как хочу.
   - Погоди, может, о кино поговорим, о жизни...
   - К черту кино, к черту жизнь...  Он  начал  осыпать  поцелуями  ее  лоб,
глаза, губы, шею, потом переполз ниже.
   - А,  а...  Боже,  я  сейчас  умру,  Костик...  Мокрое  платье  никак  не
снималось, прилипло, словно фантик к влажной ириске.
   - Ну кто ж так шьет, руки бы обломал.
   - Карден, Костик.
   - Оно и чувствуется. А, плевать. Ким  запрокинула  голову  и  закатила  в
изнеможении глаза. Костик начал целовать платье.
   - Милый, а-а-а...
   ...Пронзительный, сумасшедший звонок рубанул по перепонкам.
   - Черт, мать их. Белкина, наверное,  принесло,  и  чего  ему  не  спится?
Погоди, я сейчас.
   ...Он стоял в центре кабинета и лихорадочно крутил головой. Что  это,  а?
Скомканное ватное одеяло валялось перед диваном, рядом с ботинками. Одинокий
фонарь за зарешеченным стеклом разряжал темноту жидким светом. Ким на диване
не было. Ушла.
   - Ну, Вовчик, сейчас я тебе. За все легавым отомщу. Ишь как звонит.
   Стоп! У нас же нет дверного звонка. Костик окончательно проснулся.
   До телефона было метра три. Костик не стал влезать в ботинки  и  допрыгал
до стола в носках.
   - Да, алло!
   - Казанцев? Дежурный Королев. Подъем. Хватит с Ким Бэссинджер  шалить,  у
нас труп криминальный. Я к тебе машину охраны направил, они тебя подкинут  в
адрес.
   - А назад?
   - Моя задача доставить  тебя  на  место  происшествия,  а  назад  -  твои
проблемы. И чего это ты назад собрался? Там надолго.
   - Ну, вдруг чего перепутали...
   - Ага, рубанули от уха до уха, вместе с позвоночником. Так  что  вряд  ли
перепутали. Группу уже заказали. Действуйте.
   Костик положил трубку, нажал кнопочку настольной лампы и повернул часы  к
свету. Без десяти шесть. Ну, какой идиот в такую  рань  обнаруживает  трупы,
тем более криминальные? Лунатики хреновы.
   Бедная Ким. Как она хотела! А он как! Попадалово. Интересно, как  Королев
про нее просек? Впрочем, он дежурный, должен знать все. Профи.
   Старший оперуполномоченный  отделения  по  раскрытию  убийств  Константин
Сергеевич Казанцев по  прозвищу  "Казанова"  тяжело  вздохнул,  на  цыпочках
пропрыгал обратно к дивану, поднял одеяло и обулся. Потом  извлек  из  стола
дежурную папку и пистолет.
   На улице заскрипели тормоза "Жигулей", и двойной гудок  дал  понять,  что
транспорт подан.
   - Сейчас, сейчас, - пробубнил Костик самому себе, - не убежит.
   Через минуту он трясся в тесном  салоне,  слушая  шум  рации  и  болтовню
сержантов.
   Перед двадцатиэтажным точечным домом урчал  застуженным  движком  "УАЗик"
местного  отдела.  Казанова  выгрузился,  и  "Жигули"  тут  же  умчались  по
сработавшей где-то тревоге.
   Водитель "УАЗика" кемарил, сидя за рулем. Костик открыл салон:
   - Здоров, Иваныч. Все дрыхнешь? Гляди, "пушку" уведут.
   Водитель вздрогнул и проснулся:
   - А, Костя, тоже выдернули?
   - Да куда ж без меня? Квартира какая?
   - Две восьмерки.
   - Кто из наших там?
   - Музыкант и Степанов. Участковый.
   - Лады, дрыхни дальше.
   Костик определил  этаж  и  зашел  в  дом,  автоматически  вспоминая,  что
убийства в многонаселенных домах "удобны" и "неудобны"  одновременно.  Вроде
больше возможных свидетелей, но с. другой стороны, обходить столько  квартир
малоприятное удовольствие.
