле  показалось,
что она вообще находится здесь впервые.
   Дверь ей открыла сама Лиза. По ее лицу было сложно  определить,  страдает
ли она по поводу смерти сестры либо просто чрезвычайно утомлена свалившимися
на ее плечи хлопотами, связанными с организацией этих неизбежных процедур.
   Еще на лестнице Юля почувствовала запах щей и компота из сушеных фруктов.
Довольно характерный запах для подобного рода застолья.
   В квартире было душно,  из  гостиной  доносился  гул  голосов.  На  кухне
работали молчаливые, одетые в темное  женщины.  Очевидно,  знакомые  Лоры  и
Сергея, а может, соседи. Так часто бывает, что  в  трудную  минуту,  засучив
рукава, на скорбную вахту встают не родственники  или  близкие  покойных,  а
просто соседи. Они носили из  кухни  в  гостиную  глубокие  тарелки,  полные
горячих оранжево-жирных щей, мисочки  с  кутьей,  прозрачные  селедочницы  с
уложенными  в  них  аккуратными  серебристо-розоватыми  ломтиками   селедки,
прикрытой луковым кружевом, подносы со стаканами компота, корзинки с хлебом,
блюда с разрезанными и уложенными горкой пирогами...
   - Проходите, пожалуйста,  спасибо,  что  пришли  помянуть,  -  приветливо
улыбнулась измученная Лиза и, поддерживая Юлю за локоть, провела в гостиную.
   Конечно, ее приход мало  кого  оставил  без  внимания.  Здесь  были  все:
Дианова, Гусарова, Канабеева, Мазанова, Арсиньевич, Кутина и  много  других,
незнакомых Юле лиц.
   - Лиза, будьте так добры, посидите немного со мной, а я поспрашиваю вас о
ваших гостях... - Юля старалась  говорить  уверенно  и  твердо,  чтобы  Лиза
поняла: она пришла сюда не водку пить, а работать.
   - Хорошо, я постараюсь. Кто вас интересует в первую очередь?
   - Вон тот импозантный мужчина, слева от Диановой, кто он?
   - Это Крестьянинов, врач, он был вхож в этот дом, Лора мне рассказывала о
нем много хорошего. Она еще  говорила,  что  он  лечил  не  столько  органы,
сколько душу. Как раньше земский врач...
   - Понятно.
   Все  шло  по  русскому  обычаю,  пока  уровень   выпитого   не   превысил
общепринятой нормы, после  которой  поминки,  как  правило,  превращаются  в
вечеринку. Так случилось и на этот раз. И хотя застольных  пьяных  песен  не
было, присутствующий люд в какую-то минуту расслабился, женщины пошли курить
на кухню, мужчины - вышли в подъезд. Юля даже отметила про себя,  что  никто
из сидящих за столом не смог произнести о  Лоре  и  Сергее  Садовниковых  ни
одной более или менее приличной  речи.  "Не  умеют  наши  люди  говорить.  А
жаль... Одни общие фразы: мол, были молодые и так рано ушли из жизни..."
   Понятное дело, что спорили, убийство ли это было  или  самоубийство.  Но,
разумеется, уже не за столом, а все больше шепотком по углам.
   Юля присоединилась к женщинам на кухне и тоже достала сигареты. Минута  -
и в пачке осталось три штуки. А было двадцать.
   Лица подруг Лоры покраснели, особенно явно  выпитое  вино  отразилось  на
внешности Гусаровой. Она громко икала и несколько раз пыталась заплакать.
   - И вы тоже пришли? Зачем? - спросила Дианова, пуская Юле дым в лицо.
   - Я  пришла  задать  вам  один-единственный  вопрос...  Все  вы  были  ее
подругами, любили ее, а теперь, когда ее убили...
   - Да они сами себя  убили,  -  проговорила  Гусарова  и  снова  громко  и
неприлично икнула.
   - Девочки, не перебивайте ее, - встала на защиту Юли  Елена  Мазанова.  -
Она же не развлекаться сюда пришла, как вы, а работать. Мы поручили ей найти
убийцу Лоры и Сергея...
   - Кто это  мы?  -  подала  голос  Соня  Канабеева.  Она  была  в  мужском
костюме-тройке черного цвета и белой блузке с рубиновой  брошью  на  высоком
воротничке-стойке.
   - Мы с Мазановым и Арсиньевичем... Да и вообще,  Соня,  тебе  не  все  ли
равно? Да вам всем  все  до  лампочки!  И  притащились  вы  сюда  просто  из
любопытства, а некоторые... - Лена бросила переполненный  презрением  взгляд
на захмелевшую Гусарову, - просто зашли выпить...
