лично это не касается, и неужели она думает,  что
кто-нибудь поверит в то, что она так сильно переживает за  честь  школы  или
тем  более  за  честь  красивой  и  молодой  учительницы  русского  языка  и
литературы?!
   Крымов тоже лгал, Когда подробно рассматривал снимки - он отлично  помнил
каждьщ из них. :
   - Ну, что скажете?
   - Я не вижу связи между этими снимками и тем, зачем я к вам сюда  пришел.
Ну, порезвились ребята, выпили, наверно,  немного  пива  или  легкого  вина,
расшалились...  Учительница  молодая,  они  ее  не  боятся...  Это  же   так
естественно.
   - Может, вы и правы. Но я обязана  была  вам  это  показать.  Потому  что
Татьяна Николаевна из-за этого  инцидента  подала  заявление  об  уходе.  Вы
понимаете, что это значит в наше трудное время, когда практически невозможно
найти работу, уйти САМОЙ? Вам и это тоже не кажется подозрительным?
   - По-моему, все выглядит вполне логично.
   - Я не понимаю вас. О какой логике может идти речь?
   - Ее выставили в смешном виде, ведь снимки наверняка ходили по рукам...
   - Конечно. - Галина Васильевна замахала руками. - В этом-то вся и штука!
   - Может, ваша Ларчикова и осталась бы в школе, да только  если  бы  ЛЬДОВ
БЫЛ ЖИВ...
   Директриса прикусила губу: кажется, все шло по заранее спланированному ею
сценарию.
   - Вы хотите сказать, что кому-то может теперь прийти в  голову,  что  его
смерть - результат ее мести?
   Она вульгарно, прямо-таки грубейшим образом  выразила  то,  ради  чего  и
готовила  себя  с  самого  утра,  настраиваясь  на  разговор   с   Крымовым:
представить ненавистную ей Ларчикову - это мутное бельмо на  здоровом  глазу
школы - в качестве убийцы Льдова!
   - Я так не говорил, - мягко поправил ее Крымов. - Но именно  ЭТОГО  может
опасаться сама Татьяна Николаевна. Хотя, я просто уверен, никакого отношения
к гибели Льдова она не имеет. Но сейчас идет следствие, мы опрашиваем  всех,
кто мог  бы  иметь  отношение  к  этому  делу.  Смерть  Льдова  наступила  в
определенный день и определенный час, а потому из  круга  подозреваемых  уже
совсем скоро выпадут те, у кого есть свидетели  непогрешимости  их  алиби...
Вот вы, например, - он улыбнулся, и даже сам себе  стал  от  этого  противен
(зачем издеваться?), - где были пятого апреля приблизительно  в  пять  часов
вечера и до шести?
   - Не знаю. - Директриса недоуменно хихикнула, и этот нервный смешок резко
оборвался на самой низкой ноте: Галина Васильевна подняла  голову  и  широко
раскрытыми подведенными глазами уставилась на невозмутимого Крымова:
   - Что вы хотите сказать, Женя (она сделала ударение на его имени), что  Я
МОГЛА УБИТЬ СВОЕГО УЧЕНИКА?
   - Но ведь кто-то же его убил, - спокойно ответил  Крымов,  не  меньше  ее
возмущенный тем, что Иванова подозревает Ларчикову.
   - Я понимаю, конечно, что ваше дело - искать убийцу, но во всем же должна
быть мера...
   - Но ведь вы заподозрили Татьяну Николаевну, причем даже приготовили  для
меня снимки... Согласитесь, если абстрагироваться от личностей, то  убийство
девятиклассника его же классной руководительницей - это ли не абсурд? Просто
мне не хотелось бы, чтобы эта  трагедия  послужила  средством  для  сведения
счетов.
   А ваша неприязнь к Ларчиковой прямо-таки бросается глаза.  Поверьте,  мне
известны случаи, когда таких вот Ларчйковых специально подставляли...  -  Он
хотел сказать: "Такие  же  вот  чистенькие  и  принципиальные  Ивановы",  но
сдержался. - Давайте  лучше  не  будем  гадать,  а  пригласим  вашу  Татьяну
Николаевну и постараемся разобраться в психологической атмосфере класса... А
что  касается  этих  мерзких  снимков,  то  они,  на  мой  взгляд,   отлично
демонстрируют нам всю нелепость  затеи  унизить  и  оболгать  учительницу  -
достаточно посмотреть на полное страха и удивления  лицо  Ларчиковой,  чтобы
понять, что придуманный Льдовым сюжет неубедителен.