   Серега Викулов, опер местного отдела по кличке  "Музыкант",  сидел  перед
восемьдесят  восьмой  квартирой  на  корточках  и  смолил   сигарету.   Вход
перекрывала ярко-желтая широкая лента, прилепленная к косякам.
   - Здоров, Музыкант. Чтой-то за сопля желтая?
   - Здоров, Казанова. Эксперты подарили.  Чтоб  до  их  прибытия  никто  не
лазал. А то пройдетесь, как стадо слонов, потом никаких следов не найти.
   Костик достал сигареты.
   - Ты чего, дежуришь, что ли?
   - Ага, - кивнул Музыкант.
   - Ну что там? Точно мокруха-то?
   - Вроде  как.  На  суицид  не  тянет.  Хозяин  -  некий  Медведев  Виктор
Михайлович тридцати пяти  лет,  здесь  и  прописанный.  Лежит  на  диване  с
разрезанной глоткой. Кровищи, сам понимаешь, хоть залейся. Все  перевернуто.
Похоже, налет.
   - Кто такой?
   - Пока не знаю. Я там по шкафам не рылся. Так,  глянул  обстановку  и  на
выход.
   - А данные откуда?
   - Участковый в своем талмуде откопал.
   - Кто обнаружил?
   - Сосед из той квартиры. В пять утра. Ключ  в  дверях  заметил.  Снаружи.
Решил побеспокоиться. Ну и увидел.
   - Неужто он такой беспокойный? - недоверчиво переспросил Казанова,  давно
усвоивший, что в первую очередь проверять на причастность надо  именно  тех,
кто "случайно" обнаруживает трупы.
   Однако из скважины действительно торчал ключ.
   - Не похоже, что врет. Он всегда в это время на работу уходит. А замок  и
в самом деле суровый. Если не знать секрета, ключ не вытащишь.
   - Где сосед сейчас?
   - Дома, где ж?
   - Ничего не слышал?
   -  Абсолютно.  Ни  возни,  ни  шума.   Терпила-то   здоровый.(Терпила   -
потерпевший (мил., сленг).)
   - Я гляну. Аккуратно.
   - Чего там смотреть? Еще насмотришься. Группа вот-вот приедет.
   - Королев отзвониться просил.
   - Я отзвонился, объяснил.
   - Ладно, тогда подождем. По соседям стремно в это время ползать. По  себе
знаю.
   Костик сел прямо на пол, подложив папочку. На этаж спустился участковый.
   - Чердак закрыт, подвал тоже.
   - Ты рассчитывал, что убийца на чердаке залег?
   - Нет, конечно. Просто тут чердак хороший, раньше бомжи жили, так  что  я
на всякий случай.
   - Брось, покури.
   Участковый присоединился к операм.
   - Лишь бы поменьше начальства набежало. Замучают  советами,  -  посетовал
Костик. - Сегодня от руководства Овечкин дежурит, головастый малый.
   - Кто такой? Чего-то не помню.
   - Да он недавно. Бывший учитель физкультуры. Блатник. Получил  полкана  и
сразу в командиры. Про ментуру только в книжках читал. Слава Богу, хоть не в
розыск пристроился, нам только такого чуда не хватало. На отпечатках пальцев
помешан. Лишь бы нашли. Наверное,  думает,  что  мы  по  отпечаткам  жуликов
ловим. Начальник...
   - Слышь, Казанова, как у тебя-то дела? Слухи всякие ползают.
   - В смысле?
   - Ну, со стрельбой...
   - А, да порядок. Повезло немного. Мудака этого, ну,  потерпевшего  моего,
за квартирный разбой посадили. Очень вовремя.
   Летом Казанова разогнал стаю пьяных оболтусов, ранив из табельного оружия
самого активного. Иные меры воздействия не оказали, и стрелял  Казанова  уже
не  ради  охраны  общественного  порядка,  а  спасая  собственную  жизнь.  И
естественно, стрельба была  признана  не  правомерной,  у  Костика  отобрали
"ствол" и возбудили в отношении него уголовное дельце. Из  органов,  правда,
не увольняли, решив дождаться окончания следствия. Оправдания опера, а также
показания девчонки-свидетельницы в расчет почти  не  принимались,  и  Костик
заметно приуныл, готовясь к самому худшему.