   -  Не  смей  со  мной  так  разговаривать...  -  Гусарова,  изловчившись,
попыталась хлестнуть Мазанову рукой  по  щеке,  но  промахнулась.  Она  была
агрессивна и очень опасна. Как мина замедленного действия. - Все знают,  что
это самоубийство.
   - Не знаешь, не говори, - отмахнулась от нее Лена и, повернувшись к  Юле,
ободряюще кивнула ей головой: мол, продолжай.
   - Повторяю, я пришла задать вам  один-единственный  вопрос.  Вы  же  сами
проговорились тогда, после морга. Помните, Света, вы еще сказали  тогда  про
Сергея: "Разве что он узнал..."  Что  он  узнал?  Кого  узнал?  Быть  может,
разгадка их гибели кроется как раз в человеке, о котором вы все  так  упорно
молчите... Я понимаю, конечно, что такое женская солидарность, но сейчас нам
надо найти убийцу, поэтому вам лучше рассказать все, что вы знали о Лоре...
   - Хорошо, - произнесла Анна Дианова, кутаясь в черную блестящую шаль. - Я
сама расскажу, сниму с остальных этот грех. Хотя мне тоже мало что известно.
Дело в том, что мы все, по очереди, в разное время  видели  Лору  с  молодым
мужчиной. И те вечера, когда проходили заседания нашего клуба, она частенько
проводила не в нашем обществе. Да, она иногда  посещала  рестораны,  но  это
было  баловство,  ничего  особенного...  В  другие  дни  она  встречалась  с
мужчиной. Но никто из нас, я просто уверена,  не  знает  ни  его  имени,  ни
фамилии, ни адреса, ни кто он вообще...
   - Они встречались в гостинице? У него светлые волосы?
   - Думаю, что да. Но это и все, что нам известно.
   - Сергей, ее муж, догадывался?
   - Наверно... Иначе не пришел бы к вам...
   - Лора хотела выйти за этого мужчину замуж?
   - Ничего конкретного она, конечно, не говорила... Просто надо знать Лору,
чтобы предположить такое. Как-то  она  намекнула,  что  ее  жизнь  в  скором
времени переменится. Говорила что-то о  контрастах,  об  ответственности  за
собственную судьбу... Она была довольно скрытная женщина.
   - А вы не знаете, зачем  Лиза  незадолго  до  смерти  Лоры  стала  спешно
продавать все драгоценности сестры?
   - Думаю, чтобы скопить денег на эту новую жизнь... А  почему  бы  вам  не
спросить у самой Лизы?
   - Я спрошу.
   -  Вот  бы  узнать,  где  теперь  ее  воздыхатель?  -  вдруг,  всхлипнув,
пробормотала Светлана Гусарова и с вызовом осмотрела подруг. - Что, я  опять
что-то не так сказала? А вдруг это действительно из-за него их и убили... Их
или ее, а  может  быть,  Сергей  убил  ее,  страдая  от  ревности,  а  потом
застрелился сам.
   К компании, задымившей всю кухню, присоединилась Кутина,  гинеколог.  Она
была трезвее всех и теперь с некоторым презрением оглядывала  расхристанных,
присмиревших  и  словно  потерявших  дар  речи  женщин,  которые   все,   за
исключением Юли, выглядели виноватыми, словно в отсутствие Кутиной выболтали
постороннему человеку общую чрезвычайную тайну.
   - Потрошите? - съехидничала Кутина, прикуривая  от  сигареты  Диановой  и
глядя прямо перед собой на совершенно трезвую Юлю.
   - Потрошу. Не  все  же  вам  этим  заниматься...  -  отпарировала  Юля  и
почувствовала, как кровь прилила  к  ее  щекам  и  запульсировала  в  каждой
клеточке кожи.
   - Не поняла... - Кутина вела себя прямо-таки вызывающе.
   - Потом поймете. Вам не нравится, что я в  такой  траурный  день  пытаюсь
поговорить с подругами Лоры?
   - Да, мне это не то что не нравится, а прямо-таки раздражает. Ходите тут,
вынюхиваете... - Кутина состроила гримаску, вытянув губы  и  сморщив  и  без
того небольшой носик.
   - Приходится. Но так, как рассуждаете вы, может говорить только  человек,
не заинтересованный в том, чтобы убийцу Лоры нашли. Вы все,  абсолютно  все,
твердили мне, что Лора - кристально чистая женщина, эталон, идеал  и  все  в
таком духе... Но если она такая дистиллированная, то  почему  же  ее  убили?
