земляном полу подвала лежал Ломов. Лицом вниз.  В  спине  его  торчал
большой охотничий нож.
   - Зименков, дружище, спасибо тебе... - Юля повернулась к нему и обняла.
   - Да что вы, Юлия Александровна, это вам надо сказать спасибо за все,  вы
же и меня освободили от этого Ломова. Он из меня всю кровь выпил... Но я вам
потом все расскажу, а теперь нам надо  уходить  отсюда.  Если  меня  схватят
здесь еще раз, то освобождать из тюрьмы будет уже некому.
   - Но куда ты меня ведешь? Ведь выход в другой стороне...
   - Здесь тоже есть выход, я сам разбирал стену, еще в прошлом году.
   Она шла за ним спотыкаясь, пока они не вышли на свежий воздух.
   Была ночь. Зименков усадил ее на скамейку.
   - Отдышитесь, Юлия Александровна... Сейчас позвоним кому-нибудь из ваших,
пусть за вами приедут.
   - А ты?
   - А мне надо уезжать из города.
   - Ты спас мне жизнь. Но скажи, как ты оказался в подвале? Ты знал?..
   - Конечно, знал. Он сам велел мне  прийти.  Он  не  любил  делать  черную
работу. Мне надо было убрать потом труп и отвезти его в парк.
   - Значит, у тебя есть машина?
   - Есть, но не хотелось бы сейчас появляться в ней на пустынных дорогах...
Ведь я же весь в крови...
   - Скажи, но зачем ты тогда взял на себя вину и сказал, что убил  Сашу?  -
Юля дрожа прижалась к Зименкову. Ей казалось, что из-за стука  зубов  он  не
понял вопроса, как вдруг услышала:
   - Я был ему должен. Если бы я не сделал так, как он  меня  просил,  Ломов
убил бы меня. Сам или чужими руками.
   - А что за деньги-то?
   - Они подбросили мне наркотики, Сырцов подстроил так, чтобы меня взяли, а
Ломов - он сосед мой, правда, бывший, когда еще Казариным был,  -  вроде  бы
выкупил меня у Сырцова... Ну и  меня  отпустили.  А  я  за  это  должен  был
отрабатывать у Казарина. То есть у Ломова. Я бы лучше умер, чем  видеть  все
это и хоронить девчонок... Я конченый человек, я ведь тоже  без  кокаина  не
могу...
   - Скажи, Зименков, значит, и ты бывал в квартире Германа Соболева?
   - Не просто бывал... Я жил там, убирался, мыл  посуду,  стирал  простыни,
ухаживал за всеми, подавал еду, готовил... Я же кондитер...
   - Выходит, ты и у Ломова на квартире бывал?
   - Да живу я - и там, и там, где скажут...
   - А торт, такой большой, с подушками и кровью, ты делал?
   - Я, а кто ж еще... Он же  с  сюрпризом  был,  я  все  надеялся,  что  вы
воспользуетесь пистолетом, а вы.., пришли  сюда  без  оружия,  без  всего...
Неужели вы ни о чем не догадывались? Неужели не разглядели этого человека?
   - Нет, Зименков, не разглядела.
   - Тогда вы и меня не разглядели, хорошо? Сейчас позвоню, кому скажете,  и
уеду... Обещаете никому не рассказывать про меня?
   - Обещаю.
   - Слово даете?
   - Даю. А это правда, что тебе в камере сломали челюсть и  отбили  половые
органы?
   - Побили немного, конечно... А потом ночью  выпустили  и  перевели  -  по
бумагам - в мертвецы. Так я пойду позвоню?
 