   Когда карающий меч правосудия вот-вот готов был опуститься,  потерпевший,
уже оправившийся от ранения, вместе с приятелем посетил  чужую  квартирку  и
под угрозой пистолета забрал кое-какое имущество, что  в  уголовном  кодексе
определяется как разбой. Будучи взятым через пару дней,  он  поднял  шумиху,
что  озлобленные  на  него  опера,  решив  отомстить  за  своего   приятеля,
сфабриковали дело и что он - жертва козней органов.
   Идея успеха не имела, хлопчик был не того полета, а из-за  каждой  бритой
шелупони устраивать очередной скандал никто не хочет.  После  этого  дело  в
отношении Казановы было со скрипом, но прекращено. Он искренне перекрестился
и зарекся применять табельное оружие не  то  что  на  поражение,  но  и  для
предупреждения. Пальнешь вверх, а преступника отправят на  сантранспорте,  и
никто не поверит, что пуля, набрав максимальную высоту, упала прямо  ему  на
макушку. Тьфу-тьфу...
   Прибыли эксперты. Техник, разложив на  полу  специальные  лесенки-мостки,
обеспечил остальным передвижение по квартире. Заходить все равно  не  стали,
дав возможность поколдовать на месте происшествия специалистам.
   Музыкант безобразно зевнул.
   - Мишку Смородина знаешь, опера нашего?
   - Конечно, - кивнул Казанова.
   - Тебя оставили, а его того. Место теперь ищет.
   - Ну? За что?
   - Шеф предложил. По-хорошему. Мишка слишком усугублять стал.  И  ладно  б
по-тихому пил, так нет - как вмажет, начинает права качать. А кому нравится?
Шеф ему втык - фиг ли, мол, опять нажрался, ты офицер или где? Ну, выпей ты,
как все нормальные люди, грамм пятьсот и работай спокойно, но  нажираться-то
фиг ли? Мишка сразу в амбицию - ксиву на стол, "пушку",  материалы  под  эту
марку в корзину. В общем, сволочи все,  только  и  норовят  Мишку  побольнее
уколоть.
   Вот и вчера снова. Часика в четыре на грудь пузырек принял, а шеф  его  в
коридоре засек. Иди-ка сюда, голубок. И опять по мозгам - завязывай, Михаил,
по-хорошему, толковый ты опер, но пить-то зачем по-лошадиному? Михаил  опять
театр устроил - ксиву  бросил,  "пушку".  Все,  кричит,  достали.  Только  и
умеете, что придираться к невинному,  абсолютно  трезвому  сотруднику.  Все,
амба! Пойду повешусь! Шеф тоже вскочил. Да Бога ради, вон  в  сортире  труба
очень удобная, иди вешайся, нового опера найдем.  Непьющего.  Мишка  хлопнул
дверью и скрылся. Через часок шеф остыл, дежурного вызвал - найди  Смородина
и верни ему ксиву.
   Тот пошел искать. Возвращается вскорости - нигде нет, Иван  Сергеевич.  У
шефа участковый сидел. "Кого ищете?" - спрашивает. "Да Смородина". - "Я  его
возле сортира минут сорок назад видел".
   Шеф как на пружине подскочил и бегом к сортиру.  Дерг  ручку  -  закрыто.
Постучал  -  тишина.  Все,  досоветовался.  Давай  валидол  глотать.  Мужики
подбежали. "Что такое, Сергеич?" - "Да похоже, Смородин повесился. Грозился.
Ломайте двери, может, еще откачаем".
   Мужики плечами налегли, защелку свернули. Глядь  -  Мишка  со  спущенными
штанами спокойно сидит на толчке и наглым образом дрыхнет. Присел, бедолага,
облегчиться, ну и уснул. После этого, сам понимаешь, Сергеич хоть  и  мягкий
мужик, но из себя вышел. Не повезло Михе. ~ Бывает, - усмехнулся Казанова. -
Мы вчера тоже со своими посидели малость. Ножки обмывали.
