ил такое... Но он делал это не со зла. У него проблемы с женщинами. Они были, есть и будут. Но если ты пообещаешь мне оставить его в покое, мы уедем и никто и никогда ничего не услышит о нас. Я сделала бы это и раньше, но он был связан определенными обязательствами и не мог уехать прежде, чем от них не освободится...
     - Кто он?
     - Для начала я покажу тебе кое-что...
     Лиза встала, прошла в угол комнаты и достала из-под груды старого тряпья большую черную дорожную сумку, совершенно новую, поставила ее на пол возле ног Крымова и раскрыла.
     Он так и думал, что этим дело кончится. Но если бы это случилось раньше, намного раньше!
     Удачина собиралась подкупить его и предлагала ему фантастическую сумму, вырученную ею за дом.
     - И сколько же здесь? - Он запустил руку в долларовую россыпь, которой полнилась сумка, и ему показалось, что он спит. Да, безусловно, он любил деньги, и эта сумма могла бы решить великое множество проблем и, конечно же, компенсировала бы все те страдания, которые обрушились на хрупкие плечи Земцовой и Щукиной.
     Причем с лихвой. Ведь трудно себе представить, что им пришлось пережить! Но что хотела от него эта странная ч поэтесса, которая, судя по всему, никогда не писала стихи? А если и писала, то кровью.
     Она назвала сумму. Он невольно перекрестился, как если бы ему предложили за эти деньги кого-нибудь убить или совершить не менее тяжкий грех.
     - И что я должен сделать?
     - Позаботиться о том, чтобы о нас забыли. Навсегда.
     Уничтожить все материалы дела и убедить прокуратуру и угро, что маньяка-насильника не существует, что все эти убийства не связаны друг с другом... Или сфабриковать дело, из которого бы следовало, что маньяк найден мертвым...
     - Мертвым? - переспросил Крымов: предложение Лизы не отличалось логикой. Она явно была не в себе. - Но каким образом? И где взять труп?
     - Мы можем все это свалить на Василия, а его труп вы можете найти в погребе у Ерохина. Я могу предоставить сколько угодно негативного материала о Василии...
     Он, во-первых, никакой не Василий, он украл чужой паспорт, во-вторых, он наркоман, причем со стажем...
     Она говорила много и подробно о Василии, о человеке, с которым жила вместе долгое время и которого все считали ее любовником, уничтожая его каждым словом, пока Крымов не прервал ее рассказ простым вопросом:
     - Зачем он был тебе нужен, раз он такой мерзавец и вообще конченый человек?
     - Он был нужен не мне, а ЕМУ...
     - Кому? Ты так и не назовешь его имя?
     - Почему же, назову. Все эти девушки погибли от руки моего родного брата, Бориса Морозова. Это он жил на два дома, на два города и на две жизни... Ему казалось, что он раздваивается, что в нем скрыты две противоположные особи. У него своя философия, свой взгляд на смерть... Он считает, что, убивая, дает женщине новую жизнь.
     - С чего это началось?
     - Все начинается в детстве. У него были проблемы сексуального плана, он страдал от того, что не мог обладать женщиной... И тогда он их возненавидел...
     - Ты можешь назвать всех женщин, которых он убил?
     - Да, конечно, ведь мне приходилось помогать ему прятать трупы или то, что от них оставалось... Крымов, ты не смотри, что я так разоткровенничалась с тобой, - я прекрасно себя контролирую и знаю, что делаю... Ведь стоит тебе подставить меня (скажем, взять деньги и арестовать меня и моего брата), твоей Щукиной придет конец, да и Земцовой тоже... И ни черт, ни бог не спасут их...
     - Так ВАС МНОГО?
     - Нет, не много, но для того, чтобы ЭТО совершить, вполне достаточно...
     Она держала его за идиота, но Крымов не подавал вида, терпеливо выслушивая весь этот бред.
     - Так назови...
     - Литвинец. Наташа.
     - Как это все произошло?
     - Я назначила ей встречу на Графском озере, сказала, что у меня к ней есть серьезный разговор, заманила Ерохиным, намекнула, что у него есть другая женщина, которой он якобы собирается подарить свой второй дом... И она, конечно же, прибежала. Она больше всего на свете любила деньги.
     - А где в это время был Борис?
