ол  и  нервным
движением вновь придвинула к себе только  что  сложенные  в  стопу  папки  с
результатами экспертиз. - Кровь Белотеловой действительно первой  группы,  а
вот на зеркалах - совершенно другая кровь, причем на том тампоне, на котором
кровь с зеркала из ванной комнаты (та  самая,  которую  увидел  ты,  Игорь),
содержит в эритроцитах как антиген А, так и антиген О...
   - Ты хочешь сказать, это было что-то вроде коктейля, в  котором  намешана
разная кровь?
   - Кровь с зеркала прихожей почти разложилась,  она  относится  к  третьей
группе и содержит в себе антиген В... -  невозмутимо  продолжала  Щукина.  -
Короче говоря, крови Белотеловой на зеркалах НЕ БЫЛО. Это чужая  кровь,  но,
исходя из того, что в ней  имеются  ярко  выраженные  две  Х-хромосомы,  она
женская.
   - То есть это кровь женщины или ЖЕНЩИН?
   - Правильно. Но и это еще не все. В крови, взятой  с  зеркал,  есть  один
специфический   фермент   -   окситоциназа,   который   является   признаком
беременности.
   Эксперт также предполагает, исходя из наличия  в  крови  слизи,  что  это
маточное кровотечение... Замечу сразу, что  кровь  Белотеловой  не  содержит
окситоциназы, другими словами - Лариса не беременна...  Но  это  я  так,  на
всякий случай...
   - Вот это да! - удивился Крымов. - Кровь взята от беременной женщины,  да
еще и с разными антигенами... Ты что-нибудь понимаешь, Надечка?
   - Ничего. А что касается одежды, которую вы нашли в квартире Белотеловой,
то на ней тоже имеются следы крови и, пардон, спермы, но следы старые, ОЧЕНЬ
старые... Думаю, что никакого отношения к крови на зеркалах  эта  одежда  не
имеет, поскольку кровь относительно свежая, в то время как одежда  пролежала
где-то в чистом и сухом месте больше трех  лет.  Кроме  того,  на  платье  и
берете (кстати, платье итальянского производства, какой-то  очень  известной
фирмы, здесь написано какой, а берет английский, тоже фирменный, то есть все
вещи дорогие, качественные и, вполне вероятно, штучные, включая и сорочку  с
чулками) сохранились следы духов, несколько пятен. Химическая  формула  этих
духов столь оригинальна, что эксперт высказал предположение о  коллекционном
японском варианте.
   - Надечка, а нельзя ли попроще? - Крымов состроил уморительную гримасу.
   - Конкретно: что за духи?
   - Дело в том, что в нашей лаборатории нет столь  совершенной  аппаратуры,
чтобы с точностью до названия определить букет  духов,  но  если  это  будет
крайне необходимо, то в НИЛСЭ  пригласят  знающего  парфюмера,  который  уже
своими методами поможет нам определить  название  этих  чрезвычайно  стойких
духов.
   - Какие интересные вещи ты нам рассказываешь, просто заслушаешься.
   Знаешь, мне все больше и  больше  начинает  нравиться  женщина,  носившая
дорогие штучные вещи, от которых  даже  спустя  три  года  пахнет  японскими
коллекционными духами. Согласись, Игорек, в  этом  что-то  есть...  А  пятна
другого,  мужского  происхождения,  о  которых  ты  упомянула?..  Нельзя  ли
поконкретнее? Кто  был  ее  любовником:  брюнет,  блондин,  шатен?  Возраст?
Темперамент? Интересно, по сперме  можно  определить,  хорош  ли  был  собой
мужчина,  пользующийся  благосклонностью  этой  роскошной  дамы?  А  размер?
Надечка, какой размер у хозяйки этого зеленого платья и английского берета?
   - Сорок два - сорок четыре. Она была, судя по всему, высокая и худенькая.
А еще у  нее  были  длинные  рыжие,  почти  оранжевые  волосы,  которые  она
красила... или красит до сих пор хной.
   - Надя, а это, случаем,  не  твои  вещи?  -  спросил  без  улыбки  Шубин,
которого раздражала манера Крымова беспрестанно острить на женские темы.