   - Ну? Кто ж папой-то стал? Петрович, что ли? Или Паша?
   - Да никто не стал. Граждане ноги отрезанные в помойке нашли. Вот так, по
колено. Обидно. Хоть бы РУКИ или башку. А теперь как опознавать?
   - Ну, может, еще найдется остальное.
   - Не думаю. Ножки несвежие, дня три минимум,  Мы  все  помойки  в  округе
обшарили, ничего больше не нашли, мусор уже вывозился. И по телику  ведь  не
покажешь. "Взгляните, не узнаете ли часом ножки?" Во, доблестная  экспертная
служба закончила разведку. Чем порадуете, следопыты?
   Молодой эксперт с опухшими, красными от внеурочной побудки глазами извлек
мятую пачку "Родопи".
   - Из корыстных, похоже. Можете глянуть,  руками  только  не  лапайте.  На
столике две рюмки, пузырь  "Черной  смерти"  на  полу.  Разлитый.  Наверняка
убийца хорошо знал жертву, пили вместе. Потом выбрал  момент  и  ножиком  по
горлышку - вжик. Сильный удар - башка на куске кожи висит. Обычно черные так
режут. Словно барана.
   - Ну и почему из корыстных?
   - Кое-чего явно не хватает. Видика  нет,  пульт  на  столике  валяется  -
"Сонька". Шнуры торчат. Шкаф  настежь,  ящики  мебельные  вывернуты,  бардак
одним словом. Мужик явно судимый - вся грудь в зоновских наколках.
   - Он что, голый?
   - По пояс.
   - Интересно. Вроде не май месяц.
   Казанцев по мосткам проник к месту событий. Обычная картина. К сожалению.
Вернее, к ужасу. Обычная сцена из  спектакля  под  названием  "Мрак".  Круче
любого боевика. Американцы пыжатся, выделываются в своем Голливуде. А у  нас
через пару часов приедет "Криминальная хроника", заснимет и выдаст в эфир  к
вечернему чаю. Вперемежку с  "Хэд  энд  шоулдерс"  или  "Нутеллой",  которой
наслаждаются исключительно вместе. Смотрите, пожалуйста, приятного аппетита.
Нравится? То-то.
   Мужика завалили часов шесть назад: Костя без всяких градусников  научился
определять примерную давность смерти. Зияющая рана почернела  от  запекшейся
крови. Он отвел глаза и осмотрел комнату.
   Музыкант, увы, не ошибся, на суицид не тянуло. Но и налет не мог являться
окончательной версией. Видик забран, если он,  конечно,  был,  а  остальное?
Двухкассетник нехило тянет, телик, картинки, пальтишко. Кожа в шкафу. Может,
бабки увели или рыжье? Ладно, чего гадать? Терпила-то явно не гегемон,  судя
по обстановке, наколкам и  личику.  Типичный  бычара.  "Славно  жили  они  и
умирали достойно". И скатертью дорога.
   Пик-пик-пик... Казанова повернул голову. Будильник  отметил  седьмой  час
суток. Рядом с  будильником  трубка-телефон.  Дань  облику.  Большие  боссы,
крутые, как хвосты поросячьи. "Мама, жарь котлеты, я  выезжаю".  Через  пару
дней распечатка всех звонков ляжет на стол с указанием времени  и  абонента.
Крайне  неудобное  для  некоторых  обстоятельство.  Телефон  не  роскошь,  а
средство связи. Правильно, ребята.
   На площадке послышался топот прибывших в театр зрителей.  Организаторы  и
вдохновители. Либо пресса. На пирожок с ."клубничкой".
   Костя еще раз осмотрел  комнату,  сделал  "бай-бай"  Хозяину  и  пошел  к
выходу.
   На площадке Музыкант  уже  рапортовал  прибывшему  Овечкину  о  найденных
отпечатках. Овечкин внимательно слушал и удовлетворенно кивал.
