ет
рядом... Сплетница, короче... Так вот, оказывается, Сережу Зверева убили,  а
теперь пришли с обыском в его жилище... Какой кошмар!
   Они сидели за столом на кухне, и Лариса готовила закуску.
   - Скажи, ты была знакома с Сергеем до того, как тебя ранили? До того, как
он поехал за тобой в больницу?
   Лариса не ответила. Она  продолжала  накрывать  на  стол,  как  будто  не
слышала вопроса.
   - У тебя с ним был роман? Да ты не тушуйся, мы  же  по  делу  спрашиваем,
ведь это убийство может быть напрямую связано с нападением на тебя!
   - Да не было у меня с ним  никакого  романа!  Подвозил  меня  однажды  на
машине, разговорились. Он же  все-таки  мой  сосед.  Но  какой-то  странный,
всегда так рассматривал меня, как будто я  сделана  не  из  кожи,  костей  и
плоти, а инопланетянка. Но он мне, конечно, нравился;
   - Хочешь, я объясню тебе, почему он так на тебя смотрел? - Юля уже готова
была раскрыть свои карты, но Шубин перебил ее:
   - Знаете что, вы потом поговорите о своих женских делах, а сейчас давайте
выпьем.
   - Правильно, - поддержала его Лариса, - помянем его... Господи, да что же
это такое  происходит?  Молодой  парень,  красавец...  и  убили...  Пьем  не
чокаясь.
   - Подожди, мне бы водички кипяченой, - попросил Шубин.
   - Ну ты прямо как женщина, - проворчала Лариса, вставая и наливая воду  в
стакан.
   - И мне, если можно, - поддержала Шубина Юля.
   Пока Лариса разливала кипяченую воду по  стаканам,  Шубин  насыпал  ей  в
рюмку клофелина и даже успел слегка размешать.
   А спустя приблизительно час бесчувственную Ларису переодели  в  ту  самую
одежду, детали которой в свое время  она  нашла  в  этой  квартире.  И  если
эластичное белье еще можно было кое-как  натянуть  на  тело,  то  с  зеленым
английским платьем пришлось повозиться; Юля приняла решение слегка распороть
боковой шов, чтобы протиснуть в вырез платья Лариси-ны плечи и  бедра.  Даже
чулки, и те надели на ноги, а на шею повесили крестик, который Крымов так  и
не успел, в силу то ли своей занятости,  то  ли  расхлябанности,  отдать  на
экспертизу. Они прихватили его из сейфа в агентстве.
   Когда Юля достала из сумки черный стриженый парик и надела его на  голову
Ларисы, предварительно спрятав под него ее длинные  и  светлые  волосы,  она
вдруг вспомнила слова Маргариты Евгеньевны: "Они же умрут от разрыва сердца,
мужчины намного впечатлительнее нас". Как это верно сказано.  Действительно,
Лариса, лежащая пока  еще  на  кровати  в  спальне,  где  и  происходило  ее
переодевание, была не похожа сама на себя. Во-первых, она  казалась  меньше,
моложе... Да и вообще это была совершенно другая женщина.
   Шубин перенес Ларису на ковер, и Юля принялась за  работу.  В  ее  задачу
входило превратить Ларису в Лизу Пермитину с  отрезанной,  но  приставленной
головой.  То  есть  надо  было  при  помощи  грима  и  еще  одной  пробирки,
привезенной из роддома, изобразить на шее разрез  с  запекшейся  кровью,  на
веки наложить синеватые тени, а губы сделать вообще черными...
   Когда "покойница" была готова.  Юля,  рискуя  быть  непонятой,  позвонила
Маргарите Евгеньевне.
   - Я разбудила вас?
   - Кто это?
   - Юля Земцова. Нас никто не подслушивает?
   - Нет. - Голос  старой  сплетницы  приободрился,  и  Юля  уловила  в  нем
авантюрную нотку. - Я вас слушаю. Что-нибудь случилось? Вы уже  знаете,  что
Зверева убили?