     - Там же, где же еще? Ему нравилась Наташа, он видел ее, когда я писала ее портрет...
     - Так это ты? Это не Василий написал ее портрет?
     - Василий не умел ничего. Он ухаживал за собакой, мыл полы, когда еще не было Нины Гоппе (это моя домработница), замывал вещи от крови, если в том была необходимость, переносил трупы под землей, расчищал снег, чистил картошку, копал землю, сжигал окровавленные вещи - он мог за дозу сделать все, что угодно... Даже убить. Но он не убивал.
     - А кто убил его?
     - Борис.
     - А кто стрелял в Нину Гоппе?
     - Борис. Ты так и будешь задавать мне подобные вопросы? Ты хочешь выяснить, убивала ли кого-нибудь я сама? Нет.
     - А за что он убил Василия?
     - Это я приказала ему. Мне было жаль Мишу, такой прекрасный пес... Надо было меня предупредить, что в кофе эта мерзость... Но у Василия были проблемы с головой...
     - Вы садились в машину ВДВОЕМ.  это мне сказал ветеринар.
     - Правильно, потому что Борис ждал меня за углом.
     Он придушил Василия, мы выбросили труп Миши на дорогу и поехали в М.
     - Вы не боялись, что вас могут остановить на посту ГАИ?
     - Боялись. Поэтому положили тело Василия на пол машины и прикрыли моей шубой.
     - А за что он собирался убить Нину?
     - За то, что она многое знала и видела, думаю, что она видела и меня на берегу озера в день убийства Литвинец.
     - Я что-то не понимаю, Борис насиловал и убивал Наташу при тебе?
     - Нет, конечно, нет. Я приехала позже.
     - Ты считаешь себя нормальной женщиной?
     - Все люди ненормальные.
     - Лена Сажина...
     - Он познакомился с ней на автостанции, привез к себе, изнасиловал, убил, позвонил мне и попросил помочь ему отвезти тело в М. Мы сбрасывали трупы в склеп или подземелье, не знаю даже, как назвать эти подземные катакомбы...
     - А зачем подкинули САПОГИ Жанне?
     - Это была его идея. Откуда-то появилась какая-то зечка, и Борис решил повесить все ЭТО на нее...
     - Он не знает, кто она и откуда?
     - Нет, конечно, нет.
     - А сапоги где взяли? Здесь? Ведь мы сейчас находимся в квартире вашего отца, Морозова Александра Васильевича... А сапоги хранились где-нибудь в шкафу или антресоли, рядом с головой оленя?
     - Да, вам и это известно? - Лиза занервничала. - А что вам известно еще?
     - Про Дину Кириллову... - Крымов блефовал, он ничего не знал.
     - Она в ряду остальных. Борис некоторое время встречался с ней, ночевал у нее, когда ее соседки не было.
     - Но если у него было так много женщин, то разве можно сказать о нем, что он импотент? Кроме того, всем известно, что Борис был любовником Валентины Огинцевой... А она вряд ли терпела бы возле себя импотента.
     - А вы хорошо поработали...
     - Так зачем он убивал? Зачем?
     - Зачем? - Лиза приблизила к нему лицо и заглянула в глаза. - Крымов, что ты вообще знаешь о смерти?
     О том, ЧТО может подтолкнуть человека к жизни вне социума, и, главное, о том предназначении, о котором многие и не подозревают! А что ты можешь знать о любви, о плотской, земной любви между мужчиной и женщиной, о сексуальных контактах? Разве ты не слышал, что у некоторых животных смерть наступает сразу после акта совокупления? Крымов, все это так сложно, что не дано постичь простому разуму... Это такие, как ты, воспринимают секс как явление каждодневное, как приятный пустяк....
     А ты знаешь, что такое настоящая любовь? Ты знаешь, как страдал Борис из-за своей любви к Валентине? Ведь любовь может не только вдохновлять человека на смелый поступок, она может привести его к бессилию... Возвращаясь от Валентины, он каждый раз был в полуобморочном состоянии - настолько сильны были его чувства. Он почти не спал, он был эмоционально истощен...
     Крымов слушал ее и ничего не понимал, кроме того, что сестра старается всячески оправдать чудовищные по своей жестокости и цинизму преступления, совершенные ее братом.
     - Он встречался и с Козич? Это он убил ее?
     - Марину Козич убил ее брат, он проиграл ее в карты.