   - А что сказал аналогопатаном?
   Вероятно, шеф имел  в  виду  патологоанатома,  а  точнее  судмедэксперта,
который,  к  слову  сказать,  еще  не  приезжал.  Но  Серега   был   опытным
сотрудником.
   - Он сказал, что потерпевший убит.
   - Понятно, понятно. - Овечкин постучал носком темно-зеленого  неуставного
ботинка по бетонному полу,  поправил  фуражку.  -  Очень  хорошо,  работайте
дальше, я в отдел.
   Когда он скрылся в  лифте,  Серега  взглянул  на  Казанцева  и  отрешенно
выдохнул:
   - Как меня перхоть замучила...
   Женька включила свет в прихожей. Тихонько, чтобы не  разбудить  Катьку  и
Ольгу, прошла на кухню, поставила сумку на стол,  затем  вернулась  и  сняла
полушубок.
   Домой  она  добралась  на  частнике.  Глуповатый   водитель   старенького
"Москвича" без перерыва тараторил всякую ерунду и вместо короткого пути  дал
кругаля, заработав лишнюю пятерку.
   Женьке было все равно, она хотела сейчас лишь одного - добраться до дома,
упасть на диван, согреться и уснуть.  Она  ужасно  продрогла,  ловя  машину.
Господи, еще ведь Ольга. Как там она?
   В комнате никого не было. Женька поняла это  не  сразу,  сначала  отметив
отсутствие привычного Катькиного сопения. Включив ночник, она увидела пустую
кроватку и Ольгину  тахту.  На  стульчике  с  лекарствами  лежал  листик  из
детского альбома.
   "Куколка, я в Петровской больнице, стало плохо, вызвала "скорую".  Катька
у тети Шуры, забери".
   Тетя Шура жила за стенкой. Она была одинокой женщиной  лет  пятидесяти  и
работала на местной почте. Ольга частенько оставляла Катьку у нее. Тетя Шура
никогда  не  возражала  -  своих  детей  у  нее  не  было,  поэтому  она   с
удовольствием нянчилась с Катькой.
   Женька положила записку на стул и включила большой свет. Неужели с Ольгой
что-то серьезное? Не надо было слушать ее, а сразу  вызывать  "скорую".  Где
эта Петровская больница, как туда позвонить? Женьке уже не  хотелось  спать.
Катька? Да, надо забрать Катьку.
   Она вышла на площадку и позвонила в дверь соседки.
   - Это я, тетя Шура.
   - А, Женечка.
   - Что с Ольгой, теть Шур? Меня не было, а тут такое.
   - Не знаю, Женечка, мне ничего не сказали. Ее быстро забрали. На носилках
несли. Врач мне Катюшу оставил, а толком ничего не объяснил. А я-то со сна и
спросить не успела, что да как.
   - Когда ее увезли? ~ Да с час где-то. ~ Катька спит? Я забрать хотела.  ~
Пускай у меня переночует. Зачем будить? Утром заберешь. Господи,  ты-то  что
бледная такая? ~ - Так, устала.
   - Погоди, а разве тебе завтра не на работу? Женька вдруг  вспомнила,  что
действительно, в девять утра ей надо быть в ларьке.
   - Ой...
   - Ничего, я посижу с Катюшей, у меня выходной завтра.
   - Спасибо, теть Шур, а потом я Катю с собой в ларек возьму.
   - Что с Оленькой-то?
   - На улице избили. Пацаны какие-то. Я зайду утром, вещи Катькины занесу и
денег оставлю. Спокойной ночи, теть Шур.
   Женька вернулась в квартиру, устало села на диван и замерла, глядя в одну
точку.

Глава 4

   "В связи с проведением месячника "За чистоту русского языка" употребление
выражений-паразитов "Не знаю", "Не помню", "Забыл", "Мамой клянусь", "Вам бы
только  дело  списать"  наказывается  административным  арестом  сроком   до
пятнадцати суток".