Если эта жуткая  смерть  связана  с  ее  мужем,  то  могли  бы  ограничиться
убийством его... Кроме того,  имеются  веские  доказательства,  что  это  не
самоубийство, как кому-то  хотелось  все  представить.  Поскольку  их  белье
запачкано кровью в таких местах, которые никак  не  могли  быть  забрызганы,
стреляй Сергей в голову Лоре и уж потом себе... Они были ОДЕТЫ, когда в  них
стреляли,  а  уже  потом  их  кто-то  раздел.  Я  сообщаю  вам  эти  ужасные
подробности,  чтобы  вы  немного  протрезвели   и   помогли   мне   в   моем
расследовании.
   - У вас что же, уже имеется и  подозреваемый?  Или  подозреваемая?  -  не
унималась Кутина, яростно втягивая  в  себя  дым  и  так  же,  как  Дианова,
выпуская его в лицо Юле.
   - Девчонки, да что вы к ней пристали? - вновь встала на  защиту  Земцовой
Лена Мазанова.
   - Вы действительно не знаете, от кого у Лоры был выкидыш? - Юля  оглядела
всех женщин по очереди, каждой заглядывая глаза.
   - Да не знаем мы, не знаем... - ответила за всех Дианова.  -  Правда,  не
знаем... Лора бы в жизни  не  сказала.  Вам  лучше  всего  поговорить  с  ее
сестрой. Хотите, я позову ее сюда?
   - Да нет уж, спасибо. Я  сама  к  ней  подойду.  Но  Лиза,  которая  едва
переставляла ноги от усталости, не сказала ничего нового. На  вопрос,  зачем
ей понадобилось продавать драгоценности сестры, ответила очень просто: "Лоре
были нужны деньги. Она же как-никак собиралась разводиться!" В принципе  все
было ясно.
   - Она намеревалась переехать в Питер? И вдруг,  задав  этот  вопрос.  Юля
поняла, кого она НЕ УВИДЕЛА на похоронах. Зорин! Он совершенно вылетел у нее
из головы... А она еще боялась, что он устроит прямо на кладбище истерику.
   - Извините, мне надо срочно позвонить...  Устроившись  в  прихожей  среди
плащей и курток, Юля набрала номер телефона Корнилова:
   - Виктор Львович...
   - Юля? Вот видишь, я уже стал узнавать тебя по голосу...
   Ей показалось, что он не совсем трезв, если не сказать резче.
   - Вы были на похоронах Садовниковых?
   - Я-то был, а вот куда убежала ты? Вот только  была,  почти  перед  носом
стояла, чуть не в обнимку со своей Щукиной, а потом  гляжу  -  тебя  и  след
простыл.
   - Мне надо было поговорить с одним человеком... - Юле невыносимы были эти
"кладбищенские" воспоминания, связанные с Ломовым.
   - Понятно... Ты ведь  звонишь,  чтобы  узнать  про  Зорина?  Можешь  меня
поздравить: потревожил больного человека. Оказывается, его жена  умерла  три
года тому назад,  он  ее  похоронил,  но  никак  не  может  успокоиться.  Он
находится в жутком состоянии... Он же приехал  ко  мне  утром,  начал  нести
какую-то околесицу, пришлось вызвать врача, тот сделал ему  укол,  и  спустя
некоторое время мы были просто вынуждены отправить его обратно в Питер...
   - Грустная история, зато обошлось без скандала на кладбище.
   - Вот это ты верно подметила. А у тебя как дела?
   - Есть кое-что...
   - Юлия Александровна, что ты все юлишь?
   - Юля, потому и юлю... - попыталась отшутиться она.
   - Пескова ушла, как песок сквозь пальцы... - зло проронил Корнилов. - Это
ее Крымов предупредил?
   - Пескова? А это еще кто?
   - Девица рыжая, которая в тот же  день  хоронила  своего  брата,  Германа
Соболева, слыхала, наверно? Она и Садовникова,  любовничка  своего,  сегодня
схоронила... И как сквозь землю провалилась. Мне здесь  Сырцов  названивает,
говорит, чтобы мы ее из-под этой самой земли достали... Но я же не уголовный
розыск, они сыщики, вот пусть и ищут. И не валяй,  пожалуйста,  дурочку.  Ты
ведь знаешь, что Пескова имеет к этому делу самое прямое отношение.
   - Виктор Львович, я правда ничего о ней не знаю.., кроме  того,  что  она
с... Крымовым... А чтобы вам понятнее было, объясняю: у меня с  Женькой  был
роман, пока он не встретил Пескову. Так что судите сами, могу ли я  знать  о
том, кто кого предупреждал  -  Пескова  ли  Крымова  или  наоборот...  В  их
отношениях сам черт ногу сломит.
   - Я знаю, что ты работала. Результаты-то какие-нибудь есть?