     - А Емелину?
     - Кого?
     - Девушку-буфетчицу со станции.
     - Ну что ты хочешь! Мой брат больной человек!
     Разве можно адекватно относиться к его поступкам? Захотел девушку, взял ее...
     - А какие у него отношения с Жанной?
     - Жанна для него то же, что Валентина. Он их путает до сих пор и называет Жанну Евой, как звал когда-то Валентину. Но она уже не любит его, вот поэтому я и собираюсь его увезти... Он свободен от любви...
     - Послушай, Лиза, ты вообще соображаешь, о чем ты меня просишь? Ведь твой брат - убийца! А ты, ты молчала все это время?! Тебе не было страшно? Неужели тебе не было жалко этих несчастных девушек, которых он насиловал даже после смерти? Ты хотя бы осознаешь всю низость...
     - Страшно и жалко... Но он шантажировал меня.
     Ведь он не всегда находился в том болезненном состоянии, когда ему казалось, что он должен освободить понравившуюся ему девушку от жизни... В моменты просветления, когда до него доходило, ЧТО его ждет, когда его поймают, он начинал угрожать мне...
     - А кто убил Валентину?
     - Ее никто не убивал. Она морила тараканов, а потом отмывала квартиру. Забралась на табурет, который сломался под ней, упала на стекло, оно рухнуло прямо на нее, оставив на ее теле страшные порезы, и Валентина умерла от потери крови...
     - А где взяли простыни, в которые заворачивали трупы?
     - Это простыни отца, они были здесь, в шкафу.
     - В каких отношениях Борис был с Литвинец до убийства?
     - Она ему нравилась, но он считал ее несчастной женщиной и сильно ревновал к Ерохину...
     - Кто подкинул Ерохину узел с ее вещами?
     - Я.
     - А кто увез Земцову на снегоходе?
     - Тоже я.
     - Но откуда взялся снегоход?
     - Борис приехал на нем из С., по Волге. Нам не был страшен никакой снегопад...
     - Что вы намеревались сделать с Земцовой?
     - Оставить ее там, пока не замерзнет... И со Щукиной то же самое. Не представляю, как ваши девицы выбрались... Надо было их крепко связать, а мы не догадались.
     - А кто подкинул Диме Ангелову вещи Дины Кирилловой?
     - Я. Он любил ее... Кроме того, я надеялась, что кто-нибудь увидит эти вещи у него и тогда именно на него падет подозрение в убийстве.
     - Откуда ты взяла столько денег, что построила себе огромный дом?
     - У моего бывшего мужа много денег. Он помог мне продать квартиру в Москве, на эти деньги я и построила дом...
     - Он продолжает помогать тебе до сих пор?
     - Да, но уже гораздо меньше.
     - Зачем было Василию травить Шубина и Земцову?
     Чего он испугался?
     - Он все знал и боялся потерять меня... Ведь если бы арестовали меня, то следом взяли бы и его, как соучастника...
     - Он был "голубым"?
     - Да.
     - Тогда от кого же была беременна Литвинец?
     - От Бориса.
     - Зачем оставили вещи Сажиной на автостанции в М.?
     - Просто так. Ехали из С.  мимо автостанции, заехали и бросили... Мы иногда по несколько раз на день ездили туда-сюда, да и на снегоходе за последние две недели - тоже...
     - Борис любит Жанну?
     - Любил.
     - А вам неизвестно, откуда взяла начальный капитал Валентина Огинцева?
     - Знаю. У нее был мужчина, это он дал ей деньги. Кажется, это отец Жанны, но точно сказать не могу.
     - Кому принадлежат полотна с порнографическими сюжетами, найденные в твоем доме и "записанные" пейзажами?
     - По-моему, нетрудно догадаться: порнография, как ты изволил выразиться, принадлежит моему брату, а пейзажи и натюрморты - мои. Он пытался достичь оргазма и такими методами... Я же говорю, он - несчастный человек, - повторила Лиза, стараясь не смотреть Крымову в глаза.
     - Для кого Литвинец покупала в С.  ананас и приготовила праздничный стол?
     - В смысле...
     - В тот день, когда ее убили, она ждала гостей (или гостя, гостью), наготовила всего, но домой так и не вернулась.
     - Для Бориса, для кого же еще, не для меня ведь...