   - Маргарита Евгеньевна, я сделала ТАК, КАК ВЫ ПОСОВЕТОВАЛИ.
   Последовала пауза.
   - Я поняла. Вы хотите, чтобы я пришла и посмотрела? Хорошо, только  приму
сердечные капли...
   - Тогда, может, не стоит?
   - Стоит-стоит. Только обещайте мне, что пригласите еще одного человека...
Понимаете, мне важно, чтобы ЮРА увидел ее. Тогда уж никто не скажет,  что  я
сумасшедшая.
   Маргарита Евгеньевна пришла через четверть  часа.  Она  выглядела  словно
актриса, о которой не вспоминали двадцать лет и вдруг пригласили на  главную
роль: ярко накрашенная, одетая в брючный летний костюм и с газовой  косынкой
на груди...
   - Вы готовы? - спросила Юля, пытаясь взять ее под руку  на  случай,  если
сердце молодящейся дамы не выдержит и она рухнет без чувств.
   - Я совершенно готова, и не держите меня... Она бодрым шагом  направилась
в спальню. Юля едва поспевала за ней. Но на пороге, увидев лежащую  на  полу
брюнетку с залитым кровью горлом и посиневшим  лицом,  Маргарина  Евгеньевна
рухнула, как сноп.
   - Я же  говорил  тебе!  -  зашипел  на  Юлю  Шубин  и  кинулся  поднимать
несчастную. - А что, если она сейчас умрет?
   - Не умру, - прошелестела Маргарита Евгеньевна побелевшими губами.  -  Ну
вы даете, ребятки... Помогите-ка мне подняться...
   Она открыла глаза  и,  уже  не  глядя  на  распростертое  на  полу  тело,
прошептала:
   - Это она. Я всегда знала, что  это  она...  А  теперь  позвоните  Юре  и
пригласите его.
   - Но кто это должен сделать?
   - Думаю, что удобнее всего это сделать Юле, потому что у  нее  молодой  и
приятный голос, совсем как был у Лизы... Господи, прости меня... Но  это  же
надо!
   Теперь Маргарита Евгеньевна смотрела на загримированную Белотелову  более
смело: вздымавшаяся пышная грудь Ларисы вернула  ее  в  глазах  перепуганной
женщины  в  мир  живых.  Она  даже  опустилась  на  колени,  чтобы   получше
рассмотреть творение Юли-ных рук.
   - А кровь-то как настоящая...
   Но Юля и Шубин ей ничего не ответили, да и что они  могли  сказать,  если
кровь действительно была самая что ни на есть настоящая.
   Юля  взяла  телефонную  трубку  и  набрала  подсказанный  ей   Маргаритой
Евгеньевной номер Бурмистрова-младшего.
   - Юра? Ты не спишь? - пропела в  трубку  Юля,  постепенно  входя  в  роль
убитой  (или  все-таки  НЕ  убитой  Лизы  Пермитиной)  и  получая  от  этого
острейшие, захватывающие дух впечатления.
   - Кто это? - Голос Бурмистрова был сонным и тревожным.
   - Да это же я, Лиза Пермитина... Представляешь, у меня что-то  с  замком,
заело. Ты бы не мог взять свои инструменты и  открыть  меня.  Мужа  нет,  он
уехал покупать люстру... Ты чего молчишь? Сможешь прийти?
   - Люстру? Но ведь сейчас ночь... - Он говорил с большими паузами.
   - Ты придешь или нет? - Тон из просящего перешел в капризный.
   - Хорошо, сейчас приду... Юля положила трубку:
   - Вы должны спрятаться на кухне, но сейчас ты, Игорь, пойди и  быстренько
отопри все двери, а то еще он действительно начнет взламывать замки.
   И не забудь взять в руки фотоаппарат. В тот момент,  когда  он,  войдя  в
спальню, заслонит собой хотя бы верхнюю часть тела, ты и  щелкнешь,  хорошо?