*** 
 
   Она уже сидела в машине Крымова, но  перед  ее  глазами  все  еще  стояло
тонкое бледное лицо с огромными темными глазами, полными боли  и  страдания.
Зименков... А она даже не запомнила его имени.
   Крымов говорил ей что-то, задавал вопросы, Но она молчала.  Очевидно,  он
спрашивал ее, почему у нее пальто  такое,  словно  по  нему  прошелся  целый
батальон солдат, почему у нее чулки спущены  и  порваны,  а  ноги  в  крови,
почему разбито лицо и искусаны губы...
   - Крымов,  я  жива,  а  Ломов  мертв.  Машину  кинуло  в  сторону.  Мотор
отключился, и стало  слышно,  как  за  окнами  воет  ветер.  Ночь,  октябрь,
холод...
   - Это ты убила его?
   - Нет. Не останавливайся. Поехали отсюда. Утром я тебе все расскажу.
 
*** 
 
   В девять утра к Крымову позвонил Шубин и спросил, нет ли у него Юли. Она,
сонная, взяла трубку:
   - Привет, Шубин, ты не удивляйся, что я  здесь...  Я  -  как  переходящее
красное знамя - достаюсь победителю... Как дела, нашел Сотникова?
   - Нет... Я нашел только заброшенную дачу, место, где они  прятались,  там
остатки еды, все брошено так, словно их кто-то спугнул. Но их точно  двое...
Я уверен, что Рита с ним...
   - Сейчас холод, дачный сезон  закончился...  Мне  кажется,  я  знаю,  где
они... Подъезжай сюда, сейчас Крымов  сварит  мне  кофе,  и  мы  все  вместе
отправимся на дачу Бассов... Ты же знаешь, как я люблю кататься на машине...
Можешь взять  с  собой  и  Надю,  ей  тоже  полезно  будет  подышать  свежим
воздухом...
   - У тебя  что-то  голос  такой,  словно  ты  выиграла  в  казино  миллион
долларов...
   - Я выиграла жизнь. Так ты приедешь?
 
