окосившийся, как у других... Уважаю таких хозяев...
     Вернулась Ольга Ивановна, проворно разулась на пороге, скинув обрезанные калоши, и поставила на стол банку со сметаной и глубокую глиняную миску, полную маленьких, мокрых от рассола огурчиков.
     Хозяйка сняла с себя фуфайку и предстала перед гостями в обтягивающем ее крепенькое тело свитере и длинной шерстяной серой юбке.
     - Вот умывальник, можете помыть руки, здесь мыло, а это полотенце... Пожалуйста. Чувствуйте себя как дома, а я буду бегать вокруг вас, собирать на стол и рассказывать... Ведь вы же насчет Татьяны Трубниковой, как я понимаю? Слышала, что Роман сегодня приехал из города, куда ездил, чтобы нанять частных детективов...
     - Вы, я смотрю, в курсе? - не выдержал Шубин, удивляясь такой осведомленности.
     - А как же!
     Юля подала ему знак молчать, чтобы не сбить рассказ Ольги Ивановны.
     - Мы тут все про всех знаем. Жизнь у нас такая - одна на всех. С кем что случится - не скроешься. Это вам не город. Так вот, выходит, что Роман из города с вами и приехал? Но только зря он в город ездил да деньги заплатил...
     Ольга Ивановна замерла, прижав к груди банку теперь уже с грибами, и внимательно посмотрела Игорю в глаза. Да и вообще она обращалась в основном к нему, к мужчине, считая, очевидно, его главным.
     - Но почему зря? - спросил Игорь. - Вы знаете, где Таня?
     - Знаю, вернее, ПОЧТИ знаю, но сказать никому не могу.
     - Почему?
     - Да потому, что она просила меня никому не говорить.
     - Кто? - хором спросили Юля с Шубиным.
     - Сейчас все только и говорят про нее да про Динку Кириллову, но про Динку-то я ничего не знаю, поэтому ничего и не скажу, кроме того, что она жила с Ангеловым, это все знают... Они пожениться хотели, да только им ее отец не разрешал. А Татьяна... - Она вздохнула и села за стол, уперев руками щеки. - Понимаете, думаю, она ждет, чтобы все забыли о ней, потому что, если только отец узнает - убьет ее... Он - человек жестокий, у него, видите ли, ПРИНЦИПЫ! А я так думаю, что она скоро родить должна.
     - Родить? Так она в М.?
     - Нет, конечно. Она в соседнем селе, в Ильиновке.
     Отец отправил ее в город, чтобы она не встречалась с Андрюшей. Андрей - мой племянник.
     - Ну что ж, одной жертвой меньше... - с облегчением вздохнула Юля. - Какое хорошее известие вы нам приготовили...
     - Известие известием, а соловья баснями не кормят.
     И Ольга Ивановна, спохватившись, кинулась к плите, налила гостям густых жирных щей, положила каждому в тарелку по большому шмату застывшей на холоде сметаны, нарезала хлеб.
     - Вот и посудите сами, что мне теперь делать? Они же просили меня никому ничего не говорить, а я вам рассказала... Просто мне бы не хотелось, чтобы вы про Татьяну думали, что ее нет в живых. Нехорошо это. Что мне делать - ума не приложу.
     - Неужели Роман сам не съездил к Андрею и не проверил, не там ли его дочь, тем более что он, как вы говорите, был против того, чтобы они встречались?
     - Ездил, но Таня живет у моей сестры, другой тетки Андрея, мы все уже испереживались... Ведь рано или поздно все откроется, и тогда Роман и меня-то пришибет...
     - А почему Роман был против Андрея?
     - Да потому, что знал, выйди Таня за него замуж, так учиться не будет, а он, видите ли, втемяшил себе в голову, что ей надо институт обязательно кончать... А зачем он ей, этот институт, когда у Андрея свое хозяйство, бычки, гуси, земли пятьдесят гектаров, он же фермер!
     - Ничего не понимаю, - пожала плечами Юля, уже представляя себе, как она попытается подготовить Романа к такому одновременно радостному и внезапному известию, что его дочь, оказывается, жива, да еще и на сносях. - Странно все это...
     - А люди все, между прочим, со странностями, - покачала головой Ольга Ивановна. - И как хорошо, что вы пришли именно ко мне. Вот только что-то не пойму, как вы меня нашли? Неужели действительно наша милиция работает спустя рукава только лишь по той причине, что им мало платят? Вон вам заплатили, и вы тут же вышли на меня... Но как вы догадались, что я - это я?