   - Хорошо, - холодно ответила Иванова, вставая из-за стола  и  направляясь
быстрым шагом к двери:
   -  Вера  Ивановна,  позовите,   пожалуйста,   Ларчикову,   она   ждет   в
библиотеке...
 
*** 
 
   - Не бойтесь. Вы у меня. - Корнилов сидел на  краешке  постели  и  держал
Людмилу за руку. - Вы меня помните?
   Голубева, прикрывшись одеялом, покачала головой.  Растрепанная  прическа,
опухшее от сна лицо, удивленно-испуганный взгляд  и  угол  черной  кружевной
сорочки с тонкой бретелькой, впившейся в белое, чуть  приоткрытое  плечо,  -
все это почему-то делало ее облик в глазах Корнилова особенно трогательным и
почти родным. Ему показалось, что  эта  женщина  оказалась  в  его  доме  не
случайно и глупо будет отпускать ее вот так, обыденно и буднично...
   - Мне было плохо? Я что-нибудь  говорила  во  сне?  Я  у  вас  НИЧЕГО  НЕ
ПРОСИЛА?
   - Нет, вы крепко спали, и я не посмел вас  будить.  Если  вы  помните,  я
спросил вас, ждет ли вас кто-нибудь, но вы так ответили...
   - Могу себе представить, ЧТО я ответила... Я должна вас поблагодарить.
   - Она слабо улыбнулась, и эта улыбка совершенно изменила ее лицо, сделала
моложе.
   - Меня не за что благодарить. Вы  мне  лучше  скажите,  чем  я  могу  вам
помочь?
   - А чем можно помочь человеку, у которого отняли последнее,  что  у  него
было, - единственно родного и близкого  человека?..  Разве  что  пристрелить
меня, как собаку... - Она и эти слова говорила убийственно весело. Это могло
стать началом истерики, а потому Корнилов крепко сжал руку  Людмилы  и  даже
сделал ей больно, чтобы только отвлечь...
   - Извините, я забыла, как вас зовут...
   - Виктор Львович, ничего... Людмила Борисовна, пойдемте  позавтракаем,  а
заодно серьезно поговорим. Даже учитывая ваше состояние и горе,  которое  вы
переживаете, мы должны выяснить, как прошел последний день вашей  дочери:  с
кем она встречалась, с кем разговаривала по телефону,  быть  может,  ей  кто
звонил и вы услышали хотя бы обрывок разговора... Поймите,  все  это  крайне
важно...
   - Я поняла, - перебила его  Голубева  и  усмехнулась,  -  вы  собираетесь
увязать смерть моей девочки с убийством Льдова? Это бред.  Ничего  общего  в
этих трагедиях быть не может.
   - Откуда такая уверенность?
   - А вы за сегодняшнюю ночь, наверное, придумали версию, будто бы моя дочь
убила Льдова, а после этого отравилась? Наташа пришла из школы  в  два  часа
дня. Льдов, по-моему, тогда был еще жив? Она пообедала (я знаю  это,  потому
что я сама прибегала домой с работы за банкой, у нас в  институте  продавали
дешевое подсолнечное масло, а заодно и перекусила) и прилегла, сказала,  что
ей нездоровится... Это сейчас я понимаю, как называется это  ее  нездоровье,
но разве могла я тогда предположить, что она ждет  ребенка...  Вы  осуждаете
меня, считаете меня никчемной матерью, которая упустила свою  дочь,  но  мне
действительно и в голову не могло прийти ТАКОЕ!  Поверьте  мне...  Она  была
хорошая, послушная  девочка,  и  у  меня  к  ней  никогда  не  было  никаких
претензий...
   Вот разве  что  эта  ее  влюбленность...  Скажите,  а  сейчас  невозможно
определить, от кого у  нее  был  этот  ребеночек.  Я  имею  в  виду,  не  от
Вадима?... Можно же провести исследование плода и прочее...
   - Я пока не готов ответить на этот вопрос, но  уверен,  что  в  ближайшее
время все выяснится... Пойдемте все-таки позавтракаем, выпьем  чайку,  а  уж
потом вы мне расскажете, что делала Наташа в тот день после обеда...
   За столом Голубева чувствовала себя явно неуютно, она выпила полчашки чаю
и отодвинула от себя тарелку с бутербродами:
   - В горло  не  лезет.  Можно,  я  покурю?  Значит,  так.  Она  была  дома
приблизительно до четырех часов, а после этого пошла к своей  подружке,  Оле
Драницыной, однокласснице. Я знала, что они  дружат:  Драницына,  Тараскина,
Перепелкина, Синельникова... Нормальные  девочки,  почти  всегда  вместе.  Я
знала, что Вадим Льдов был для них кумиром, что  они  все  были  влюблены  в
него, и сначала не придавала этому особого значения. Но  уже  осенью,  когда
они пошли в девя-тый класс, я  стала  замечать,  что  моя  Наташа  постоянно
говорит только о нем, плачет по ночам, жалобно скулит,  как  собачонка...  Я
даже хотела увезти ее отсюда в деревню к матери, так Натали  устроила  такую
истерику, что я поняла - им нельзя расставаться...