*** 
 
   Выехали на машине Шубина. Вчетвером. Надя, увидев распухший  нос  и  губу
Юли, принялась причитать и охать.
   - Ты бы посмотрела, в каком состоянии мое тело, - вздохнула Юля.
   - Тебя что, изнасиловали?
   - Если бы.. И она всю долгую дорогу рассказывала о том, что перед смертью
успел сообщить Ломов.
   - Но кто же тогда стрелял в тебя? - спросил Шубин.
   - Я думаю, что Сырцов, который после того,  как  мы  обнаружили  квартиру
Соболева, запаниковал...
   - Не забывай, что ты встречалась с Ломовым, и Сырцов вполне мог допустить
мысль о том, что Ломов предал его... Ведь он же сам говорил тебе, что  хотел
убрать Полину и завербовать вместо нее тебя...
   - Сырцов знал о неприязненном отношении Ломова к Полине, как  знал  он  и
то, что Полина могла проболтаться и  рассказать  Крымову,  что  Садовниковых
убил Сырцов. Уверена, что господин прокурор лег в больницу сразу после того,
как стрелял в меня, еще и для того,  чтобы  потом  убрать  и  тебя,  Женя...
Больница бы обеспечила ему алиби, да и кому же в голову могло бы прийти, что
прокурор области развлекался отстрелом частных детективов.
   - Интересно, а Лора узнала в Ломове своего дядю? - спросила Щукина.
   - Думаю, что теперь об этом нам сможет рассказать только Лиза...  Теперь,
когда Ломова нет в живых... И если она сама знала, кто такой на  самом  деле
Ломов...
   - Послушай, - подал голос Крымов, - но если он убил  Полину,  значит,  он
взял себе и все деньги, с которыми она собиралась выехать...
   - Наверно...
   - И где они?
   - В его квартире или в охотничьем домике.
   - Надо бы заняться этим вопросом, пока Ломова не нашли...
   - Я не против, в конечном счете, мы честно заработали  эти  деньги...  Но
мы, кажется, приехали...
   Машина плавно остановилась возле уже знакомой дачи, той самой, где Крымов
с Юлей нашли мертвого Германа Соболева.
   - Зря мы подъехали так близко, надо было остановиться подальше, чтобы  не
привлекать к себе внимания...
   Стараясь не хлопать дверцами, все четверо вышли из машины.
   - Они могут быть вооружены, - предупредила Юля, - если Рита могла украсть
у Германа капсулы, то могла прихватить и пистолет...
   Крымов вошел в дом первым. Входная дверь оказалась  открытой.  Он  сделал
несколько шагов и, быстро спрятавшись за угол,  стал  наблюдать  за  дверью,
ведущей в спальню. Рывок - и он распахнул  ее.  Картина,  которая  предстала
перед его взглядом, потрясла Крымова и всех, кто вошел следом.
   На кровати лежали двое: Володя Сотников и Рита. Они лежали, обнявшись,  и
крепко спали. Одетые, неподвижные, бледные и похожие на мертвецов.
   - Рита, Риточка... - позвала Юля, входя в спальню и присаживаясь рядом со
спящими. Она взяла Ритину руку в свою и облегченно вздохнула,  убедившись  в
том, что  она  еще  теплая.  -  Они  живы...  Думаю,  что  они  находятся  в
бессознательном состоянии... Они отощали, обессилели, замерзли...
   - Смотрите... - Крымов склонился над чашкой, в которой лежали две  черные
крошечные капсулы. - Это последние? Может, они уже приняли по одной?
   - Господи, да они же приготовили их для себя... Их надо  срочно  везти  в
больницу... - Надя вместе с Юлей попытались поднять Володю и Риту с постели.
   Шубин сбегал в машину и принес из аптечки нашатырный спирт.
   Первой в себя пришла Рита. Увидев Юлю, она долго смотрела на нее, пока из
глаз ее не полились слезы. Спустя минуту девочка уже рыдала у Юли на  груди,
повторяя при этом: "Я уже думала, что никогда  больше  не  увижу  маму..,  и
бабушку..."
   А Володя Сотников, когда тоже пришел в себя, признался Шубину, что у  них
кончились деньги и консервы, и  они  решили  лечь  и  умереть.  "А  если  не
получится, то у нас были капсулы. Понимаете,  она  отомстила  за  себя  всем
троим, но очень боялась тюрьмы..."
   - Ты все знал про Соболева и про ту квартиру? - спросил Шубин Володю.
   - Нет, не знал. Рита рассказала мне обо всем уже после того, как решилась
украсть капсулы и убить Соболева, Вартанова и Берестова. А я обещал помочь.
 