   -  Следы  мужских  ботинок  ведут  к  дороге  и  обрываются;   за   домом
Белотеловой, проходит оживленная трасса, поэтому определить, в машину  какой
марки сел преступник, убивший Маслову и ранивший Ларису,  не  представляется
возможным. Про ботинки можно сказать следующее: размер  сороковой,  то  есть
довольно маленький для мужчины, подошва стерта настолько, что рисунка  почти
не видно. Такого рода дешевую китайскую обувь можно встретить  на  рынке,  а
также на каждом втором жителе нашего города...  Теперь  об  оружии.  Маслову
застрелили из "ПСМ", самого оружия нигде не нашли... В квартире  Белотеловой
отпечатки только ее пальцев - ни одного постороннего... И если бы  не  следы
мужской обуви, которые явно ведут сначала к окну, а уже оттуда  на  башенку,
затем на крышу  самого  гаража  и  прямо  к  дороге,  то  можно  было  смело
утверждать, что до момента совершения преступления в квартире Белотеловой не
было никого постороннего.
   - Не понял, - сказал Игорь, - ты хочешь  сказать,  что  эти  самые  следы
мужских  ботинок  могли  быть   оставлены   раньше,   чем   было   совершено
преступление?
   - Нет, ничего такого я не говорила. Просто в квартире Белотеловой находят
не  принадлежащие  ей  вещи  и  кровь,  поэтому  экспертам   было   поручено
тщательнейшим образом осмотреть каждый сантиметр пола и стен, мебели и  даже
посуды, чтобы убедиться в том, что Белотелова ЖИВЕТ ОДНА  и  что  у  нее  не
прячется тот, кто оставил эти странные следы...
   - Послушай, Надя, ты хотя бы понимаешь, что ты только что сказала?
   - Ничего особенного, кроме того, что люди Корнилова хорошо  сделали  свою
работу.
   - И все?
   - А что еще?
   -  А  то,  что,  когда  убили   Маслову,   ни   Корнилов,   ни   Сазонов,
понимаешь,НИКТО из них еще не знал о том, какие вещи  творятся  на  квартире
Белотеловой. Об этом знала только Земцова, которая, собственно,  только  для
того  и  пришла  к  Белотеловой,  чтобы  увидеть  все  ЭТО  своими  глазами.
Опергруппа же прибыла в Ларисину квартиру из-за  совершенного  рядом  с  нею
убийства, а не случись его, никому и в голову не  пришло  бы  так  тщательно
обследовать квартиру,  хозяйка  которой  оказалась  на  лестничной  площадке
СЛУЧАЙНО, открыв дверь, чтобы встретить поднимающуюся по лестнице Земцову. А
кто тебе, Надечка, сказал о том,  что  экспертам  поручили  обследовать  эту
квартиру сантиметр, как ты выразилась, за сантиметром?
   - Девчонки из НИЛСЭ и сказали.
   - Я снова чувствую, как нам наступают на пятки. - Крымов явно  нервничал.
- Ну да ладно... результаты все равно  потрясающе  интересные.  Надо  бы  их
только обобщить. Итак...
   - Женечка, может, ты обобщишь их позже, когда  мы  с  тобой  вернемся  от
Миллерши? - взмолилась Щукина и жалобно взглянула на своего жениха. Она  уже
тысячу раз пожалела о том, что они начали разговор о результатах  экспертизы
- это теперь надолго...
   - Надя, я понимаю и уважаю твои чувства, но к Миллерше ты поедешь одна, а
мы с Шубиным немедленно отправимся к Белотеловой и организуем там засаду. Вы
вообще соображаете, что происходит? Откуда столько крови беременных  женщин,
причем разных, на зеркалах в этой чертовой квартире?!  Так  же  и  рехнуться
можно, честное слово... И еще, попомните мое слово: у  нас  на  хвосте  либо
Корнилов, который что-то скрывает  и  ждет  от  нас  следующего  хода,  либо
Белотеловой интересуются в другой организации... Да, черт,  чуть  не  забыл!
Возьми-ка, Надечка, эту цепочку с крестиком  и  тоже  отдай  на  экспертизу,
пусть скажут, кому она могла принадлежать... Знаете,  я  даже  не  удивлюсь,
если окажется, что эта цепочка столько-то лет  висела  на  шее  какой-нибудь
обезьяны или крокодила.
   - Куда тебя занесло... -  Надя  достала  пакет,  и  Крымов  опустил  туда
цепочку. - Там на крестике бриллиант?
   - Вот пусть твои эксперты и скажут: бриллиант это или хрусталик. Ведь эта
цепочка из коллекции привидения или полтергейста... Надя, ты меня извини, но
у нас с Игорьком действительно куча дел, нам еще  надо  навестить  господина
Пермитина, бывшего хозяина белотеловской квартиры... Того самого, к которому
ходила...
   Тут он почувствовал, что сказал лишнее, закашлялся и кинулся к графину  с
водой.
   - Пермитин... Мне кажется, что  я  уже  где-то  слышала  эту  фамилию,  -
проронила Надя упавшим голосом. - Значит, к Миллерше я поеду одна?