     - А какие у тебя с ней были отношения?
     - Она раздражала меня своей неразборчивостью...
     Спала со всеми подряд, как последняя шлюха.
     - А у тебя-то был настоящий любовник?
     - Я бы хотела иметь в любовниках такого мужчину, как ты, Крымов... Не смотри на меня так... Я не виновата в том, что у меня такой братец. Он превратил мою жизнь в кошмар! Я хотела жить чистой жизнью в чистом городе на берегу реки... У меня были деньги, и я могла себе позволить многое... А теперь я продала дом и предлагаю все эти деньги тебе, Крымов... Только отпусти нас, дай нам уйти, как ты дал уйти однажды одному человеку... Ведь я знаю, на какие деньги вы с Корниловым организовали агентство...
     Все, что происходило сейчас в этой комнате, воспринималось Крымовым как плохо разыгранный фарс на тему "Лиза Удачина дает показания".
     Он смотрел на нее, на ее трясущиеся руки, державшие вилку и рюмку, на синие выпуклые жилы, в которых текла кровь, отравленная некрофильской философией, и думал о том, что Лизе нет никакого резона отдавать ему такие большие деньги за какую-то нереальную, эфемерную надежду спастись самой (меньше всего она, конечно, думала о брате!), в то время как Лиза могла бы это сделать, убив Бориса! Да, такие, как она, вполне способны на убийство. Что стоило бы ей дать брату той же настойки канабиса, чтобы он больше никогда не смог потревожить ее покой, если учесть, что в ее жизни было уже столько трупов, причем расчлененных, страшных, один вид которых вызвал бы у нормальной женщины потерю сознания...
     Знал бы знаменитый охотник Александр Морозов, каких деток нарожали они с женой-таксидермисткой.
     В дверь позвонили. Лиза, схватив сумку, кинулась в угол и замерла там, что-то судорожно шаря под тряпьем, пока в ее руках не появился пистолет, который она сразу же направила на Крымова:
     - Ах ты, мразь, ты успел предупредить Кречетова?
     Кто это? Я спрашиваю, кто это звонит в дверь? Кого ты ждешь? Запомни, если со мной что-нибудь случится, мой брат выпотрошит твою Щукину. И ее розовые кишки будут плавать в ГРАФСКОМ ОЗЕРЕ...
     - Прекрати истерику, я не знаю, кто это, - ответил Крымов, и сам чувствуя себя не лучшим образом под дулом пистолета, находящегося в руках полоумной. - Поди открой...
     - Я не стану открывать дверь твоим дружкам... Подойди к двери и спроси, кто это и что им нужно. Если откроешь, я выпущу в тебя всю обойму. И рука у меня не дрогнет.
     Звонки прекратились.
     Крымов подошел к двери на цыпочках и прислушался. На лестничной клетке какая-то женщина вела разговор об оплате за уборку подъезда. На его счастье, это услышала Лиза и облегченно вздохнула:
     - Извини, я думала, что это Шубин или еще кто... - Она спрятала пистолет в карман балахона. - Пойдем выпьем еще...

***

     Крымов с сумкой возвращался домой на такси. Он понимал, что совершил глупость, не связав Лизу и не притащив ее, как бешеного зверя, на суд своих товарищей. Ведь деньги были немалые.
     На выезде из города он вдруг развернулся и снова покатил к центру, свернул к вокзалу, вышел из машины с сумкой и прошел в зал, где располагались автоматические камеры хранения. Забронировав одну из них, он положил туда сумку и, остановив уже другое такси, велел отвезти себя на улицу Ломоносова.
     Позвонив в дверь Жанны, он слегка удивился, когда ему открыл высокий мужчина, в котором он признал "медвежатника" Берковича.
     - Крымов, ты? Входи! - Беркович поздоровался с Крымовым за руку. - Рад тебя видеть, честное слово.
     Показавшаяся в дверном проеме Жанна, закутанная в белую шаль, казалась больной.
     - Ты заболела?
     - Нет, просто ей снова позвонила эта ненормальная и пригрозила сегодня в восемь часов убить ее, представляешь?! Прикончил бы гадину! Я объясняю Жанночке, что скоро всему этому кошмару наступит конец, но она все равно плачет, расстраивается... У нее и давление упало, смотри, какая она бледненькая...