   Месячник  длился  как  минимум  с  лета,  судя  по  выцветшей  бумаге   и
желто-грязным потекам воды, размывшим некоторые буквы. Откупорив  с  помощью
подоконника бутылку пива. Казанцев плюхнулся на диван, бросил на стол горсть
фисташек и присосался к горлышку.
   - Фу, сейчас, мужики,
   - Давай, давай.
   Выпив, Костик поставил бутылку  на  подлокотник,  придерживая  ее  рукой.
Чиркнул зажигалкой.
   - В общем, обломали мне такой сон. Вот на этом диване я драл  мокрую  Ким
Бэссинджер.
   - Почему мокрую?
   - Не помню. Что-то там говорила...
   - Черт с ней, по покойнику-то что?
   - А чего? Нормальный покойник.
   - Глухой?
   - Очередной братишка.
   - Точно?
   - На шестисотом катается, судимый пару раз, ну и видок...
   Костик допил бутылку и перешел  к  фисташкам.  Сидящий  за  своим  столом
старший убойного отделения Игорь Петрович Таничев поторопил:
   - Давай по порядку, не томи.
   Третий опер - Вовчик Белкин - поддакнул:
   - Действительно, Казанова, не тяни  резину.  Казанцев  метнул  бутылку  в
корзину и согласно кивнул:
   - Короче, так. Терпила - некий Медведев Виктор Михайлович, прописан  один
в двухкомнатной хате, не женат,  рекламный  агент  какого-то  ТОО  "Прилив".
Имеет на иждивении, как я уже говорил,  шестисотый  "мере",  оформленный  на
свое имя. Тачка  стоит  перед  подъездом,  хотя  обычно  он  паркует  ее  на
ближайшей стоянке. Очень любит фисташки, кругом скорлупки и пакеты. Во, мы с
Музыкантом прихватили  по  упаковочке.  Чего  добру  пропадать-то?  Мужик  с
первого этажа лепит, что вчера, гуляя около  одиннадцати  со  своей  псиной,
видел, как терпила заходил в подъезд с девицей лет двадцати. Был  на  кривой
кочерге (На кривой кочерге - сильно пьян (сленг)).
   - Точно он заходил?
   - Точно. Как-то раз спаниель этого свидетеля  облаял  Медведева,  за  что
последний съездил ему по роже.
   - Спаниелю?
   - Тебе, е... Терпила лежит в большой комнате с перерезанной  глоткой.  На
столе пара рюмок, конфеты, на полу бутылка водки. Свидетель, кстати, видел в
руках  Медведева  "Черную  смерть".  Сейчас  она  валяется  на  полу.   Все,
естественно, изъяли. Пальчиков - море. Еще один очень  интересный  моментик.
Под диваном, на полу, пустая ампула из-под клофелина. Свеженькая. И явно  не
хватает кое-каких вещичек  -  видика,  кассет.  Плюс  нарушение  обстановки.
Шкафы, как душа, нараспашку. Бумажник пустой на диване.
   - Да, - усмехнулся Вовчик, - девчонки пошли на редкость кровожадные.  Ну,
взяла б вещички  да  отвалила  по-тихому.  Мужик  бы  все  равно  ничего  не
вспомнил. Клофелин классно  отшибает  память.  Но  резать  глотку?  Охереть!
Гляди, Казанова, это прежде всего тебе надо учесть.
   - Это почему же?
   - Мы с Петровичем баб с улицы не таскаем.
   - Ой-ой-ой. Не переживай, мне не перережут. Так, что там еще? Ага,  время
смерти около полуночи. То есть все получается довольно  связно.  Медведев  в
одиннадцать привозит мамзель, а в полночь кончается как таковой.  И  вправду
шустрая девочка.
   - Из связей, родственников этого Медведева кого-нибудь установили?
   - Я не метеор. Вот, держите. - Костик кинул на стол  пухлую  ворсетку  из
черной кожи, вытащив ее из своей дежурной папки. - Поройтесь, там  телефонов
куча. "Черный ящик" прямо. Я переписал номер его  телефонной  трубки,  через
главк