   - Послушай, Крымов, поезжай с Надей, а оттуда позвонишь мне, я постараюсь
сам заехать к Пермити-ну и поговорить с ним.  В  крайнем  случае  встретимся
либо у него, либо у Ларисы. Ты только предупреди ее о нашем приходе...
   - Ну уж нет... Заявимся БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. Так будет  интереснее.  -  И,
обращаясь к Наде, Крымов спросил:
   - Юля не звонила?
   - Нет, но звонил Корнилов и  сказал,  что  Юля  там  не  одна...  -  Надя
выдержала паузу, чтобы увидеть реакцию на  ее  слова  обоих  мужчин  (Крымов
поднял одну  бровь  и  хмыкнул,  а  Шубин  кашлянул  в  кулак),  после  чего
продолжила:
   - У Виктора Львовича в Петрозаводске есть друг...
   - Харыбин? - презрительно фыркнул Крымов. - Тоже мне, друг нашелся...
   - Нет, не Харыбин, а какой-то Соболев, из УГРО. Они поехали  к  Онежскому
озеру, там живет бывший любовник Белотеловой... Так что, когда будете у  нее
сегодня, постарайтесь как  можно  больше  узнать  о  нем,  а  когда  приедет
Земцова, мы все сравним.
   - Его фамилия Соляных, зовут Николаем, это я и без Корнилова знал, у меня
даже его телефоны есть. Но все равно любопытно...
   Зазвонил один из телефонов на щукинском столе.
   Надя взяла трубку, послушала с  полминуты,  после  чего,  повернувшись  к
Крымову с Шубиным, взволнованно произнесла:
   - Ларчикову убили...
   - Как убили? - Крымов не поверил своим ушам. - Ты  что?  Кто  это?  -  Он
бросился  к  трубке  и  услышал  всхлипывающий  и  испуганный  голос  Галины
Васильевны, директрисы школы. - Что случилось?
   - Татьяну Николаевну нашу... - Крымова покоробило от этого "нашу", -  ...
убили, на даче. Соседи услышали крик, вошли туда, а там на втором этаже  пол
в крови... Испугались, на машине доехали до деревни и вызвали милицию...  Ее
нашли в погребе...
   Она зарыдала в голос и несколько минут не могла успокоиться.
   - Галина Васильевна, где вы, я сейчас к вам приеду...
   - Я в школе... Ларчикову убили... Господи, что же это делается...
   Приезжайте скорее...
 
*** 
 
   Тамара Перепелкина закрыла глаза, чтобы не видеть собственное отражение в
зеркале ванной. Горячая вода была единственным спасением, помогая избавиться
от ненавистных запахов - дешевой туалетной воды, которой пользовался  Слава,
и рыбного духа Олеференко (от него почему-то все время пахло не то рыбой, не
то сыростью). С ним она провела  весь  остаток  вечера  на  квартире  Иоффе.
Горкина не было. Кравцова - тоже. Не пришли ни Турусова,  ни  Драницына,  ни
даже Тараскина.
   Катя Синельникова, не дождавшись Кравцова, вскоре ушла  домой,  и  только
Жанна Сенина осталась: она сидела за столом, и в ожидании, когда освободится
Олеференко, который уединился в  другой  комнате  с  Тамарой,  пила  пиво  и
курила.
   Тамара, когда у нее появлялась возможность понаблюдать за  подглядывающей
за нею самой Жанной, все больше и больше убеждалась в том, что  у  последней
не все в порядке  с  головой.  Беспринципность  Жанны  и  отсутствие  у  нее
каких-либо нравственных границ (пусть даже  и  на  фоне  общего  разврата  и
бардака, в котором, как ни странно, по мнению Тамары, все  же  был  какой-то
свой смысл и логика - все делалось хотя бы ради удовольствия) в сочетании  с
врожденной жестокостью и злостью, с которыми она избивала своих сверстниц, с
трудом воспринималась в сочетании с покорностью и готовностью  на  все  ради
Тамары. Возможно, что таким образом она как  бы  заранее  защищала  себя  от
нападок других, не менее сильных и наглых  девочек-подростков,  которые  так
же, как и она, находили особое удовольствие в демонстрации своей  физической
силы. Выяснение отношений при  помощи  мордобития  в  школьных  стенах  было
излюбленным занятием Жанны Сениной. Ей ничего не  стоило  ударить  соперницу
прямо в лицо и, делая это, она всегда чувствовала себя безнаказанной, потому
что знала: о драке никто  и  никому  не  расскажет  из  страха  перед  новой
стычкой.  Ее  боялись,  но  не  уважали.   Считали   ее   малость   больной,
недоразвитой.
