"Так не  бывает,  а  потому  это
надо просто вычеркнуть из головы. Раз - и все! Иначе тебя, моя дорогая  Юля,
поместят в загородную клинику для душевнобольных..,  таких,  как  эта  самая
Лора... Вот там, кстати, ты и сможешь задать  ей  наконец  все  интересующие
тебя вопросы. Но пока ты еще здесь, среди нормальных людей, будь  добра,  не
делай глупостей, никому не рассказывай об этом странном визите и  живи  себе
дальше.., до следующего ее прихода..."
   Ей было страшно. Но звонить Крымову теперь было нельзя. Ему сейчас не  до
нее. У него сегодня похороны брата любовницы. Похороны Германа Соболева. А у
Юли сегодня тоже похороны. Похороны супругов Садовниковых. "Вот будет умора,
если Лора вдруг встанет из гроба и, увидев стоящую в толпе Юлю,  подбежит  к
ней,  возьмет  ее  руку  в  свою,  ЛЕДЯНУЮ,  и  поблагодарит  за   прекрасно
проведенный вечер, за торт, наконец..." Юля рассуждала о себе уже в  третьем
лице. Так ей было легче осознавать надвигающееся на нее безумие.
   Но на похороны все равно надо было ехать.  Там  будут  ВСЕ.  Возможно,  и
убийца. Интересно, гробы будут открыты или закрыты?  Хорошо,  что  на  улице
сейчас нет дождя. Значит, есть еще надежда увидеть Лору В ГРОБУ.
   Чтобы не было страшно и жутко в пустой и  тихой  квартире,  Юля  включила
радио и вдруг услышала:
   - Что это, Генри? - спрашивал женский голос.
   - О чем ты? - это, наверное, был сам Генри.
   - Да вон, посмотри!
   - Где?
   - Да вон же!
   - Н-не б-бойся, м-милая, не бойся. Оно не причинит нам зла.
   - Такое огромное! - в голосе прозвучал ужас.
   - Да нет, по-моему, оно не такое уж и большое...
   - Ой, Генри, оно идет прямо на нас. Оно... Это же...  Да  это  таракан  с
какой-то штукой на спине! Генри! Он без головы!  Как  же  он  ходит?  Генри!
Генри, сделай что-нибудь!
   - Успокойся, дорогая.
   - Все-таки, что у него на спине?
   - Похоже...
   - Это тоже.., не может быть, у него нет ног... И  все-таки,  Господи,  он
еще и перевернут! - женщина кричала от ужаса. -  Нет,  не  может  быть!  Ну,
пожалуйста. Только не это... СИЛЬВИЯ присоединена к другому таракану...
   Юля выключила радиоприемник. "Маразм. Какие еще тараканы?"
   "Я серьезно обеспокоен твоим здоровьем..." - она словно уже слышала голос
Крымова.
   Она позвонила Щукиной:
   - Надя? Очень тебя прошу, немедленно  включи  радио  и  послушай  местную
программу... С девяти до  половины  одиннадцатого  она  перекрывает  первую.
Слушай внимательно все, что касается тараканов. А я тебе потом перезвоню.
   Положила трубку и схватилась за сердце. Но не от того, что она  заболело,
скорее по привычке, чтобы попытаться хотя бы так успокоить бившуюся в груди,
словно запутавшуюся в  силках  абсурда  птицу.  Слишком  много  произошло  в
последнее время удивительных событий, объяснение которым она вряд ли  найдет
с таким арсеналом комплексов, страхов и видений...
   Юля открыла блокнот и набросала план на сегодняшний день:
   1. Похороны Садовниковых; ЗОРИН, Дианова, Гусарова, Мазанова,  Канабеева,
Лиза, "блондин"...
   2. Похороны Соболева, Полина - увезти домой, спрятать;
   3. Валя Кротова - поговорить;
   4. Радио - что это за тараканы?