Ну что ты так на меня смотришь? У нас нет  другого  выхода.  Думаешь,  я  не
понимаю, что мы наносим  парню  психологическую  травму,  но  иначе  мы  все
окажемся  в  дураках  -  это  во-первых,  нам  придется  возвращать  деньги,
во-вторых. - Она говорила с жаром, уже не обращая  внимания  на  присутствие
соседки. - Ну а в-третьих, только таким  образом  мы  будем  иметь  в  руках
доказательство   причастности   Бурмистрова-младшего   к    убийству    Лизы
Белотеловой...
   Она не успела договорить - послышался скрип двери, после чего стало очень
тихо. Бурмистрову не пришлось взламывать замок,  поскольку  все  двери  были
открыты. Тихие осторожные шаги. Высокий молодой человек  в  серых  брюках  и
синей рубашке, бледный как полотно,  вошел  в  ярко  освещенную  гостиную  и
оглянулся.
   Потом, словно лунатик, вошел в спальню, и Юля услышала характерные  звуки
работающего фотоаппарата.
   - Юра? - Юля возникла у него за спиной. - Не бойся, это не сон. Это ОНА?
   Бурмистров-младший медленно повернул голову и посмотрел на Земцову.
   Взгляд его был полон ужаса и недоумения.
   - Да, это она... Но только... только... с головой... Вы нашли голову?
   Шубин принес ему стакан водки и предложил выпить.
   Маргарита Евгеньевна, понимая, что она здесь лишняя  и  только  отвлекает
всех своим присутствием подмигнула Юле и тактично удалилась.
   Бурмистров выпил и тупо уставился перед собой.
   - Что это? Что со мной?
   - Я думаю, что тебе пора рассказать все, что произошло в ту  самую  ночь,
когда ты обнаружил здесь труп Лизы. Скажи, это  ты  убил  ее  и  отрезал  ей
голову?
   - Я? Нет, это не я. Она уже была... мертвая. Я все рассказал тогда.
   Отпустите меня. Я здесь ни при чем. Отец сказал, что все кончено и я могу
вернуться домой. Только мне теперь все время приходится пить лекарства.
   - Ты не знаешь, кто ее убил?
   - Нет, ничего не знаю. А кто лежит там? Она?
   - Она.
   - Ты это точно знаешь?
   - Да, это она, но только с головой.
   От водки его развезло, очевидно, она смешалась с транквилизаторами и дала
эффект полной невменяемости. Шубин проводил Бурмистрова  домой.  Вернувшись,
он сказал:
   - Думаю, утром он решит, что ему все это приснилось. Очередной кошмар.
   Но заснять его в спальне я успел.
   - А теперь сделай несколько кадров с Ларисой - подарим ей на память.
   Под утро Юля переодела Ларису, смыла с ее шеи и  лица  грим  и  кровь  и,
уложив спать, пристегнула ее руки наручниками к батарее.
   - Теперь к Михаилу Яковлевичу. Хотя подожди. У нас  появилась  уникальная
возможность обыскать ее квартиру. Ты побудь рядом с ней на случай, если  она
придет в себя, а я только посмотрю документы Ларисы и сразу же вернусь...
   В четыре часа утра они подъехали к дому, где жил Пермитин.
   - Значит, действуем по плану, как договорились. Пистолет у меня есть, так
что не переживай. Игорь, ну что ты так на меня смотришь? Понимаешь, мне НАДО
довести это дело до конца...
   - Зачем? Неужели ты еще не поняла, КТО стоит за Пермитиным?
   - А мне плевать. Я должна  доказать  Харыбину  (если  ты  еще  не  понял,
насколько для меня это важно!), что вполне могу обойтись без  его  помощи  и
поддержки. Я не могу, понимаешь, НЕ МОГУ никому принадлежать полностью и тем
более от кого-нибудь зависеть. У меня генетика совсем другая. И  он  должен,
должен это понять.