   Сексуальные отношения с парнями  строились  у  Жанны  очень  просто:  она
соглашалась исполнять все их прихоти, лишь бы ее не прогоняли, лишь  бы  она
тоже была вхожа в эту квартиру, а значит, и в ИХ КРУГ, что в масштабах школы
считалось весьма престижным.
   Жанну воспитывала бабушка, но это  воспитание  сводилось  к  единственной
заботе - накормить, более-менее одеть и "довести" Жанну до десятого класса.
   Средства на содержание дочери высылала  работающая  на  Сахалине  Жаннина
мама, которая все эти годы практически не видела дочь и ограничивалась  лишь
краткими письмами-отчетами, которые ей присылала бабушка Жанны.
   ...Тамара открыла глаза. "Странно, -  вздохнула  она,  -  я  почти  целую
минуту думала о Сениной..."
   Из глубины зеркала  на  нее  смотрела  розовая  и  чистенькая  девочка  с
большими  голубыми  глазами,  глядя  на   которую   невозможно   было   даже
представить, чем она занималась  недавно  в  одной  из  комнат  коммунальной
квартиры...
   Она приблизила лицо к зеркалу и принялась рассматривать свои губы.
   Потрогала их руками, приоткрыла пальцем и  высунула  язык.  Делая  это  и
думая. одновременно о Сперанском, которого она сегодня потеряла, а если быть
более  точной,  то  от  которого  она  сама   сегодня   отказалась,   Тамара
почувствовала, как щеки ее покалывает от прилившей  к  ним  крови.  Это  был
стыд? Вряд ли. Она окончательно растеряла его сегодня на кровати мужчины  по
имени Слава...
   Она слышала, как за дверью шлепал в своих растоптанных домашних  тапочках
отец - он готовил на кухне ужин, включив на полную громкость  "Европу-плюс",
и даже слышно было, как он подпевал, отчаянно фальшивя, мотив за мотивом.  В
ванную комнату пробрался запах жареного  мяса  и  чеснока,  и  Тамара  вдруг
вспомнила, что почти весь день ничего не ела...
   Для нее это был обычный вечер ДОМА, с непременной процедурой очищения  от
грязи - физической и другого  рода;  ванна,  наполненная  до  краев  горячей
водой, была для нее укромным убежищем, куда  она  забиралась,  чтобы  побыть
одной, все спокойно обдумать и принять  решение,  как  же  ей  жить  дальше.
Только сидя в  ванне,  в  полной  тишине,  она  могла  задавать  себе  самые
откровенные вопросы и сразу же отвечать на  них.  И  самый  главный  вопрос,
который тревожил ее все чаще и чаще, был: зачем я живу? Она не  хотела  жить
так, как получится, "как карты лягут"; ей  не  нравился  образ  жизни  отца,
вынужденного постоянно во всем себе отказывать и ограничиваться лишь работой
и мечтами о создании  новой  семьи,  вместо  того  чтобы  жить  полнокровной
жизнью. Она откровенно  презирала  и  осуждала  свою  мать-пьяницу,  которая
сделала несчастными их с отцом и разрушила нормальную, в сущности, семью; не
знала она и кем хочет стать, но  главное  -  КАКОЙ  стать.  У  нее  не  было
кумиров, она не собиралась подражать ни кинозвездам; ни  кому-либо  из  тех,
кто составлял ее окружение. Ей хотелось любви, но что это такое и как  можно
вообще кого-то любить,  она  не  понимала.  Страсть,  а  точнее,  физическое
влечение, желание, облеченное в страсть или даже любовь, представлялись ей в
грубом свете, и ничего, кроме отвращения к себе, она  потом  не  испытывала.
Быть может, поэтому иногда ей  хотелось  умереть,  как  это  сделала  Натали
Голубева... Тамара нисколько не удивилась, когда узнала  о  смерти  подруги.
Она была потрясена скорее своей реакцией на эту трагедию -  эти  бесконечные
ночные слезы, когда она представляла в гробу вместо Голубевой себя, бледную,
с заострившимся носом и ввалившимися щеками... А ведь  никому  и  в  голову,
наверно, не пришло, что Натали ушла из жизни потому, что сильно  запуталась.
Она хотела, чтобы ее любил Льдов, но он на то и был ЛЬДОВ, а не ПОЖАРОВ (это
была их дежурная компанейская шутка), чтобы никого не любить.
   УЛьдова, кстати, в отличие от всех, имелись вполне  конкретные  планы  на
будущее.