   - Вы имеете в виду - нельзя расставаться со Льдовым?
   - Ну да!
   - Теперь, когда вы все знаете о своей дочери, вы можете предположить, что
и вышеперечисленные подружки Наташи вели подобный образ жизни...
   - Простите, у меня в голове так и не уложилось то, что вы мне  сказали...
Может, это ошибка? - Голубева жалобно, по-бабьи, разрыдалась,  словно  долго
сдерживалась, обманывая самое себя, а теперь вот  не  выдержала,  дала  волю
слезам.
   Виктор Львович, понимая, что разговора все равно не  получится,  встал  и
уже более резко и громко, словно пытаясь привести ее в чувство, произнес:
   - У вас все руки исколоты... - Он запнулся, потому  что  любая  следующая
фраза прозвучала бы как упрек, как обвинение, как осуждение, а  какое  право
он имел судить женщину, о которой ничего не знал И видел второй  или  третий
раз в жизни?
   Она, всхлипнув, громко икнула и стала машинально  потирать  те  места  на
руках, где под рукавами одежды прятались сиреневые пятна гематом и следы  от
игл.
   - Мне... мне нечего сказать вам. Тем более что вы и сами уже все видели.
   Она обняла себя руками и съежилась, словно от холода: ее знобило  -  зубы
начали выбивать мелкую дробь...
   - Я мог бы помочь вам,  -  осторожно  проговорил  Корнилов,  не  имея  ни
малейшего представления о том, какая реакция  может  последовать  у  Людмилы
после этих слов, - но мне важно, чтобы вы сами этого захотели. Вы еще молоды
и можете снова стать счастливой.
   Он боялся произносить вслух избитые клише увещеваний, чтобы вразумить эту
и без того умную, но забредшую в тупик  женщину,  которая  ему  нравилась  и
которой он искренне хотел помочь.
   - Спасибо вам, вот уж не  ожидала.  Но  только  вы  и  сами  знаете,  что
говорите все для воздуха... Такие,  как  я,  НЕ  ИЗЛЕЧИВАЮТСЯ.  Мои  гормоны
счастья исчерпаны, мне требуется все больше и  больше  этого  сладкого  яда,
который, возможно, и заменил мне дочь... И все же я хочу,  чтобы  вы  знали,
что Натали была хорошей девочкой, и если с ней такое и произошло, то  только
от слабости...
   Возможно,  ей  было  одиноко,  и  она  зашла  не  в   ту   дверь.   Такое
встречается...
   Корнилов подумал о том, что можно было бы отвезти Людмилу к себе на  дачу
и попробовать помочь ей пережить ломку, окружить  ее  вниманием  и  заботой,
попытаться создать ей условия, при которых она бы забылась хоть на  время...
А почему бы и нет? Вот он, взрослый мужчина, бьется над извечными проблемами
очищения общества, ловит преступников, зная, что продажные судьи  все  равно
отпустят их на свободу, вместо того  чтобы  хотя  бы  раз  в  жизни  сделать
счастливым  конкретного  человека.  Вот  только  где  бы  ему  найти   слова
убеждения, такие, чтобы она поверила ему и, конечно же, поверила в  себя,  в
свою способность  преодолеть  эту  ватную  бесчувственность,  переходящую  в
острую необходимость наполнить свою кровь временным химическим счастьем?
   - Отвезите меня, пожалуйста, домой. Мне надо привести себя в порядок.
   Она произнесла это холодным и даже  надменным  тоном,  словно  сожалея  о
проявленной перед ним слабости, встала и,  тихонько  постукивая  подушечками
пальцев по скулам, как если бы  она  вбивала  в  кожу  крем,  направилась  к
выходу.
   - И все равно - смерть Льдова никак не связана с моей  дочерью,  вы  сами
очень скоро в этом убедитесь.
 
Глава 7 
 
   Сазонов встретил Юлю улыбкой:
   - Привет конкурентам! Хочешь чайку?
   - Нет, спасибо, Петр Васильевич, не хочу. У меня к вам огромная  просьба.
Вы, наверно, уже в курсе убийства девушки-риэлтера на Некрасова?
   - Ты по ее душу пришла? А вас-то кто нанял? Ее тетушка?