   5. Старая квартира Лоры Садовнике вой (в девичестве Казариной);
   6. Изотов - встретиться с его вдовой и поговорить; - 7. Сырцов  -  почему
продает имущество?
   8. Полина - кто у нее проживал, какая женщина?
   9. Ломов - извиниться за вчерашнее, показать фотографию с тортом Наде;
   10. Магнитофонная запись разговора Крымова с Сергеем Садовниковым за день
до смерти последнего;
   11. Отпечатки пальцев на ВСЕХ авиабилетах;
   12. Лиза Гейко (в девичестве Казарина) - спросить, зачем ей  понадобилось
продавать драгоценности Лоры;
   13. Спросить у Игоря, как там дела у Сотниковых и что нового он  узнал  о
Рите Басе. "Ничего себе планчик!"
   Затем снова позвонила Наде.
   - Ну что, успела послушать этот бред про тараканов?
   - Успела чуть-чуть, а что?
   - А то, что я было подумала, будто у меня не все в порядке с головой.
   - А-а, вон оно что...  И  часто  ты  мне  теперь  будешь  звонить,  чтобы
выяснить сей любопытный вопрос?
   - Думаю, что  да...  -  Юля  снова  вспомнила  о  вечернем  визите  "Лоры
Садовниковой". И как бы ей ни хотелось рассказать об этом Щукиной,  мысль  о
том, что ее сначала будут жалеть, а  потом  и  вовсе  упекут  куда  следует,
остановила Юлю. - Надечка, ты там работаешь или как? У тебя есть  что-нибудь
для меня?
   - Приедешь, тогда расскажу и покажу... Я по тебе соскучилась, в  конце-то
концов... И вообще, ты собираешься везти меня на кладбище?
   - А не рановато?
   - Нам к двенадцати. Это  отлично,  что  и  те  и  другие  похороны  будут
проходить на одном и том же кладбище в  один  и  тот  же  день,  -  сплошная
экономия времени... Кроме  того,  будет  довольно  любопытно  посмотреть  на
перебежчиков.
   - Кого-кого? - не поняла Юля.
   - Перебежчики - это те, кто будет бегать от  могилы  к  могиле,  то  есть
люди, которым были дороги ныне покойные Садовниковы и Соболев... Это  как  в
математике - общие знаменатели. Глядишь, что-нибудь интересное и проявится.
   - Так  и  скажи,  что  хочешь  посмотреть  на  Полину...  Ведь  она  была
любовницей Сергея Садовникова и сестрой Соболева.  Бедняжка,  у  нее  сейчас
тяжелые дни... Столько потерь сразу...
   - Послушай, что-то я сбилась с мысли. Что ты  там  хотела  меня  спросить
насчет тараканов?
   - Надя, пожалуйста, позвони на  наше  местное  радио  и  выясни,  что  за
бредовую постановку мы с тобой слушали сегодня утром...  Может,  ты  еще  не
поняла, но ведь именно часть этого текста была написана на  листке,  который
прилип к подошве твоей Норы.
   - О Господи! Какая же я бестолковая! А ведь  я  чувствовала,  что  я  уже
что-то слышала про этого таракана, а вот где - никак не могла понять.
   - Ты позвонишь? Узнаешь?
   - Конечно, сейчас же... Ну так что, ты заедешь за мной?
   - Заеду. А разве Шубин с Крымовым не собираются?
   - Твой Крымов сейчас, я так  думаю,  помогает  Полине  с  похоронами.  Он
звонил, просил передать тебе привет и свои извинения.
   - Он что, так и будет  теперь  до  скончания  века  передавать  мне  свои
извинения? Передай ему, что я в его извинениях и тем более  в  раскаянии  не
нуждаюсь. Я вполне обхожусь и без них. У него голос был хотя бы трезвый?
   - Вроде трезвый... Трудно определить по телефону.
   - А где Игорек? Вот уж по ком я соскучилась!
   - Он тоже недавно звонил, говорит, что приготовил для тебя "бомбу"...