   Через два года он собирался поступать в МГУ на факультет журналистики,  и
поступил бы. Для этого у него на тот момент было бы все:  хороший  аттестат,
отцовские связи, деньги и, конечно, внешние данные. Он бы далеко пошел, этот
Льдов. Да и вообще, Тамара считала, что у мужчин больше шансов  преуспеть  в
жизни, чем у женщин, для которых главная и самая естественная карьера -  это
брак. Сама же Тамара пока для себя не выяснила, чего  ей  хочется  больше  -
независимости и самодостаточности, о которых сейчас все  только  и  говорят,
или же выйти замуж за мужчину, который заслонил бы своей широкой и  надежной
спиной весь мир...
   ...Она  держала  в  руках  кусок  мыла  из  набора,  который  ей  подарил
Сперанский,  и  усмехнулась,  когда  до  нее  дошло,  насколько  символичным
оказался его подарок. Мыло, чтобы очиститься  от  грязи,  а  туалетная  вода
(прозрачный большой флакон в форме розового тюльпана с  золотым  колпачком),
чтобы перебить этим  свежим  цитрусовым  ароматом  въевшийся  в  кожу  запах
похотливого Славы...
   Когда она спустя полчаса вышла из ванной, ей показалось, что  этот  вечер
уже был, что вот сейчас она войдет в комнату  и  увидит  сидящего  в  кресле
Сперанского с букетом роз... Только  на  этот  раз  на  ней  розовая,  почти
детская пижамка с серыми слониками.
   - Тамара! - услышала она уже  в  кухне,  куда  зашла  по  дороге  в  свою
комнату, чтобы выпить воды. Все вокруг пропахло жареным  мясом,  вот  только
отца нигде не было видно.
   - Тамара!
   Она вернулась в прихожую, но и там никого не было. Кто-то, находившийся в
большой комнате, звал ее голосом Сперанского. Она влетела туда, чуть не сбив
с ног отца, идущего ей на встречу.
   - Это ты меня звал? - спросила она, заглядывая ему через плечо.
   - Да нет, это по телевизору... А ты кого-нибудь  ждешь?  Игоря?  Он  что,
понравился тебе? - Отец старался говорить с  ней  НЕзаинтересованным  тоном,
чтобы она не поняла, насколько он переживает за нее и за ту авантюру  (иначе
не назовешь!), которую они затеяли со Сперанским.
   - Понравился, но я не могу с ним...
   - Почему? Потому что он старше? Ну, пойдем-пойдем, я тебя покормлю...
   Как дела в школе?
   - Папа! Ну что ты носишься со мной, как с маленькой?! -  вдруг  вскричала
Тамара, чувствуя, что ей уже не хватает дыхания, что она  вот-вот  взорвется
изнутри от переполнявшей ее горечи, боли и чего-то душного, непонятного, что
бывает, наверно, только перед смертью. - Ты же все, ВСЕ  знаешь!  Ты  же  не
слепой! Ведь Игорь Сергеевич - хороший человек, он видит во мне совсем не ту
Тамару, которую ты ему обещал... Если бы ты только видел, какие у него  были
глаза, когда он говорил мне, что ему нравится просто смотреть на  меня...  Я
же для него - чистая девочка,  девятиклассница,  развитая  физически  не  по
годам, но по сути ребенок... Он не нашел в себе смелости  даже  прикоснуться
ко мне, а ведь мог бы, и ты  это  прекрасно  знаешь,  потому  что  сам,  САМ
оставил нас вдвоем в пустой квартире. Ты хотя бы знаешь, сколько...
   Она замолкла, словно кто-то внутри ее перекрыл  ей  дыхательные  пути.  И
этот КТО-ТО не хотел, чтобы .Петр. Перепелкин, уважаемый в  городе  человек,
знал, сколько мужчин было у его дочери.
   - Знаю, ему сорок лет, ну и что? Ты боишься, что он  узнает,  что  ты  не
девственница? Ты этого боишься?
   Она покраснела. "Отец думает, что у меня был кто-то один..."
   - Да, боюсь. Я же не знаю, чего такие мужчины, как Игорь Сергеевич, хотят
от девушек вроде меня.
   - По-моему, он влюблен. И лично я не нахожу в  этом  ничего  дурного.  Он
подождет пару лет, а потом женится  на  тебе.  Такое  случается.  Не  часто,
конечно, но все равно случается. А то, что ты иногда покуриваешь - это  тоже
возрастное, это пройдет...
   - А почему ты не смотришь мне в глаза?
   - Да потому, смешной ты человечек, что мне неловко говорить тебе об этом,
я словно выступаю в роли свахи. Но мне действительно было бы куда спокойнее,