   - Что это вы смеетесь? У нее есть тетушка?
   - Да в том-то и дело, что лично я слышу от тебя первый, что  эта  девушка
работала в риэлторской фирме. При ней нашли документы на имя  Масловой  Дины
Валерьевны. - Сазонов придвинул Юле лист бумаги. - Вот, полюбуйся, она  была
безработной, стояла на учете на бирже.
   - Все правильно, - проронила Юля, доставая блокнот и вписывая туда  новое
имя.
   - Что правильно? - нахмурил белесые густые брови  Сазонов  и  хмыкнул.  -
Земцова, не молчи, а отвечай, когда тебя спрашивают старшие.
   - Дело в том, Петр Васильевич, что таких агентов по  недвижимости,  каким
была она, - я имею в виду доморощенных, которые  ходят  по  городу,  срывают
объявления частных лиц о продаже или покупке квартир, чтобы потом  выставить
себя посредником и сорвать  хороший  куш,  -  полным  полно.  Попробуйте,  к
примеру,  продать  без  посредников  свою  квартиру,   расклейте   в   вашем
микрорайоне объявления, и вы уже через час ни одного из них не найдете - все
они будут сорваны, а ваш телефон  будет  разрываться  от  звонков  огромного
количества подобных агентов. И каждый будет норовить обмануть вас. И обманут
- это их профессия.
   - Но  ведь  я  могу  отказаться  от  их  предложений  и  снова  расклеить
объявления, а еще лучше - дам объявление в газету...
   - И вам снова будут названивать посредники. Они, как тараканы,  вездесущи
и своего не упустят.
   - Да брось ты, Земцова, зачем  мне  платить  кому-то  проценты,  когда  я
спокойно могу дождаться настоящего, ПРЯМОГО покупателя?
   - Обычно люди не только продают, но одновременно и покупают  квартиру,  а
найти и оформить сразу и быстро две сделки бывает очень сложно.  К  примеру,
вы продаете свою квартиру с тем, чтобы  купить  другую  -  большей  площади,
например.
   К вам приходит риэлтер, пудрит мозги, уверяя, что уж с вас-то  он  ничего
не возьмет, поскольку он поимеет лишь с ПОКУПАТЕЛЯ вашей квартиры, и с него,
агента, достаточно... Вы верите, поручаете ему продать вашу квартиру и найти
другую и ждете, пока вас не повезут смотреть будущее жилье. Вы верите своему
агенту, потому что  встречаетесь  с  ним  каждый  день,  он  улыбается  вам,
старается угодить во всем, приходя вовремя  и  делая  за  вас  все  черновую
работу, начиная с  оформления  срочной  приватизации  и  кончая  визитами  к
нотариусу без очереди...
   - Так он показывает мне мою новую квартиру или нет?
   - Безусловно!  Он  возит  вас  по  двадцати-тридцати  адресам,  показывая
квартиры, в половине которых, кстати, никто не живет (он специально выбирает
такое время, чтобы дома никого не было, и чтобы у вас  не  было  возможности
поближе познакомиться с настоящим продавцом, и чтобы  вы  вместе  с  ним  не
КИНУЛИ агента!), пока наконец вы не  находите  то,  что  вам  нужно.  У  вас
загораются глаза, и этот огонь видит опытный агент, который понимает, что вы
попались на его крючок, что вам по-настоящему нравится эта квартира и теперь
из вас, тепленького, можно вить веревки...
   - Но каким образом, если он называет мне, к примеру, цену,  которая  меня
устраивает... Ведь параллельно этому он еще  и  находит  покупателя  на  мою
квартиру?
   - Правильно. Ваша квартира почти продана, ее уже посмотрел  потенциальный
покупатель и согдасился с вашей ценой и с гонораром  агенту,  который  нашел
ему эту квартиру, и,  казалось  бы,  теперь  вы  можете  спокойно  оформлять
сделку,  зная  о  том,  что  вы-то  агенту   ничего   не   должны,   вы   же
договаривались...
   - Ну и?.. В чем загвоздка-то, я не понимаю?!
   - А в том, что во время вашего второго или даже  третьего  визита  на  ту
квартиру, которая вам  приглянулась,  в  которой  вы  уже  мысленно  сделали
евроремонт и расставили вашу итальянскую мебель, вас  встречает  молоденькая
улыбающаяся девушка и представляется... АГЕНТОМ,  ВЕДУЩИМ  ЭТУ  КВАРТИРУ.  А
ведь вы были уверены, что эту квартиру "вел"  именно  ваш  агент,  обещавший
ничего не брать с вас.  Девушка-агент  поделится  затем  гонораром  с  ВАШИМ
агентом, но какова психологическая  травма!  Ведь  этой  девушке  вы  должны
будете заплатить пять процентов уже от стоимости  большой  квартиры,  а  это
немалые деньги... И вы их заплатите.