*** 
 
   - Тебя  проводить?  -  спросил  Юлю  Шубин,  когда  они  возвращались  из
больницы, куда доставили Володю  и  Риту,  а  следом  привезли  Марту  Басе,
которая никак не могла прийти в себя, получив известие о том,  что  ее  дочь
нашлась, и нашлась - живая.
   Крымов и Щукина были в агентстве, готовили отчет  клиентам  об  окончании
дела.
   Юля вышла из машины и посмотрела на окна своей квартиры. Ей не  верилось,
что Полины больше не существует.
   - Да нет, Игорек, я доползу сама. Посплю немного и тоже подъеду к  вам  в
агентство...
   Он поцеловал ее в щеку и уехал, а она вошла в подъезд  и,  поднявшись  на
пол-этажа, открыла по инерции почтовый ящик. Оттуда  выпал  большой  толстый
конверт. На нем красным маркером было выведено: "Ю. Земцовой".
   Она  вскрыла  его,  лишь  оказавшись  дома.   В   конверте   была   пачка
стодолларовых купюр и письмо. Юля развернула  сложенный  вчетверо  листок  и
стала читать. "Дорогая Юля, спасибо тебе за все. Ты здорово мне помогла. Эти
деньги принадлежат тебе - это за хлопоты, за Крымова, за украденный  у  тебя
пистолет, который мне очень пригодился, за съеденные бананы  и  йогурты,  за
твою пижаму, наконец... Теперь меня ничто не удерживает  в  этом  городе.  Я
знаю, что должна была родиться не здесь и не сейчас. Я космополит во времени
и пространстве. Прости меня за маскарад, я вела свою игру... А  теперь  будь
внимательна и не пренебрегай моим советом: разорви свои отношения с Ломовым,
пока не поздно. Он - больной человек, убийца... На нем кровь невинных людей.
И поскольку я об этом знала, то и на мне... Крымов тоже не для тебя. Он - ни
для кого. Он - сам для себя. Он - в себе. Лору Садовникову и  ее  мужа  убил
Сырцов из-за денег, которые проходили через их счета. Кажется,  речь  шла  о
каком-то фантастическом займе, так что перетряхни  Сережину  бухгалтерию.  Я
знала, что Сырцов должен был прийти ночью к Сереже, и даже сама открыла  ему
дверь, но поверь, я даже не предполагала, что он собирается  их  убить...  И
если бы я не спряталась, то он убрал бы и меня. Поэтому-то  мне  и  пришлось
застрелить его. Что касается моего непутевого братца, то, думаю, его  смерть
связана с той последней девочкой, кажется, ее звали Ритой...  Я  ему  всегда
говорила, что держать в квартире капсулы - большая глупость. Вот он за нее и
поплатился. Моя жизнь не удалась,  во  всяком  случае  -  здесь.  Поэтому  я
уезжаю. Далеко, насколько это вообще возможно. Может быть,  я  смогу  начать
все с самого начала... Полина Пескова".
   Юля  перечитала  фразу  "..,  я  уезжаю.  Далеко,  насколько  это  вообще
возможно..." и разрыдалась.
 
*** 
 
   Перед тем как поехать в агентство, Юля  решила  вернуть  долг  Александру
Петровичу, тому самому водителю,  который  привез  ее  от  Ломова  в  город.
Позвонив ему, она предупредила о своем приезде.
   - Как ваше самочувствие? - спросил он по телефону, явно  обрадованный  ее
звонком.
   - Спасибо, более или менее... Она привезла ему в подарок хорошего коньяку
и конверт с деньгами.
   - За коньяк спасибо, а деньги.., это вы зря... Деньги - не самое главное.
   - А вы докажите  мне  это...  Александр  Петрович,  стоя  посреди  убогой
прихожей, пожал плечами.
   - Вам когда последний раз выдавали пенсию или зарплату?
   Он усмехнулся, но ничего не сказал.
   - Так что берите, они вам пригодятся...
   - Так я же доллары ни разу в руках не держал...
   - Вот и подержите... Можете даже  понюхать,  не  могу  сказать,  что  они
пахнут Америкой...
 
*** 
 
   Деньги фонда нашли в тот же вечер в машине Ломова. Именно в ней он привез
Юлю к дому, в подвале которого намеревался ее убить.
   Крымов, на свой страх и риск, вскрыл машину и достал оттуда "дипломат"  и
большую дорожную сумку.
   - Ломову и Сырцову теперь уже все равно.., да и Полине тоже... -  говорил
он Шубину, который поджидал его в машине за углом. - Ну а теперь самое время
звонить Корнилову и сообщить, что  правительство  города  потеряло  министра
экономики... Представляешь, какая это головная боль для него!
 
*** 
 
   А вечером в агентство позвонила приятельница Щукиной,  Нора,  и  сказала,
что в нотариальную палату с опозданием в  несколько  дней  пришло  завещание
Садовниковой Ларисы Львовны, содержание которого ей пока неизвестно...
   - Эта Нора всегда обо всем узнает в первую очередь... -  вздохнула  Надя,
наливая кофе и предлагая его лежащей на диване в приемной Юле. - Теперь  еще
это завещание... Интересно, что в нем?
   - Вот бы узнать... То-то будет нервотрепка Лизе... - пробормотала  Юля  и
вдруг резко поднялась с дивана. - Послушай, Щукина... Ты хороший человек, но
только никому не говори, что я  уехала...  Я  скоро  вернусь,  я  только  на
полчасика...
   Надя и глазом не успела моргнуть, как Юля исчезла из приемной. Даже  кофе
не выпила.
 