   - И после этого ты с ним расстанешься?
   - Я еще ничего не решила. Если ты не со мной, то я пойду одна. Я  достану
этого мерзавца из-под земли и сорву с него маску, а точнее - вторую кожу...
   - А ты уверена?
   - Уверена. Иного объяснения всему этому абсурду я не вижу.
   Они вышли  из  машины  и  поднялись  на  лестничную  площадку,  где,  как
показалось Юле, она была только что. "Как  же  быстро  пролетело  время",  -
подумала она, вспомнив свой визит к Драницыной и альбомы  в  ванной  комнате
второй квартиры Пермитина.
   Шубин собирался было уже открыть дверь  ВТОРОЙ  квартиры  Пермитина,  той
самой, где, по их мнению, и жил настоящей жизнью "несчастный вдовец",яо  был
поражен, когда дверь открылась сама... Открыта была и другая дверь,  ведущая
в первую квартиру. Обе квартиры были ПУСТЫ! Юля, включив  везде  свет,  была
потрясена и обманута в своих лучших  ожиданиях:  он  скрылся,  этот  матерый
преступник, этот волчище! Этот убийца стольких невинных душ!
   И тут нервы ее не выдержали, и она разрыдалась на груди Шубина.
   - Игорь... Как же так? Столько усилий, трудов, и все напрасно? Я потеряла
и Харыбина, и себя, понимаешь, СЕБЯ!
   - Пойдем отсюда, он не оставил нам ни своих  альбомов,  ничего...  Думаю,
что он уже далеко... Мы немного опоздали. Поедем домой, я уложу тебя  спать.
Ты же едва стоишь на ногах.
   - Нет. Я должна позвонить одной  своей  знакомой,  связанной  с  железной
дорогой.
   И Юля, превозмогая ломоту в уставшем теле и головную боль, позвонила.
   Ей  повезло:  спустя  несколько  минут  в  ее  блокноте  появился   адрес
Мартыновой Татьяны Петровны - той  самой  проводницы,  которая  сопровождала
девятый "Б" до Москвы.
   - Игорек, это последняя поездка, я тебе обещаю... - И она назвала адрес.
 
*** 
 
   В восемь часов утра, открыв глаза и обнаружив,  что  она  дома,  в  своей
залитой солнечным светом постели, Юля встала  и  начала  собираться.  Ей  не
терпелось к своим - к Крымову, Чайкину, Корнилову и даже  Щукиной,  -  чтобы
поделиться всем, что она наконец-то выяснила за эту, пожалуй, самую безумную
и тяжелую ночь в ее жизни Шубин, который спал в другой  комнате  на  диване,
пытался ее образумить:
   - Ты никуда не поедешь... Ты же спала всего четыре часа!
   Но она ничего не хотела слышать:
   - Я пошла умываться, а ты заводи машину, я сейчас спущусь...
   По дороге они заехали в магазин, где купили все, что просила  Надя,  плюс
два пакета, набитые разными продуктами. Юля оставила себе гроздь  бананов  и
теперь, сидя в машине, спокойно завтракала ими, время от времени  скармливая
их и Шубину.
   Решив сократить путь, они въехали в лес и чуть не столкнулись  с  летящей
им навстречу другой машиной.
   Юля вжалась в сиденье и замерла. Шубин остановился:  машину  Харыбина  он
узнал сразу.
   Дмитрий тоже затормозил и бросился к Юле, которая к тому времени  открыла
окно и решила для себя, что не выйдет из машины до тех пор, пока  не  доедет
до крымовского дома и не сделает то, что  задумала.  Она  смотрела  в  глаза
Харыбина с сознанием почти выполненного долга.
   - Ты... с... ним?