     - Жанна, ты не могла бы поехать со мной к Борису Морозову? Мне он может не открыть, а тебе откроет. Это очень важно... И вообще, где он живет? Где его мастерская?
     - Поедемте, я покажу... - Она без лишних слов собралась, положила связку ключей в сумку и в сопровождении отца и Крымова вышла из дома.
     - Я без машины, но ничего, сейчас поймаем такси...
     Куда едем?
     - К магазину "Золото".
     - Ты была там хоть раз?
     - В самой мастерской нет, я ждала его на улице, но знаю, где находятся его окна.
     Магазин "Золото". Это был самый центр города.

***

     Такси мягко притормозило возле трехэтажного, старой застройки дома, и Жанна, выходя из машины, сразу сказала, посмотрев на окна:
     - Он дома.
     Крымов отпустил машину. Он и сам еще толком не знал, что сейчас произойдет, если они позвонят в дверь мастерской: Лиза могла быть уже там. Да и где ей еще быть, как не у брата?
     - Ты объясни, зачем мы здесь? - спросил Беркович, выдыхая облачко пара. - Ты решил его взять? Ты думаешь, что ЭТО ОН?
     - Что вы имеете в виду?
     - А то и имею, что просто уверен, это Борис убил Валентину...
     - Откуда такая уверенность?
     - Но мы ведь ЗДЕСЬ! Потрудитесь объяснить, господин Крымов, что вы задумали и зачем привезли нас сюда? - И уже другим, более свойским тоном:
     - Разве ты не знаешь, что они расстались? Что Жанна и слышать ничего не желает о нем?!
     - Сейчас не до этого... Беркович, боюсь, что сегодня вам придется еще раз проявить свои способности к вскрытию замков. Поверьте мне, это крайне важно...

***

     - Ты так и будешь лежать или начнешь собираться?
     Шубин присел на краешек постели и осторожно положил свою руку на Юлино плечо. Она не то спала, не то лежала, думая о чем-то своем, и походила на маленькую обиженную девочку. Лицо ее, гладкое и бледное, казалось спокойным, но не счастливым. Волосы сбились на одну сторону и блестели в золотистом свете торшера.
     - Надя же будет нас ждать. Неудобно все-таки, тем более что мы уже дали согласие... Что с тобой?
     - Ничего. Я просто думаю. Да ты не переживай так, Игорек, сейчас встану...
     Она села на постели и запахнула на груди шубинскую фланелевую рубашку, в которой ей нравилось спать вместо пижамы.
     - Знаешь, у меня из головы не идет эта самая Лиза Удачина... У меня такое ощущение, словно я ее уже где-то видела. И я знаю, чувствую, что еще немного, и я вспомню... Я уже видела это лицо, эти глаза... Ты не поможешь мне найти телефон Игнатова?
     - Кто это, напомни?
     - Председатель общества охотников и рыболовов...
     Но с ним, кажется, говорил Крымов... Будь другом, позвони Щукиной и попроси ее поискать номер телефона.
     У нее все должно быть, она такая...
     Через пять минут Щукина действительно продиктовала им номер Игнатова и спросила, собираются ли они к ним на ужин или нет.
     - Скажи, что уже губы крашу... - сострила Юля, подсаживаясь к телефону и набирая нацарапанный Игорем на листке номер. - Алло? Мне бы поговорить с господином Игнатовым... Добрый вечер. Извините, не знаю, как вас звать-величать. Савелий Борисович? Очень приятно. Это Земцова из крымовского агентства. Вы не могли бы ответить мне на несколько вопросов, связанных с Александром Васильевичем Морозовым? Первый: у него были дети?
     Услышав ответ, Юля тихо поблагодарила его и положила трубку.
     - Господи, Шубин, как же все просто! И как я раньше не догадалась об этом? Какая же я дура! У меня крыша поехала от своих собственных переживаний, а между тем все так просто...
     И она, вскочив, заметалась по квартире в поисках джинсов...
     - Игорь, гони, я знаю, где его мастерская... Жанна мне показывала. Но перед этим надо бы заехать еще в два места.
     По дороге она рассказала Щукину о том, что узнала от Игнатова. Они заехали на автозаправочную станцию, находящуюся в квартале от мастерской Морозова, чтобы навести и там кое-какие справки, после чего Юля попросила Шубина свернуть на набережную и притормозить в