   - Отлично... Он тоже будет на кладбище?
   - Он будет минут через пять у  меня  в  приемной  и  даже  попросил  меня
вскипятить чаю. Так что подъезжай, а то скоро  забудешь  дорогу  на  работу.
Заодно расскажешь мне, как у тебя обстоят дела на личном фронте.
   - Хорошо, а ты мне расскажешь про свои.
 
*** 
 
   Но поговорить о личном им не удалось, потому что Юля появилась в приемной
лишь в половине двенадцатого. Ровно минуту спустя после ее разговора с Надей
к ней совершенно неожиданно приехал Ломов. Первым делом  он  поинтересовался
ее самочувствием.
   - Спасибо. Вы извините меня за вчерашнее, но я так хотела спать.
   - Ну что ты, девочка... Хороший сон - признак здоровья. Я заехал к  тебе,
потому что не уверен, что смогу встретиться с тобой сегодня вечером. У  меня
накопилось много дел, возможно,  я  уеду  в  Москву,  но  это  еще  неточно.
Понимаешь,  я  постоянно  думаю  о  тебе...  -  Он  говорил,   волнуясь,   с
придыханием, а рука его крепко держала Юдину руку. - Скажи, а ты..,  ты  обо
мне хотя бы немного думаешь?
   - Думаю, конечно... Только мне не совсем понятно, зачем мы встречаемся...
У вас есть семья?
   - У меня есть все. Кроме тебя. И я безумно хочу,  чтобы  ты  принадлежала
мне. Полностью. Ты  меня  интересуешь  не  только  как  женщина,  но  и  как
человеческое существо, наделенное хорошей порцией мозгов. Ты как-то сказала,
что я не умею говорить... Я и умею, и не умею, просто говорю  то,  что  хочу
сказать. Я бы хотел, чтобы ты была моей собственностью... Я понимаю, что  не
должен тебе этого говорить, но я  человек,  пресыщенный  настолько,  что  не
считаю нужным впустую тратить время, деньги и слова.
   - Тогда скажите, чего же вы хотите от меня? Она затрепетала, как тогда, в
машине, когда они ехали в "Клест". Ломов стоял рядом с  ней  в  прихожей  и,
глядя ей прямо в глаза, говорил эти странные вещи. Он был одет  так,  словно
собирался  на  светский  раут.  "Очевидно,  у  него  сегодня   действительно
ответственный день..." И вдруг она все поняла.
   - Вы собрались на похороны Садовниковых?
   - Разумеется. Мы были знакомы еще с его отцом.
   - Сырцов тоже будет там?
   - Сырцов? Это кто? Прокурор, что ли? А что ему там делать?
   - Я не знаю... - Юля действительно не знала, зачем она вообще упомянула о
Сырцове. - Значит, встретимся на кладбище...
   - Юля, я бы хотел поговорить... Я понимаю, что теперь не  время,  что  ты
куда-то собралась, наверное, на работу... Понимаешь, ты очень  нужна  мне...
Именно ты, а не просто какая-нибудь женщина. Я чувствую, что ты - моя. НАША.
   - В смысле? - у  Юли  холодок  пробежал  по  спине.  -  Что  вы  говорите
загадками? Чья я? И почему ваша?
   - У тебя гибкий ум, и ты способна понять многое... Ты можешь обещать мне,
что сегодня на кладбище, ровно в четверть второго, ты  последуешь  за  мной,
куда я тебе скажу?..
   - На кладбище? Но куда мы с вами можем пойти? - у Юли  волосы  на  голове
зашевелились.
   - Я хочу тебя, понимаешь? - наконец произнес он, и Юля заметила,  как  на
его потемневшем лбу выступила испарина. Он был возбужден  до  предела.  -  И
хочу, чтобы это произошло там, где я захочу...
   - На кладбище?
   - Да... Просто я так больше не могу... Я мужчина. Ты возбуждаешь меня...
