этой ночью. Куда он повезет ее с завязанными глазами? И какую
машину она увидит, едва он снимет с ее глаз черный платок?
   По дороге он расспрашивал ее о том, как прошел день, говорил ей, что  она
не должна подвергать себя такому риску...  Она  рассказала  ему  про  притон
Соболева, про Валю Кротову...
   - Неужели ее родители ничего не замечали? Ведь если девочка вела активную
половую жизнь, то на ее теле должны были оставаться какие-то  отметины...  А
она хотя бы красивая?
   - Да нет, страшненькая, угрястая, бледненькая...  Не  понимаю,  кому  она
могла нравиться...
   Машина остановилась. Юля слышала, как Павел Андреевич вышел из машины  и,
открыв с ее стороны дверцу, помог ей  выйти.  Дождя  не  было.  Но  сырой  и
прохладный воздух сразу же отрезвил ее, охладил ее разгоряченные от  вина  и
всего происходящего щеки.
   Ломов взял ее за руку и повел за собой. Юля ждала, когда же ее охватит то
приятное волнение, которое обычно сопровождало их поездки и  ассоциировалось
у нее именно с первой поездкой в "Клест". Но Павел Андреевич даже ни разу не
прикоснулся к ней, он просто вел ее за собой.
   Они вошли куда-то, должно быть, в гараж, затем он сказал  ей,  чтобы  она
была осторожной, потому что сейчас начнутся ступеньки... Послышался какой-то
скрежет, словно  открывали  тяжелую  металлическую  дверь.  И  действительно
начались ступеньки,  но  только  не  крутые,  а  какие-то  скошенные,  всего
четыре...
   - Пригни голову...
   В лицо ей ударил запах сырой земли, и впервые  за  Весь  вечер  ей  стало
немного страшновато...
   - Это гараж?
   - Почти. Сейчас увидишь... Вернее, услышишь. Понимаешь,  ласточка,  -  он
резким движением усадил ее на что-то жесткое, вроде  цементной  балки,  -  я
считаю, что самое высочайшее наслаждение достигается только путем контраста.
   Ты со мной согласна?
   -  Да,  наверно...  -  ей  ужасно  хотелось  сорвать  повязку  с  лица  и
осмотреться. Но Павел Андреевич предлагал ей какую-то замысловатую  игру.  И
она должна была решить для себя - играть или нет. Но призом была  машина  и,
возможно, замужество... Хотя последнее вряд ли можно  было  назвать  призом.
Скорее результатом сознательного отношения к жизни.
   - Тогда внимательно  выслушай  меня.  Что  такое  человеческий  мозг?  Не
знаешь? А я знаю - это источник наслаждения, причем  разного  рода...  Делая
блистательно что-то одно, ты получаешь за это деньги и покупаешь  себе  все,
начиная с материальных благ и кончая властью. Это, я  думаю,  понимают  все.
Мне, к примеру, всю жизнь  мешало  мое  тело.  И  те  желания,  которые  его
терзали. Позднее половое созревание позволило мне спокойно закончить школу и
поступить в университет, и вот  тогда-то  и  начались  мои  муки.  Мне  было
двадцать лет, когда я впервые увидел  обнаженную  женщину.  Раньше  я  видел
только голых девочек, особенно в детском саду и в  пионерском  лагере...  Мы
подсматривали в разбитое окошко душа. Обнаженная женщина,  с  которой  лежал
мой приятель, пригласивший меня на квартиру к этой проститутке, не вызвала у
меня ничего, кроме отвращения. Хотя по всем общепринятым  канонам  она  была
просто эталоном красоты: грудь, бедра,  стройные  ноги...  Но  она  меня  не
взволновала. Я сказал об этом приятелю, он поднял меня на смех... И в тот же
год, летом, на даче я увидел купающуюся в пруду голую девочку...  Понимаешь,
меня тогда словно подбросило... Никогда  в  жизни  я  уже  больше  не  смогу
испытать это сладостное чувство обладания чистейшим и  нежнейшим  существом,
которым стала для меня  та  девочка...  Это  была  обыкновенная  деревенская
девчонка, которую имели все местные парни за конфеты и игрушки...  Она  была
без комплексов. Но у нее была тонкая кожа, детское личико, невесомые хрупкие
ножки, которые, когда раздвигались, открывали для меня настоящий рай...
   Потом моя семья переехала, и я понял, что потерял ее навсегда.  Но  затем
появилась еще одна девочка. Она заразила меня нехорошей болезнью, после чего
я долгое время вообще не смотрел ни на женщин, ни на девочек. Я  в  ту  пору
много учился, потом устроился на работу. Удовлетворялся я тем,  что  рисовал
на чистом листе бумаги пляж, в точности такой, какой был возле нашей  старой
дачи, а на пляже, на желтом песке девочку в желтом коротком платье с тонкими
ножками...