     Юля улыбнулась, но промолчала, а Игорь, понимая, что разубеждать эту простую женщину в том, что они попали в ее дом СЛУЧАЙНО, не стоит, спросил как бы между прочим:
     - А что Наташа Литвинец? Вы когда ее последний раз видели?
     - Наташу? А вот что с ней - понятия не имею. Они с Динкой как в воду канули... А видела я ее четырнадцатого сентября.
     - У вас такая хорошая память? - повторил свой вопрос, который он задавал часом раньше Василию Рождественскому, Игорь, заведомо зная ответ.
     - Да нет, что вы, я же нормальный человек. Просто у меня четырнадцатого день рождения.
     - И где же вы ее видели?
     - Да у Лизки, у соседки моей, я ей как раз тогда молоко приносила, она ж у нас барыня, сама даже за молоком не ходит, все ей подай да принеси..., - Я смотрю, вы не жалуете ее... Это вон тот большой дом, за садом?
     - Ну да! Я прихожу, а Наташка уже там, задом вертит... Извините. Просто с языка сорвалось. Но она действительно такая была.
     - Какая?
     - ТАКАЯ. Ни дня не могла без мужиков прожить.
     Все ей нового подавай. Со всеми мужиками в М.  пере...
     Она замолчала и уставилась в окно.
     - У нее был роман с Василием? - спросила осторожно Юля.
     - Роман? Да не то слово! Они встречались открыто.
     Он ходил за ней как собачонка. Портрет, видите ли, хотел нарисовать. Знаем мы эти портреты. Сейчас картошечку зажарю, как вам мои щи?
     - Щи - восхищенье, - Шубин промокнул носовым платком губы, а заодно и выступивший на лбу пот - еда сморила его и потянула в сон. - А грибы - так вообще объеденье.
     - А вы огурчики с горчицей делаете или нет? - спросила Юля, хрустя огурцом.
     - Без. А Лизка от злости не знала куда себя деть.
     И денежки не помогли...
     - Какие еще денежки?
     - Обыкновенные. Она говорит, что ей бывший муж присылает, а кто видел-то этого мужа, да и вообще - был ли он? Темная лошадка, а строит из себя... - Хозяйка была откровенно возмущена. - Да все уж давно поняли, что она без ума любит Ваську и все его прихоти исполняет, лишь бы он с ней был. Вот говорят люди про страсть, а что это такое - никто толком не знает. А я вот знаю. Вот она, - Ольга Ивановна ткнула указательным пальцем в сторону Лизиного дома, - страсть-то. Она сжигает эту бабу без огня. У нее скоро кожа и кости останутся... И молоко мое не поможет, хотя оно у меня - самое жирное во всем городе.
     - Но откуда вам это известно?
     - Да я же рядом живу и все вижу! Уж как вьется она вокруг него, как ублажает... Но он какой-то странный.
     Одно могу сказать - красивый парень, как нарисованный, но малость прибабахнутый...
     - Это как? - не поняла Юля. - Что вы имеете в виду?
     - А то, что летом вот, к примеру, он целыми днями спит. Как мертвый. То в гамаке между деревьев, то на топчане. А Лиза рядом сидит и с такой любовью на него смотрит, что аж страшно...
     - Какие вы интересные вещи рассказываете...
     - Это вам только сначала может показаться, что у нас здесь все спокойно и скучно, а у нас здесь такие драмы разыгрываются...
     - Какие, например?
     - Да большей частью они были связаны с Литвинец.
     Потрепала она нервишки нашим местным бабам, не позавидуешь...
     - И вам? - рискнула спросить Юля.
     - Ой, а огонь-то под картошечкой включить забыла... - засуетилась Ольга Ивановна. - А что мне? У меня мужик серьезный, да и постарше Наташки будет лет на двадцать. Нет, у нас свои проблемы: корм для скотины достать, траву для кроликов заготовить... Я чай сейчас заварю. А вы не женаты?
     - Нет, - покраснела Юля.
     - А вы слышали, что Дима Ангелов повесился? Тот, что Динку-то любил?
     "Да, - подумала Юля, - эта женщина знает, пожалуй, и про нас с Игорем".
     Она посмотрела на Игоря, который в свою очередь послал ей одними губами и сонным, осоловелым от еды взглядом воздушный поцелуй, и улыбнулась.