   - Я сама по себе. Я работала целую ночь. Мы  упустили  Пермитина.  Думаю,
что его уже нет в городе. Если хочешь, поедем со мной к Крымову, там  сейчас
все наши. А  Игорь...  Это  совсем  не  то,  что  ты  думаешь.  Все,  Игорь,
поехали...
   И Шубин, который только и ждал этого момента, рванул вперед, чуть не сбив
облокотившегося на крыло Харыбина.
   - Он поехал за нами, - сказал Игорь, когда они уже выехали на проселочную
дорогу и впереди посреди лесного пейзажа в солнечной дымке появился  особняк
Крымова. - Так что не переживай...
   - С чего ты взял? -  прошептала  Юля,  глотая  слезы.  -  И  вовсе  я  не
переживаю...
   Они остановились у ворот, и на крыльце почти тотчас появился Корнилов.
   Он, конечно же, курил.
   - Вот и кофе привезли! А то мы здесь уже все извелись... Рад тебя видеть,
Юлечка... - И он поцеловал Юлю в щеку. - У тебя утомленный вид.
   - Продукты в машине, так что идите, помогайте... -  Боковым  зрением  она
заметила, как позади ее машины, за рулем которой все  это  утро  был  Шубин,
остановился красный джип Харыбина.
   Но, увидев перед собой  озабоченное  и  в  то  же  время  радостное  лицо
Крымова, она почувствовала, что ей снова дурно,  а  ноги  подкосились...  На
глазах выступили слезы, и Юля просто возненавидела себя...
   - Привет, Земцова, - уловив момент, когда их  никто  не  видел  (какое-то
мгновение!), он поцеловал ее прямо в губы. Его глаза были влажными и  словно
извинялись перед нею за то, что он уже не принадлежит ей. Крымов прошептал:
   - Я чуть с ума не сошел...
   И уже более громко:
   - Прямо к завтраку.
   Даже Надя встретила Юлю улыбкой:
   - Привет, подружка. Как дела? Тришкин там еще не заявил на меня?
   Надя сварила овсянку, вместе с Юлей они приготовили бутерброды. Вскоре по
дому поплыл запах кофе, и все собрались в гостиной за большим столом.
   Харыбин выглядел не лучшим образом, видно было,  что  он  не  спал  ночь,
переживал и теперь, быть может впервые в своей  жизни,  не  знал,  как  себя
вести с этой дерзкой и самолюбивой Земцовой.
   Когда разлили кофе по чашкам, за столом установилась необычайная  тишина.
Все смотрели на Юлю.
   - Я могу начинать?
   Она вдруг почувствовала себя обманутой: а что, если они давно все знают и
только ждали момента, чтобы посмеяться над нею? Возможно, что подобные мысли
были вызваны усталостью или тем, что напротив нее сидел и смотрел ей в глаза
человек, который, испытывая к ней необычайно нежные чувства, пытался  понять
причину, по которой с ним так жестоко обошлись! И что, что  он  хотел  тогда
сказать ей своей фразой: "Успокойся, еще не время"?
   - Хорошо.
   Юля  придвинула  к  себе  толстую  кожаную  папку,  набитую  документами,
раскрыла ее и достала газету, развернула ее и прочла:
   "Вчера, второго  декабря,  в  Якутии  произошла  трагедия:  бронированная
.машина, перевозившая ящики  с  золотом  с  прииска  в  поселке  Дражный  на
ближайший аэродром, была  взорвана  в  шестнадцати  километрах  от  поселка.
Охрана и инкассаторы погибли  в  результате  полученных  огнестрельных  ран.
Золото, в том числе уникальные самородки, исчезли. Ведется следствие".