   - Но.., но почему же тогда вы  не  предложили  этого  раньше..,  в  более
подходящей обстановке... Не скрою, вы тоже действуете на меня.., очень...  -
Теперь и она заволновалась. Она смотрела на него и знала, что он все  понял,
но никаких действий после ее слов не последовало. Он только до  хруста  сжал
ее маленькую узкую ладонь в своей ручище и, судорожным движением  поднеся  к
губам, осторожно поцеловал.
   - Я не предлагал.., потому что мне нравится это томление больше, чем  то,
что может последовать вслед за ним... Я дорожу этим сладостным чувством и не
променяю его ни на что. Я бы просто съел тебя, ласточка, и потом по  очереди
поцеловал каждую косточку... Боже, как же я хочу тебя!
   Он с силой прижал ее к себе  и,  взяв  большим  и  указательным  пальцами
правой руки ее за подбородок, приподнял его и больно поцеловал в  губы.  Это
был страстный, жаркий поцелуй, от которого Юля чуть не задохнулась. Колени у
нее подкосились, и она исторгла горловой, полный неудовлетворенности стон...
   Ломов исчез, словно его и не было. А Юле потребовалось где-то с  полчаса,
чтобы прийти в себя и успокоиться под прохладным душем. Она знала, что стоит
ему сейчас вернуться, и она, забыв о приличиях, сама отдастся ему  прямо  на
полу в прихожей.
 
*** 
 
   - Ты что это такая бледная? - встретила ее Надя и чмокнула в щеку.  -  Ну
что, поедем? Шубин  тебя  ждал  и  уехал.  Он  хочет  сначала  найти  могилу
Соболева, чтобы потом, сориентировавшись, успеть незаметно вывезти Полину.
   - А она сама-то этого хочет?
   - Крымов поговорил с ней.
   - О чем? - удивилась Юля. - Он что, открыл ей все карты?
   - Вот уж чего не знаю, того не знаю. Сама потом у него все  спросишь.  Ты
будешь что-нибудь есть или пить?
   - Нет, Надюша, спасибо,  мне  ничего  не  нужно.  Разве  что  адрес  Вали
Кротовой. Ты нашла?
   - Записывай: улица Электронная, 25, квартира 156. Еще ты просила  прежний
адрес Лоры. Адрес Атьбины я тоже узнала.
   Юля записала.
   - Спасибо, ты настоящий друг. А теперь закрывай все окна и двери  и,  как
говорится, поехали...
 
*** 
 
   Дождя не было. Заплатив у ворот за проезд,  Юля  медленно  повела  машину
вдоль довольно широкой  дороги  к  участку  номер  135,  как  подсказали  ей
женщины, торгующие при входе на кладбище искусственными цветами и венками.
   - Надо же, даже бомжи  и  нищие  знают  про  похороны  Садовниковых...  -
удивилась Надя, во все глаза глядя из окна на показавшуюся впереди  траурную
процессию.
   Хоронить супругов Садовниковых пришло довольно много людей.  Но  все  они
были чем-то похожи друг на друга: рослые,  одетые  во  все  черное,  молодые
мужчины со своими  еще  более  молодыми  и  такими  трогательными  в  черных
кружевах и газе спутницами. Вдоль улицы, прижавшись к правой стороне дороги,
стояли, как на аукционе по продаже иномарок, красивые дорогие  машины.  Юля,
припарковав свой скромный белый "Форд" позади новенького  "Мерседеса",  была
поражена, когда поняла, КОМУ он принадлежит. Павел  Андреевич  тоже  заметил
ее, едва она вышла из машины.
   - Давай подойдем поближе... -  шепнула  Надя  и,  схватив  Юлю  за  руку,
потянула за собой, осторожно пробираясь сквозь толпу притихших людей.