   - Не заплачу.
   - Заплатите, потому что во время  оформления  документов  вы  уже  внесли
залоговую сумму и в случае отказа от покупки будете обязаны вернуть  хозяину
квартиры сумму, в два раза большую... Такие дела.
   - Ловко, ничего  не  скажешь.  Хорошо,  что  я  не  собираюсь  ничего  ни
продавать,  ни  покупать.  Я  только  не  понял,  к  чему  ты  мне  все  это
рассказала?
   - А к тому, что мошенническое поведение агентов может послужить  причиной
мести. Почему бы и нет?
   - Слушай, аоткуда ты так хорошо все это знаешь?
   - А у меня мама именно так влипла прошлым летом, и, если бы  вы  слышали,
какими словами она, культурная женщина, отзывалась об этой девушке-агенте!
   Понятное дело, мама поохала-поахала и перестала, а  ведь  другой  человек
может и...
   - Брось, это не причина для убийства. Это  все  эмоции.  А  что  касается
того, что Маслова могла быть вовсе не агентом, а подсадной  уткой  с  пачкой
фирменных  бланков  для  заполнения  залоговых  документов  и  Прочего,  это
запросто.
   Но почему тебя заинтересовала эта Маслова я что  ты  делала  на  квартире
этой... - он открыл папку с бумагами и тут же захлопнул ее, - Белотеловой?
   - Это моя знакомая, - соврала Юля и покраснела.
   - Ты хочешь сказать, что оказалась у нее СЛУЧАЙНО? И когда же ты успела с
ней познакомиться, если она только весной приехала сюда, а до этого  жила  в
Петрозаводске?
   - Пару дней тому назад. Она делала мне маникюр.
   -  Тогда  понятно...  Она  действительно  работает  маникюршей  в  салоне
"Елена", но никогда бы не подумал, что ты выбираешь себе  подруг  из  такого
круга...
   - Петр Васильевич, сноб вы эдакий! Да сейчас многие приличные  женщины  с
высшим образованием вынуждены продавать пирожки на вокзале или мыть  трамваи
в депо... А устроиться в парикмахерскую  или,  еще  лучше,  в  престижный  и
дорогой салон, куда ходят жены и любовницы сегодняшних нуворишей, - это  уже
верх везения!
   - Ну, все это я и без тебя знаю. Ладно, что-то  мы  с  тобой  отвлеклись,
Земцова. Ты, кстати, хорошо выглядишь. Как там поживает Крымов? Что-то он  у
меня редко стал бывать, все с Корниловым дружбу водит, ну да ладно... Так на
чем мы остановились?
   - Я, конечно,  обманула  вас  насчет  Белотеловой,  никакая  она  мне  не
подруга. И оказалась я у нее не случайно. Она - наша клиентка. Очень  дешево
купила квартиру в том самом доме, на Некрасова. Мне надо бы разыскать агента
по имени Саша, который  помогал  ей  оформлять  сделку,  чтобы  расспросить,
почему квартира была продана за четверть цены...
   - Ничего себе! Белотелова должна радоваться этому, а она пришла к вам.
   Зачем?
   - Хороший вопрос, действительно: зачем? А затем,  что  на  этой  квартире
стали происходить  очень  странные  вещи...  Вот  поэтому-то  она  к  нам  и
обратилась.
   - И какие же вещи?
   Отступать  было  поздно,  потому  что  она  и  так  уже  довольно   много
рассказала, тем более что и скрывать что-либо  от  Сазонова  тоже  не  имело
смысла - связь того, что происходило на квартире  Белотеловой,  с  убийством
Масловой была очевидна, и кто, как не Петр Васильевич, поможет ей  распутать
этот узел и найти объяснение всем этим загадочным явлениям...
   Однако она ограничилась придуманными ею странными звонками и  голосами  в
квартире Ларисы, поскольку прекрасно понимала, какое  недоумение  вызовет  у
Сазонова, этого здравомыслящего и сурового  человека,  рассказ  о  возникших
ниоткуда вещах и брызгах свежей крови на зеркале.
   - Все это чушь собачья, и эта Лариса просто водит всех за нос. Но  она  к
вам пришла, вы начали работать - значит, так тому и быть. И ты, естественно,
ждешь от меня подробностей относительно убийства Масловой? Что ж,  не  стану
тебя  томить  -  результатов  вскрытия,  разумеется,  у  меня  еще  н