   - Это "Российская газета"  за  четвертое  декабря  1993  года.  А  теперь
вырезка из другой газеты, датированной уже январем 1994 года. Читаем:
   "В тридцати километрах от поселка Дражный, что  в  Якутии,  спустя  почти
месяц обнаружили лагерь, предположительно принадлежавший бандитам,  напавшим
на  бронированную  машину,  взорванную  в  декабре  прошлого  года,  которая
перевозила золото с прииска на аэродром. Все украденное золото находилось  в
банках из-под топленого масла и было зарыто неподалеку от палатки, в которой
местные жители  нашли  четыре  трупа.  Создается  впечатление,  что  бандиты
(которых,  кстати,  так  никто  до  сих  пор  и  не  опознал)  не   поделили
награбленное и  перестреляли  друг  друга.  Золото  возвращено  государству.
Ведется следствие".
   - И, наконец, еще один документ, который мне удалось обнаружить в сумочке
одной небезызвестной вам особы. - С  этими  словами  Юля  пустила  по  кругу
небольшую цветную фотографию. На  ней,  среди  пальм  и  цветов,  обнявшись,
стояла пара - мужчина средних лет и совсем юная девушка, брюнетка с короткой
мальчишеской стрижкой и улыбкой киноактрисы.  На  обороте  синими  чернилами
было написано: "Ларочка, завидуй нам! Здесь так тепло и хорошо,  что  просто
не хочется возвращаться в наш холодный, пусть  и  золотой  дом.  Думаю,  что
осенью мы все-таки покинем вас с Андреем. Целуем,  Лиза  и  Миша  Пермитины.
Июль 1994 г.".
   И они, Миша и Лиза Пермитины, действительно  покинули  свой  "холодный  и
золотой" дом, то есть поселок Дражный, где Михаил Яковлевич Пермитин работал
главным специалистом и был на хорошем счету,  а  молоденькая  повариха  Лиза
варила щи в приисковой  столовой,  и  по  совету  их  общего  друга  Николая
Ирганова перебралась сюда, в более теплый  край,  на  Волгу,  где  и  решили
обосноваться.
   Пермитин к тому времени накопил вполне достаточно средств,  чтобы  купить
себе здесь приличную квартиру, машину и дачу. Кроме того,  сделав  запрос  в
Якутию через вашего, Виктор Львович, друга Соболева, я узнала,  что  местных
жителей, нашедших лагерь бандитов неподалеку от поселка, то  есть  тех,  кто
непосредственно отыскал  золото,  представлял  один-единственный  человек  -
Пермитин. Сейчас невозможно выяснить, взял ли  он  золото  только  из  банок
из-под топленого масла  или  недрогнувшей  рукой  присвоил  себе  самородки,
потому что самородки могли быть украдены  кем-то  другим,  ведь  неизвестно,
сколько на самом деле было бандитов... Но самородки исчезлц!  Хотя  все  это
можно уточнить уже более официальным путем. Как бы то ни было, но на  деньги
и золото Пермитина позарился этот самый Николай Ирганов, я повторяю,  лучший
друг Пермитина по прииску. Ведь это именно по его  совету  Пермитины  решили
переехать в С., потому что у Ирганова здесь жил какой-то  очень  влиятельный
родственник. Выехав из поселка Дражный в С.  за  две  недели  до  Пермитиных
якобы для того, чтобы осмотреться и подыскать жилье для себя и своих  лучших
друзей, Ирганов находит ту самую квартиру в только что построенном  доме  на
улице Некрасова и с помощью родственника  начинает  оформлять  ее  на  себя,
назвавшись ПЕРМИТИНЫМ! Здесь начинается самое страшное и невероятное. Лариса
Черных, подружка  Ирганова  с  прииска,  находясь  в  сговоре  с  Иргановым,
приезжает  в  С.  дня  на  два  позже  Ирганова  и  первым  делом   идет   в
парикмахерскую, где из блондинки превращается в  брюнетку,  да  еще  коротко
стриженную, после чего появляется в новом доме, на глазах будущих соседей, в
качестве жены Пермитина, Лизы. А в это время настоящие  Пермитины  тратят  в
Москве деньги на одежду  и  рестораны...  Словом,  люди  отдыхают.  Ирганов,
получив от них телеграмму о прибытии в  С.,  встре