   И удовлетворялся сам. Потом я повзрослел и женился. Но жена бросила меня.
Я снова учился, работал, я очень много работал, я знал, что мне  нужно...  И
вот когда мне исполнилось тридцать семь лет, судьба подарила мне  встречу  с
девочкой, ей было тринадцать. В отличие от моих прежних увлечений  она  была
ангелом во всех отношениях. Она ничего не понимала, не смыслила. Я поработил
ее...
   Юля задыхалась, слушая эти признания.
   Кровь пульсировала где-то в затылке и билась в висках. Ей  казалось,  что
черный платок мешает ей дышать, что он врос в ее кожу и вот-вот перекроет ей
нос и рот... Но пошевелиться и предпринять хотя бы что-то она не  могла.  От
ужаса.
   - Она забеременела, у нее вздулся живот, она стала отвратительна...
   - Подождите... Мне нужно снять платок...
   Я должна вас видеть...
   - Надеюсь, ты понимаешь, что это всего лишь игра? -  вдруг  услышала  она
его насмешливый голос. - Просто мне хочется, чтобы ты уяснила себе,  что  ты
не знаешь жизни,  и  то,  чем  ты  занимаешься,  сплошной  дилетантизм...  Я
расскажу тебе все так, как представляю сам...
   - Но о чем?
   - Об убийствах... Ведь ты же  расследуешь  убийства!  Значит,  ты  хочешь
знать истинные причины, мотивы  убийств.  Ты  можешь  обещать  мне,  что  не
испугаешься?
   Нет, она не могла этого сделать. Она  предпочитала  оставаться  страусом,
зарывшим голову в песок. В черноту душного платка.
   - И вы подпилили ей стремянку? После чего она упала на живот  и  лишилась
ребенка?
   - Совершенно верно. А ты, оказывается, не так глупа, как  мне  показалось
сначала... Тогда, быть может, мы будем вести этот рассказ вдвоем?
   Она подумала о том, что никто во всем городе не знает, где она. Да и  она
сама не знает этого. Гараж не гараж... Стройка не стройка. Страх парализовал
Юлю. Она чувствовала, что от волнения у нее пересохло в горле, а  по  вискам
заструился холодный пот. Она засунула руки в карманы пальто, чтобы найти там
носовой платок или - вдруг! - сотовый телефон. Но достала лишь  два  носовых
платка. Она машинально приподняла один из них и вдруг поняла, что  у  нее  в
руках два  СОВЕРШЕННО  ОДИНАКОВЫХ  носовых  платка.  Но  откуда  два?  "Пора
возвращаться к этому  маленькому  монстру...  Осторожнее,  ты  уронила  свой
платок..." - услышала она голос Крымова, когда тот поднял якобы  ее  носовой
платок в квартире Соболева. Чей это платок? Вали Кротовой? Значит, у нее был
точно такой же. Но откуда в этой семье быть такому дорогому платку?
   - Да, она лишилась ребенка...
   - Девочку звали Лора Казарина, - прошептала Юля, сжимаясь от страха. -  И
это не игра...
   - Это игра в игре. - Голос Павла Андреевича был сочный, уверенный.  Он-то
знал, что Юля никогда не выберется отсюда...
   - Правильно. Твой Шубин никогда не найдет в адресном  столе  Москвы  Илью
Владимировича Казарина. Потому что он перед тобой. Что стоит  в  наше  время
поменять фамилию? Я очень боялся  скандала  после  всего,  что  произошло  с
Лорочкой... Ее сестра - по натуре боец. Но все вышло  как  нельзя  лучше.  Я
упал с высоты, когда осматривал второй этаж строящегося  дома,  это  было  в
Подмосковье, где я жил уже три  года  после  того,  как  с  Лорой  случилось
несчастье... Я повредил себе позвоночник, и у меня начал расти горб. Я очень
болел, принимал сильнодействующие гормональные препараты,  от  которых  стал
волосатым, как обезьяна... Я за деньги купил себе другое имя. Я стал ДРУГИМ.