   Два гроба стояли на возвышении таким образом,  чтобы  все  присутствующие
могли еще раз проститься с покойными. Юля прекрасно отдавала  себе  отчет  в
том, что видит  перед  собой  коричневый  лакированный  гроб  с  телом  Лоры
Садовниковой, но врушах ее  почему-то  продолжал  звенеть  голос  ТОЙ  Лоры,
которая вчера вечером лакомилась тортом, подарком Павла Андреевича.. Кто  же
из этих двух женщин настоящая Лора?
   И тут ей в голову пришла неожиданная и совершенно дикая по своему цинизму
мысль. От нее у Юли даже перехватило дыхание. "Булавка". Она открыла сумочку
и достала оттуда простую английскую булавку. Расстегнула ее и, когда подошла
их с Надей очередь пройти мимо гробов,  склонившись  слегка  над  гробом,  в
котором лежала Лора, незаметно вонзила острую булавку в плечо покойницы.  Но
напрасно. Никто не закричал, не выскочил из гроба... Больше того, под  белой
с черным орнаментом повязкой, прикрывавшей  половину  головы  покойной,  Юля
заметила темные очертания височной раны...
   Она отошла подальше от провожающих и, сбиваясь, все же рассказала Наде  о
том, что произошло вчера вечером.
   - Не переживай, ты видела обыкновенное  привидение...  У  меня  тоже  так
было, - успокаивала, гладя ее по руке, Щукина. - Ты в последнее время  много
работаешь, немудрено,  что  нервы  расшатались...  Не  бери  в  голову,  все
пройдет...
   - Ты думаешь?
   - Конечно...
   И тут она увидела Крымова, ведущего под  руку  высокую  женщину  в  узком
черном  платье.  Поверх  ее  красновато-рыжих  волос  на  ветру  развевалась
прозрачная черная газовая шаль. "Полина..." - у Юли сжалось сердце при  виде
этой фантастично красивой соперницы.
   Полина ступала осторожно,  мелкими  шажками  и  олицетворяла  собой  саму
женственность. Крымов по  сравнению  с  ней  выглядел  серым  посредственным
мужчиной неопределенного возраста.  Казалось,  он  потускнел  рядом  с  этой
роскошной, породистой женщиной.
   Толпа,  слегка  расступившись,  пропустила  Крымова  и  Полину  к  гробам
Садовниковых.  Между  тем  Юля  с  Надей  подошли  к  площадке,  на  которой
происходило все это скорбное действо, с другой стороны и успели увидеть, как
Полина, склонившись над гробом Сергея Садовникова, приподняла рукой  с  лица
черный газ, еще ниже опустила голову и поцеловала покойника в щеку.
   - Она прошептала: "Прости"... - сказала Надя на  ухо  Юле.  -  Ты  только
посмотри, какого удивительного оттенка волосы Полины... Ты извини,  конечно,
но она сделана из какого-то другого материала, чем мы... В ней  есть  что-то
такое, демоническое, что ли... Я никогда еще не видела таких огромных  глаз.
Не удивлюсь, если она спустя несколько месяцев точно так  же  поцелует  щеку
мертвого Крымова.
   - Надька, да ты с ума сошла, - Юля дернула  подругу  за  рукав,  -  разве
можно говорить такие вещи?!
   - Да ты только посмотри на нашего Женьку! Ты хоть раз  видела,  чтобы  он
вот так перед кем-нибудь пресмыкался? Он же у нее вот где... - Щукина  сжала
свой маленький кулачок. - Смотри, по-моему, она даже плачет... Надо  же,  от
одной могилы перейти к другой... А где же Шубин?
   - Я здесь, девочки. Извините, но я подслушал весь ваш разговор. По-моему,
вы еще не скоро оправитесь от  шока.  Мне,  конечно,  неудобно  перед  вами,
потому что вы такие милые и хорошие. Но, кажется, я понимаю Крымова... Такая
женщина опасна для жизни. И все-таки, Юля,  ты  не  забыла,  зачем  мы  сюда
пришли?
   Юля, не поворачивая головы, открыла сумочку  и  достала  оттуда  запасной
комплект ключей от своей  квартиры,  куда  Шубин  и  Крымов  должны  повезти
Полину.