   - Пока ничего существенного. Прошло ведь всего три с половиной дня. Я вот
что думаю, а не связано ли убийство Соболева с гибелью Садовниковых?
   - Любите вы,  молодые,  вязать  все  в  один  узел.  Ты  еще  пару-тройку
покойничков к этому делу подшей, а потом сиди распутывай.
   - Вам тоже СТАЛО удобным считать это самоубийством? -  осторожно,  затаив
дыхание, спросила Юля, понимая, что рискует потерять расположение Корнилова,
если не сделать его вообще своим врагом. - Звонок Сырцова для вас что-то  да
значит? Вы выходите из игры?
   Но Корнилов ей не ответил. Послышались короткие гудки.
 
*** 
 
   Она ушла с поминок незаметно, ни с кем не попрощавшись. Взглянув в машине
на часы, поняла,  что  день  прошел.  "Вот  так  всегда  -  ничегошеньки  не
успела..."
   Домой ехать хотелось меньше  всего.  Она  нарочно  так  откровенничала  с
Корниловым, чтобы ему и в голову не могло прийти, что Полина прячется у  нее
в квартире.
   И не хотелось думать о том, как вообще они будут уживаться с  соперницей,
вместе есть, спать, говорить... О  чем  говорить-то?  Полина  "задавит"  Юлю
всем, что у нее имеется  в  наличии:  красота,  самоуверенность,  внутренняя
сила, Крымов, наконец... А что  осталось  от  Юли?  Воздушный  шарик  надежд
лопнул.., причем неизвестно когда...
   Черная меланхолия проснулась и запустила свои ледяные щупальца куда-то  в
область  горла,  мешала  дышать...  Садовниковых  похоронили,  Корнилов  под
давлением Сырцова закрывает дело, не  хватало  еще  только,  чтобы  Мазановы
потребовали назад свой аванс... Ведь следствие топчется на месте!
   А Рита Басе? Что там хотел сказать Шубин?
   Теперь Ломов. Она обидела его своим бегством? Кому должно  быть  стыднее?
Мужчине, не сумевшему удовлетворить девушку, или девушке, которая потащилась
вслед за этим мужчиной в глухие закоулки кладбища, чтобы отдаться ему  среди
могилок, пусть даже и в машине?
   Она позвонила Наде.
   - Господи, как же хорошо, что ты на месте! Надя, я не представляю, что бы
я вообще делала без тебя... Мне так плохо...
   - Приезжай ко мне.  Тебе  противно  ехать  домой,  ты  не  хочешь  видеть
Полину?
   - А ты бы захотела?
   - Но ведь ты же намеревалась ее  допросить,  поставить,  так  сказать,  к
стенке... Мне, кстати, несколько раз звонил  Корнилов,  все  спрашивал,  где
Крымов и не с Песковой ли они сбежали с кладбища...
   - Я все знаю. Похоже, Полина была единственным  потенциальным  источником
информации для всех. А как ты думаешь, Крымов будет разговаривать с  нею  об
отпечатках ее пальцев, ее переодеваниях и прочем?
   -  А  почему  бы  и  нет...  Ведь  должны  же  они  сейчас  о  чем-нибудь
разговаривать... Как-никак, а Полина поехала к тебе ДОБРОВОЛЬНО,  значит,  у
нее рыльце в пуху.
   - Но я туда не поеду. Сначала загляну к Вале Кротовой, однокласснице Риты
Басе, а потом снова тебе позвоню,  хорошо?  Послушай,  Надюша,  ты  сегодня,
случайно, с Чайкиным не встречаешься?
   - Нет. Я поняла, можешь приезжать сюда, а потом мы вместе поедем ко  мне,
и ты переночуешь у меня... Не переживай, на улице мы тебя не оставим. Только
ты предупреди Крымова, что домой не заявишься.
   - Это еще не точно, я  могу  передумать...  Причем  настолько  радикально
передумать, что приду домой и всех к черту повыгоняю. Как  представлю  себе,
что они лежат в моей кровати, меня аж в дрожь  бросает.  И  что  за  собачья
работа у нас?
 
*** 
 
   Электронная,  25.  Юля,  задрав  голову,  смотрела  на  светящиеся   окна
огромной, похожей на большой теплоход, девятиэтажки.
   Она поднялась на лифте и позвонила в квартиру 156.
   -  Кто  там?  -  и,  не  дожидаясь  ответа,  дверь   открыла   миловидная
раскрасневшаяся молодая женщина с полотенцем в руках. - Вы к нам?
   В квартире пахло печеным. Чистенькая прихожая, кожаные плащи на  вешалке,
под ногами  черная  ковровая  дорожка.