     - Извините, вы что-то сказали?

***

     Крымов остановился перед дверью квартиры Огинцевой и осмотрелся. Он все утро думал о Жанне, о ее матери, Валентине, и пытался найти причину, по которой на хозяйку этой квартиры обрушились такие странные и просто-таки жуткие события.
     Он слышал о загадочной смерти Валентины. Ну, действительно, кому это могло понадобиться мыть окна зимой, в декабре? Да еще вставать при этом на сломанный табурет? Говорили, что на ее теле были обнаружены страшные глубокие порезы... Неужели кто-то нарочно...
     Он позвонил. На всякий случай. Жанна сейчас пряталась на квартире Юли. Значит, в квартире никого не должно быть. Он посмотрел на часы: Борис опаздывал уже на две минуты.
     И вдруг он услышал шаги. Кто-то поднимался по лестнице.
     - Салют! - Борис, широко улыбнувшись Крымову, поздоровался с ним за руку. - Я слегка опоздал. Надеюсь, там никого?
     - Как будто никого.
     Борис достал из кармана ключи и открыл дверь.
     - Мне иногда кажется, что того мужика мы видели во сне, хотя, с другой стороны, не могли же мы видеть один и тот же сон? Проходите...
     Крымов вошел. И тут же вспомнил, как пришел сюда в первый раз, как чувствовал себя неловко от того, что ему приходится занимать деньги У ЖЕНЩИНЫ. Да уж, неприятное чувство. А ведь и Борис в свое время тоже, наверно, испытывал нечто подобное, когда занимал у Валентины.
     - Вы знали Валентину? - спросил он.
     - Конечно, знал. Я же постоянно занимал у нее деньги, у меня появилась возможность купить небольшую мастерскую, а хозяева не могли ждать... Пока бы я продал все свои работы, на это ушло бы полгода, не меньше...
     А Валентина выручила, ссудив необходимую сумму, да еще и под мизерный процент. Она вообще многих выручала, хотя никто не мог взять в толк, откуда у нее, одинокой незамужней женщины, такие большие деньги...
     - Действительно, откуда? Обратите внимание, Борис, на довольно-таки скромную обстановку в квартире.
     Что это - желание скрыть достаток или образ жизни?
     - Она не лукавила, это скорее стиль жизни. Хотя аскеткой я бы ее не назвал.
     - Что вы имеете в виду?
     - Она не прибеднялась, если вы об этом... Валентина носила дорогие вещи, бриллианты, появлялась на людях в прекрасно сшитых нарядах и нисколько не смущалась своего богатства.
     - А ведь, если послушать Жанну, мать оставила ее практически без гроша, не считая ВАШЕГО долга... Ведь вы вернули долг в сумме, точно совпадавшей с той, что была указана в журнале или книге учета?
     - Разумеется.
     - А кто был любовником Валентины, не знаете?
     - Знаю, вернее, знаю только в лицо, потому что часто видел их вместе. Они не скрывались, ходили в рестораны, театры...
     - У нее был один любовник?
     - Не уверен. Но почему вы задаете эти вопросы именно мне? Вы назначили мне здесь встречу, чтобы говорить о Валентине?
     - Ну, во-первых, мне необходимо было проникнуть в эту квартиру...
     - Вы хотите поймать человека, который был здесь той ночью?
     - А почему бы и нет? Но для начала ответьте мне еще на один вопрос: вы лично были знакомы с любовником Валентины?
     - Нет.
     - А как его звали, где он работал, если работал вообще, как он выглядел, сколько ему на вид было лет?
     - Я не знаю, как его звали, но на вид это был совсем молодой парень, красивый, холеный, я бы даже сказал, почти мальчик... Думаю, что его содержала Валентина, потому что в его возрасте вряд ли можно было покупать себе дорогую одежду и водить в ресторан такую женщину, какой была она...
     - А какой она была женщиной?
     - Да вы и сами знаете... Вы же сами по телефону сказали, что видели ее и даже бывали здесь, так зачем же вам мое мнение?
     - Я понял, понял. Да, конечно, она была роскошной женщиной, ослепительной, и этот блеск придавали ей деньги. Это мне понятно.
     Разговаривая, Крымов продолжал осматривать квартиру, заглядывал на книжные полки, открывал шкафы, нюхал флаконы с духами, листал книги и даже пробовал на язык печенье в корзинке.
     - Интересно, а телефон здесь работает?