   - Держи. - Она сунула ключи в горячую ладонь  Шубина  и,  всего  лишь  на
мгновение оглянувшись, чтобы убедиться, что ключи  действительно  попали  по
назначению, увидела, что позади Шубина, стоявшего за  ее  спиной,  находится
человек, о котором она постоянно думала все это время.
   Она взглянула на часы. Пора. Она обещала ему. Но  как  же  тогда  быть  с
подружками Лоры, беседы с которыми она запланировала?
   - Надя, ты поезжай с ними, а у меня тут есть одно дело. Очень прошу тебя,
никому ничего не говори... - Юля обращалась к  Наде,  зная,  что  Шубин  уже
давно стоит у раскрытой дверцы своей машины и только и ждет  знака  Крымова,
чтобы подъехать к процессии и увезти Полину. Дело в том,  что  в  толпе  Юля
успела заметить нескольких человек из уголовного розыска и прокуратуры.  Это
были в основном  мужчины,  и  все  они,  как  один,  смотрели  на  эффектную
рыжеволосую женщину...
   И хотя ей было неприятно, что все смотрят на Полину, умом  она  понимала,
что ей это на руку. Потому что неподалеку  стоит  человек,  который  смотрит
только на нее, на Юлю.
   Она медленно, насколько это было возможно, выбиралась из толпы,  стараясь
не привлекать к себе внимания, пока, оглянувшись,  не  увидела  Ломова,  уже
стоявшего за оградкой могилы,  расположенной  в  стороне  от  процессии.  Он
словно  манил  Юлю,  хотя  не  производил  ни  единого  движения,  а  только
пристально смотрел на нее и звал одним взглядом.
   Скользя  подошвами  туфель  о  влажную  глинистую  землю  и  держась   за
шероховатые, выкрашенные черной краской оградки, Юля как загипнотизированная
шла за Ломовым, углубляясь все дальше и дальше...
   Кладбище было большим и старым.
   "Сейчас он меня изнасилует на какой-нибудь могилке и убьет..."
   Но вдруг она увидела дорогу, о существовании которой и не подозревала.  И
машину. Ту самую, большую и черную.
   Юля опустилась рядом с Ломовым на заднее сиденье и замерла.
   - Как тихо... - прошептала она, глядя в окно  и  отмечая  про  себя,  что
находится в царстве мертвых. Она чувствовала, как  Павел  Андреевич,  тяжело
дыша, медленно скользит ладонью вдоль ее бедра вверх, как шуршит  ее  юбкой,
елозит прохладными тяжелыми пальцами по шелковистой поверхности чулок...
   Она закрыла глаза и почувствовала, что он, словно  зверь,  готовящийся  к
нападению, вдруг замер, а потом схватил  ее  за  талию,  развернул  к  себе,
приподнял и мягко опустил Юлю лицом к себе, на свои колени.
   - Ты чувствуешь меня? - спросил он хрипловатым голосом.
   - Чувствую.. - - А знаешь, ПОЧЕМУ ты чувствуешь?
   - Почему?
   - Потому что ты - ЖИВАЯ... А они, вон там, за оградками, - мертвые...
   Ее бросало то в жар, то в холод. В жар, когда  он,  раздвинув  ей  бедра,
принялся расстегивать на ней жакет и блузку. А в холод,  когда  начал  нести
этот покойницко-кладбищенский бред.
   - Вас возбуждают эти разговоры?
   - Нет, меня теперь вообще мало  что  возбуждает...  Мне  скучно  на  этой
земле... Если бы ты только знала, как же мне скучно...
   - Вам и со мной скучно?
   - Нет. - Он целовал ей грудь и что-то бормотал про себя.
   - А почему бы вам не уехать за границу?
   -  Я  там  был.  Словно  поплавал   в   приторном,   наполненном   яркими
экзотическими фруктами  компоте  и  чуть  не  утонул...  Я  привык  находить
удовольствия в