*** 
 
   Кладбище  осенью  представляет  собой  унылое  зрелище-Скопище  бомжей  у
центральных ворот, запах гари, дыма и  дождя...  Шорох  сиреневых  кустов  и
чье-то глухое и надсадное рыдание.
   Небо над головой, несмотря на  полдень,  потемнело,  налилось  чернильной
влагой и грозило обрушиться на все живое и затопить мир.
   Юлю интересовал вопрос: знала ли Лора о том,  кто  такой  на  самом  деле
Ломов,  что  это  тот  самый  дядя,  Казарин,  который  сначала  сделал   ее
беременной, а потом подпилил стремянку... Но разве могла Лора ответить ей из
могилы?
   Юля остановилась в нерешительности  рядом  со  свежим  холмиком.  Великое
множество венков. Но ЕГО венок должен быть сверху,  потому  что  если  он  и
приходил сюда, то уже ПОСЛЕ похорон.  Он  не  мог  не  проститься  со  своей
племянницей.
   Она подошла поближе  и,  разворошив  мокрые  полумертвые  розы,  зацепила
пальцем черную ленту с надписью, выведенной позолотой... И обмерла... "...от
Ломова ..я Павл..." В нескольких местах лента  была  необратимо  размыта,  и
прочесть буквы оказалось невозможным. Но фамилия Ломова все же была.  Может,
он решил назваться своим настоящим именем? Но тогда  было  бы  написано:  от
Ломова Ильи Владимировича. Что означают эти буквы: "...я Павл..."
   Она обернулась и увидела приближающегося к ней человека. Он шел, не  видя
ее и глядя куда-то в пространство. Красивый и отсутствующий, как  призрак...
Белые волосы развевались на ветру.
   Он подошел к могиле и положил на нее два кроваво-красных георгина. И  она
все поняла. И волна стыда опалила ее щеки. Матвей...
   - Ломов, - окликнула она его и не ошиблась: он тотчас повернулся и, сразу
же смутившись, замотал головой... Значит,  подпиленная  стремянка  не  убила
ребенка, а дала преждевременную жизнь сыну Лоры и Ильи Казарина. Значит, Юля
видела перед собой Матвея Павловича Ломова, сына Лоры, который был  взят  на
воспитание Лизой...
   И Лора всю жизнь это скрывала. Особенно от своего мужа. Ведь  она  родила
Матвея в тринадцать или четырнадцать лет, да еще и от  собственного  родного
дяди... Так вот, значит, для чего ей всегда были нужны наличные! У  нее  рос
сын, а Лиза, возможно, злилась на сестру, что та не в  состоянии  обеспечить
его, в то время как сама купается в  роскоши.  Вот  тогда-то  Лора  и  стала
продавать свои платья и украшения. Лиза убедила ее в том, что ей  необходимо
развестись с Сергеем Садовниковым... А ведь Лора  любила  мужа,  и  если  бы
затеяла развод, то только для того, чтобы получить  половину  денег  Сергея.
Она знала о его изменах, но продолжала его любить. Вот и в ту ночь, гуляя  с
сыном по улицам, она вдруг захотела домой, к  мужу,  и,  вернувшись  туда  и
ничего вокруг не замечая (даже Полины, спрятавшейся  под  столом),  легла  к
нему в постель, где и нашла свою смерть... Из-за  двух  негодяев,  решивших,
что им принадлежит весь мир.
   - Матвей, простите нас... - сказала Юля, подходя к нему и кладя ему  руку
на плечо. - Я ведь только сейчас поняла, что Лора - ваша мать...
   - Если бы вы только знали, какая она была... Я хотел увезти ее в Питер, и
мы  бы  жили  там  счастливо...  -  Он  плакал,  как  мальчик,  некрасиво  и
отчаянно...
   А она смотрела на него и думала о том, что в эту  ночь  он  осиротел  еще
раз: ведь Зименков убил его настоящего отца, Ломова. Казарина.
 