Я стал Павлом Андреевичем Ломовым. Я вернулся сюда  и  начал  быстро  делать
себе карьеру. У меня появились деньги. Друзья. Первый  человек,  родственная
душа был Сырцов. Мы понимали друг друга с полуслова. А у него  была  Полина,
которую я терпеть не мог. Но Полина помогла нам с организацией  фонда,  куда
стекались все средства, называемые в народе взятками.  Со  мной  и  Сырцовым
расплачивались через фонд. Он, как  прокурор,  решал  вопросы,  связанные  с
уголовными делами, выкупал людей, помогал им выпутываться из разных историй,
прекращал  дела  или,  наоборот,  создавал  их  из  воздуха...   Я   работал
по-крупному, создавая и разоряя предприятия... Ты знаешь, что такое ощущение
вседозволенности? Нет, не знаешь, потому что ты - простая смертная,  которой
недоступны  изощренные  удовольствия...  Вседозволенность  -  это  аллегория
счастья. Через мои руки проходили перепуганные до смерти девочки, с  помощью
которых я наконец-то достиг того, о чем  мечтал  практически  всю  жизнь.  Я
реанимировал свою страсть, свои желания... И многих, очень многих девочек  я
потом отпускал, потому что у них от страха перехватывало дыхание  и  они  не
кричали, а только постанывали или хрипели...  А  те,  кто  кричал,  умирали.
Потому что я не переношу крика...
   - Вам доставляет удовольствие рассказывать  мне,  что  вы  и  есть  самый
настоящий убийца? Маньяк? Но зачем вам было убивать  девочек?  Не  проще  ли
было убить себя, грязная скотина...
   - Вот как? А еще совсем недавно ты боготворила меня и позволяла бинтовать
твое красивое плечико... Я кормил тебя, я ублажал тебя...
   - Но зачем? Я не понимаю! Зачем я была нужна вам? Ведь мне не  тринадцать
лет, а двадцать шесть.
   - В том-то и дело, что двадцать шесть. Ты - молодая  женщина,  красавица,
умница... Я хотел доказать самому себе, что я могу  иметь  нормальную  жену,
нормальную семью и детей... Что я НОРМАЛЕН. Понимаешь, ласточка, человек  НЕ
статичен, он находится в постоянном  развитии.  Очевидно,  кончилась  полоса
острых ощущений, и мне захотелось иметь детей. Да, вот такое  чудовище,  как
я, захотело иметь детей. Я очень богат и не хочу, чтобы мои деньги достались
неизвестно  кому...  Я  выбрал  тебя,  потому  что  там,  на  суде,  где   я
присутствовал в качестве заседателя, ты так защищала Зименкова, так  умно  и
бесхитростно  себя  вела,  была  так  обаятельна,  красива  и  элегантна   и
одновременно слаба и неуверенна в  себе,  что  я  испытал  совершенно  новое
чувство, чего со мной прежде не было...
   - Вы были знакомы с Зименковым?
   - Был, конечно...
   - Так вот откуда мне запомнилось ваше лицо... Да, вы правы, тогда на суде
я никого не видела, кроме родителей Саши Ласкиной...
   - Саша Ласкина была очень сексуальной девочкой. Она и  Евгению  Петровичу
тоже нравилась.
   - Вы бывали у Соболева?
   - Ты лучше спроси, кто у него не бывал... Мы там неплохо  развлекались...
Но у всех, кроме меня, были семьи... Теперь ты понимаешь, почему я  позвонил
тебе? Ты была нужна мне... - - Нужна? А теперь я уже не нужна вам?
   - Видишь ли, ты оказалась такой же  стервой,  что  и  остальные,  которых
интересовали только мои деньги... Я же импотент для нормальной женщины. Меня
возбуждают только малышки вроде Валюши Кротовой  или  Сашки  Ласкиной...  Но
однажды... ОДНАЖДЫ это случилось, и я почувствовал себя счастливым...
   - Зачем вы мне все это рассказываете?
   - Я хочу, чтобы ты поняла, что такое взрослая жизнь, хочу указать тебе на
те золотые  рычаги,  которые  управляют  человеческими  желаниями,  особенно
желаниями смерти  ближнего...  Во-первых,  это  страсть,  животная  страсть,
которая толкает человека на  безрассудства.  Во-вторых,  это  страх  смерти,
страх  разоблачений,  страх  потери...  В-третьих,  это   желание   обладать
материальными ценностями, которые дают ощущение  власти  и  свободы,  причем
свободы  безграничной...  Об  этом  мечтала  Полина,  когда  брала  билет  в
Москву... Она собиралась  смыться  с  нашими  денежками,  нашим  фондом,  за
границу, дурища... Я предупреждал Сырцова, чтобы он закруглялся с  ней,  что
надо ликвидировать фонд и создать что-нибудь новое, с ТОБОЙ во главе.
   - Со мной? И вы думаете, что я бы согласилась?
   - Деньги делают чудеса, и не мне тебе рассказывать об этом.