     Крымов присел на кресло и поставил себе на колени телефон. Набрал номер Земцовой. Борис расположился на диване, обнявшись с бархатной подушкой.
     - Жанна? Не пугайтесь, бога ради, это Крымов...
     У вас все нормально? Ну и отлично. Я звоню вам вот по какому поводу. Где обшивалась ваша мама? Вот как?
     А почему не у вас? Простите, наверное, я задал вам некорректный вопрос. Просто мне бы хотелось найти для своей знакомой, которая собирается замуж, хорошую портниху... Я бы с удовольствием обратился к вам, но у вас сейчас, извините, голова занята совершенно другими проблемами. Хорошо, я записываю, - он достал записную книжку и что-то черканул в нее. - Еще раз прошу у вас прощения. Юля скоро вернется, не переживайте, мы работаем и сделаем все, что от нас зависит... Всего хорошего...
     Он положил трубку. Борис смотрел на него с нескрываемым интересом.
     - Ха-ха-ха! - загоготал Крымов, поднимаясь с кресла и потягиваясь. - Вы, наверно, думаете, что у меня странные методы работы? И правильно думаете. Тем более что у меня вообще нет никаких методов. Признаюсь вам, что я практически и не работаю. Я, видите ли, пишу книгу о некрофилах. И у меня есть подозрения, что у одной моей приятельницы как раз и появился в доме такой вот некрофил.
     - Некрофил? А кто это?
     - Вот вы, наверно, подумали сейчас о том, что некрофилы - это люди, которые вступают в сексуальный контакт с мертвецами, а ведь это не правильно в корне...
     Тес... Вы ничего не слышали?
     - Нет, - раздраженно ответил Борис, которому явно не нравилась ситуация, в которой он оказался. С какой это стати Крымов пригласил его сюда и теперь отнимает время дурацкими разговорами о некрофилах. - Я ничего не слышал, кроме того, что вы сказали. Если вы не занимаетесь ЭТИМ делом, я имею в виду то, что произошло с Жанной, то зачем же вам понадобилось приезжать сюда?
     - А вот зачем, - с этими словами Крымов достал из кармана шарик пластилина и небольшой моток тончайших нейлоновых ниток, отмотал приблизительно пару метров, выдернул почти невидимую нить и, закрепив один ее конец с помощью пластилина на одном дверном косяке, протянул другой - до противоположного и закрепил точно таким же способом. Через четверть часа вся квартира была в невидимой паутине.
     - Надеетесь кого-то поймать?
     - Надеюсь. Я понимаю, что чем-то раздражаю вас, но вы же сами хотите, чтобы Жанну поскорее оставили в покое. Поэтому постарайтесь не выказывать мне свое неприязненное отношение, а ПОМОГАТЬ, понятно? Критиковать-то мы все горазды, а как ловить убийцу...
     - Какого еще убийцу?
     - Того, кто убил Валентину. Я думаю, что у того, кто это сделал, была достаточно веская причина, чтобы убить ее, а теперь еще и начать охоту за Жанной. Но Жанна молчит и ничего не рассказывает нам ни о матери, ни о себе, а это затрудняет расследование... Скажите, вы верите в существование зечки, которая собирается убить Жанну?
     - Я ее не видел, поэтому мне трудно что-либо сказать. Но, с другой стороны, Жанна не стала бы придумывать, тем более что эту Марину видела ваша приятельница, Юля.
     - Худая женщина во всем черном... Это описание подходит к пятидесяти процентам всего женского населения Нашего города. Женщины почему-то падки на все черное. Им кажется, что это особый шик, а на мой взгляд, черный цвет в одежде нашей второй половины свидетельствует о своеобразном мироощущении, вы не находите? Согласитесь, что куда приятнее было бы видеть наших женщин в светлых, цветных одеждах... Должно быть, жизнь у них такая...
     - Вы думаете, что мужчина, который приходил той ночью сюда и оставил деньги, придет снова?
     - А почему бы и нет? Ну, посудите сами. Если бы у него в мыслях было убить Жанну, он бы сделал это...
     - Но каким образом? Ведь она спряталась...
     - Правильно. Но для начала он УБИЛ БЫ ВАС.  Борис, неужели не понятно? Человек, который в состоянии вот так запросто войти с помощью отмычек ИЛИ КЛЮЧЕЙ в дом и спокойно прогуливаться по квартире, НИЧЕГО НЕ БОЯСЬ, сильно отличается от всех остальных...