*** 
 
   Она вернулась в агентство и снова легла на  диван,  словно  никуда  и  не
уходила. Собравшиеся там Шубин и Крымов помогали  Наде  накрывать  на  стол.
Предполагалось отметить окончание  сразу  двух  дел  и,  как  сказала  Надя,
"напиться  в  стельку".  Кроме  того,  надо  было  решать,  что   делать   с
ломовско-сырцовскими деньгами.
   - Нет, вы видели ее? Уехала, приехала, и все молчком... А, между  прочим,
к тебе приходила Марта Басе, она принесла деньги и вот этот огромный торт...
Она сказала, что Рите уже лучше, что она через пару  дней  сможет  вернуться
домой... Она плакала, и я, глядя на ее радость, тоже  разревелась...  А  еще
приходил Арсиньевич... Крымов, рассказывай сам...
   - Да чего тут рассказывать, я отчитался перед ним  в  письменном  виде...
Мне кажется, что он так  и  ушел  с  разинутым  ртом...  Представляю,  какой
разговор мне еще предстоит с Корниловым...
   - Женька, скажи,  что  Арсиньевич  завтра  принесет  остальные  пятьдесят
процентов гонорара... Живем, ребята!
   - А ты не считала, Надечка, сколько мы  задолжали  экспертам  и  кое-кому
еще?
   - Ну тебя, Крымов... Ты  лучше  налей  Юле  вина,  а  то  она  вон  какая
бледная...
   - А хотите я  вам  скажу,  на  кого  Лора  оставила  завещание?  -  вдруг
проронила Юля. И сразу стало тихо.
   - Уж не на тебя ли? - хохотнула Щукина. - На Ломова...
   - Да ты спятила, Юлька... - Надя говорила громко, наверно, уже  выпила  и
теперь не знала, куда выплеснуть свое хорошее настроение.
   - На Ломова Матвея Павловича,  потому  что  тот  самый  молодой  человек,
которого все принимали за любовника то Лоры, то Лизы,  -  сын  Лоры  и  Ильи
Казарина...
   - А что с Лизой? - спросили хором Шубин и Крымов.
   - Понимаете, это всего лишь мое предположение...
   - А это мы сейчас проверим! - и неугомонная Щукина бросилась к  телефону.
Она разговаривала с Норой. Через пару минут Надя  издала  возглас  удивления
или восхищения и положила трубку.
   - Ты права, Земцова, как всегда.  Действительно,  Лора  оставила  большую
часть наследства Матвею Павловичу Ломову. Нора и все там в недоумении -  они
же не знают, о ком идет речь. А остальное - сестре, Елизавете Гейко.
   - Меня больше всего удивляет то, - подал  голос  Игорь,  -  что  в  нашем
городе за деньги можно узнать не только текст любого завещания,  но  и  цвет
трусов любого из нас. Противно...
   Крымов налил вина и поднес бокал Юле:
   - Поздравляю тебя, Земцова... Я просто счастлив  и  горд,  что  знаком  с
тобой... - Он куражился, веселье так и рвалось наружу. -  Вот  только  скажи
нам всем, мы же здесь все свои... КТО убил Ломова?
   - Ведь не ты?  -  с  надеждой  в  голосе  спросил  Шубин,  протягивая  ей
очищенный апельсин. - А если ты, мы поймем...
   - Ребята, это не я... Разве  я  могла  бы  справиться  с  таким  здоровым
мужиком?
   - Но кто?
   Юля вдруг снова увидела перед собой бледное лицо своего  подзащитного,  и
слезы затуманили ее взгляд.
   - Понимаете, я дала слово. И я его сдержу... - Она закрыла глаза,  и  все
происшедшее с ней за последние две недели промелькнуло перед  ее  внутрен