   - Полина шантажировала Сырцова, ведь так?
   - Ты хочешь узнать правду? Пожалуйста.., расскажу тебе все, но  лишь  для
того, чтобы ты еще раз уяснила, что ты  все  это  время  ходила  по  ложному
следу, что  ты,  пренебрегая  моим  обществом  и  ссылаясь  на  занятость  и
серьезность своей работы, на самом деле топталась на месте...
   - Вы хотите сказать, что я не выйду отсюда?
   - Думаю, что так... Это зависит от того, будешь ты кричать или нет...
   И вдруг она почувствовала, как Ломов приблизился  к  ней  и,  устроившись
где-то на полу, обнял и прижал к себе ее озябшие, в тонких чулках  ноги.  Он
целовал ее колени и что-то бормотал про себя...
   - Павел Андреевич... Скажите, чем Полина  шантажировала  Сырцова?  -  Юля
хотела понять, понять ВСЕ, понять во что бы  то  ни  стало.  Все  равно  она
отсюда не выйдет, так хотя бы поймет... Кроме того, у нее кружилась голова.
   - Тогда начинать нужно не с Полины, а с Садовникова. У нас с ним, то есть
у Сырцова, у меня и Садовникова, была отличная задумка. Мы через Садовникова
взяли грандиозный кредит  в  пятьдесят  миллионов  долларов  на  спутниковую
связь. Понятное дело, она стоит много меньше, но  деньги  были  получены  от
банка "Порт-Легион",  от  самого  Елизарова,  и  с  ними  надо  было  что-то
делать... Я разработал очень хитрый ход и использовал для перевода  денег  в
Латвию счета Садовникова. И вот об этом узнала  Лора.  Совершенно  случайно.
Думаю, что Сергей ей сам все рассказал... Возможно, он  предчувствовал,  что
его могут убрать. И тогда Лора собралась  идти  к  Крымову.  Мы  с  Сырцовым
узнали об этом у Полины, которая постоянно бывала в их доме и через  которую
мы были осведомлены обо всем, что делается в городе...  Она  же  была  самой
настоящей шлюхой...
   - И тогда она, решив опередить Лору, надела парик и пришла ко мне?
   - Ба, да ты, оказывается, знаешь и это?
   - Скажите, она хотела, чтобы мы поверили в сумасшествие Лоры?
   - Приблизительно так.
   - Но кто убил Лору и ее мужа?
   - Сырцов и убил. Полина открыла ему дверь, он  вошел  и  застрелил  обоих
Садовниковых...
   - ., затем раздел их и попытался инсценировать самоубийство?
   - В принципе ему было все равно. Главное  для  него  заключалось  в  том,
чтобы их убрать.
   - А каким образом он узнал, что Лора подозревает о переводе денег?
   - Она сама рассказала это Полине,  настолько  ее  удивила  и  насторожила
сумма... Она думала, что это нечистые дела Арсиньевича, и  хотела  проверить
этого Арсиньевича с помощью вашего агентства...
   - А разве она не собиралась разводиться с мужем?
   - Собиралась. Но это не имело никакого отношения к убийству. Сырцов  убил
их и, насколько я его понял, собирался убрать  и  Полину,  поскольку  она-то
знала в тысячу раз больше, но та исчезла...
   - Она спряталась под кухонным столом... А я ведь чувствовала, что она все
знает...
   - Что у нее было в  голове,  знала  только  она  одна.  Но  то,  что  она
собиралась уехать отсюда, было абсолютно  точно...  После  того  как  Полина
позвонила Сырцову и  сказала,  что  ей  нужна  такая-то  сумма  денег  и  он
завертелся, как черт на сковородке, продавая свои машины, я понял, что очень
скоро эта рыжая потаскуха  доберется  и  до  меня...  У  нее  был  доступ  к
средствам фонда. Я сам помогал ей оформлять все документы.
   - И вы убили ее?
   - Убил, а что мне еще оставалось делать?  Ведь  она  прикончила  Сырцова,
оставался только я... Но в одном ты перехитрила меня...
   - Когда спрятала Полину у себя?
   - Да, я бы до такого не додумался, потому что знал, что ты была  влюблена
в Крымова...
   - А кто убил Соболева?
   - Яд был только  у  Сырцова.  А  Сырцов  мог  дать  его  только  Герману.
Следовательно, у Германа эти капсулы кто-то украл, чтобы  убрать  и  его,  и
Вартанова с Берестовым...
   - Это Рита... - вырвалось у Юли-- Поэтому  она  и  ушла  из  дома...  Она
хотела отомстить своим мучителям...
   - Я тоже ее искал, потому что эта кудрявая мышка слишком  много  знала...