     - Я ничего не понимаю. Вы думаете, что он псих?
     - Ничего подобного. Просто он уверен в себе. Возникает вопрос: а откуда, собственно, эта самая уверенность? Напрашивается несколько ответов. Первый: он не боится встречи с Жанной. Второй: ему все равно, схватят его или нет, увидят ли в лицо или нет, поскольку он заявился ночью в квартиру, наверняка зная, что в ней находится и Жанна, и, простите, вы! Третий: может, он ХОТЕЛ, чтобы его увидели.
     - Бред! - не выдержал Борис. - Что вы несете, Крымов?!
     - А разве вам этот визит незнакомца не показался странным? Вы, верно, забыли о деньгах, приличной сумме, которую он оставил на столе. Для кого они предназначались?
     - Ну уж, во всяком случае, не для меня, это точно, - разволновался Борис. - Поскольку если бы это касалось меня, то и заявился бы этот ненормальный КО МНЕ ДОМОЙ, а не сюда...
     - Правильно. Значит, деньги предназначались для Жанны. А может, он был ей должен? Вам такое не приходило в голову?
     - Нет. Она, в отличие от своей матери, никого деньгами не ссужала...
     - Это ВЫ так думаете, а в жизни, Борис, бывает всякое. А если предположить, что Жанна решила продолжить дело матери, и даже больше того - увеличила, скажем, их совместный капитал?
     - Вы еще скажите, что это Жанна сама убила свою мать, чтобы заполучить ее деньги...
     - Вот! - Крымов резко ткнул пальцем в воздух. - Наконец вы произнесли то, что я пытаюсь втолковать вам целое утро! Ведь никому и в голову не могло прийти, что Жанна сама убила свою мать. Посудите сами: две женщины живут в одной квартире, да еще при таких деньгах... Деньги они, знаете ли, развращают. Вполне возможно, что тот самый парень, с которым встречалась Валентина, понравился и ее дочери. Не исключено также, что у них параллельно мог возникнуть еще один роман...
     Да-да, ну что вы на меня так смотрите... Это встречается сплошь и рядом. Итак, дочь убивает свою мать и заполучает таким образом сразу все: и деньги, и того парня.
     Схема, по-моему, просто идеальная для убийства. Ведь уже тот факт, что в доме не нашлось самых главных "амбарных" книг, говорит о чем-то. Спрашивается, куда они могли деться? Кроме того, дверь никто не взламывал, убийство прошло идеально... Несчастный случай! Как бы не так!
     Борис смотрел на Крымова немигающим взглядом.
     Он был потрясен услышанным.
     - Сознайтесь, что моя версия выглядит более чем убедительной. И еще... Жанна ушла из школы под тем предлогом, что там мало платят, и стала шить. Но ведь чтобы зарабатывать себе на жизнь шитьем, надо УМЕТЬ ЭТО ДЕЛАТЬ. Если она умеет, то, спрашивается, почему же ее собственная мать шила свои платья и костюмы У ДРУГОЙ ПОРТНИХИ? Где здесь логика? Вы, Борис, кстати, хоть раз видели ее клиенток, когда они что-нибудь примеряли?..
     - Честно говоря, перед тем как прийти к Жанне, я должен был обязательно ей позвонить, чтобы не наткнуться на клиентку... Я понимал, что это работа, и старался выполнять ее условия, тем более зачем мне было приходить к Жанне, зная наверняка, что я лишь отвлеку ее и что у нее не будет возможности побыть со мной...
     - Логично. Вот и получается, что вы НЕ ВИДЕЛИ примерок, не так ли?
     - Ну почему, иногда, скажем, когда телефон не работал или я не имел возможности ей позвонить, я заставал у нее женщин. Они закрывались в спальне, а я ждал в гостиной. И такое бывало.
     - Правильно. А теперь представьте себе на минутку, что они там ничего не примеряли, а просто тянули время или вели переговоры на совершенно другие темы...
     - Какие? - Борис был совершенно сбит с толку. Он уже ничего не понимал. - Что-то у меня голова сегодня не соображает...
     - Они могли говорить О ДЕНЬГАХ. Да, вот теперь я просто уверен, что все так и было. Жанна давала им деньги, но делала это тайно, и только очень узкому кругу лиц.
     А вы не знаете, почему она это скрывала?
     - Откуда же мне знать?
     - Да потому