Но с другой стороны, она была умная девочка и понимала, что  ее  ждет,  если
она откроет свой маленький ротик... У тебя тоже маленький ротик...  -  Ломов
еще плотнее придвинулся к ней и запустил свою большую руку ей между бедер. -
Тебе нравится вот так? Ты  сегодня  снова  в  чулочках..,  ты  можешь  снять
платок...
   Но она не хотела. Ей казалось, что все происходящее - сон, а потому снять
платок означало посмотреть реальности в глаза...
   Ломов сам сорвал с ее глаз повязку, и она издала сильный горловой вскрик,
после чего Павел Андреевич наотмашь ударил ее  по  лицу,  прошептав  резкое:
"Заткнись..."
   Она узнала это место и онемела от ужаса...  Горячая  кровь  струилась  из
носа по губам и капала на грудь... Ломов привез ее в тот  же  самый  подвал,
где была убита Саша Ласкина. Юля повернула  голову,  и  ей  показалось,  что
между трубами все еще белеет труп девочки с окровавленными ляжками...
   - Ты, кажется, узнала это место? А ты думала, что я привезу тебя в  гараж
и покажу тебе новый "Мерседес"? Я бы действительно подарил тебе его,  но  ты
меня презирала, презирала всегда, с самого  начала,  ты  держала  меня,  как
держат  экзотическое  животное,   способное   удовлетворять   твое   молодое
ненасытное лоно... Ты потребляла меня, ты питалась мною... И  когда  у  меня
ничего не получалось, ты сбегала от меня... Но вот сейчас ты не  сбежишь  от
меня, потому что бежать тебе некуда... - Откуда тебе известно это  место?  -
она неожиданно перешла на "ты". -  Откуда  ты  знаешь,  что  именно  в  этом
подвале была убита Саша? Ты был здесь, когда Зименков издевался над ней?
   - Зименков вообще был ни при чем... Он  взял  все  на  себя,  потому  что
задолжал мне... Но я пообещал ему, что его отпустят...
   - Ты лгал ему, он погиб за тебя... Какой же ты урод! Ты мерзкая,  грязная
свинья... И Изотова, Изотова убил ты! Потому что он знал, что перед  смертью
Саша была не с Зименковым и что она была наркоманкой...  -  Юля  вскочила  и
побежала в сторону выхода. Она хорошо ориентировалась теперь,  когда  поняла
наконец, куда ее привез Ломов и для чего.
   Но Ломов догнал ее и, подмяв под себя,  опрокинул  на  спину,  задрав  ей
пальто и юбку, принялся сдирать с ее ног чулки...
   - Не вздумай кричать... - У нее перед глазами блеснуло лезвие ножа.
   - Послушай, Павел  Андреевич,  зачем  ты  достал  нож...  Может,  у  тебя
получится все и без крови?  Что  тебе  нужно,  чтобы  ты  почувствовал  себя
мужчиной? Что? Ну хочешь, я разденусь... Хочешь, я  надену  детскую  одежду,
завяжу банты, заплету косы... Что надо твоему члену, чтобы он пробудился  от
летаргического состояния? Что ты носишься с ним,  как  с  отморозком,  и  не
знаешь, как вдохнуть в него жизнь? Да ты хотя  бы  раз  в  жизни  любил,  ты
изведал это сладостное и жгучее чувство,  от  которого  поднимается  все  на
свете.., ты урод, урод, урод... Я ненавижу тебя,  и  пусть  ты  меня  сейчас
убьешь, ты  все  равно  не  сможешь  взять  меня,  потому  что  ты  горбатая
уродина...
   - Еще, еще... - он навалился на нее, и она, к своему ужасу,  поняла,  что
он возбудился и теперь, раздирая на ней белье, пытается  освободиться  и  от
своей одежды...
   И тут силы покинули ее. Резкая боль в плече отдалась  где-то  в  затылке.
Ломов, хрипя и закатывая глаза от  обуревающих  его  чувств,  уперся  правой
рукой ей в грудь и перекрыл Юле доступ воздуха. Она,  всхлипнув,  обмякла  и
затихла.
 
Глава 23 
 
   - Нам надо уходить отсюда...
   Этот  голос  она  уже  где-то  слышала.  Юля  разлепила  веки  и  увидела
склоненное над собой лицо мужчины.
   - Это ты... Я так и думала, что это ты... Что мне не показалось... Что со
мной? Где Ломов?
   Мужчина помог ей подняться, и когда она, опираясь на его руку, встала, то
голова ее вновь закружилась, и Юля едва удержалась на ногах...  В  метре  от
нее на